собирался оставаться сзади.
     Рэндом глядел на  мелькающий внизу Бесконечный Парад, и ему трудно было
поверить, что после стольких лет и стольких битв его  Крестовый Поход все же
дошел до Голгофы. До Семей, которые подгребали под себя и крушили все во имя
прибылей и  привилегий.  Они  объявили  его вне  закона, изгнали с  планеты,
пытались  убить его и сломить, но он вернулся и теперь предъявит им  счет. И
горькой будет расплата.
     Он рассмеялся  вслух, и  ветер тут же унес  смех,  и  он  сам  едва его
расслышал. Сегодня  падет Империя, и это он ее повергнет. А когда она упадет
на колени и запросит пощады, он плюнет ей в глаза и ударит ногой в  зубы. Он
изо всех сил давил на газ, выжимая из грависаней все, что они могли дать,  и
еще немного. Уже видны были вдали первые Башни, и он  дождаться не мог, пока
до  них доберется.  Да, теперь кланы  уже должны  знать,  что  он  идет. Они
включили  защиту, подрегулировали свои компьютерные системы  под  скорость и
маневренность  грависаней. Они будут  его ждать. И ему плевать на  это.  Это
день суда, и ему суждено опустить в этот день молот. Да, так можно заставить
человека поверить в какую-нибудь религию.
     Джек сурово  усмехнулся, ветер скривил его губы в волчий оскал. Хороший
день, чтобы умирать - кому-нибудь другому.
     Он посмотрел на  Руби  Джорни. В  черной коже и белых мехах, неколебимо
стоящая  на прыгающей платформе саней,  с  лицом суровым  и неумолимым,  она
казалась темной валькирией древней  легенды, прилетевшей забрать в  Валгаллу
мертвых героев, хотят они  того или нет.  Сани  ее были забиты  оружием всех
видов  -  до последней  унции  веса,  который  еще не  снизит  скорости.  От
лучеметов до гранат и метательных ножей. Руби  любила тщательную подготовку.
Она  оглянулась, перехватила взгляд  Рэндома и улыбнулась ему. Она  летела к
лучшей в своей  жизни добыче и трофеям - или к собственной смерти, и никогда
не выглядела счастливей.
     Рэндом  улыбнулся ей в  ответ и повернулся к Шторму,  который  летел от
него  с другой стороны. Умелый старый воин надежно  пристегнулся к саням, но
все  равно  казалось,  что он дрожит  и дергается  при  каждом  толчке своей
машины. Длинная белая грива развевалась за его плечами, а он сам смотрел, не
мигая,  навстречу ветру. Он  был слишком  стар для таких заданий, и все  это
знали, в  том числе и он, но он настаивал на своем участии, а у Рэндома духу
не хватило отказать ему. Он понимал, что Шторму необходимо быть при решающем
ударе в той борьбе против Империи, которой он отдал столько сил и лет жизни.
Поэтому он  поставил старика  рядом с  собой,  чтобы  за ним приглядывать, и
только  надеялся, что Шторм не отстанет.  Даст  Бог, рефлексы  старого воина
помогут ему  добраться  до Башен  живым. У многих  это не получится.  Потери
неизбежны,  как  только  армада  войдет в соприкосновение с главной  защитой
Башен. И каждый участник армады это знал, и все равно вызвался добровольцем.
Все  знали, что армада одноместных  саней  -  единственная  сила  достаточно
быстрая, мобильная и гибкая,  чтобы пробиться сквозь защиту к Башням.  Туда,
где Семьи думали, что они в безопасности.
     Наземным   силам  пришлось   бы   несколько   дней   сражаться   против
многочисленного  и хорошо вооруженного  гарнизона Башен, пробивая  себе путь
этаж  за  этажом,  добираясь  до самого  защищенного  верхнего  уровня,  где
забаррикадировались бы  Семьи.  Потери  с  обеих  сторон были  бы огромны, и
никакой  гарантии,  что Семьи не  бросят Башни  и  не улетят раньше,  чем их
захватят.  Дезинтеграторные  пушки гравибарж достаточно мощны, чтобы пробить
себе путь, но они слишком медленны и мало  маневренны. Превосходящая огневая
мощь Башен сбила бы их раньше, чем они могли бы подлететь на радиус действия
своих  пушек. Эсперы  при  наличии  такого  количества  эсп-глушителей  тоже
бесполезны. Именно поэтому кланы укрылись в Башнях - единственное место, где
ощущали себя в безопасности - при первых признаках беспорядков.
