ие, и Мун в том числе. Он довольно долго скрывался, по-звериному жил в лесах, отнимая или воруя у людей то, что ему было нужно. Однако вскоре он понял, что некоторые люди не прочь воспользоваться его ловкостью и силой. Мун стал переходить от хозяина к хозяину, кочевать с планеты на планету, пока наконец не оказался на Туманном Мире - последнем пристанище всех изгоев. Энергетические кристаллы его имплантантов были почти разряжены, поэтому его организм мало чем отличался от человеческого. Люди, среди которых он жил в Мистпорте, никогда не интересовались его прошлым. Им хватало своих проблем и тяжелых воспоминаний. Он стал еще одной частицей безликой толпы и полностью принял людские законы.
     А потом Мун встретил Оуэна и вновь обрел надежду вернуться на Хэйден, отыскать Гробницу собратьев и стать спасителем своей цивилизации. Это была слишком великая цель, чтобы не пойти ради нее на любые жертвы. Тут он вспомнил о новых товарищах, и его еще сильнее охватили сомнения. Эти люди по разным причинам восстали против Империи, но все они были настоящими бойцами. Они относились к нему как к соратнику, а порой - даже как к другу. Сейчас они сражались и, может быть, погибали за то, чтобы дать ему время на пробуждение своих собратьев, хотя первое, что могли сделать хэйденмены, - это расправиться со всеми представителями человеческой расы. Мун задумчиво смотрел на Гробницу. Будущие повстанцы пришлись ему по душе. Это были смелые и искренние люди, настоящие воины, связанные узами пролитой крови, самопожертвования и дружбы. Они как бы стали его семьей, которой у него никогда не было, но о которой он мечтал - втайне, потому что это было недостойно хэйденмена. Но они были людьми, а он - киборгом и никогда уже не смог бы стать человеком. Они были мужчинами и женщинами, у хэйденменов не было пола. В свое время мужчины и женщины, прилетевшие на Хэйден, посчитали признаки пола никчемными для усовершенствованной расы. Хэйденмены не были зачаты и рождены, их сконструировали из необходимых компонентов человеческого организма и техники, отсеяв все лишнее. Мун не без сожаления подумал, что, узнав обо всех его секретах, повстанцы отнеслись бы к нему с неприязнью.
     Впрочем, скорее всего, они не стали бы чураться его. Ведь они замечательные люди.
     И все же они - не его раса, если уж он решил жить в обществе, не смог преодолеть жажду общения с себе подобными, то пусть это будут хэйденмены. Ему надо идти и будить своих собратьев, другого выбора нет. Подойдя к пульту управления Гробницы, Мун прикоснулся к клавишам, а потом стал быстро и уверенно выполнять те манипуляции, которые много лет назад были запрограммированы в его сознании. Следуя этой программе, руки моментально находили нужные клавиши, но он все равно не мог понять, что движет им в первую очередь: заложенная в мозг программа или простое человеческое чувство любви к собратьям?
     Пройдя почти весь перечень необходимых команд, Мун почувствовал, что на него надвигается опасность. Его усовершенствованный слух не уловил никаких тревожных сигналов, но обостренная Лабиринтом интуиция дала понять, что рядом с ним враг. Резко обернувшись, хэйденмен увидел пришельца, наступавшего в составе отряда Империи. Встав во весь рост, пришелец занес над Муном когтистые лапы. Из его оскаленной пасти стекала пенистая слюна; каменные плиты, на которые она падала, шипели и дымились. При виде этого монстра любой человек оказался бы в шоке, но холодный ум киборга мгновенно стал выискивать уязвимые места противника. С точностью компьютера определив его вес и долю в нем мышечной массы, Мун понял, что чудовище обладает феноменальной силой и скоростью. Выхватив из кобуры дисраптер, киборг не целясь выстрелил, но пришелец успел отпрянуть в сторону. Быстрота его реакции превосходила все расчеты.
     Мун убрал дисраптер и достал из ножен меч. Пока дисраптер заряжается, оставалось уповать на испытанное холодное оружие. Мун улыбнулся и ощутил в себе почти человеческое упоение смертельной схваткой. Если время позволит, он внимательно изучит этого пришельца, узнает, как устроен организм, но для начала его надо прикончить. Эта тварь встала на пути к пробуждению расы хэйденменов! Сконцентрировав всю энергию для поддержания в действии имплантантов, Мун шагнул вперед. В нем заговорила новая жизнь, словно он сам пробуждался после долгой спячки, спячки человеческого бытия. Годами бездействовавшие кибернетические органы вновь включились в работу, и хэйденмен зловеще улыбнулся. Пришельцу предстояло узнать, перед кем трепетала Империя.
