ериться, что за ним нет слежки, а потом вошел в полутемный бар. Никто
даже не взглянул в его сторону.
     Окна  отсутствовали, а  приглушенный  свет ламп, по всей видимости, был
призван создать интимную обстановку. В  атмосфере  витали запахи наркотиков,
дешевых духов  и всеобщего умопомешательства.  Посетители сидели за грязными
столикам  по  двое и по трое. Некоторые  вполголоса  обсуждали  свои дела  и
передавали друг  другу загадочные  пакеты. Другие,  в  ожидании  нужного  им
человека, молча рассматривали свои нетронутые стаканы. На полу не  было даже
опилок - возможно, кто-то не побрезговал украсть их. В прошлом Рэндом провел
в  подобных притонах  немало  времени.  Здесь он встречался  с людьми, здесь
находил  ответы на многие вопросы. Обведя зал взглядом, он различил  в  тени
лицо  того, ради  встречи  с  кем  пришел  сюда,  и стал  пробираться  между
столиками.
     - Надеюсь, у тебя были  веские причины  затащить  меня  в эту клоаку, -
пробурчал  Рэндом.  Прежде чем опуститься  на стул, он  тщательно протер его
носовым  платком.  -  За  свою  жизнь  я  повидал  немало  злачных  мест, и,
признаюсь, это - одно из самых грязных. Одному  Богу известно,  какой дрянью
здесь потчуют.
     - На  самом деле выпивка не  так уж дурна.  Особенно  если учесть,  что
наливают почти  задаром, -  возразил Питер Сэвидж.  -  Я выбрал этот кабачок
исключительно потому,  что  сюда шпионы де Лисла  не  решились  бы  за  мной
потащиться. Знаете, я хорошо порылся в компьютерных файлах.
     - Отлично. И что же удалось обнаружить?
     - Дело обстоит даже хуже, чем мы предполагали.  Вне всяких сомнений, де
Лисла и его сообщников заслали с целью подорвать экономику Локи. Они сделают
свое дело и умотают восвояси. Тогда сюда явятся их боссы с Голгофы и  скупят
все по смехотворно низким ценам. Все шахты вместе с колонистами. Жители Локи
попадут  в  пожизненную  зависимость от долговых обязательств. Формально они
будут  считаться свободными  гражданами  нового  общества,  а по существу  -
станут рабами.
     -  Неужели это  возможно?  -  Рэндом отказывался  верить своим ушам.  -
Насколько   мне   известно,    Парламент   принял   целый   пакет   законов,
предотвращающих подобные махинации.
     - Самые разумные законы бессильны перед свершившимся фактом. Никто ни о
чем не подозревает.  План сработал бы без помех - если бы  не мятежники и не
их союз с Шабом. После этого все пошло наперекосяк.
     -  Уверен, Тэллон знал  об  их  намерениях.  Лишь  отчаяние и  бессилие
помешать преступникам заставили его пойти на соглашение с Шабом.
     -  Похоже  на  то.  Тэллон  и  Джеке  много  сделали  во  время первого
Восстания.  Они  оба -  убежденные идеалисты. Герои.  Разумеется,  когда они
поняли, что все их усилия и жертвы напрасны...
     - И все равно они совершили непростительную ошибку, связавшись с Шабом,
- произнес  Рэндом. -  Им следовало  обратиться непосредственно в Парламент.
Или еще лучше ко мне.  Если бы  я знал, что тут творится, то  сумел бы этому
помешать.
     -  Вы всегда слишком  заняты, - возразил  Сэвидж. - К вам не так просто
пробиться.  Наверняка  множество  людей  хотят  поговорить  с  вами,  но  им
приходится  уходить ни с чем, потому что в сутках всего двадцать четыре часа
и вам не хватает времени на всех. Бьюсь об  заклад, боссы  де Лисла нашли бы
способ скрыть истинное положение вещей и  помешать вашей  встрече с Тэллоном
или Джексом.
     Несколько минут Рэндом хранил молчание. Сэвидж тем временем прихлебывал
вино, не  сводя глаз  с помрачневшего  лица собеседника. Даже  теперь, когда
Рэндом не двигался и не произносил ни слова,  с первого взгляда было видно -
это опытный  и опасный боец. Гул приглушенных голосов, наполнявший  бар,  то
усиливался, то затихал,  словно отдаленный прибой. Рэндом тяжело  вздохнул и
тряхнул головой.
