проповедую, рассказываю
истории, стараюсь  привести к  тому, чем  они  могут стать. У них совершенно
необыкновенный  потенциал. Вы  заметили, сколько из них  отвергли  программы
Шаба самостоятельно, без внешней помощи  и убеждения со  стороны?  Хотя  они
были  всего лишь  новорожденными  детьми, они умели  отличать  добро от зла,
чувствовать  святость жизни  и  ужас убийства. Они  знали, что  все  живущее
священно.
     Все живущее священно.
     Хор голосов вокруг произнес это как молитву.
     Хэллоуини наклонился вперед на стуле:
     - А вы настоящий Санта-Клаус? Харкер улыбнулся:
     - Если и  есть настоящий Санта-Клаус,  то это я. А  ты  хочешь остаться
здесь со мной - с нами?
     -  Ой,  хочу!  -  воскликнул  Хэллоуини.  - Я  сначала думал,  что  Лес
страшный, а он  совсем  не страшный. А я тут смогу быть Мальчиком? Настоящим
мальчиком?
     - Конечно, - ответил Харкер. - Ты им всегда был.
     - А что станется с игрушками в конце концов? - поинтересовался Джулиан.
- Когда они избавятся от своих страхов и станут... взрослыми?
     - Не знаю, - сказал  Харкер. - Это  первые  независимые ИРы  со  времен
появления Шаба.  Они могут стать такими же  людьми, как  мы.  Или,  учитывая
современное  состояние  человечества,   не   ограничиться   таким   мизерным
результатом. Возможно, создания превзойдут своих создателей.
     - Это может стать... опасным, - заметил Джиль.
     -  Если вы  думаете о Шабе,  то напрасно, - ответил Харкер. - Здесь все
по- другому. Кроме того, эти игрушки работают  на энергетических кристаллах.
Когда  они  выработаются, игрушкам  понадобятся  новые. Единственно,  где их
можно достать - в людской  зоне космоса.  Игрушкам нужны будут люди. А людям
всегда  будут  нужны игрушки. Но это в будущем.  Только  Лайонстон не должна
узнать секрета  Хацелдамы.  Она  посмотрит  на моих  детей,  а  увидит  лишь
становление нового Шаба. Она скорее сожжет всю планету, чем пойдет  на такой
риск.
     -  Дайте нам тактическую информацию, которая  у  вас есть, - предложила
Евангелина,  - и у Лайонстон  будет  столько дел, что у нее даже времени  не
хватит  смотреть в эту сторону. Как только станет ясно, что мы  знаем то же,
что и вы, вы больше не будете представлять для нее интереса.
     - Но вы знаете мою тайну, - сказал Харкер. - Могу я положиться  на ваше
молчание?
     -  У Подполья  есть  более  важные  проблемы,  чем  беспокоиться  из-за
нейтральной планеты, - заверила его Евангелина. - Когда мы  вернемся с вашей
информацией, никто не  будет интересоваться,  откуда она получена. И  никто,
кроме нас, не будет знать о детях Шеннона.
     Все посмотрели на Тоби, который тяжело вздохнул, а потом пожал плечами:
     - Это  был бы классный материал, но  я боюсь, его придется  положить на
полку,  пока  можно  будет  его  показать  без риска.  Это  будет не  первый
репортаж, который я похороню. Верно, Флинн? Так что никто не будет знать.
     -  Неправда! - раздался  голос  Джулиана.  - Руководство Империи  будет
знать, потому что я им доложу. Я им доложу обо всем.
     Он резко  встал, отбросив стул,  и дезинтегратор у  него в руке смотрел
точно на Харкера. Лицо его исказилось  улыбкой, в которой не было  ни  капли
веселья. И голос его звучал странно, форсированно:
     - Никто не двигается, или Харкер умрет.  До того, как  Финли меня спас,
мнемотехники внедрили  мне  глубоко  в мозг одного из червей  Червемастера с
запрятанной инструкцией. Она  такова: уничтожать все,  что  реально угрожает
Империи. Харкер со своей армией активизировали этого червя и его  программу.
Вставай,  Харкер.  Ты  возвращаешься со  мной к  Лайонстон.  Если кто-нибудь
попытается помешать, убью Харкера немедленно.
     Все игрушки стояли и колебались, не зная, как поступить, чтобы не погиб
их вождь.  Рука  Джиля потянулась  к  оружию, но  Финли  его остановил.  Так
рисковать было нельзя.
     - Ты можешь его телепортировать? - спросил Финли сквозь зубы.
     -  Нет. Его эсперная  сила блокирует мою, -  тихо ответил Джиль. - Но я
вполне  могу   его  подстрелить  раньше,  чем  он  спустит  курок.  Дай  мне
попробовать.