     И Рэндом покажет им, что они ошиблись. Этот план он вынашивал годами, в
окопах и траншеях бесконечных войн и несчетных миров,  мечтая  о том, как он
когда-нибудь  перенесет  эту  войну домой, на Голгофу.  Он предусмотрел  все
вопросы, отточил все детали, и сейчас его мечта становилась явью. Сделай или
погибни. Смерть или слава. И он не мог быть счастливее, чем сейчас.
     С частных посадочных площадок Башен навстречу армаде  взмыли  в  воздух
гравибаржи.  Огромные  корабли с  тяжелой  броней и мощным  вооружением,  но
грависани  налетели  на  них  вихрем, окружив со всех  сторон.  Они метались
вокруг медленных  барж, слишком маленькие и слишком быстрые  для компьютеров
наведения больших кораблей. Эти компьютеры были запрограммированы на большие
корабли или на стационарные цели. Сани проскакивали мимо них, все прибывая в
числе, и баржи открыли огонь по скоплениям легких машин.
     Грависани немедленно рассеивались, но их было так  много, что  баржи не
могли все  время промахиваться.  Сани  без силовых щитов  взрывались клубами
пламени и падали с  неба огненным листопадом. Десятки их  погибли  в  первые
секунды,  ветер  унес вопль горящих людей,  но  уцелевшие  из  первых  рядов
бросались  прямо к баржам, и те не могли вести огонь, не поражая друг друга.
Уклоняясь  от   малых   орудий  барж,  грависани   сами   открыли  огонь  из
дезинтеграторов. Сначала их было слишком мало, чтобы нанести баржам реальный
вред, но вскоре их  стало сотни, и  еще сотни летели на помощь, кружа вокруг
барж, как  пчелы  вокруг  медведей,  снова  и  снова  ударяя  в  щиты,  пока
перегруженные щиты не перегорали, не в  силах справиться с таким количеством
попаданий с  разных  сторон. Сани  налетали  на баржи и  прожигали  бреши  в
тяжелой  броне  за  счет  одной  только настойчивости.  И  вот  баржи  стали
сотрясаться  от внутренних взрывов, и из  дыр  повалил дым, густой,  черный,
тяжелый,  с  отсветами  пламени. Один за  другим  тяжелые корабли ныряли или
беспомощно кувыркались в  воздухе,  дрейфуя  с ветром,  начав  медленный, но
неуклонный путь к земле. Армада одноместных саней, лишь слегка уменьшившись,
оставила  их  позади и  направилась к  первой  из пастельных  Башен, стоящих
высоко и гордо на фоне утреннего неба.
     Теперь  сани заполнили все небо, и тысячи  их  неумолимо  спускались на
последние  редуты кланов. Башни ждали, пока они подлетят на выстрел, и потом
открыли  огонь  из собственных  дезинтеграторных орудий,  пробивая  огромные
бреши  в  рядах  нападающих.  Сани  камнем   падали  с  неба,   искореженные
металлические обломки  оставляли  за  собой длинный  след  дыма и  огня.  Но
остальные продолжали атаку. Позже будет время оплакать погибших. Пушки Башен
били по  скоплениям  саней снова и снова,  наполняя небо  криками и  кровью,
взрывами  и шрапнелью. Теперь,  так близко  к цели, тактика уклонения  стала
бессмысленной,  и  грависани  дали  полный  газ  и  ввинтились в башни,  как
управляемые  снаряды, ведомые  яростью, решимостью, обидой длиной в жизнь. И
Рэндом  был  впереди,  плечом к  плечу с Руби и Штормом. Он завывал и ревел,
выкрикивая древние боевые кличи и лозунги, и сотни голосов отвечали ему. Для
многих  само имя Джека  Рэндома было достаточным  боевым  кличем. С победным
воем повстанцы обрушились на башни, и  вопль  их  бушующей  ярости  заполнил
утреннее небо.
     Снова и снова били дезинтеграторы Башен, взрывая в небе грависани, и во
все  стороны  летели  почерневшие  осколки.  Погибли  сотни  добрых  бойцов,
разорванных на части  вместе со своими машинами, пожранных заживо  огнем или
выброшенных из саней волной близкого взрыва. С криками боли, страха и ярости
падали  они на  далекую землю. Но  Рэндом, Руби и Шторм  все так же вели  за
собой  армаду,  вокруг бушевали взрывы,  огонь  и смерть, а они  метались  в
опасных маневрах,  подхваченные  тепловыми  потоками  вблизи Башен. За  ними
тысячи саней  покрыли небо, отбросив на Башни темную  и  зловещую тень. Ибо,
хотя были сбиты уже сотни и еще сотни продолжали погибать, их были тысячи, и
остановить их было невозможно. А передовые сани уже были близко, так близко,
что  орудия  Башен уже  нельзя  было  на них  навести.  Они  влетели  внутрь
защитного  периметра, направляясь к  огромным  сталегласовым  окнам верхнего
этажа.  Рэндом будто видел глядящие из-за них  лица, искаженные изумлением и
страхом, и это зрелище согревало его сердце.