     Но его энергия истощалась, и действовать надо было быстро. Меч Муна серебристой молнией сверкнул в воздухе и обрушился на пришельца. На этот раз пришелец не сумел уклониться, но подставил под удар огромную, покрытую жестким панцирем лапу. Клинок Муна был сделан из новой дамасской стали и мог перерубить даже камень. Направленный с нечеловеческой силой, он должен был отсечь конечность пришельца. Но он не оставил на панцире пришельца даже царапины. Замерев на долю секунды, Мун отскочил в сторону и увернулся от тянувшейся к его горлу лапы.
     Тут же они снова сошлись в ближнем бою, равные по силе и быстроте реакции, обуреваемые яростью и звериными инстинктами, два совершенных убийцы, порожденные гением разных цивилизаций. Когтистые лапы схватили Муна за горло, и он, собрав все усилия, стал освобождаться от их холодного липкого прикосновения. Некоторое время киборг и пришелец молча вели борьбу, а потом Мун все-таки избавился от страшного захвата. Из глубоких ран, оставленных когтями, заструилась кровь. Отпустив холодные запястья пришельца, Мун резко шагнул вперед и нанес мощный удар кулаком ему в брюхо, туда, где сочленялись две пластины панциря. В схватке с человеком такой удар был бы решающим, но пришелец даже не вздрогнул. Кулак Муна раскалывался от боли, а пришелец, не теряя времени, обхватил киборга за поясницу. Зловонная пасть чудовища потянулась к лицу противника. Хватая ртом воздух, Мун резким движением выскользнул из смертоносных объятий и отскочил назад.
     Новая атака пришельца была настолько стремительной, что Муна спасла только интуиция. Киборгу пришлось до предела обострить свои рефлексы и максимально ускорить мышление. Двигаясь с нечеловеческой быстротой, киборг и пришелец закружились друг против друга. Тяжелые как молот кулаки соперничали с когтистыми лапами, на каменных плитах смешивалась багровая и черная кровь. Мун чувствовал себя, как никогда, сильным и быстрым, его не беспокоила ни боль, ни усталость, но он знал, что это всего лишь иллюзия. Поддерживая это состояние, его энергетические кристаллы были на грани полного разряда. Затянувшаяся схватка грозила хэйденмену полной потерей источника энергии, после чего пришельцу не потребовалось бы даже добивать его. Надо было идти на хитрость.
     Он сконцентрировался, и из потайного гнезда на его левом запястье выдвинулся ствол дисраптера. Почуяв недоброе, пришелец попятился назад. Мун холодно улыбнулся и в ту же секунду дал залп. Клокочущий пучок энергии пробил сквозную дыру в туловище пришельца. Намереваясь добить раненого врага, хэйденмен ринулся вперед, но - удивительное дело! - пришелец не дрогнул. Его когтистая лапа схватила руку киборга и с мясом выдернула из сустава.
     Мун на мгновение замер. Темно-багровая кровь ручьем лилась из зияющей раны в плече, но особые системы кибернетического организма уже запечатывали порванные кровеносные сосуды, тончайшая металлическая сетка скрепляла поврежденные ткани. Боль лишь слабым эхом отдавалась в его сознании. Он по-прежнему контролировал свои действия, ведь он был хэйденменом!
     Пришелец взглянул на конвульсивно извивающуюся руку и поднес ее к своей пасти. Оторвав зубами одну мышцу, чудовище стало медленно разжевывать ее. Мун бросил взгляд на пульт управления Гробницы, находившийся прямо у него за спиной. Программа пробуждения хэйденменов была почти запущена, но в последний момент ему помешал пришелец. Оставалось набрать последний код - и полчища хэйденменов устремились бы на помощь своему освободителю. Но Мун знал, что пришелец опередит его. Энергетические кристаллы его организма были почти полностью разряжены, залечивание раны обошлось слишком дорого. И все-таки он решил выиграть эту схватку.
