Оплота! Проигравший
ставит всем выпивку.
     - Давай! - крикнул Кит и врубил двигатель. Его  флаер рванулся  вперед,
резко  набирая  скорость.  Дэвид  заревел в  притворной  ярости  и  бросился
догонять.  Они исчезли вдали,  и  только  еще  звучал их ясный, счастливый и
беззаботный смех.

     Оставив флаеры в подвале под Оплотом Дезсталкеров, они вошли в огромное
старое  здание, дружелюбно  по дороге споря, кто  же  победил  в  гонке. Как
бывало  всегда, разница оказалась почти  неразличимой, и они согласились  на
ничью. На самом деле каждому из них было все равно, кто победил, и это  тоже
было для них новым. Дэвид одобрительно оглядывал залы и коридоры по дороге в
просторный обеденный  зал.  Оплот  принадлежал Семье Дезсталкеров уже многие
поколения  и  бывал  на разных  планетах. Последний  раз  Оуэн  распорядился
перенести Оплот  на Виримонд по кирпичику и собрать на  этой планете,  право
владения  которой  он  купил. Традицией Семьи  было, что каждый новый  глава
клана выбирал  для своего Оплота новую планету, но  Дэвида это не волновало.
Виримонд ему вполне подходил,  и даже приятно было восстать  против семейной
традиции,  пусть  и  в  такой мелочи.  Он  не  хотел  быть  просто очередным
Дезсталкером.
     Много  времени и  сил у  него  ушло  на ликвидацию всех  следов Оуэна в
Оплоте. Теперь лордом был он, и не хотел, чтобы что бы то ни было напоминало
о его предшественнике.  И  потому все  оставшееся  имущество  Оуэна он велел
выбросить  или сжечь  и изо  всех сил  постарался  заполнить  залы и комнаты
своими  вещами. Честно  сказать, все  его личные мелочи  выглядели  довольно
жалко и  неуместно  в огромном старом доме,  забитом  сокровищами и трофеями
многих поколений  Дезсталкеров, но Дэвид  мог бы признаться в этом разве что
Киту. В конце концов, имело значение лишь  то, что и Оплот, и планета теперь
принадлежали  ему, Дэвиду, и когда-нибудь вряд ли  даже кто-нибудь вспомнит,
что был здесь когда-то и другой лорд.
     Они почти добрались до обеденного зала, как их перехватил эконом. Дэвид
бросил  взгляд  на толстую пачку бумаг у него в руках и громко вздохнул.  Он
ненавидел  бумаги и ясно дал эконому это понять, но все же настаивал,  чтобы
все  по-настоящему  важные  дела  проходили  через  него.  Эконом  занимался
ежедневной  текучкой,  но  Дэвид  не  хотел,  чтобы  он  принимал   решения,
относящиеся по  праву к  компетенции лорда  Виримонда.  Этот  человек в ноль
минут повернулся против Оуэна, когда императрица объявила того вне закона, а
тот, кто  предал  одного Дезсталкера, с  тем  же  успехом  может  предать  и
другого.
     Эконом был человеком серым. Высокий, болезненно тощий,  с серой сединой
волос,  он  одевался в серое и обращал к  миру столь же серое и бесстрастное
лицо. Дэвид никак не мог избавиться  от чувства, что этот  человек про  себя
над  ним  насмехается.  Казалось,  ему   безразлично  все  на  свете,  кроме
содержания Оплота и собственных  драгоценных бумажек; иногда казалось  даже,
что он считает  Оплот  своим, а  всяких Дезсталкеров - просто  посетителями.
Весь  его вид  говорил:  Дезсталкеры  приходят  и уходят, а Я  и  народ  мой
пребываем  вовеки.  Он постоянно  жевал  кусочки хлеба  без масла  и  громко
хрустел  пальцами,   если   его  заставляли  ждать.   Дэвид  этого  типа  не
переваривал,  но старался  сдерживаться.  Он  знал,  что без него не  сможет
управлять Оплотом.
     - Еще бумаги? - спросил он безропотно. - А до после обеда они подождать
не могут?
     - Именно это вы сказали перед завтраком, милорд, - ответил эконом своим
спокойным  и   серым  голосом.   Как  всегда,  титул  в  его   устах  звучал
оскорблением. - Эти различные дела лишь стали еще более безотлагательными. Я
почтительно настаиваю...
     -  Ладно, ладно,  -  вздохнул Дэвид. - Там ведь кабинет  в  конце этого
коридора?  Можем пойти туда. И если  это не  окажется действительно важно, я
тебя снова  заставлю  все серебряные ложки пересчитывать. Кит, ты пойдешь со
мной. Если я страдаю, то и все будут страдать.