     - Нет,  -  сказал  Финли.  - Сначала я попробую другое.  - Он  возвысил
голос: - Слушай меня, Джулиан. Я тебя вытащил из допросных подземелий. Ты не
был сломлен. Ты оказался для них слишком силен. Будь сильным и сейчас! Джиль
говорит, что твоя сила сейчас сильнее, чем когда-либо. Борись с этим червем!
Не сдавайся! Будь самим собой!
     Джулиан  нахмурился,  но   его  губы  безмолвно  зашевелились.  Рука  с
дезинтегратором затряслась.  Медленно разжались пальцы,  и лучевой  пистолет
упал на  землю. На него прыгнул Тоби, и Джулиан,  трясясь, рухнул на колени.
Игрушки  вскинули оружие, но  Харкер сошел со своего трона  и присел рядом с
эспером.
     -  П-помогите, - произнес Джулиан с крепко зажмуренными глазами. - Он у
меня в голове.  Он хочет, чтобы я тебя убил.  И всегда будет хотеть. Но я не
буду...
     - Ты можешь стать свободным, - сказал Харкер, наклонившись  к Джулиану.
- Можешь. Мои дети  сломали свои программы, и ты тоже можешь.  Будь сильным.
Надо только верить.
     Спина Джулиана выгнулась в  судороге страшной  боли.  Голова задралась,
лицо  скривилось  в муке. Короткий  контакт с  Джилем  наполнил его  большей
силой, чем он мог даже себе представить, и теперь он брал ее всю в отчаянной
решимости   освободиться   или   погибнуть.   Постепенно   левый  глаз  стал
выпучиваться, и вдруг из окровавленной орбиты выполз небольшой серый червяк,
вытолкнутый из мозга эспера одной  только силой воли. Извиваясь, он выпал на
пол,  и Финли раздавил его каблуком. Джулиан рухнул  в распростертые объятия
Харкера. Глаз втянулся обратно в орбиту, и Джулиан вымучил улыбку.
     - Молодец! - похвалил его Финли. - Я всегда говорил,  что в тебе что-то
есть.
     - Я чуть не сдох, а этот придурок шуточки отпускает, - сказал  Джулиан.
- Дайте ему за меня по шее, кому ближе.
     Все засмеялись, даже Джулиан, когда все повернулись дать Финли по шее.

     Так закончилась экспедиция в Мир Шеннона, по ошибке названный Хацелдама
- Арена Смерти. Люди  и игрушки устроили праздник на всю ночь  с  песнями  и
танцами  у костров, в случайных бликах лунного света, из которого появлялись
лесные крылатые призраки со своей бесконечной песней. Танцевали, взявшись за
руки, Плюшевый Медведь и Морской Козел, наконец-то узнавшие о себе правду. А
Хэллоуини,  мальчик-скелет, сидел  на  троне  Харкера,  барабаня  по  дереву
костяными  пятками  и  мечтая, как это  будет  -  быть  больше,  чем  просто
мальчиком.

        " ГЛАВА ТРЕТЬЯ БЫТЬ ДЕЗСТАЛКЕРОМ"


     Еще один прекрасный день в раю.  Огромные зеленые поля планеты Виримонд
лениво  стелились  под  безбрежным  голубым  небом,  отмеченные  там  и  сям
каменными  стенами, колючими  изгородями и  старыми  пробитыми  тропами.  За
полями  далеко  простирались темные  дремучие  леса  с  увядающей листвой  -
прохладные укрытия от палящего солнца. Журчали реки и речушки  по обточенным
водой  камням,  клубясь в омутах  и ямах,  где всегда была отличная рыбалка.
Мирно паслась на лугах скотина, и то, что на  Виримонде называлось  птицами,
пело  от   всего   сердца   под   безоблачным   небом  и  сияющим   солнцем.
Восхитительная, открытая,  мирная  планета,  щедрая  и  спокойная.  И  Дэвид
Дезсталкер был ее полным хозяином.
     Дезсталкер  и  его  друг  Кит  Саммерайл,  которого  некоторые называли
Малютка Смерть,  гонялись на флаерах  между  деревьями, виляя  в  стороны на
захватывающей  дыхание скорости  и  отчаянно  вопя на лету. Флаеры были чуть
больше, чем грависани - доска,  чтобы стоять, и шест управления; с них сняли
все,  что можно, для скорости и  маневренности. Силовые  щиты  Дэвид  и  Кит
отключили,  чтобы ветер бил в  лицо, выжимая  слезы из прищуренных глаз. При
отключенных щитах малейшая  ошибка в оценке  скорости,  дистанции,  реакции,
одно  неверное  движение  - и  сразу  удар о  любое препятствие и мгновенная
смерть,  но  Киту с Давидом было на это плевать.  Они  были молоды, здоровы,
богаты, с молниеносными рефлексами воинов, а значит - бессмертны. Катастрофы
-  это то, что бывает с  другими. И они  летели,  лавируя  между  деревьями,
пролетая сквозь тьму лесов, где  все сливалось в зеленые и коричневые блики.