     С трудом удерживая равновесие, он ринулся вперед. Пришелец взревел и отбросил недожеванную конечность киборга. Поднырнув под когтистую лапу, Мун погрузил единственную руку в отверстие в туловище пришельца. Почувствовав, что рука противника приближается к его жизненно важным органам, пришелец конвульсивно задергался. Мун понял, что нашел уязвимое место чудовища. В этом не было сомнений. Но тут края раны пришельца плотно сомкнулись, и рука киборга по самый локоть оказалась в западне. Хэйденмен посмотрел на оскаленные зубы и налитые кровью глаза противника и понял, что совершил непоправимую ошибку. Пришелец крепко ухватился за голову хэйденмена и оторвал ее от туловища.
     Тело Муна забилось в конвульсиях, окатывая пришельца фонтанами крови. Когда оно обмякло, зажатая в ране рука все еще была в нескольких сантиметрах от огромного сердца монстра. Заглянув в золотистые глаза киборга, пришелец изобразил подобие улыбки, а потом отшвырнул голову в сторону. Прокатившись по полу, она глухо стукнулась о стальной шкаф с пультом управления Гробницей. В последнюю секунду, когда в его мозгу еще теплилось сознание, Мун успел увидеть, как пришелец пожирает его тело. После этого наступила темнота, и он уже ни о чем не мог думать.

***

     Жиль Искатель Смерти и человек, которого все знали как лорда Дрэма, сошлись на открытом пространстве в самом центре боя. По сигналу Дрэма вампиры отошли в сторону. Меч Искателя был по самую рукоять в крови, а Дрэм только что вынул свой клинок из ножен. Он долго не вступал в схватку, выжидая подходящий момент. Вокруг Искателя лежали трупы вампиров и людей из команды катера, сам он получил немало ранений, но еще сохранил силы и боевой дух.
     Стряхнув капли крови с меча, Жиль неожиданно улыбнулся:
     - Я не сомневался, что ты придешь сюда. Тебя всегда влекло в то место, где погибают люди. Ты многому научился от меня. Я рад, что ты неплохо выглядишь, сынок.
     - Я стараюсь следить за собой, - ответил Дрэм. - Пока ты, будучи Верховным Воином, носился по всей Империи, я смог многому научиться. Ты меня не баловал заботой, поэтому я сам придумал себе развлечение: с головой окунулся в козни и интриги императорского двора. Постиг такие секреты и хитросплетения, о которых ты даже не догадывался. Точно так же ты не догадывался, что происходит с твоим собственным сыном. Я воплотил в себе все то, что ты ненавидел, отец, и ты не представляешь, как это грело мне душу.
     - Ты был ненормальным ребенком, - покачал головой Жиль. - Ты сделал несчастной свою мать и довел бы до смерти меня, если бы я не стал сопротивляться. Я хорошо заплатил наемному убийце и довольно долго был уверен, что ты уже мертв, хотя так и не увидел твоего тела. По-видимому, ты, так же как и я, довольно долго находился в стазисе?
     - Да, ты прав. Я хотел, чтобы меня пробудили в эпоху твоего "второго пришествия". Меня нашла и вернула к жизни Лайонстон. За последние несколько лет я удостоился всех почестей, которые ты имел в своей жизни, и даже тех, о которых ты не мечтал. Сейчас я Верховный Воин, принц-консорт - законный муж императрицы, и недалек тот день, когда я стану императором. И та Империя, которую ты создавал и в которую так безоговорочно верил, в страхе встанет передо мной на колени. Но не беспокойся, отец. Я не забуду о тебе. Твоя голова будет храниться в стеклянном футляре возле моего трона. Я в любой момент смогу взглянуть на нее и посмеяться.
     - Ты, однако, слишком разговорился, - нахмурил брови Жиль. - Так и будем болтать до самой смерти или перейдем к делу?
     - А как же без дела, отец! Я давно уже ищу случая показать тебе свои способности. Только прошу учесть одно: если загонишь меня в угол, я сразу дам знать своим людям, и они расправятся с тобой.
     - Ты никогда не имел понятия о чести.
     - Зато ты всегда слишком заботился о ней. Тебе настала пора умереть, старик. Из чувства жалости я не буду растягивать твои мучения.
