ачным.  Несколько  врагов упало замертво. Оуэн  и Хэйзел
побежали к коммуникационному центру, единственному убежищу, предусмотренному
на тот случай, если враги ворвутся в стены Миссии.
     Вместе с ними, уворачиваясь на бегу от потайных  ловушек и перепрыгивая
через  замаскированные ямы, мчались прокаженные.  Гренделиане неслись вслед.
Они падали в ямы,  утыканные острыми  кольями,  но тут же вставали, целые  и
невредимые, и  вновь  устремлялись  в  погоню. Механизмы  ловушек  пришли  в
действие,  пики и  клинки  вырывались  из  потайных  мест и  отскакивали  от
непробиваемой багровой  брони. Самодельные мины  взрывались  одна за другой,
извергая столбы дыма и  пламени. Гренделиане взлетали на воздух, и некоторые
из них, упав, уже не вставали. Однако убитых врагов было ничтожно мало.
     Ничто не могло остановить армию смерти.
     Люди устремились  в  свое последнее укрытие,  заполнив  его до  отказа.
Здание коммуникационного центра было  оснащено железными ставнями и тяжелыми
запорами.  Оуэн и Хэйзел заняли позицию у  входа  и  встретились  с  первыми
преследователями  лицом  к лицу. Они хотели отвлечь  внимание  гренделиан от
прокаженных и дать тем возможность укрыться.
     Рядом  сражались  Бонни  Бедлам  и  Миднайт  Блю.  Бонни,  как  всегда,
неудержимо хохотала,  упоенная  самой опасной  из  всех битв,  в которых  ей
довелось участвовать Она наносила тщательно рассчитанные удары, под которыми
броня гренделиан  давала трещины, а сами они валились с  ног. Бонни истекала
кровью, потому  что бесчисленные раны не  успевали затянуться прежде, чем ей
наносили  новые. Но усилием воли она преодолевала слабость. Казалось, боль и
регенерация доставляют ей наслаждение.
     Миднайт Блю без  конца телепортировалась, приходя на помощь то  одному,
то  другому  боевому товарищу.  Она  возникала  лишь на  мгновение, наносила
сокрушительный удар и исчезала вновь. Миднайт распевала боевую песнь  своего
мистического ордена и ритмично орудовала боевым топором. Однако  силы начали
оставлять  ее.  Телепортация  требовала  большого напряжения, а Миднайт  все
труднее  было сосредоточиться.  Она чувствовала, что движения ее  становятся
медленнее, многие удары уже не причиняли противникам вреда.
     Как ни  велики возможности людей,  прошедших Лабиринт,  они  имели свои
пределы.  Жизненная  энергия,  питающая их,  подходила  к  концу.  Тела были
созданы из плоти и крови, а это не самый прочный материал.
     Полковник Уильям Хэнд и его друг Отто заняли позицию у входа в лабиринт
узких улочек, вдоль которых стояли здания Миссии. Многие колонисты предпочли
укрыться  здесь,  в  собственных  домах.  Хэнд  прекрасно  понимал -  шансов
спастись  у  них  практически  нет.  Однако  он делал все  возможное,  чтобы
задержать врага  и выиграть для прокаженных хоть  немного времени. Отваги  и
боевых навыков полковнику было не занимать, но он страшно  устал и слабел  с
каждой минутой Отто, как всегда, сражался с ним бок о бок.
     Немолодой, изнуренный тяжкой болезнью  полковник не мог стать преградой
на  пути гренделиан,  и вскоре они  свалили его на землю и  прошли  по нему.
Уильям  Хэнд  лежал  на  спине,  истекая  кровью, бронированные  ноги врагов
топтали  его тело.  Один из  гренделиан навис над головой, готовясь сомкнуть
стальные челюсти. Полковник  невольно испустил  отчаянный крик, и  в  ту  же
секунду Отто  бросился  между  ним и неприятелем. Стальные зубы вонзились  в
спину  карлика, оторвав горб и половину позвоночника. По телу Отто пробежала
дрожь, и он затих навсегда. Гренделианин двинулся дальше.
     Мертвый Отто упал  прямо  на беспомощно  распростертого полковника. Тот
пытался сдвинуть  его, но безуспешно - ослабевшие  руки больше не слушались.
Хэнд весь  превратился  в боль, дыхание вырывалось из груди  с пронзительным
свистом. С трудом  шевельнув рукой, он дотронулся до шеи, и дрожащие  пальцы
окрасила кровь -  какой-то гренделиан успел задеть его когтями, а он даже не
заметил  этого. Полковник  всегда  думал,  что с  радостью встретит смерть -
достойная смерть  воина куда лучше медленного  гниения  заживо.  Но  теперь,
когда час пробил, мучительно жаль было расставаться с жизнью. Однако Бог уже
призывал его к себе.