     - Я бы ни за что на свете этого не пропустил, - ответил Кит спокойно. -
Люблю смотреть, как у тебя жилы на виске набухают, когда ты пытаешься читать
длинные  слова. А кроме того, страдания улучшают характер.  По крайней  мере
так  мне  говорили -  сам я  не пробовал. Каждый,  кто хотел заставить  меня
страдать, мертв и похоронен. Иногда частями.
     Дэвид устроился за письменным  столом ставшего  тюрьмой кабинета и стал
пропахивать свой путь сквозь толщу бумаг. Кое-какой работы не избежать, если
не хочешь утром  проснуться и увидеть,  что из-под тебя вытащили все, чем ты
владел. Но какое-то извращенное удовольствие было в том,  чтобы ставить свою
подпись как можно более неразборчиво. Строго говоря, каждую бумагу надо было
запечатывать фамильным кольцом с гербом, но  кольцо оставалось пока у Оуэна,
чтоб ему провалиться. Дэвид заказал новое кольцо,  но  еще  колебался насчет
его окончательного вида. К концу он уже только просматривал документы, чтобы
лишь не подписать ненароком свой смертный приговор. От мелкого шрифта рябило
в глазах. Кит сидел в сторонке, что-то напевая без всякого мотива. Кит любил
петь, но, правду сказать, не мог выдерживать мелодию. Но так  как никто  ему
никогда этого сказать не решался, Кит находился  в  блаженном неведении, что
поет  он,  как  пукающий  в  тумане  гусь. У  Дэвида  не хватало  жестокости
открывать ему глаза. Сейчас Кит забавлялся, разглядывая эконома в упор, пока
тот  чуть  не  спрятался  в  собственные  зашнурованные  ботинки.  Саммерайл
нервировал эконома. Хотя Саммерайл любого нервировал.
     Дэвид,  просияв, подписал последний документ  и  откинулся  в  кресле с
театральным  вздохом. Эконом  собирал документы,  а  Дэвид  мрачно  на  него
смотрел. Этот человек напоминал ему многочисленных наставников (никто из них
долго  не  удерживался),  пытавшихся вбить хоть что-нибудь  полезное  в  его
необузданный ум. И ни  один из них не преминул напоминать ему о его разумном
кузене Оуэне, прославленном  историке.  Оуэн всегда  был примером всего, чем
Дэвид не был и,  как  он знал, быть никогда не сможет.  И неудивительно, что
Дэвид ненавидел своего двоюродного брата еще до того, как его увидел. Они не
были  близки даже по крови: у Артура, отца  Оуэна, был младший брат Саул. Он
женился на Элоизе, чья  сестра  Маргарита  была матерью  Дэвида.  В  обычных
обстоятельствах  Дэвиду  и  думать не  пришлось бы  о  семейном  титуле,  но
отравленное наследие форсажа убивало многих Дезсталкеров  еще до наступления
возраста зрелости. И  потому, когда  Оуэн оказался  вне закона,  Дэвид  стал
владельцем титула и ответственности, которых он  никогда не ожидал и никогда
по-настоящему не хотел.
     Особенно  если все, что он должен делать в  качестве  Дезсталкера - это
подписывать эти проклятые бумаги.
     Наконец эконом  коротко  кивнул,  удовлетворившись  на время,  и  Дэвид
выбросил перо в окно, пока эконом не передумал.
     - Итак, - сварливо заявил  он, - могу я наконец  пойти и пообедать, или
где- то в Оплоте еще валяется  обрывок бумаги, на котором я забыл нацарапать
свое имя?
     - Документы все, милорд, - спокойно ответил эконом. - Но встречи с вами
дожидается делегация крестьян. Вы обещали их принять, милорд.
     - Я обещал? - переспросил Дэвид, скривившись. - Пьян был, наверное.
     - Пусть  подождут,  пока  мы пообедаем,  - предложил Кит.  - Для того и
существуют крестьяне.
     - Нет, Кит. Если я обещал,  значит,  обещал. Где они, эконом? В главном
зале? Ладно, веди. И поживее, а то ноги переломаю.
     Эконом отвесил рассчитанный до дюйма поклон  на самой грани приемлемого
и пошел впереди показывать дорогу.
     Дэвид  и Кит за ним, причем  Кит громко  фыркал, когда у него в  животе
урчало.
     - Дэвид, можно я убью его на свой день рождения? В подарок.
     Дэвид не мог не рассмеяться.