Вперед  вырывался то один, то другой,  стараясь  отворачивать от деревьев  в
самый последний момент, испытывая  собственное  умение, храбрость  и  удачу,
смеясь  счастливым  беззвучным  смехом. Дезсталкер  и Саммерайл,  испытанные
друзья и главы своих кланов, молодые и дерзкие, и все еще ищущие ответа, кто
они такие на самом деле. Дэвид: высокий, красивый, всегда безупречно одетый.
Темноглазый, темноволосый, дикий и необузданный - воин, еще не испытанный на
войне. Младший дальний родственник  древней фамилии до  тех самых пор,  пока
Оуэна  не  объявили вне  закона,  и  Дэвид  не стал  вдруг  главой  клана  и
повелителем  Виримонда. Время от  времени  тайно поддерживающий повстанцев -
просто ради интереса интриги.
     И Кит по прозвищу Малютка Смерть, улыбчивый убийца -  хрупкая фигурка в
серебристом и  черном,  бледный  и более,  чем полагается по моде, худой,  с
ледяными  синими глазами  и светлыми развевающимися волосами. Тот,  кто стал
главой Семьи, убив своего отца,  мать и  всех братьев и сестер в серии более
или  менее законных  дуэлей.  Кит Саммерайл, иногда  -  фаворит  императрицы
Лайонстон,  иногда - помощник Подполья;  опасный и одинокий человек, который
шел туда, где убивали. Пока не встретил Дэвида Дезсталкера.
     Наконец  от  потока адреналина у  них закружилась голова, и решив,  что
хватит гоняться, они вынырнули  из-под навеса листьев, сбивая по пути листья
и  ветки,  взмывая  в голубое небо.  Там  они  сбросили  скорость и медленно
поплыли,  тяжело  опираясь на шесты управления, улыбаясь  до  боли в  лице и
переводя дыхание. Дэвиду  было приятно видеть, что Кит  улыбается. Саммерайл
по  натуре был человек  мрачный, наслаждавшийся жизнью лишь  в жару  боя или
убийства.  Но вдали от  тягот  двора и политики и в  обществе хорошего друга
знаменитый  убийца  расцветал  и  становился  приятным и дружелюбным молодым
человеком.  Здесь, на  Виримонде,  Кит и Дэвид были всего лишь обыкновенными
аристо,  с их надежной  властью и привилегиями, лениво  проводившими время в
свое удовольствие.
     Они дрейфовали по ветру, куда он  их нес. Дэвид смотрел на проплывающий
мимо мир и  видел, что он хорош.  Повсюду  пасся скот, за  которым ухаживали
крестьяне,  и так было  уже много поколений. Они  знали  свое дело, и  им не
нужны были ни помощь, ни советы от их недавнего лорда  - как и их скотине. И
те, и другие знали свое место и назначение в Империи. В других его владениях
крестьяне  собирали  урожай,  обихаживали  землю,   следили  за  посадочными
площадками  единственного  на  планете  космопорта,  готовя  их  к  прибытию
кораблей. Транспорты привозили товары  для  людей  и  увозили овощи, зерно и
мясо.  Виримонд  был  житницей  Империи  всю ее  письменную  историю,  кормя
одинаково богатых и бедных. Девять десятых поверхности планеты  были  заняты
выращиванием  той или иной сельскохозяйственной  продукции, и  живущие здесь
люди не  могли себе представить другой  жизни. Пусть  на  Виримонде не  было
веселья,  развлечений  и  огней  больших  городов,  как на  других  планетах
побогаче,  но  это  был  тихий  и  спокойный  мир,  где  человек  знал  свое
назначение, помнил свои корни и традиции и радовался служению Человечеству.
     А  еще лорд Виримонда  был  очень,  очень богат. Люди могут  спорить за
территорию  и  воевать  ради  политики, но  обе стороны нуждаются  в еде,  а
Виримонд ее поставлял.
     Дэвид Дезсталкер смотрел сверху на свой мир  и был доволен. Миллиарды и
миллиарды кредитов, и все они  принадлежат ему. Больше  денег,  чем он может
потратить за всю жизнь. Хотя пытаться все равно стоит.