     Неплохо было бы привести в порядок дела, написать несколько писем... На
мгновение  мысли  в гаснущем  сознании  расплылись,  но потом  вновь  обрели
ясность. Он не может умереть, так и  не выполнив своего последнего долга Да,
настало  время  исполнить   приказ.  Холодеющей   рукой   Хэнд  потянулся  к
приспособлению, которое вручила  ему святая Би. Она знала: именно  полковник
поймет, когда привести его в действие. И старый воин не дрогнет.
     Из уголка рта текла струйка крови, но губы искривила мрачная усмешка.
     - Прощай, Отто, - сказал полковник не то вслух, не то про себя. И нажал
кнопку.
     Взрывное устройство, размещенное под дощатым настилом площади у главных
ворот, сработало в ту  же секунду. Мощный взрыв взметнул вверх доски и землю
и разметал в разные стороны гренделиан. Площадь исчезла в клубах дыма, стена
с грохотом рухнула, но здания Миссии остались нетронутыми. На земле, изрытой
воронками, валялись  обломки  багровой брони  и  разрозненные  металлические
детали гренделиан. От полковника Уильяма Хэнда и  его друга Отто не осталось
и следа.
     Оуэн и Хэйзел продолжали держать  оборону у  входа в  последнее убежище
колонистов.   Надежда   сменилась   отчаянием,  неизменной  оставалась  лишь
решимость не  отступать. Оба  получили  не  менее  дюжины серьезных  ран, из
которых ручьями  текла кровь. Удары их становились  все  менее  опасными для
врага Оуэн огляделся. Почти все прокаженные успели укрыться в здании. Кто-то
прокричал, что  Оуэну и его товарищам тоже  пора зайти внутрь, и тогда можно
будет закрыть запоры и ставни. Дезсталкер не мог сразу сообразить, станет ли
это верным  шагом.  От  утомления мысли его  замедлились, и,  чтобы  принять
решение,  ему  требовалось  отчаянно напрягать  свой  разум.  Бросив  взгляд
налево,  он увидел Бонни  и Миднайт.  Они сражались, стоя спина к  спине, со
всех сторон  окруженные гренделианами.  Лица их были  искажены  усталостью и
болью. Справа  от него Хэйзел, истекая  кровью,  продолжала орудовать мечом.
Нет,  в укрытии делать нечего, решил Оуэн, они не умеют спасаться  бегством.
Он испустил тяжкий вздох. Пришло время выбросить последнюю  козырную карту и
посмотреть, сумеет ли она переломить ход игры. - Закрывайте двери! - рявкнул
он.
     А потом, повернувшись лицом  к  врагам, в очередной  раз  устремился  в
глубины собственного подсознания, туда, где все еще таилась скрытая энергия.
Откинув  голову,  он  проревел  древний боевой клич своего клана "Шандракор!
Шандракор!". И тут же вся его ярость, и  гнев, и отчаянное желание  защитить
прокаженных выплеснулись в  материальный мир, вздымая воздух,  словно крылья
гигантской птицы.
     Гренделиане  ощутили,  что рядом с ними  появилось  что-то  новое,  и в
смятении начали  оглядываться по сторонам. Земля затряслась  под их  ногами.
Мощный  порыв  ветра  прошумел над  площадью,  вернее, над тем,  что  от нее
осталось. Могучий  ураган подхватил  гренделиан и  расшвырял  их в  стороны,
словно сухие листья.  Оглядевшись  вокруг, Оуэн  удовлетворенно улыбнулся  и
обрушил на противника всю силу своего исступления.
     При каждом взмахе его меча вверх  вздымались фонтаны  вражеской крови и
осколки  багровой  брони.  Взгляд  расширенных,  немигающих глаз  Оуэна  был
устремлен вперед, на лице застыло мрачное и решительное выражение. Он шагал,
неумолимый, как  стихия, и  воздух  вокруг него был  наполнен  неистовством.
Никогда  раньше не был он так  могуч. Стоило повернуть голову, и гренделиане
умирали,  сраженные  его  яростным   взглядом.  Ноги  его  сотрясали  землю.
Дезсталкер  дал выход гневу, и враги оказались  бессильны ему противостоять.