     -  Извини, Кит. Как ни противно мне это признать,  но он  мне нужен. Он
единственный,  кто  здесь знает, за  какие ниточки дергать,  чтобы управлять
Оплотом таких размеров.  А я просто не знал бы, с  чего начать.  Искать  ему
замену - это был бы кошмар. Этот сукин сын сделал себя незаменимым, и он это
знает.
     - А зачем  нам принимать крестьян?  - спросил Кит. - Вроде бы мы это не
обязаны.
     - Обязаны.  Или, точнее,  я обязан. Частично потому,  что я хочу, чтобы
местные жители меня любили. Оуэн об этом не беспокоился, и когда императрица
поставила его вне закона, он ни к кому не мог тут обратиться. Со мной такого
не будет. Потом: чем больше связей и источников информации у меня будет, тем
меньше влияние эконома.  Я хочу, чтобы они видели власть во мне, а не в нем.
И  последнее:  недавно  крестьяне  начали  экспериментировать  с  элементами
местного самоуправления, и я хочу их в этом поощрить.
     - За  каким чертом? - произнес Кит, искренне шокированный.  - Крестьяне
делают  то, что им  скажут. Потому-то  они и крестьяне.  Позволить  им самим
решать свои  дела - значит напрашиваться  на неприятности. И  не в последнюю
очередь от Лайонстон. Если она узнает...
     -  ...то  ничего  не  сделает, пока  будут  идти  поставки  провизии, -
спокойно перебил его Дэвид. - Империя зависит от того, что мы  производим, и
она это осознает.  А почему  я  поощряю  крестьян - отвечу: мне  нравится их
храбрость, и я  понимаю их стремление к независимости. И забавно думать, как
Лайонстон бессильно пускает  дым. И еще одно: поощряя местную демократию, мы
затыкаем глотку Подполью.  Не волнуйся,  Кит, я  знаю,  что  делаю.  Поощряя
крестьян и подрывая авторитет эконома, я могу услышать то, что не услышал бы
иначе. Меня не застигнут спящим, как Оуэна.

     Встреча  удалась.  Крестьяне   почтительно  кланялись  Дэвиду  и  Киту,
говорили  все, что полагалось, и выдвинули несколько  скромных  предложений.
Дэвид притворился,  что их обдумывает,  и согласился. Местная демократия  на
Виримонде жила  и  процветала,  эконом  молчаливо  кипел, и, с  точки зрения
Дэвида, все было в  мире хорошо.  Ему нравилось,  что крестьяне  довольны, а
эконом  недоволен. В  сердце  своем он  был любителем  простых удовольствий.
Крестьяне снова поклонились,  глубоко,  как следует, и  вышли  счастливые  и
довольные. Дэвид уже позволил себе подумать об обеде, как  эконом  преподнес
свой маленький сюрприз.
     - То есть как это "еще дела"? - рявкнул Дэвид. - Я подписал все, что не
дышит, и поговорил со всем, что дышит. Все,  что  осталось, может подождать,
пока я поем, переварю обед и посплю.
     -  Боюсь,  что  нет,  милорд, - ответил  невозмутимый эконом.  - Пришло
сообщение лично  от императрицы относительно ее планов на будущее Виримонда.
Каковые  планы,  должен  с   сожалением   отметить,  делают  ваши  заверения
крестьянам как лишними, так и не имеющими силы.
     Дэвид остро глянул на эконома. Он впервые услышал о каких бы то ни было
планах на будущее Виримонда, особенно исходящих  от  императрицы. Он  думал,
что Лайонстон  вряд ли знает,  где вообще находится  Виримонд.  Как  владыка
планеты  и ее  людей,  он  должен  был быть уведомлен о любых планах  весьма
загодя. И еще было что-то в тоне эконома, что ему совершенно не понравилось.
Какая-то  почти  самодовольная  осведомленность.  Дезсталкер   нахмурился  и
откинулся на спинку кресла. Если  есть что-то, о чем  эконом думает, что оно
ему  не понравится, он хочет знать это немедленно. - Хорошо, эконом, давайте
это на главный  экран.  Посмотрим,  что имеет сказать Железная Сука.  Эконом
безмятежно кивнул и  отошел  включить экран. На стене  перед Дэвидом и Китом
появилось изображение, и кошмар начался. Лайонстон комментировала за кадром,
но изображения  на  экране  говорили  сами  за  себя. Виримонд  должен  быть
полностью  автоматизирован  - стать огромной  фабрикой  от полюса до полюса.