     Неожиданно замолчав, Дрэм сделал выпад мечом. Искатель отбил его и перешел в контратаку. Сталь со звоном билась о сталь, в воздухе рассыпались искры. Вперед шел то один, то другой, слышалось хриплое прерывистое дыхание. Однако Дрэм постепенно начал теснить старого Искателя. Ветеран порядком устал и потерял немало крови, а Дрэм был свеж, невредим и молод. И они продолжали поединок, забыв о том, что происходит рядом с ними. Каждый знал, что смертельной распре между отцом и сыном, начавшейся девять веков назад, суждено закончиться именно сегодня.
     Глаза Дрэма горели холодной яростью, его удары становились все сильнее, а рука Жиля подустала еще в схватке с вампирами. Но он носил славное имя Искателя Смерти, которым пренебрег его сын. В какой-то момент Жиль словно ненароком раскрылся, и Дрэм, сделав глубокий выпад, вонзил меч в левый бок противника, под его нижнее ребро. Но, готовый к этому, Искатель тут же схватил Дрэма за запястье. Раздосадованный Дрэм тщетно пытался освободить свой клинок. Еще через мгновение его глаза наполнились страхом, и тогда Жиль поразил его прямо в сердце. Глядя с холодной улыбкой, как меркнет свет в глазах его отпрыска, Жиль выдернул меч, и безжизненное тело упало на землю. Осторожно вынув клинок Дрэма из своей раны, Искатель отбросил его в сторону и гордо осмотрелся по сторонам.
     Большая часть имперского отряда была перебита, но несколько вампиров были готовы возобновить атаку. Оуэн и Хэйзел продолжали выяснять отношения с капитаном и разведчицей. Жиль вскинул свой дисраптер и выстрелил в ближайшего вампира. Луч энергии разорвал его грудь и отбросил далеко в сторону. Его труп замер среди других мертвых тел. Вампиры в нерешительности замерли, словно ожидая, когда их товарищ поднимется, а потом стали кольцом надвигаться на Жиля. Преимущество было явно на их стороне. Жиль, которому было некуда отступать, постарался восстановить дыхание. Он понимал, что, если поединок затянется, он просто умрет от потери крови. По его левой ноге не переставая струилась кровь из глубокой раны, нанесенной Дрэмом. Вампиры бросали на кровь жадные взгляды, и Жиль невольно вздрогнул. Его силы были уже на исходе, а одолеть шестерых вампиров он едва ли смог бы даже в годы своей молодости.
     - Оуэн! - охрипшим голосом позвал он своего потомка. - Кончай забавляться с этим битюгом и отправляйся за Муном. Его слишком долго нет: наверное, что-то случилось. А без хэйденменов нам не обойтись!
     Оуэн в сердцах выругался. Он уже применил все испытанные приемы, но капитан не желал уступать. Был, правда, еще один прием, которому его когда-то научила Хэйзел. Искатель считал его не вполне уместным для честного поединка, но гибель от чужого клинка Оуэна тоже не устраивала. Скрестив клинки и вплотную сблизившись с Сайленсом, Оуэн что есть силы ударил его коленом в пах. Рука капитана дрогнула, и от нестерпимой боли он закрыл глаза. Оуэн выбил из его руки меч, крепко ухватился руками за одежду на груди Сайленса и ударил его лбом в лицо. Капитан упал на колени, из его разбитого носа хлынула кровь, а Оуэн стремглав помчался по направлению к Гробнице хэйденменов. Последнее, что он увидел, - это окруживших Жиля вампиров и отступавшую под натиском разведчицы Хэйзел. Заставить себя еще раз оглянуться он уже не мог.
     Муна он нашел довольно легко. Тело киборга лежало на залитых кровью плитах перед Гробницей. Над ним склонился огромный пришелец, то и дело запускавший в разорванное нутро хэйденмена свою когтистую лапу. Не переставал жевать окровавленные кишки врага, пришелец тупо посмотрел на приближающегося Оуэна. Оуэн выхватил дисраптер и выстрелил, но, несмотря на сверхъестественную быстроту и меткость Оуэна, пришелец сумел уклониться. Выхватив пулевой пистолет, Искатель успел дважды выстрелить в бросившегося в атаку пришельца, но пули отскочили от панциря, не причинив чудовищу никакого вреда.
