аправлять жизнь Оуэна,  поступая так,  как считал
правильным, и к чертовой матери,  что там хочет или не хочет Оуэн. Отец  был
нельзя сказать чтобы приятной  личностью, и редкие беседы его с сыном всегда
кончались яростными скандалами. Дезсталкер  не понимал и не  хотел понимать,
что  его сын считает себя ученым, а не воином. Когда  Оуэн услышал  о смерти
своего  отца, его первым чувством было облегчение.  Наконец  он  свободен от
железной хватки отца и впредь волен принадлежать сам себе.
     Только в недавние времена Оуэн начал понимать, что за силы вели отца  и
управляли им. Быть Дезсталкером - это значит  иметь  много врагов при  дворе
Лайонстон и вне него. Аристократ на Голгофе мог  избежать  интриг не больше,
чем рыба  может избежать воды, в которой она плавает.  И кроме всего  этого,
Артур  верил в  Восстание.  То ли  ради  Империи, то ли ради  развлечения  и
собственного возвышения -  Оуэн до  сих пор  точно не знал, но  все больше и
больше склонялся  к тому, чтобы толковать это сомнение в пользу отца.  Когда
его собственные глаза  открылись и  увидели  зло и ужасы, на которых  стояла
Империя, он понял необходимость бороться с ней любыми доступными средствами.
     Он  все  еще  не мог  заставить  себя полюбить  отца или  простить его.
Человека, приказывавшего тренерам выбивать пыль из собственного сына снова и
снова, чтобы пробудить тайное наследие  Дезсталкеров - умение форсироваться.
С  помощью  измененных  генной инженерией  желез  и  специальных  тренировок
Дезсталкер  обретал возможность на короткое время  стать сильнее, быстрее  и
резче любого  нормального человека.  Со временем этот процесс заработал,  но
Оуэн помнил только боль и кровь, и все лишь для того,  чтобы дать ему доступ
к  чему-то, чего он все равно не хотел. Только недавно Оуэн начал  понимать,
что его отец отчаянно старался  сделать его бойцом, а не ученым, потому  что
знал, что ученый не сможет выжить, когда на него обрушатся силы, спущенные с
цепи его смертью. И он был прав.
     Когда Оуэн стал лидером нового Восстания и борцом за справедливость, он
стал и сыном своего отца. И лишь поняв эту правду, начал понимать, как много
он потерял и как необходимо ему узнать, кто убил отца.
     Он  поднял глаза и увидел,  что Шанс нетерпеливо  подзывает  его.  Оуэн
подошел к нему, склонившемуся над койкой, где лежала девочка никак не старше
десяти лет.  Она была одета в истрепанное платье на  два размера больше, чем
нужно. Девочка металась, будто ее тревожили громкие  голоса, слышные  только
ей.  Глаза ее были закрыты,  но она то и  дело тихо проговаривала отрывочные
слова и фразы, хотя  Оуэн  не мог уловить их смысл, если он там и был.  Шанс
опустился  около  нее  на  колени  и   вытащил  бумажный  пакет,  наполовину
заполненный конфетами. Он выбрал одну, размял ее пальцами, пока она не стала
мягкой  и податливой, затем осторожно  опустил ее в  слабый  рот девочки. Та
начал медленно жевать. Шанс наклонился к самому ее уху.
     -  Настало время  игры, Кэти.  Время рассказать мне все, что ты знаешь.
Здесь со мной  Оуэн Дезсталкер. Он хочет знать, кто убил его отца. Чья  рука
пролила кровь, давшую ему жизнь. Кто это был, Кэти?
     Девочка нахмурилась,  недовольно поджала  губы,  но не проснулась.  Она
проглотила кусок конфеты и заговорила чистым, наполненным голосом:
     - Давным-давно ты уже спрашивал у меня это. Ответ не изменился. Это был
улыбчивый убийца, акула на мелководье, человек, которого не остановит ничто,
кроме его собственной руки. Дезсталкера убил Малютка Смерть.
     Оуэн  медленно кивнул,  и  лицо  его  осталось  бесстрастным, но пальцы
судорожно  сжались в  кулаки.  Он не ждал  именно этого имени, но  полностью
неожиданным оно тоже не было. Малютка Смерть, одно время излюбленный наемный
убийца императрицы, был также известен под именем лорд Кит Саммерайл. Теперь
он  был сторонником  Восстания  и  другом  дальнего  родственника  Оуэна,  к
которому  перешел  титул лорда  Дезсталкера,  когда  Оуэн  был  объявлен вне
закона. Оба  они  сейчас возглавляли  Виримонд  -  планету,  которой некогда
владел и управлял Оуэн. Это было не  важно. И не важно было, что Кит  и Оуэн
сражаются  на  одной стороне.  Все  равно  Оуэн  его  убьет,  как  только он
перестанет быть нужным Восстанию. Кит  Саммерайл уже покойник, как и всякий,
кто встанет на дороге  Оуэна.  Кто бы он ни был. Оуэн медленно улыбнулся,  и
кулаки его разжались. Теперь есть чего ждать от будущего.