Города, деревни  и просторные поля скроются  под крышами, где скотина  будет
содержаться в стойлах, выстроенных  в сотни этажей. Животные будут рождаться
в клонирующих агрегатах,  проживать недолгую  жизнь с  искусственным нагулом
веса  и  умирать в  соседних отсеках  на  бойнях, ни разу не увидев внешнего
мира.  Корм через  трубы,  лоботомия для  успокоения,  убийство  и  разделка
машинами.  Сельскохозяйственная  земля  более не  нужна.  Не  нужны  фермы и
фермеры. Всем  будут  управлять компьютеры. Крестьяне будут согнаны в гурты,
переправлены  на другие планеты, где  будут  работать на фабриках. Проектный
рост производства мяса в тысячу раз за первый год, срок  окупаемости проекта
- не более десяти лет.
     Таков был  план Лайонстон для Виримонда -  будущее, где нет места рукам
человека. Последней сценой на  экране был сгенерированный компьютером  образ
нового  мира. Пейзаж  бесконечных складов  и фабрик, черный дым из печей для
переработки  органических остатков с боен  - копыт,  костей  и кое-какой еще
мелочи - в клей. В автоматизированном мире ничего  не будет пропадать. Экран
опустел, сообщение кончилось. Эконом вежливо кашлянул, напоминая, что он еще
здесь:
     - Какие-нибудь вопросы, милорд?
     - Она спятила? - спросил Дэвид. - Она что, всерьез думает, что я на это
пойду? На уничтожение  целого мира  с его культурой?  Эти люди  служат нашей
Семье уже много столетий!
     - Это всего лишь крестьяне, -  спокойно ответил  эконом. -  Их  долг  и
назначение   -   служить,  здесь  или  в  другом   месте,  как  распорядится
императрица.   Новый  способ   выращивания  мясных  животных  будет  намного
эффективнее.  Могу представить проектные цифры на ближайшие десять лет, если
вам интересно.
     - Засунь их  себе  в задницу! То, что она планирует  - ужас!  Здесь мир
людей, а не какой-то филиал Шаба!
     - Вам следует гордиться, милорд. Виримонд станет первой такой планетой,
прототипом. Как  только здесь будет доказана ценность проекта, все остальные
сельскохозяйственные миры будут  преобразованы аналогично.  Ваше  теперешнее
состояние возрастет многократно.
     -  А кому это  надо? -  прохрипел Дэвид почти в лицо эконому. - Что  за
радость мне быть лордом огромной фабрики? Нет, здесь этой мерзости не будет,
пока я здесь лорд.
     - А чем ты можешь ее остановить? - спросил Кит. - Она ведь императрица.
Это  она  принимает  решения.  Будешь  много  спорить  -  она  объявит  тебя
предателем, как Оуэна.
     -  Она же не пойдет на  уничтожение целой  планеты? - растерянно сказал
Дэвид. - Или пойдет?
     - Почти наверняка, - подтвердил Кит. - Не так уж давно она объявила вне
закона планету Танним, и всю планету сожгли. Помнишь?
     Дэвид нахмурился.  Он помнил. Миллиарды  людей погибли  и сгорела целая
цивилизация - по приказу императрицы.
     - Тут же не политика. Тут бизнес.
     - Очень часто это одно и то же, - пожал плечами Кит.
     -  Ага, -  согласился Дэвид.  - Я  знаю, откуда это  пошло.  Почему она
решила начать с моего мира. Потому что я - Дезсталкер, а  Оуэн одержал такой
триумф на Мисте.  Его  ей не достать, и она, сука инфантильная, отыгрывается
на мне. Нет, Кит, этого я ей не спущу.
     - А что ты можешь сделать? - рассудительно спросил Кит.
     - Боюсь, что ничего, милорд, -  вмешался эконом. Голос его был все  так
же  почтителен,  но  Дэвид  был  уверен, что  видит  в  его  глазах  мрачное
удовлетворение. - У императрицы  никогда не было времени на сантименты,  и я
сомневаюсь, чтобы ее поколебали какие бы то ни было ваши протесты. Насколько
я  понимаю,  преобразование сельскохозяйственных планет есть часть процесса,
призванного гарантировать бесперебойный поток провизии в Империю  в  течение
планируемой  будущей  войны  с  пришельцами. В  качестве таковой  части  это
преобразование  становится  вопросом  безопасности,  и  потому  не  подлежит
обсуждению. Кем бы то ни было.
     - Ты все  это знал! - крикнул Дэвид, хватая эконома за рубашку и ударяя
спиной  об  стену. - Ей бы  не  разработать  планов  так тщательно без твоих
консультаций!  Ей нужны были  факты и цифры - такие, которые знал только ты.