     Он  еще улыбался, когда по его саням ударил луч дезинтегратора из Башни
Ходзира. Рэндом бросился выравнивать вставшие на дыбы сани, и тут взорвалась
вся приборная панель.
     Ослепленный дымом и пламенем, Рэндом вцепился в мертвый штурвал, а сани
под ним провалились в пропасть. Они падали камнем, оставляя  за собой дымный
след, и Рэндом видел, как  пролетает над  ним армада, оставляя его сзади. Он
выругался  и схватился  за то,  что осталось  от  управления. Он  не  боялся
умереть - он просто разозлился. Дойти так  далеко и пройти  так много, чтобы
споткнуться на этом месте!
     Двигатель чихнул, и сани под ним дернулись, чуть его не сбросив. Рэндом
проворчал  что-то неразборчивое и вцепился в управление,  пытаясь  совершить
чудо и  заставить  лететь горящие  останки подбитых саней. Очевидно, один из
богов, которых  он помянул, прислушался, и двигатель саней  ожил. Он  звучал
неровно  и  неуверенно,  и  сани  рыскали  и мотались  во  все  стороны,  но
постепенно падение замедлилось и прекратилось, и тогда, когда Рэндом победно
завопил и выбросил  вверх руку в знак триумфа, сани  начали  снова  медленно
набирать  высоту,  поднимаясь  вдоль стены Башни Ходзира к Семье на  верхнем
этаже.
     Двигатель саней готов был в любой момент заглохнуть, но Рэндом не давал
ему,  играя  управлением с отчаянной  сосредоточенностью. Армада  висела над
ним,  темные  тени  неостановимо  летели  ко  многим  Башням сразу. Все  еще
слышались пушки, и  в темной волне  появлялись  широкие неровные трещины, но
остальные  шли вперед.  Кто-то  уже вступил в ближний  бой, выбивая  дыры  в
сталегласовых окнах и вламываясь в верхние этажи Башен. Там их ждали солдаты
с  мечами  и  лучеметами,  но  первая  волна  мятежников  умела  драться   и
отказывалась умирать, не захватив плацдарма для тех, кто  шел следом. Многие
все равно  погибли, сражаясь против неимоверно превосходящего противника, но
мятежники все прибывали и прибывали и  медленно,  дюйм за  дюймом, пробивали
себе путь в Башни.
     Это была битва,  которой Семьи никогда не ожидали.  После санной  атаки
Вольфов  на  Башню  Кэмпбеллов  почти  все Семьи  установили  дополнительные
дезинтеграторные пушки  на крышах и вложили деньги в несколько гравибарж, но
такой самоубийственной атаки они предвидеть не могли.
     Все больше и больше грависаней прорывались через защиту и вламывались в
верхние  этажи. Рэндом с сожалением выругался, когда  его сани поднимались к
верхнему  этажу Башни  Ходзира. Он  всегда  мечтал ворваться в нее  первым и
биться за плацдарм для тех, кто  пойдет за ним. Рэндом  всегда  считал,  что
вождь  должен быть впереди.  Что случилось со Штормом и Руби  Джорни, он  не
знал, но  сейчас не  мог  о них  думать.  Сани пролетели несколько последних
этажей  и  остановились  у верхнего этажа  Башни Ходзира.  И  тут у  Рэндома
похолодело под ложечкой, когда он  увидел десяток наведенных на него  ручных
дезинтеграторов. Кто-то успел пробить дыру в сталегласовом окне, но вряд  ли
смог ею воспользоваться. У Рэндома закипел  в крови адреналин,  и все вокруг
страшно замедлилось. Казалось, что сколько угодно времени он может оценивать
ситуацию и  решать,  что  делать.  Он  не  доверял  управлению  своих  саней
настолько, чтобы  рискнуть  упасть  ниже  зоны обстрела  дезинтеграторов,  а
двигался он слишком медленно, чтобы рывком подняться выше. А если попытаться
использовать последние мгновения на подъем силового щита и  окажется, что он
не  работает,  от  него  не останется даже, что  хоронить. И  Рэндом  сделал
единственное, что  мог, и время снова  понеслось сломя голову. Он дал полный
газ и бросил свою машину на ожидающих охранников.