     -  Ты  пришел сюда не только за этим, - внезапно сказала девочка. Глаза
ее под сомкнутыми веками двигались  из стороны в сторону. - Есть что-то еще.
Что- то, что тебе необходимо узнать. Спроси меня. Спроси.
     - Хорошо, - сказал Оуэн.  У  него стеснило грудь, и  он  не  без усилий
заставил свой голос звучать  ровно.  - В прошлый раз один из вас сказал мне,
как я умру.  Мне нужно знать,  остается  ли это пророчество все еще  в силе.
Что- нибудь изменилось?
     - Нет, - решительно произнесла девочка. - Ты умрешь здесь, в Мистпорте,
одинокий и  покинутый, сражаясь против того, что выше сил любого человека. И
славу твою растащат мародеры.
     - Когда? - спросил Оуэн. - Когда это будет?
     -  Это  вопрос времени, -  ответила девочка, отворачиваясь. - Я никогда
ничего в нем не понимала.
     - Так попробуй! - воскликнул Оуэн. - Попытайся, черт возьми!
     Он нагнулся схватить ребенка  за плечи и тряхнуть, но Шанс успел первым
и попытался его оттащить. Оуэн отшвырнул верзилу  как пушинку, но мгновенный
приступ миновал, и он снова  овладел собой. Тяжело дыша, он стоял над спящим
ребенком. Затем отвернулся.
     - Это неважно, - сказал он, ни к кому не обращаясь. - Я знал, что еще с
Виримонда живу  в долг. Я должен был там  умереть. Спасло меня только  чудо.
Нельзя  рассчитывать,  что оно повторится  еще  раз,  но  все  равно  тяжело
выслушивать свой смертный приговор и знать, что тебе никак его не изменить.
     - Если не хочешь получать ответы,  не задавай вопросов, - заметил Шанс.
- И  я тебе  уже говорил:  провидцам  доверять нельзя.  Если  бы  они всегда
отвечали надежно, я уже давно был  бы богат.  Вот, например, недавно они все
заладили, что на  Мистпорт надвигается Что-то Плохое, но никакие двое из них
не могут согласиться  в том, что  это может  быть за чертовщина. Все, чего я
добился, это название - Легион. Но пока что единственное неприятное явление,
которое здесь объявилось, - это ты.
     - Плевать, - сказал Оуэн. - Если придется умирать, я умру, как подобает
Дезсталкеру.
     -  О,  как поэтично! -  восхитился Шанс. -  Упаси меня  Боже от героев.
Ладно,  Дезсталкер,  у  меня  работа  стоит.  Когда   будешь  уходить,  будь
аккуратней, чтобы дверь не поддала тебе под зад.
     - Спешишь, - возразил Оуэн. - Мы  еще  не все  с тобой обсудили. До сих
пор я спрашивал  сугубо от своего  имени. Теперь начнем разговор всерьез.  Я
здесь представляю Подполье Голгофы и от его  имени официально восстанавливаю
и оживляю  прежнюю информационную сеть моего отца в Мистпорте.  Он вкладывал
деньги  не только в  тебя и в Абракс; в этом городе  он создал и поддерживал
десятки  предприятий,  которые  в благодарность  собирали  и передавали  ему
полезную  информацию.  Некоторые  из их  владельцев и  сейчас  процветают  -
заправилы этого большого города.
     После смерти  отца  поток  информации  начал  иссякать.  Возможно,  они
думали, что смерть отца освободила их от обязательств. Я прибыл, чтобы их  в
этом  разубедить. Теперь  я Дезсталкер,  и я собираю  долги  моего  отца.  С
процентами.  Старая   сеть  снова   возродится,  снабжая  информацией  новое
Восстание, или  я лично  сделаю каждого из этих  сукиных сынов  банкротом. К
тебе это тоже относится, Шанс.
     - Ах ты, черт! - выругался Шанс.
     - Вот именно, - подтвердил Оуэн, лучезарно улыбаясь. - Ты можешь начать
с того, что дашь мне имена и  адреса тех, кого знаешь, а остальных мы найдем
с помощью твоих эсперов. После этого ты поможешь мне организовать встречу со
всеми  заинтересованными  сторонами,  где-нибудь сегодня. На  самом  деле, в
течение ближайших двух часов, если  они хотят  остаться при своих прибылях и
некоторых  жизненно  важных  органах. Действуй,  Шанс. У меня много  дел  и,
кажется, не так много времени, как я думал.