     Доставать из ножен меч уже не было времени, и Оуэн, отшатнувшись назад, схватился за запястья пришельца, не позволяя ему добраться до своего горла. Чудовище нависло над Оуэном, его страшные зубы почти касались лица Искателя. Тогда Оуэн разжал руки, пригнулся и прошмыгнул между ног пришельца. Перекатившись по земле и быстро поднявшись на ноги, он достал меч. Перед его глазами встали отчаянно сопротивляющиеся Хэйзел и Жиль, лежавшие среди трупов Рэндом и Руби, бедняга Мун, погибший так близко от заветной цели. Оуэн почувствовал, как на него накатывает холодная, неумолимая ярость. В этот момент пришелец стал для него олицетворением всей Империи, которая пыталась разрушить его жизнь, погубить всех тех, кто был ему дорог. В поединке с капитаном Оуэн еще не мог войти в состояние "спурта". Борьба с Озимандиусом, потребовавшая длительного вхождения в "спурт", подвела организм Искателя к опасной черте. Но сейчас другого выхода не было. Чтобы пробудить хэйденменов, спасти Хэйзел и Жиля, надо было убить пришельца. Все остальное не имело значения. Увидев, что пришелец пошел в атаку, Оуэн произнес заветный пароль и с поднятым мечом устремился на монстра. Он был из рода Искателей Смерти, и пришельцу предстояло на своей шкуре узнать, что это такое.
     Подхлестываемый "спуртом", Оуэн нанес мощный рубящий удар по шее пришельца. Наткнувшись на панцирь чудовища, меч разлетелся на куски. Тотчас же лапы чудовища легли на плечи Оуэна. Огромные когти глубоко, до самой кости, вонзились в тело Искателя, по его рукам ручьями заструилась кровь. Пришелец пытался подтянуть противника к своим страшным челюстям. Сжимая в руке обломок меча, Оуэн ударил кулаком в грудь пришельца. Усиленные "спуртом" мускулы заставили пришельца почувствовать этот удар, но он все равно сантиметр за сантиметром подтягивал Оуэна к своей пасти. В этой борьбе любой человек был обречен на поражение, а Оуэн, даже пройдя Лабиринт и прибегнув к "спурту", остался всего-навсего человеком. Смерть смотрела на него багровыми немигающими глазами пришельца.
     Тут его взгляд упал на свежую рану в туловище монстра. Значит, Мун все-таки сделал свое дело. Идея, родившаяся в уме Оуэна, была осуществлена так быстро, что он даже не успел оценить ее возможные последствия. Вытащив из кармана гранату, Искатель выдернул чеку и погрузил руку в самое нутро пришельца. Отпустив гранату, он попытался вытащить руку, но края раны сомкнулись на его запястье. Попытки высвободиться из этих тисков ни к чему не приводили. Сконцентрировав всю волю, Искатель ударил обломанным лезвием меча по собственной руке и, обагренный кровью, отпрянул от пришельца. Пришелец прижал когтистые лапы к своему брюху, и в этот момент прогремел взрыв.
     И изнутри, и снаружи пришельца охватило жаркое белое пламя, искавшая выход взрывная волна сорвала с плеч оскалившуюся в дьявольской улыбке голову. Обезглавленное тело закачалось, огромные лапы в агонии стали хватать воздух, но жизненные силы пришельца уже иссякли, и он тяжело повалился на каменную мостовую.
     Оуэн, содрогавшийся от озноба, крепко схватился за запястье обрубленной руки. Бившая фонтаном кровь стала течь тонкой струйкой. Теперь надо было сделать главное. Бросая по сторонам отчаянные взгляды, Оуэн увидел возле шкафа с пультом управления голову киборга. Оуэн упал на колени и, по-прежнему крепко сжимая запястье, стал двигаться вперед. Ему надо было пробудить хэйденменов. От него зависела судьба Хэйзел. Подобравшись к пульту управления Гробницей, он заставил себя встать на ноги. Залитый кровью пульт был перед его глазами, но блоки, разноцветные панели и клавиши оставались загадкой.
     Оуэн посмотрел на мертвую голову киборга, поднял ее здоровой рукой и заглянул в застывшие глаза.
     - Мун, черт тебя побери! Что я должен делать? Как их разбудить? Скажи!
     В глазах киборга появилось слабое золотистое мерцание. Его губы зашевелились, и Оуэн поднес голову к своему уху.
     - Голубая... Три-семь-семь-ноль, - чуть слышно прошептал Мун.
     Отбросив голо