     Стрельбу они  открыли бешеную,  но  он уже был  среди  них,  хотя  пара
попаданий ему  все-таки досталась. Сани взорвались, перебросив Рэндома через
панель  управления  в  клубе пламени.  Он  летел вперед, ослепнув  от  жара,
пытаясь  встать на  ноги.  Охранники разбежались, потому  что  осколки саней
взорвались  снова. Рэндом тяжело  свалился на покрытый  ковром пол, от удара
перехватило  дыхание.  Он свернулся в  шар,  надеясь,  что его укроет дым от
взрыва, отчаянно пытаясь выхватить меч и лучемет. Он слышал крики, суматоху,
треск пожара.  И  тут то, что осталось от пылающих саней, свалилось  на него
сверху, припечатав к полу, и вокруг него был только ослепительный  жар и рев
пламени.
     Уцелевшие охранники пытались сбить пламя, разгоревшееся по всему этажу,
и призывали подмогу.  Клан  Ходзира  уже отступил на  нижний этаж. Прибывшие
люди  бросились  кто тушить  пожар,  кто  занимать позиции  у  окна и  вести
непрерывный огонь по налетающим грависаням. На Башне Ходзира пушек на  крыше
было  больше,  чем  на   других  Башнях,  и  теперь  большинство  грависаней
сосредоточились  у  Башен  с  меньшей  огневой  мощью.  Несколько охранников
осторожно приближались к горящим обломкам.  Никто  не выжил бы  после такого
удара и его последствий, но  охранники  не  хотели  рисковать.  О  некоторых
мятежниках рассказывали странные вещи.
     Один из охранников посмелее пошевелил обломки острием меча. Жар от огня
не дал ему подойти ближе,  но ему  показалось, что из-под кормы саней торчит
почерневшая нога. Он  ткнул ее мечом и отскочил, когда  нога  дернулась.  Он
отбежал к своим товарищам, и тут  обломки качнулись в сторону, и из-под них,
из верной смерти, стало подниматься что-то,  твердо решившее оттуда вылезти.
Потерявшие   равновесие  горящие   обломки  свалились  в  сторону,  открывая
почерневшую фигуру человека. Одежда на нем почернела и дымилась, руки и лицо
были  красно-черными  от ожогов. Но  спину он  держал  прямо, и  голова была
поднята, а покрытые волдырями руки твердо  держали лучемет  и меч.  Бледными
щелями  смотрелись  его  глаза на  черном  лице, но вдруг в  зловещей улыбке
сверкнули белые зубы.
     - Меня не так-то легко убить, - сказал Джек Рэндом. Охранники  застыли,
как каменные, при виде человека, которому полагалось бы тихо лежать мертвым,
но  он встал и бросал им  вызов. Это продолжалось мгновение  - тренированные
охранники  Башен,  кондиционированные на верность Семье до самой смерти, они
реагировали быстро. Отбросив страх, они двинулись вперед, подняв мечи, чтобы
разрезать  обугленный  призрак на сотню кусков и посмотреть,  встанет  ли он
снова.  Рэндом  тщательно нацелил дезинтегратор и снял трех охранников одним
выстрелом. Они упали молча, а остальные шли вперед. Рэндом засунул лучемет в
обгорелую кобуру, крепко стиснул рукоять меча и подумал, сколько  он уложит,
пока не упадет сам. Даже его силам были пределы, и он чувствовал, как близко
к  ним подошел. Падение отняло много сил,  и  времени  восстановиться у него
сейчас не будет. Он пожал бы плечами, не будь это  так больно. Рэндом всегда
знал,  что  умрет в  одиночку,  настигнутый  наконец  превосходящими  силами
врагов. И тогда он услышал пронзительный голос Руби Джорни:
     - Падай, Рэндом!
     Ни о чем не спрашивая, он бросился на  пол, и комната заполнилась ревом
тяжелого пулемета,  который Руби  Джорни поставила на своих  грависанях. Она
парила за разбитым  окном, поливая комнату  густым  дождем свинца. Охранники
падали, дергаясь,  пораженные оружием, которого они  не знали и  не ожидали.
Несколько их  ответных выстрелов были пущены наудачу, и вскоре  все они были
мертвы и валялись беспорядочной кровавой кучей на дорогом ковре.
     Пулемет   замолчал,   и   наступившая   в   комнате   тишина   казалась
оглушительной. Лениво вились  в воздухе густые  струи  дыма. Руби  выдернула
тяжелый  пулемет из  крепления, прыгнула в  комнату сквозь разбитое  окно  и
поспешила  к  Рэндому,  который  устало  поднял  руку  в  приветствии.  Руби
посмотрела на обугленную и покрытую волдырями  руку,  на  красное лицо цвета
сырого мяса.