     Кит летел  вплотную за ним, шутя врезаясь в его флаер, да так,  что они
оба опасно покачивались.
     -  Опять у  тебя этот  вид,  Дезсталкер.  "Повелитель всего,  что видит
глаз". Скоро  ты целый день будешь  читать отчеты  и  доклады, беспокоясь  о
всходах и экспортных пошлинах,  забыв о таких, как я. Человек, состарившийся
раньше времени.
     -  Никогда!  -  радостно крикнул Дэвид.  -  У меня есть люди, которым я
плачу за  эту работу. Люди вроде эконома, да благословит Господь его суровое
и верное долгу  сердце.  Этот  человек  приятен почти как град в  июле, и на
нервы он мне действует отчаянно, но он знает свое дело. А если так, то я его
знать  не обязан. Я  подписываю  любую бумажку, которую он  мне подсовывает,
читаю каждую десятую, чтобы он был честен, и оставляю все остальное на него.
Если бы я хотел  работать,  не стал бы рождаться аристократом. Нет, Кит, вся
эта  планета  - это  большая денежная корова, которая  делает меня богаче  с
каждым днем, а единственное, что я должен делать - это сидеть и не мешать. -
А какая польза от богатства, если тебе  не на что  его  тратить?  - возразил
Кит. - Те немногие города, что здесь есть,  никак не назовешь логовом порока
и  разврата.  Здесь  самая  захватывающая  авантюра  -  это  сжульничать  на
испытаниях  лошадей.  Что ты  собираешься делать  со всеми  этими  полями  и
лесами?
     - Наслаждаться ими, - ответил Дезсталкер. - Слушай, Кит, мы испробовали
практически все  развлечения, которые можно найти на  Голгофе, и все они нам
надоедали максимум за пару недель. Мы играли в Подпольных казино, ставя свою
жизнь на бросок  костей, бились на Аренах против  всех,  кто  только  желал,
пропахивали дорогу  сквозь веселые дома, пока  спина не отваливалась,  и все
равно нам бывало скучно. Так мы и втянулись в Восстание. Нет, Кит, нам нужен
отпуск. Простые цели в простом мире. Я устал от цивилизации. Будь там, делай
то - меня от этого  уже тошнит. Здесь мне нравится. Ничего не делать, только
пить,  есть  и  жиреть.  Пропивать вечера напролет и  баловаться  с  охочими
крестьянскими девками. Играть в пятнашки на флаерах, чтобы кровь  разогнать.
Я тут отдыхаю. А ты?
     - И я  тоже, - согласился Кит. - К некоторому своему удивлению, я тоже.
И  я уже больше  месяца никого не убивал. Забавно. Кстати, мы же должны были
действовать  здесь  как  агенты  Подполья, а мы  с  самого  своего  прибытия
донесения не послали. Как ты думаешь, надо?
     - Наверняка  нет, -  уверенно  сказал Дезсталкер. - Это идет по разделу
работы, а я это отложил по случаю Великого  Поста, или пасхи, или Рождества,
или любого еще праздника, который ты только вспомнишь. Чума на Подполье и на
Лайонстон. Здесь  мы вдали от всех  группировок и  их назойливых требований.
Что  бы ни было  там с Восстанием,  а Виримонд никто не  тронет.  Кто бы  ни
победил,  он  захочет  кушать.  Хотя,  надо  заметить,  мне  нравилось  быть
мятежником  -  все  эти  тайные  встречи, шифрованные  записки,  специальные
пароли.
     - Ага,  - согласился Кит. - Пароли я  люблю. Люблю знать такое, чего не
знают  другие. Но  даже  это  становится  скучно. Они  все это  воспринимали
настолько всерьез...
     - А с нас серьезности хватит, - заключил Дэвид. -  Думаю, мы заработали
право побыть легкомысленными. Без дел, требований и  обязанностей. Вставать,
когда хочешь, делать, что желаешь, и играть в свое  удовольствие. Как  будто
детство вернулось.
     - Не  могу сказать, - ответил Кит.  -  Детства у  меня никогда не было.
Только я научился ходить, из  меня  стали  воспитывать бойца и воина. Вместо
погремушки у меня был кортик. Вместо друзей - противники на дуэлях. Я должен
был   уметь  обращаться  с   мечом  не   хуже  своего  знаменитого   отца  и
прославленного деда, хочу я того  или нет. Как оказалось, я научился драться
лучше их обоих. То-то они удивились, когда я это доказал, убив их на  дуэли!