Тех, кто  не успевал отскочить прочь,  сметал его бешеный напор Никто не мог
коснуться  Дезсталкера,  не  мог  даже  приблизиться  к нему. Оуэн знал, что
обретенная им сила убивает не только врагов, но и его самого. Он чувствовал,
что внутри  все ломается, разрывается и приходит в негодность.  Еще он знал,
что  необходимо  остановить  поток  разрушительной  энергии,  пока  еще  это
возможно. Он смертный  человек  и не должен  сжигать  себя заживо. Но  тогда
погибнут невинные люди, которые уповают на него, как на последнюю  защиту. И
он шел и шел, убивая гренделиан и чувствуя, как с  каждым шагом  неотвратимо
приближается к собственному концу.
     Однако момент, когда  даже  отчаянная  решимость  не  смогла  заставить
Дезсталкера сделать еще один шаг, наступил слишком быстро. Телесная оболочка
не  предназначена для того,  чтобы служить вместилищем такой неистовой силы.
Напряжение  оказалось  чрезмерным.  Оуэн  упал  на колени,  ощущая  страшную
усталость. Он так много сделал и теперь хотел  лишь одного - уснуть. Он упал
ничком, уткнувшись  лицом  в  промокшую от  крови  землю. Ветер стих,  земля
перестала  содрогаться. Ярость и  гнев  Дезсталкера  уже не  пульсировали  в
воздухе.
     Хэйзел Д'Арк в благоговейном оцепенении наблюдала, как он расправляется
с врагами. И когда Оуэн упал, она с криком бросилась к нему,  опустившись на
колени, принялась  трясти его за плечи... Он не подавал признаков жизни.  Из
груди Хэйзел вырвался страшный вопль, в котором смешались  ужас,  отчаяние и
боль  разбитого сердца. Если  бы она умела плакать, она бы заплакала. Однако
она не умела. Ни разу в жизни она не проронила ни слезинки.
     Подняв   голову,  Хэйзел  увидела,  что  уцелевшие  гренделиане   вновь
готовятся  к атаке. Оуэн успел уничтожить  многих,  но  осталось еще больше.
Более чем достаточно, чтобы снести непрочные стены здания и уничтожить всех,
кто за ними скрывался. Гренделиане  медленно надвигались.  Их железные  зубы
обнажились в страшном оскале, когти  зловеще  скрючились.  Хэйзел  неотрывно
смотрела  на них,  и  на  губах  ее играла ледяная улыбка.  Она  знала:  они
заплатят за все, что сделали. Она заставит их заплатить.
     Хэйзел пыталась убедить себя, что нет необходимости прибегать к крайним
средствам.  Что  она справится и так. Что  не стоит призывать на  помощь все
свои альтернативные  воплощения и  обрекать их на смерть. Благодаря  Бонни и
Миднайт двойники стали для Хэйзел  близкими существами. Но сейчас ей без них
не обойтись. И она позвала их  - не ради  себя,  но во имя Оуэна. Они должны
отомстить за Дезсталкера.
     И они явились.
     Внезапно площадь наполнилась  сотнями Хэйзел Д'Арк, вопящими от гнева и
боли  утраты. На  уцелевших гренделиан налетела  целая армия  женщин-воинов.
Внешне ни одна из них не походила на другую,  но жгучее горе  объединило  их
всех. В течение  мгновения  обе стороны  вглядывались  друг в друга.  Затем,
убедившись, что встретили достойного противника, они стремительно сошлись, и
началась смертельная  бойня.  Гремели  выстрелы, сверкали  стальные  клинки,
металлические  зубы  и когти  разрывали  человеческую плоть. Стоило одной из
Хэйзел упасть, как  ее  место немедленно занимала другая. Через Д'Арк в  мир
проникал бесконечный поток ее воплощений. Это могло продолжаться до тех пор,
пока они ей необходимы. До тех пор, пока она сможет выдержать.
     Она  понимала,  что  страшное напряжение  убивает ее. Но ни  о  чем  не
жалела. Главное, она спасет  прокаженных. Конечно, ей самой это  не особенно
важно,  однако  таково  было  последнее желание Оуэна. Хэйзел опустилась  на
колени рядом с его бездыханным телом, положила руку  на холодный  лоб... Она
всегда шла с ним рядом и теперь отправится вслед за ним в царство смерти.
     Кто-то  окликнул  ее  по   имени   раз,  потом  другой.  Хэйзел  узнала
механический  гудящий  голос,  медленно  повернула голову  и увидела Тобиаса
Муна, стоящего рядом с ней на коленях.