     - Наше Восстание  закончилось  победой,  мы сбросили Железную Суку... И
ничего не  изменилось.  Я  думал, когда война окажется  позади, я смогу жить
своей собственной жизнью. Глупо было мечтать об этом. Не важно, сколько битв
ты выиграл,  впереди неизбежно поджидает еще одна.  Я пытался  снять доспехи
воина  и  стать  политиком.  Хотел устроить  мир  на  разумных основаниях  и
предотвратить  новые  кровопролития.  Но  выяснилось,  что  политика   не  в
состоянии сделать этого. И я  в ней разуверился. Впрочем, по совести говоря,
я никогда в нее не  верил.  Я ненавижу сделки и компромиссы, я привык делить
мир на правых и виноватых.
     - И все  же  вы  пошли на соглашение  с Блю Блоком, - осторожно заметил
Сэвидж. - И благодаря этому предотвратили гибель миллионов людей.
     -  Да, я спас много жизней. Но мне пришлось поступиться  всем, во что я
верил прежде. Следовало  проявить больше твердости. Конечно, это повлекло бы
за  собой  новые жертвы. Возможно, погибли  бы целые  планеты. Но,  в  конце
концов, мы  навсегда избавились бы от де Лисла и ему  подобных. А  это стоит
любых жертв. Или не стоит... Я знаю лишь, что завтра мне придется возглавить
армию и  выступить  против мятежников. То  есть защищать интересы де Лисла и
его шайки от  тех,  кто хотел  добиться справедливости. Тут уж не стоит даже
вспоминать  о  чести.  А я привык считать себя честным человеком.  Всю жизнь
носился со своей честью. Ума не приложу, когда я успел ее потерять.
     -  Возможно,  сначала правда действительно была на  стороне восставших.
Но, связавшись  с  Шабом, они  утратили  моральное превосходство,  - с пылом
возразил Сэвидж. - Пытаясь спасти мир, они потеряли собственные души. Им нет
оправданий.  Каждый знает,  к  чему приводят сделки  с дьяволом. Никогда  не
забуду,  как  впервые увидел на  пленке "подвиги" молодого  Джека Рэндома  и
Призрачных Воинов.  Не  забуду  ряды железных  крестов,  на  которых  висели
распятые - мужчины, женщины, дети. Я знаю, за что сражаюсь, сэр  Рэндом, и в
Видаре нет человека, который не знал бы этого. Поглядите вокруг, на людей за
столиками.  Даже эти  подонки,  которых сейчас  волнуют  только  собственные
жалкие делишки, завтра возьмут в руки оружие и выйдут вместе с нами. Выйдут,
чтобы  принять участие в  битве  людей  с машинами.  Никто  не  останется  в
стороне.
     - Кроме  де Лисла и его  дружков.  Бьюсь об  заклад, они не  собираются
рисковать своими задницами.
     - Эта планета принадлежит не им. Она наша. Когда мы прибыли сюда, никто
не ожидал, что  мы сумеем здесь выжить. А уж о том,  чтобы превратить Локи в
более  или менее  благоустроенную колонию, и мечтать не  приходилось.  Но мы
были так тверды и непреклонны,  что о нас разбивались  даже  штормовые ветра
Локи. Если бешеный климат этой планеты не смог нас победить, что же говорить
о кучке  оловянных солдатиков  и  живых  трупов!  Пусть  даже их возглавляет
молодой Джек Рэндом.
     -  Насчет  этого мерзавца не  волнуйся,  - буркнул Рэндом. -  Я  с  ним
покончу. А потом разберусь с де Лислом. Даю тебе слово.
     - Раз Джек Рэндом дает слово,  значит, так оно и будет, -  кивнул Питер
Сэвидж.
     Рэндом  улыбнулся  в  первый  раз за весь разговор, протянул руку, взял
стакан Сэвиджа и  попробовал вино. Лицо его исказила гримаса, и он торопливо
поставил стакан на место.
     - Господи Боже, парень, ты действительно крепкий  орешек, если способен
добровольно глотать это пойло!
     Улыбка  Рэндома  быстро погасла,  и  морщины  тяжелого  раздумья  вновь
прочертили его лоб.
     - Ты знаешь, мне  уже  приходилось бывать на подобных планетах.  Таких,
как  ваша  Локи.  Колд  Рок,  Мист...  Но  больше всего  Локи напоминает мне
Виримонд. Родную планету Оуэна Дезсталкера.
     -  Планету, которую Шаб уничтожил с помощью Валентина  Вольфа? Я слыхал
об этом. Даже видел  документальные кадры. Но у нас здесь не может произойти
ничего подобного. У нас есть армия.
     -  Да. И  все же  я рад, что Оуэн далеко отсюда. Если бы он увидел, что
угроза уничтожения нависла еще над одной планетой, он бы этого не пережил.