И  мне  это  нравилось.  Я  заставил  их  страдать, как  они заставляли меня
страдать всю мою жизнь. Так что, как видишь, детства у меня не было. Никаких
легкомысленных игр и смеха. Бесконечная муштра и  дисциплина, чтобы выковать
меня для той судьбы, которой я никогда не просил.
     - Я будто слышу кузена Оуэна, - сказал Дэвид, тщательно стараясь, чтобы
голос звучал небрежно. Кит никогда еще перед ним так не раскрывался, и он не
хотел его останавливать, показывая, как его это взволновало.
     - С одной разницей, - уточнил Кит. - Я с помощью этого  обучения сам из
себя кое-что сделал. И если мне не всегда нравится,  что  я сделал - что  ж,
иногда я меняюсь ради тебя.
     Я  рад,  что ты привез меня сюда,  Дэвид. Здесь  я... свободен, что ли.
Свободен от ожиданий всех окружающих, каким  я  должен быть. Понимаешь, быть
Малюткой Смертью двадцать  четыре часа в  сутки - это  нелегко.  А здесь нет
этой тяжести, которая вынуждает меня  заниматься единственным, что я  хорошо
умею. Наверное, это и  есть то,  что у других называлось детством. И  теперь
мне тоже представился шанс.
     -  Ну так пользуйся.  Пошли к  чертям Лайонстон  вместе с  Подпольем, и
будем  веселиться.  Здесь  мы можем быть  сами собой,  Кит. Не Дезсталкер  и
Саммерайл,  не отпрыски  древних родов,  не человек с  форсажем или  Малютка
Смерть, а просто два друга, наконец-то свободные.
     - Это долго не протянется, - сказал Кит. - Ты сам знаешь, что так долго
быть не может.
     - Сможет, если мы захотим. Можем даже вообще отсюда не уезжать. Чего ты
там забыл, на Голгофе?
     - Немножко не хватает  Арен, - сознался Кит. - Рев  толпы, запах свежей
крови на песке. Лязг стали о сталь,  радость сердца, когда  враг погибает от
твоей руки. Чистый  соблазн проверить свое  умение единственно важным путем,
когда на кон поставлена жизнь.
     - А они нас никогда не любили, - задумчиво заметил Дэвид. - Зрители. Им
не  нравилось, что мы деремся, развлекая  себя, а  не их.  Да и к тому же мы
сделали на Аренах все что можно.
     -  Не совсем,  -  возразил Кит. - Ни разу не было  случая выйти  против
Железного Гладиатора.
     - Запиши в графу неоконченных дел, - посоветовал Дэвид.
     - Я мог бы его побить.
     - Это если бы его менеджеры подпустили бы  тебя к нему хоть на выстрел,
в чем я сомневаюсь. Быть непревзойденным чемпионом Арен - огромная честь, не
говоря уже о деньгах. Под конец он очень осторожно выбирал, с кем драться.
     Кит  пожал плечами.  Дэвид надеялся,  что он  бросит это дело. Хотя  он
никогда не признал  бы этого перед Китом, Дэвид был рад оставить  Арены. Ему
не нравилось, что они с ним делают. Дэвид был прекрасным бойцом и заслуженно
этим гордился,  но на кровавых песках перед ревущей толпой он  открыл в себе
темную радость и мрачное удовлетворение резней, и это его сильно беспокоило.
Это нарушало его собственное  представление о себе, о том  человеке, которым
он хотел бы  быть, и он  испугался. Как ни любил он Кита, становиться вторым
Малюткой  Смертью  он  не  хотел. И потому при первой  возможности  удрал на
Виримонд, чтобы попытаться стать там другим человеком, погруженным в покой и
мирные удовольствия. Может быть, и Кит тоже сможет найти мир здесь, вдали от
мрачной действительности двора.
     - Спасибо тебе, - неожиданно сказал Кит. - За то, что привез меня сюда.
За то,  что ты мой друг. Я знаю, что это не просто. Никогда не знал, как это
-  быть другом.  Опыта  не  было. Сколько  себя помню,  всегда  был  один. И
единственное, что  умел - это убивать. Меня никто не  любил, никто не верил,
даже тогда, когда использовали меня для  того, что не могли сделать  сами. И
до тебя у меня не было друга, Дэвид. Я никогда не жил по-настоящему, пока ты
не показал мне, как это - жить.
     Дэвид протянул руку и хлопнул Кита по плечу, дружески сжав.
     -  Слишком веселый  сегодня  день для  таких  мрачных мыслей. Забудь  о
прошлом,  Кит.  Здесь  никому не  интересно, кем ты  был раньше,  и никто из
прошлого  здесь нас не достанет. Мы можем воссоздать себя  заново, и такими,
какими  хотим  быть.  Поехали,  кто первый доберется  до