     - Так  нам никогда не победить!  - настойчиво повторял он. - Их слишком
много.  Но когда  я увидел, как ты  используешь свою  силу, я понял, как мне
лучше распорядиться своей собственной. Теперь я знаю,  что делать.  Доверься
мне! Наши сознания должны соединиться, и тогда мы выиграем эту битву!
     - Как? - прошептала Хэйзел.
     - Красный  Мозг, -  произнес Мун. - Раньше я думал, что он скрывается в
джунглях. Но я ошибался. Красный Мозг - это и есть джунгли.
     В следующую  секунду  его сознание слилось воедино с сознанием Хэйзел и
установило  контакт  со  всеми  ее  многочисленными воплощениями.  Откуда-то
появились не только Бонни и Миднайт, но и Оуэн. Все они соединились в единое
целое,  намного  более сильное  и могущественное,  чем  сумма отдельных  его
составляющих.  Это  целое росло  и  ширилось,  включая в  себя всех  жителей
Миссии, от умирающих  прокаженных  до  самой святой  Би. А  потом это целое,
превратившись в  одну  силу,  одну  мысль,  устремилось  во  внешний  мир  и
прикоснулось  к  Красному  Мозгу  -  величайшему  разуму растительного  мира
планеты  Лакриме  Кристи Джунгли, раскинувшиеся на  пространстве  в миллионы
квадратных миль, были единым телом, которое одухотворял Красный Мозг.
     Именно в поисках Красного  Мозга явились на Лакриме Кристи хэйдены. Для
того  чтобы   захватить  Красный  Мозг,  установить  над  ним  контроль  или
уничтожить,  Шаб послал  на  планету армию  гренделиан.  Ведь он являл собой
совершенно  новую  форму  разума,  дотоле  неизвестную в  пределах  Империи.
Сознание размером с планету. Мысли Красного Мозга текли медленно, двигаясь в
том же ритме, в каком день  переходит в  ночь,  и времена  года сменяют друг
друга.  Красный  Мозг  был бесконечно стар  и  наделен  бесконечной  жизнью,
напоминающей  бесконечное  умирание.  Одинокий  в  течение  тысячелетий,  он
почувствовал прикосновение другого сознания и испытал неведомую  ему  прежде
радость единения. А еще  он ощутил, что новый друг нуждается в его помощи, и
напряг свое колоссальное могучее тело, чтобы немедленно эту помощь оказать.
     Джунгли,  окружающие  Миссию,  бурно  ожили.  Все  начало  двигаться  с
невероятной скоростью. Деревья сами с корнем вырывали себя из земли и падали
на стены  Миссии.  По  вновь наведенным  мостам  джунгли ринулись  на помощь
дружественному коллективному  сознанию и навалились на гренделиан.  Ползучие
лианы  и колючие ветви набрасывались на пришельцев  и раздирали их на части.
Смертоносные  растения, наделенные  зияющими  пастями  и ужасающей  силой, в
мгновение ока появились из-под земли, повинуясь зову разума джунглей.  Перед
могучей  волей джунглей  гренделиане  оказались  бессильны.  Растения-убийцы
заглатывали их  целиком или  кусками. Уцелевшие  пришельцы пытались спастись
бегством, но  стоило им  оказаться  за  пределами  Миссии,  как  под  ногами
разверзались  зияющие  ямы,  которые засасывали  гренделиан  в  свои  черные
глубины.  Для того  чтобы  разделаться с неприятелем, джунглям потребовалось
всего несколько минут. После  того как все было кончено,  они затихли вновь,
не оставив в живых ни одного гренделианина.
     Тогда Красный Мозг и единое человеческое сознание соприкоснулись вновь.
В  далеких, невообразимо  далеких  глубинах  прошлого Красный  Мозг  не  был
одинок, однако от  тех давних времен практически не  осталось  воспоминаний.
Теперь,  встретившись с другим разумом, он был переполнен радостью и  умолял
не  обрекать  его на  одиночество вновь.  Несмотря  на то  что Красный  Мозг
существовал многие  тысячелетия,  это был младенческий  разум,  человеческое
сознание  успокоило и ободрило его.  Среди населения колонии  нашлось немало
эсперов.  Когда обе стороны поняли, чего  хотят, они вполне могли установить
связь друг  с другом.  Что до  хэйденов и Шаба, они никогда не решатся вновь
сунуться  на  Лакриме Кристи  после  того,  как  Красный  Мозг  показал  всю
беспредельность своей силы.
     Потом человеческое  сознание охватило всю  Миссию, горюя о погибших,  и
вновь распалось на множество отдельных сознаний.