     Шанс   установил  через  своих  эсперов  контакт  с  нужными  людьми  -
процедура, от которой Оуэн  был решительно отстранен. Он нетерпеливо ждал на
ступеньках снаружи, думая, где лучше вырезать свои инициалы: на двери или на
кирпичной кладке  стены. Шанс опоздал лишь  на  пару  секунд, глянул на свою
дверь,  поморщился  и повел  Оуэна  вниз по  наружной  лестнице и  дальше  в
головокружительный лабиринт узеньких улочек,  составлявших центр  Мистпорта.
Туман  редел,  но пошел тонкий  и  противный дождь  со  снегом, и под ногами
образовалась слякоть. Оуэн держался позади Шанса и старался не думать о том,
что он творит со своими новыми дорогими ботинками.
     Миновав  Квартал   Купцов,  они  оказались  в   Квартале  Гильдий,  где
окружающие улицы и дома  сразу изменились  к лучшему.  Здесь  были приличные
тротуары  и  уличные  фонари,  некоторые  даже  электрические.  Здания  были
декоративны  настолько  же,  насколько  функциональны, а  прохожие  казались
представителями намного более обеспеченного,  пусть  и не обязательно  более
счастливого  класса.  Наконец  Шанс подошел  к  одному из  старейших Дворцов
Гильдий  и  остановился,  чтобы Оуэн мог его  рассмотреть и получить должное
впечатление.  Это было  крепкое приземистое  здание в три  этажа, с высокими
готическими арками, широкими стеклянными окнами и сотнями  деревянных резных
фитюлек на каждом свободном дюйме. Водосточные желоба оканчивались огромными
резными  каменными  горгульями,  и  вода  извергалась  из  их  ртов,  отчего
создавалось не предусмотренное архитектором впечатление, что они блюют вниз,
на людей. А может быть, и  предусмотренное.  Это  же  был Дворец  Гильдий. У
Оуэна не хватило духу  сказать Шансу, что он видал и более впечатляющие дома
при  дворе Лайонстон,  так что он задумчиво  кивнул,  показывая,  что оценил
впечатление, и жестом предложил Шансу вести его внутрь.
     У парадной  двери  стояли три  вооруженных охранника.  Они  уважительно
поклонились Шансу,  а Оуэна не заметили. Он их  не  убил - ему  не  хотелось
устраивать сцену. Пока что. Вестибюль внутри оказался просторным, удобным  и
весьма  респектабельным. Вдоль стен панели полированного дерева,  пол натерт
до сияния  и мерцал  в  свете  электрических ламп, установленных не  столько
чтобы  осветить  помещение,   сколько   для  того,  чтобы  ими  восхищались.
Меблировка и отделка  были  роскошны до изысканности, а все  здание в  целом
положительно   пахло  деньгами,  как  старый  семейный   банк.   Оуэн  почти
почувствовал ностальгию.
     Когда они, войдя в дверь, встали  на металлическую решетку, отряхивая с
плащей  воду  и  снег,  к ним  шагнул высокомерный дворецкий,  облаченный  в
старомодный   сюртук,    в   припудренном   парике   и   с   натренированной
снисходительной  улыбкой.  Шанс  показал  ему  свою  визитную   карточку,  и
дворецкий  коротко поклонился - слегка кивнул головой.  Взяв у Шанса и Оуэна
плащи двумя пальцами каждой руки,  он протянул  их лакею,  который  бросился
вперед, чтобы  их принять.  Затем он попросил, чтобы  Шанс и Оуэн  сдали ему
оружие, и тут начались проблемы.
     - Мое оружие я не передаю никому, - заявил Оуэн.
     - Не суетись  по  пустякам, - сказал Шанс, расстегивая ремень  и снимая
меч.  - В этом нет ничего личного. Всего лишь стандартная мера безопасности.
Все так делают.
     -  Я - не все, -  возразил Оуэн. - И мое оружие останется при мне.  Без
меня оно чувствует себя голым.
     -  Я вынужден настаивать, - сказал дворецкий ледяным тоном.  -  Как  вы
понимаете, мы не пускаем сюда кого попало.
     Ударом кулака Оуэн сбил его с ног. Тело потерявшего сознание дворецкого
с  приятным глухим стуком хлопнулось  на натертый паркет, проехало несколько
ярдов и  остановилось. Все присутствующие повернулись на звук,  и  некоторые
смотрели  с  одобрением. Из потайных  дверей  появились  охранники  с мечами
наголо и тут же замерли, когда Оуэн демонстративно положил руку на  рукоятку
бластера.