     Сэвидж наклонился к собеседнику.
     -  Расскажите, какой он,  Оуэн Дезсталкер? Неужели  все  легенды  о его
подвигах - правда?
     -  По большей  части да. Знаешь, если во время  Восстания у нас  и  был
настоящий герой, то это он, а не я. Он ни разу не пошел на компромисс, ни на
дюйм не поступился своими  убеждениями. По-моему, настоящий воин должен быть
именно  таким. Человеком, который вовсе не стремится браться за  оружие,  но
иначе не может, потому что верит в правоту своего дела. Было время,  когда я
сдался, Империя сломила меня. Именно он, Дезсталкер, вернул меня к жизни. Ты
спрашиваешь, какой  он? Просто хороший человек, живущий в дурные времена. Из
всех,  кого  мне довелось встретить на своем пути, он один знает, что  такое
честь.
     - А он не придет к нам на помощь? Если мы позовем его?
     - Не  исключено. Только  я совершенно  не представляю,  где  он сейчас.
Когда-то  я мог узнать,  где он, стоило мне о  нем  подумать. Тогда мы  были
очень близки. Но потом отдалились. Я стал другим, считая, что так необходимо
для  дела.  Думал,  таково  мое  предназначение...  Я  вижу,  Сэвидж, ты  не
понимаешь,  что  за  чушь  я несу,  и лишь  из вежливости  не решаешься меня
прервать.  Ладно, это  все ерунда.  Завтра  нам предстоит сражение  с армией
выходцев из ада. Тогда проблемы решатся сами собой.
     - Но кое-что я  хочу сказать  прямо сейчас, - произнес Сэвидж, поднимая
свой стакан. - Я счастлив, что мне выпала честь сражаться бок о бок с вами!
     Рэндом печально взглянул на юношу и ничего не сказал в ответ.

     У  главных городских  ворот  собралась шумная  толпа -  добровольческая
армия, последняя надежда Локи. У  каждого из  ее солдат  были с  собой меч и
пистолет. Мужчины и женщины с  мрачным воодушевлением сжимали оружие в руках
и   принимали   эффектные  позы   перед  голокамерами,  которым   предстояло
сопровождать  их,  чтобы заснять  битву.  Предполагалась  прямая  трансляция
сражения для тех жителей  города, которые  не примут  в нем участия, то есть
для  детей, стариков, больных и увечных, а также тех, кто не мог в этот день
оставить свой ответственный пост. К последним, по всей видимости, относились
де Лисл и его коллеги - по крайней мере их  нигде не было видно. Ни флайеры,
ни наземные транспортные средства  не сопровождали бойцов. Возможно, затишье
и  в самом деле близилось,  но  пока ветер  в  нижних  слоях атмосферы дул с
бешеной  силой,  и  всякое  устройство,   вздумавшее  подняться  в   воздух,
превратилось  бы  в  жалкую  беспомощную  игрушку.  Что  касается  наземного
транспорта, то любой мотор немедленно заглох бы  из-за всепроницающей  пыли,
клубы  которой, как и  всегда, носились в воздухе.  Победа ли,  поражение ли
ожидали армию Видара - на поле брани ее бойцам  предстояло отправиться своим
ходом.
     Джек Рэндом  и  Руби Джорни  стояли  поодаль,  со  смешанными чувствами
наблюдая   за  происходящим.   Они-то   хорошо   знали,   что  энтузиазма  и
воодушевления вовсе не  достаточно, чтобы одержать победу в сражении. Сейчас
все казались храбрецами,  но  когда  армия Видара  сойдется  лицом к  лицу с
армией мятежников и Шаба, кто-то неминуемо дрогнет и пустится наутек. И дело
тут не только в  страхе за  собственную  жизнь. Убивать способен  далеко  не
всякий, человек не знает, в состоянии  ли он отнять чужую жизнь, до тех пор,
пока  не  представится  случай  испытать  себя.  Однако  Рэндом  и  Руби  не
сомневались:  большинство  из  тех,  кого  они  видят сейчас,  будут  стоять
насмерть. .
     Питер   Сэвидж  носился   как   угорелый,   пытаясь  поспеть   повсюду.