     - Ну и видик у тебя, Рэндом!
     - Спасибо за комплимент. Я  думаю, это выглядит хуже, чем есть на самом
деле, хотя  и на самом деле это тоже не сахар. Но я исцеляюсь. Я это ощущаю.
И я все еще в игре. - Он посмотрел на пулемет, который она держала на руках,
как  ребенка.  - Кажется,  ты была права  в  конце концов, что притащила эти
игрушки. Это действительно так весело, как кажется?
     - Можешь давать голову  на отсечение, - усмехнулась Руби.  - Подержи-ка
его.
     Она  бросила пулемет на руки Рэндому и направилась к убитым охранникам.
Нагнувшись,  она стала обыскивать их карманы  с профессиональной быстротой и
умением. Рэндом нахмурился:
     - Руби, что это ты делаешь?
     - Ищу что-нибудь ценное. Кредиты, драгоценности - все годится.
     - Не время для мародерства!
     - Для мародерства всегда  время. Когда  я примкнула к  этому Восстанию,
мне  была  обещана  вся добыча,  которую  я смогу  унести, и сегодня  первая
выплата. Хотя должна сказать, что добыча здесь хилая. Дешевка. Но все равно,
завтра к этому времени я собираюсь  обобрать всю Башню  до  голых  стен. Все
мелкое и ценное и такое, что я смогу унести лично, я возьму.
     Рэндом грустно покачал  головой и пошел к лестнице. Пробовать  лифт  не
стоит - там наверняка ловушка. Он бы точно ее поставил. Семья должна быть на
этаж ниже и  наверняка забаррикадировалась и  окружила себя небольшой армией
защитников.  Вряд  ли им это  поможет.  Рэндом усмехнулся волчьей улыбкой  и
почувствовал,  как треснула кожа на лице. Он  машинально поднял руку и потер
рот. Отвалились клочки мертвой кожи. Рэндом посмотрел в зеркало, висящее  на
стене возле лестницы. На месте отвалившейся кожи белела новая. Он исцелялся.
Чувствовал он себя все еще исключительно мерзко, но не было времени обращать
на это  внимание. Он толкнул дверь на  лестницу и выглянул.  Ярко освещенные
металлические ступени, все пусто и тихо.
     Рэндом снова улыбнулся. Он  не сомневался, что клан Ходзира  приготовил
ему неприятные сюрпризы  всех видов.  Но  они его не остановят. Ничто его не
остановит -  ни все вооруженные силы Голгофы, ни вся военная добыча  в мире.
Он  сознательно  выбрал  своей  целью именно Башню  Ходзира. С  вероломством
Ходзира он был знаком давно, и теперь он вернулся и отправит их души визжать
в  Ад, чего бы это  ему ни стоило. Он резко  позвал  Руби, и она  лишь  чуть
задержалась, чтобы снять  еще пару колец с  пары  пальцев, потом подбежала к
нему  с оттопыренными  карманами.  Забрав  у  него пулемет, она нежно  взяла
оружие на руки. С Джеком она потом перемолвится парой слов - и за его резкий
тон, и за  то, что помешал ей собирать добычу,  но  сейчас она пойдет  туда,
куда  поведет  Рэндом,  не  сомневаясь,  что  там  будет  достаточно  крови,
жестокости  и  мародерства. Она пошла туда, куда показал Рэндом, а он за ней
по пятам.
     Они  не успели далеко уйти, как решительно  настроенная  группа  солдат
элитных войск  загрохотала по лестнице  им  навстречу.  Руби  сразу  открыла
огонь, но  солдаты  успели  включить  силовые щиты,  и  те,  кто были сзади,
подняли  их  над  головой.  Пули  отскакивали  от  щитов,  и  Руби  пришлось
прекратить  огонь, когда  ее чуть не задело  рикошетом. Бросив пулемет,  она
выхватила меч, ожидая, что  солдаты отключат щиты и бросятся врукопашную, но
они  вместо  этого  все так же шли вперед, заполнив всю лестницу и  вынуждая
Джека и Руби  отступать,  откуда  пришли - больше отступать было некуда. Это
была  простая  тактика,  ее  единственной  целью  было  не  дать  мятежникам
добраться  до клана. С любым другим она могла  бы  достичь успеха, но Руби и
Джек испытали  прикосновение Безумного  Лабиринта. Они  м