     -   Он  со  мной,   -   быстро  сказал  Шанс.  -  Его  ждут.  Охранники
переглянулись, пожали  плечами  и  убрали  мечи, явно решив, что  это  не их
проблема. Все остальные  в фойе пришли  к тому же выводу,  и вежливый  говор
возобновился. Когда бесчувственное  тело  дворецкого убрали,  Оуэн грациозно
раскланялся.
     -  Пожалуйста,  больше  так  не  делай,  -   попросил  Шанс.  -  Первое
впечатление - очень важная вещь.
     - В точности моя мысль, - подтвердил Оуэн. - А теперь двигай, пока я не
отлил в цветочный горшок.
     - Хотел  бы я думать, что ты шутишь,  - сказал Шанс. - Сюда. Постарайся
не убивать никого из важных лиц.
     Они  двинулись  в  глубины  Дворца  Гильдий.  Шанс  шел  впереди,  чуть
поторапливаясь. Обстановка  вокруг оставалась столь же роскошной и вычурной.
Слуги и чиновники молчаливо  сновали взад-вперед  по каким-то страшно важным
делам.  Разговоры  здесь  явно  не  приветствовались,  кроме  редкого быстро
затихающего  шепота. Оуэн почувствовал  сильное  желание подкрасться к кому-
нибудь и крикнуть  ему прямо  в ухо:  "Бу!" -  просто чтобы  посмотреть, что
будет. Но у него не было времени. Может быть, на обратном пути.
     У всех был вид очень аккуратный  и деловой. Костюмы несколько  вышли из
моды,  но  ведь  это  был Мистпорт.  Казалось,  все  они  знали Шанса  и  не
пропускали возможности состроить в его сторону кривую презрительную усмешку,
как  только  думали,  что  он  на  них не  смотрит.  Шанс  величественно  их
игнорировал.  Наконец они уперлись в  тупик  в виде  неумолимой,  совершенно
неулыбчивой  секретарши за столом в приемной, посаженной там, чтобы охранять
своего босса  от  нежелательных  визитеров. Это  была тощая,  преждевременно
состарившаяся женщина, и выглядела она так,  будто может  разгрызть и съесть
стекло, не подавившись. О такую  тетку охранники могли бы  точить мечи между
сменами.  Ее одежда с успехом стирала  все признаки женственности,  а взгляд
был так тверд, что под ним сорняки бы завяли.
     - Если вам не назначена встреча, я  ничего  не могу для  вас сделать, -
сказала  она таким холодным тоном, что  пингвин бы  поежился. - Если хотите,
можете  записаться на прием, но я  должна сообщить вам, что у мистера Нисона
не будет свободного времени в ближайшие недели.
     Шанс посмотрел на Оуэна.
     - Дальше мне тебя не провести. Есть препятствия, которые просто слишком
велики. Не бей ее, пожалуйста.
     - Я и не думал, - заверил его Оуэн. - Так можно руку сломать.
     Он наклонился над столом, чтобы посмотреть в каменные глаза секретарши.
     - Я - Оуэн Дезсталкер. Это предприятие оплачено деньгами моего отца.  Я
пришел получить по векселям. Прямо сейчас.
     Секретарша не  дрогнула, хотя при  упоминании  имени  Дезсталкера у нее
дернулась бровь.
     - Понимаю. Я уверена, что в обычных обстоятельствах мистер Нисон был бы
только  рад встретиться с вами,  но  положение вещей  таково, что  мой  стол
завален...
     Оуэн  отступил  назад, вытащил меч, поднял его  над  головой  и со всей
своей  силой форсажа обрушил его  прямо перед  собой. Массивное лезвие легко
прошло  сквозь  деревянный  стол, развалив  его  на  две  половины с острыми
краями, упавшие по обе стороны от секретарши. Шанс медленно покачал головой.
Оуэн убрал меч. Секретарша прочистила горло.
     -  Думаю, вы можете пройти  прямо  в кабинет, лорд Дезсталкер. Уверена,
что мистер Нисон сумеет уделить вам несколько минут. Я позабочусь, чтобы вас
не беспокоили. Вы хотите чаю или кофе?
     - Давайте  бренди, - предложил  Оуэн. - Большую  порцию. Мистеру Нисону
она   понадобится.  -  Он  улыбнулся  Шансу.  -   Просто  надо  знать,   как
разговаривать с людьми. У моей Семьи практика многовековая. А я лично всегда
думал, что мог бы стать великим дипломатом.