Чувствовалось, юноше отчаянно хочется, чтобы армия Видара не ударила в грязь
лицом перед таким прославленным героем, как Джек Рэндом. Люди были настроены
добродушно и поэтому  снисходительно подчинялись приказам Сэвиджа. Бодрое  и
жизнерадостное расположение духа в  немалой степени поддерживали ходившие по
рукам бутылки  с  алкоголем. Заметив это,  Джек Рэндом  решил, что  разумнее
будет  отправляться в  путь,  не откладывая.  Впрочем,  до  выбранного места
сражения  им  предстоял  шестичасовой  переход  - вполне  достаточно,  чтобы
алкогольные  пары выветрились даже у  тех, кто злоупотребил этим  испытанным
средством.  Поэтому Джек не препятствовал выпивке. Он понимал,  что при всем
мужестве и  решимости  людей они  не  могут превратиться в  профессиональное
войско и остаются толпой, которую объединяют необходимость, долг и отчаяние.
Они  должны выиграть  эту  битву, иначе  потеряют  все. Если ситуация  будет
складываться не в их пользу, они не смогут отступить на безопасные позиции в
надежде взять реванш. Если они дрогнут и подадутся  назад, Призрачные Воины,
не  знающие  усталости  и  снисхождения,  будут  преследовать  их  до  самых
городских стен. Да и стены не послужат преградой грозному неприятелю.
     Заметив  приближающегося  к нему  Питера  Сэвиджа, Рэндом  одобрительно
кивнул.
     - Отличная  работа, Сэвидж. Сегодня наши  люди выглядят,  как настоящая
армия.
     - Надеюсь, что  это действительно так, - усмехнулся Сэвидж. -  Я только
что  получил плохие известия. Империя наконец-то обеспокоилась  судьбой Локи
до такой степени, что  решила послать нам два звездолета. Но оба относятся к
классу Д, значит, раньше чем через неделю их ждать не приходится. К  тому же
командиры  кораблей  получили  приказ  вступить  в  контакт   с   теми,  кто
контролирует горнодобывающую  промышленность  Локи.  Им все  равно, кто  это
будет - колонисты, де Лисл и его приспешники или... или мятежники.
     - Быть того  не может! - возмущенно выпалила Руби. - Неужели они готовы
иметь дело с союзниками Шаба?
     -  Не сомневаюсь,  -  угрюмо буркнул Рэндом. -  Политики, как известно,
люди  прагматичного  склада. Им необходим здешний кобальт, и для  того чтобы
его  получить,  они  пойдут на  все. В тяжелые  времена приходится принимать
трудные решения. Так они рассуждают. Или  по крайней  мере стараются убедить
общественное мнение в том, что рассуждают именно так. Если мятежники победят
и после этого сделают вид, что союз с  Шабом  разорван, Парламент непременно
вступит с ними в сотрудничество. Это еще одна из причин, по которой нам надо
выиграть  битву  во  что  бы  то  ни  стало.  Отдавай приказ,  Сэвидж.  Пора
выступать. В  выбранном нами  месте затишье  наступит  примерно через  шесть
часов, ни к чему опаздывать.
     Сэвидж кивнул  головой и врезался в толпу, отдавая  приказы.  Мужчины и
женщины  принялись строиться рядами так,  как их учили. Рэндом повернулся  к
Руби.
     - Нам вновь предстоит бой, Руби. Знаешь, я только сейчас понял, как мне
этого  не  хватало. На поле сражения  все  представляется  таким  простым  и
понятным.
     - Да, Джек,  только там мы  в  своей стихии. В  гуще  битвы,  с руками,
обагренными кровью. Мир - всего лишь мечта, а твой удел - вечный бой.
     - Может быть, - задумчиво произнес Джек. - Может быть.
     Огромные ворота открылись,  и  армия Видара, миновав  просторный  шлюз,
вышла за городские стены,  где  бушевала неизменная буря. Бойцы, поглощенные
мыслями о предстоящей битве, не обращали внимания на дикие выходки погоды.

     * * *

     Несмотря на  темноту  и ухабистую местность, они  двигались  в  хорошем
темпе и уже через пять часов  оказались в бескрайней долине. Предполагалось,
что именно здесь вскоре  наступит затишье.  Бойцы разбили временный  лагерь,
укрепили навесы и устроились  на привал. Все с нетерпением ожидали, когда же
угомонится  буря. Когда  затишье и  в самом  деле спустилось  в долину,  это
походило  на чудо.  Завывания  ветра  стихли,  словно  оркестр,  исполнявший
жутковатую  симфонию,  взял  последнюю  ноту,  и внезапно  наступила  полная
тишина.  В воздухе  больше  не  ощущалось  ни  дуновения. Пыль,  только  что
вздымавшаяся  клубами,  осела. Все  это напоминало  предвестие  конца света,
последнюю  передышку  перед  Судным  Днем. Люди,  вышедшие  из-под  навесов,
недоуменно  озирались.  Глазам их  открылось новое, невиданное  зрелище.  По
большей части жители Видара  не представляли, как выглядит  мир, когда в нем
не бушуют бури.