     Жителям  колонии  снова   предстояло   немало   работы.  Миссия  сильно
пострадала,  однако  с  помощью разума джунглей  ее можно было  восстановить
намного   быстрее.   Опять   необходимо    было   собрать    мертвые   тела,
идентифицировать их и проводить в последний  путь. Святая Би не выходила  из
лазарета, где до последнего боролась за жизнь каждого раненого. Но иногда, в
безнадежных случаях, ей оставалось лишь опустить руки и  прошептать молитву.
Впрочем, так случалось редко.
     Очнувшись на койке в  лазарете, Оуэн Дезсталкер долго не  мог поверить,
что  все-таки жив.  Справа от  него  лежала Миднайт, слева - Бонни. Связь  с
Красным Мозгом и  невероятная мощь единого разума спасли их, в очередной раз
вырвав из  объятий  смерти.  Хэйзел  не отходила от  раненых,  хотя сиделкой
оказалась  никудышной  -  у нее просто не хватало терпения. Вся  троица  без
конца жаловалась,  капризничала  и  всем надоедала.  К вечеру сестра  Марион
заявила, что раз от них столько шума,  значит, дело явно идет на поправку. А
если так, не будут ли они любезны убраться прочь из лазарета  и дать раненым
возможность спокойно отдохнуть?
     Нескончаемый дождь  по-прежнему  барабанил  по деревянной  крыше.  Тела
убитых уже унесли,  но все вокруг еще хранило  следы недавней  битвы. Оуэн и
Хэйзел, не успевшие окончательно оправиться, тяжело опирались друг на друга.
Сейчас  они снова стали самыми  обычными людьми и наслаждались этим. Все без
исключения жители  колонии, попадавшиеся  навстречу,  приветствовали героев,
благоговейно склоняя головы, и произносили их  имена, словно слова священных
гимнов. Оуэн  и Хэйзел лишь смущенно улыбались в  ответ  Они заметили,  что,
несмотря на восторг, прокаженные стараются  держаться от них на почтительной
дистанции. Раньше они были для  этих  людей только живыми легендами,  теперь
стали живыми богами.
     Навстречу  шел Тобиас  Мун. Глаза его утратили золотистое свечение, а в
голосе  слышались  лишь   слабые  отголоски  прежнего  механического   гула.
Перемены, которые начались после Лабиринта, становились все более заметными.
На   его   лице   сияло   незнакомое   выражение  безмятежности,   спокойной
умиротворенности. Казалось, ему наконец открылось что-то бесконечно важное
     - Я решил остаться здесь, на этой планете, - непререкаемым тоном заявил
Мун.  -  Буду работать в  Миссии.  Здешним  жителям многое предстоит строить
заново - и Миссию, и собственные судьбы Думаю, им пригодится  моя помощь.  Я
буду осуществлять связь с Красным Мозгом - по крайней мере до той поры, пока
здешние эсперы не научатся делать этого  сами. - Он медленно покачал головой
и добавил:  - Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного.  Красный Мозг
так долго был один. Совсем как я. А прокаженные...  Возможно, только те, над
кем висит угроза смерти, умеют ощущать истинную ценность  и значение  жизни.
Так  или  иначе, я  остаюсь.  Постараюсь  помочь  и  прокаженным,  и  разуму
джунглей.
     - Вот уж не думал, Мун, что ты  станешь лесником, - усмехнулся Оуэн,  и
Мун вежливо  рассмеялся в ответ. Он  еще не  успел  развить в  себе  чувство
юмора.
     Оуэн  и  Хэйзел продолжали  свой  путь. Они увидели  Миднайт  и  Бонни,
которые наблюдали  за  восстановительными  работами,  и  помахали им в  знак
приветствия. Те помахали в ответ.
     - Вот и все, - прервал молчание Оуэн. - Мы выиграли еще одну битву.
     - Да, - откликнулась Хэйзел, - Хотя на этот раз были чертовски близки к
поражению. Если бы Мун в последнюю минуту не нашел выход, всем нам пришел бы
конец. Был момент, когда я думала, что потеряла тебя навсегда.
     -  Наверное,  это  следует  считать  напоминанием  о   том,  что   наши
возможности  не  безграничны,  -  заметил  Оуэн.   -   Весьма  своевременное
напоминание, надо сказать. Нам доступно многое, и все  же мы  не можем выйти
за  пределы  человеческого. Как  ни  странно, мне это даже нравится. Приятно
сознавать, что, несмотря на всю нашу силу, мы все равно оста