     - Ты  еще не вошел, - возразил Шанс. - Это  только вестибюль.  За  этой
дверью приемная. Вот там будут настоящие сторожевые псы.
     - Ладно, если  они  покажут зубы,  я  брошу им кость. Какая из них тебе
меньше всего дорога?
     Они  миновали  промежуточную  дверь  и  оказались  в  маленькой   голой
прихожей.  Между  ними  и следующей  дверью стояли трое  крупных мускулистых
мужчин. Каждый держал в руках  тяжелую секиру. Вид у них был  невозмутимый и
очень профессиональный. А у  секир был такой вид, будто  они часто бывали  в
деле. Шанс посмотрел на Оуэна.
     -  Интересная  тактическая  задача.  Пространства  для  маневра нет,  и
пытаться заговорить  с ними  абсолютно бесполезно. Дезинтегратором ты можешь
убрать одного, но  остальные два на тебя  навалятся  раньше, чем ты обнажишь
меч.  И  против секиры меч не  сработает.  Я  же, разумеется,  бессилен тебе
помочь. Вынужден сохранять позицию полной беспристрастности. Сам понимаешь.
     -  Безусловно. Обычно,  встретив  трех подобных неандертальцев, я  тоже
бываю  дьявольски  беспристрастен. Но,  к  несчастью  для них,  я  несколько
тороплюсь, не говоря уж  о понастоящему  плохом настроении, которое мне надо
на ком-то сорвать. Смотри и учись.
     Он  шагнул  вперед  с  пустыми  руками,  и три  охранника подались  ему
навстречу, занеся секиры. Все  произошло за несколько  секунд. Ударом кулака
Оуэн сбил  с ног первого,  повернулся на  одной ноге, а другой ударил в  пах
второго. И  пока  третий  охранник все еще замахивался секирой, Оуэн  шагнул
вперед, забрал перед его рубашки в обе горсти и ударил противника головой  в
лицо. У Шанса  отвисла челюсть. Оуэн стоял, даже не запыхавшись, оглядываясь
вокруг  со спокойным  удовлетворением.  Три  охранника сидели  или лежали на
полу, испуская стоны, и вид у них был очень неважный.
     -  Ты  прав,  -  сказал Шанс.  -  Ты  был  бы  чертовски  замечательным
дипломатом. Вряд ли кто-нибудь посмел бы с тобой не согласиться.  Никогда не
видел, чтобы человек так быстро двигался. Что ты такое, черт побери?
     - Я - Дезсталкер, и ты этого не забывай. Оуэн подошел к дальней двери и
погремел  ручкой.  Дверь  оказалась  запертой.  Он громко постучал  и ударил
плечом в дверь. Она влетела внутрь, повиснув на одной петле.  Оуэн аккуратно
поставил ее на место и улыбнулся шестерым сидевшим за длинным столом людям.
     - Тук-тук, - жизнерадостно сказал  он. - Я - Оуэн Дезсталкер, а вы  все
крупно влипли. Есть вопросы?
     - Входите, лорд Дезсталкер,  - сказал человек, сидевший во главе стола.
- Мы вас ждали.
     -  Ага, - заметил  Оуэн. -  Спорить могу,  что ждали. - Он оглянулся на
Шанса.  -  Найди себе  стул,  сядь  и сиди спокойно.  Я не хочу, чтобы  меня
отвлекали.
     - Подходит, - отозвался Шанс. - Я бы не хотел пропустить этот спектакль
за все блага мира. Но ты теперь сам по себе, Дезсталкер.
     Шесть человек  смотрели, как Шанс подтянул к себе стул и сел в  дальнем
углу,  откуда он мог все видеть,  но  находиться вдали  от линии огня.  Оуэн
подошел  и встал в конце длинного стола, и все глаза снова метнулись к нему,
а он, выжидая, переводил взгляд с одного нахмуренного лица на другое. Никого
из  них он не узнал, но он умел распознавать  людей влиятельных и облеченных
властью,   когда  их  видел.  Не  только  по  отличному  покрою  одежды  или
избыточному весу, но по манере поведения. По незыблемой самоуверенности. Его
появлением они были  раздражены, но не обеспокоены. Они его  не боялись. Они
так  долго  пользовались богатством  и безопасностью, что  утратили привычку
бояться кого бы то ни было. Оуэн слегка улыбнулся. Сейчас он это изменит.
     И если они слегка напомнили ему себя самого,  такого, каким  он был  до
того, как пришлось проснуться от грубой встряски, так им же хуже.
     - Желаешь, чтобы я идентифицировал этих людей? - спросил  Оз.  - В моих
банках данных о них есть