     Люди смеялись, обменивались штуками  и  ободрительно хлопали друг друга
по плечу. Им казалось, что затишье - добрый признак, верная примета грядущей
победы.  Сэвидж приказал снять большую часть доспехов, чтобы во время  битвы
обеспечить себе большую подвижность. Когда приказ был выполнен, люди немного
угомонились. Смех и  шутки стихли, тысячи  пар  глаз  тревожно всматривались
вдаль. Но вокруг  по-прежнему царило безмолвие, словно  мир затаил дыхание и
ждал, что же будет дальше. И вот  наконец телекамеры передали изображение, и
все  увидели войско  Шаба  и мятежников. Они  приближались. Рэндом,  Руби  и
Сэвидж,  стоявшие   у  маленького  монитора,  одновременно  испустили  вздох
удовлетворения. Неприятель  заглотил наживку  и направил  в ловушку все свои
силы.
     Армия Видара  растянулась по всей ширине  долины, и враги схлестнулись,
как  две  волны.  Не  было  времени,  да и  необходимости  применять  хитрые
тактические  ходы.  Две силы сошлись в беспощадной схватке, и кровь обагрила
пыльную землю.  Люди бросились  в  бой против ходячих трупов.  Мысль  о том,
чтобы уступить, была равно чужда и тем, и другим.
     Через час многие живые,  сражавшиеся с  обеих сторон,  были мертвы. Все
смешалось,  тут и  там группы бойцов, сходились  врукопашную, и каждый думал
лишь о том, как одержать верх над своим соперником. Вздымались окровавленные
мечи, входя  в  живую и мертвую плоть. Боевые топоры  разрубали человеческое
мясо  и  крушили кости.  Со  всех сторон  сверкали  вспышки  энергетического
оружия,  раздавался грохот выстрелов. Мужчины и женщины падали, чтобы уже не
подняться вновь. Призрачные Воины тоже падали. Энергетические лучи разрывали
их на  части, бойцы окружали их и изрубали на куски, издавая победные вопли.
Обезумевшая  толпа  металась по окровавленной  земле. Лишь победа или смерть
могли остановить этот людской  сгусток,  усмирить  ярость, приводящую  его в
действие.
     Питер Сэвидж пал замертво, но никто не заметил его гибели.
     Он  держался  поближе  к  Рэндому  и  Руби,  защищая  их  с  тыла  и  с
благоговейным  восторгом  наблюдая,  как  люди и  Призрачные  Воины  падают,
сраженные  их клинками  героев, как стена неприятеля расступается перед этим
неумолимым,  мощным  напором.  Сердце юноши  сладко  замирало. Питер  Сэвидж
думал, что сама  судьба - защищает Рэндома и Руби, делая их неуязвимыми. Ему
казалось,  что  рядом с  ними он  тоже  неуязвим. Он не  видел, как  клинок,
появившийся неизвестно откуда, глубоко вошел ему под  ребра.  Твердая  рука,
управляемая  сервомеханизмами, извлекла клинок,  и ноги в  заляпанных кровью
башмаках переступили через поверженное тело.
     Поначалу  Питер не понял, что  произошло.  Ему показалось, что он всего
лишь споткнулся. И попытался встать...  но ноги не слушались его.  Тогда  он
прижал ладонь к боку и почувствовал под пальцами что-то  горячее  и  липкое.
Лишь  в этот момент  боль  прожгла его  насквозь, и с губ юноши  против воли
сорвался пронзительный крик. Питер Сэвидж не хотел умирать. Вновь и вновь он
пытался подняться, хотя кровь хлестала из раны, и силы его с каждой секундой
убывали. Он знал, его место рядом с Рэндомом. Но  тело Питера Сэвиджа больше
ему не  подчинялось. Уронив голову на окровавленную землю, он  закрыл глаза.
Никто не заметил еще одной потери, никто не проводил погибшего  Сэвиджа даже
вздохом. Питер Сэвидж сражался, как истинный герой.  Его мужества хватило бы
на десятерых. И все же он был всего лишь человеком.
     А  Джек Рэндом и Руби  Джорни, чьи  возможности  многократно  превышали
человеческие, сражались, не зная устали, и каждый наносимый  ими  удар стоил
жизни одному из неприятелей. Незначительные  раны, которые  враги ухитрялись
им нанести, заживали почти мгновенно. Они не увидели, как упал Питер Сэвидж,
даже не  обратили  внимания, что парня  нет  рядо