Говори, сволочь!
     - Он не может говорить,  -  спокойно заметил  Кит. - Ты  его  придушил.
Легче, Дэвид, давай послушаем, что у него есть  сказать. Убить его мы всегда
успеем.  Дэвид выпустил  эконома  и отступил, тяжело  дыша. Эконом  хватался
рукой за горло,  дыхание  его с  шумом возвращалось, и он глядел  на Дэвида,
отбросив всякое раболепие.
     - Императрица была столь любезна, что спросила моего мнения. Я изо всех
сил  старался  быть  ей  полезен,  как   повелевал  мой  долг.  Вы  не  были
информированы  до  этого  момента,  поскольку  вы  не могли  бы  добавить  к
обсуждению ничего полезного. И еще потому, что от вас ожидалось именно такое
инфантильное поведение. Вы ничего не можете сделать, милорд. Совсем ничего.
     - Я могу обратиться  к Палате Лордов, - сказал Дэвид. - И к Парламенту,
если надо будет. Здесь не только моя судьба поставлена на кон.  Ни один лорд
не потерпит такого  на своей планете. Что за радость быть  лордом без людей,
которыми ты правишь? Эта новая  эффективность оставит нам только возможность
быть  управляющими фабрик.  Ремесленниками! Нет,  ни  один лорд  с таким  не
смирится. Черт побери, я  прибыл сюда  для покоя  и отдыха,  а не  для того,
чтобы надзирать за  превращением моего мира в большую гидропонную ферму! Вон
с глаз моих, эконом! Меня от тебя тошнит. Эконом холодно поклонился и вышел.
Дэвид, все еще  тяжело дыша, оперся  спиной на стену. Кит задумчиво на  него
смотрел.
     - А что мы реально можем сделать? - мягко сказал он. - Если она объявит
это вопросом безопасности... - Ну, для начала я ей пошлю ответ на этот план,
от которого у нее  уши  покраснеют. Она  думает, что  может на меня  давить,
потому что я лорд  без году неделя! Мы должны ей помешать, Кит. Этот  план -
мина под положение каждого лорда. Она хочет отнять нашу власть,  взамен  дав
деньги. Так  вот, на этот раз она просчиталась. Быть лордом - это совсем  не
то, что иметь кредиты в банке.  Наши  крестьяне  прежде всего лояльны нам, и
лишь через  нас  - императрице. Это  потенциальная армия, которую  мы  можем
использовать для защиты от агрессии Империи. Черт, это  дело еще хуже, чем я
думал.  Это удар  по  основным правам и  привилегиям всех лордов!  Если наши
планеты  будут  управляться  компьютерами,  а  наших  крестьян  раскидают по
фабрикам  десятков  миров,  у  нас не  останется базы  для власти. И если  у
Лайонстон это выгорит, она сломит силу лордов раз и навсегда.
     -  Не  всех  лордов, - уточнил  Кит. - Только тех Семей, чье  состояние
привязано  к местам  и людям. У  других кланов  -  у  Вольфов,  например,  -
источник богатства и власти - технологии.
     - Это ты прав, - медленно произнес Давид. - Это удар по  старым Семьям,
более  традиционным, которые пытаются противостоять императрице, а те кланы,
что ее поддерживают, усилятся. Черт, сложно это все. Слои внутри слоев. Все,
к черту, не могу сейчас больше об этом думать. На меня сейчас свалится дикая
головная боль.
     - Тогда пойдем обедать, - предложил Кит. - После хорошей еды мир всегда
становится лучше.
     -  К черту обед,  мне  нужно выпить. Надраться как следует.  Поехали  в
город в таверну, заодно и с девчонками повидаемся - Алисой и Дженни.
     - Отличная идея, - согласился Кит.

     На  высокой орбите над  Виримондом, невидимый снизу с  планеты,  кружил
имперский крейсер "Изящный". Его командир, генерал Шу Беккет, сидел у себя в
каюте, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Если правду сказать, он был
не в  восторге от своего  задания,  но приказ императрицы был  ясен  и очень
конкретен,  а хороший  солдат  делает,  что ему говорят.  Не  в  первый  раз
выполнял  он  приказ,  который ему не нравится, и вряд  ли в  последний.  Уж
таковы жизнь и служба в царствование Лайонстон XIV, Железной Суки.
     Беккет был мужик здоровый и до изумления жирный, так что кресло под ним
стонало  при  каждом  его  нетерпеливом  движении.  Все  приглашенные  гости
запаздывали, но потор