опить их  он никак  не  мог. Слишком большое внимание к
этому  делу может  быть  принято за  слабость, а  этой  шайке  никак  нельзя
показывать даже намек на слабость.  Немедленно на голову сядут. Беккет готов
был  швыряться  предметами,  но  все, до  чего  можно  было дотянуться, было
связано  с  какими-нибудь  личными или  сентиментальными  воспоминаниями.  В
путешествии Беккет любил окружать себя такими  вещами - кусочек дома в чужом
месте. Уж если генералу не полагается комфорт в  собственной каюте,  кому же
тогда полагается?
     Обо всем этом он думал, чтобы не думать  о другом. В  ближайшем будущем
ждало много такого, о чем лучше не думать заранее.
     Дверь  мелодично  прозвенела,  объявляя приход первого  гостя.  Генерал
буркнул: "Войдите!", и  дверь отъехала, открывая  лорда  Валентина Вольфа во
всей мерзкой славе его. Он был одет в безупречного покроя ослепительно-белые
одежды, на которые был наброшен черный плащ с алой подкладкой. Длинное тощее
лицо  было  белым, как  кость,  за исключением  густо  начерненных  ресниц и
кровавого рта. На плечи спадала  струями  грива черных  волос, закрученных в
напомаженные  пахучие  локоны.  В  руке  его была роза  на  длинном стебле с
багровыми,  почти  мясного  цвета,  лепестками.  Стебель  был утыкан  такими
зловещими колючками,  что Беккет даже от  взгляда на них вздрогнул. Валентин
на миг застыл в дверях в картинной позе, чтобы Беккет мог оценить зрелище, и
вплыл  в  каюту.  Дверь  за  ним  вернулась  на  место, и на секунду Беккета
передернуло от мгновенно промелькнувшего, но очень реального чувства, что он
заперт в клетке с опаснейшим хищником. И на самом деле так оно и было.
     Валентин  неспешно  огляделся  подведенными  глазами,  замечая какие-то
интересные  для  него  моменты, потом отмел их  в  сторону  одним  движением
накрашенной  брови. Перед  Беккетом Вольф  остановился и отвесил официальный
поклон. Беккет в ответ коротко кивнул, но вставать не побеспокоился. Поднять
его тушу из кресла - это огромное усилие, и не стоил этого, черт его побери,
Валентин Вольф.  Беккет толстой рукой показал на  пустое кресло,  и Валентин
томно в него погрузился.
     - Мое почтение и уважение, дорогой генерал. Вы забавно перестроили свою
каюту.  Мне  она не  нравится. Но,  впрочем,  мои  вкусы  редко  разделяются
другими. Беккет фыркнул:
     -  Возможно,  потому,  что  вы  -  пропитанный  наркотиками  дегенерат,
настолько  отупевший,  что  может  принимать  любые решения,  только  бросая
монету.
     - Возможно, - согласился Валентин. - Могу я вас кое-чем  угостить,  мой
генерал?
     - Нет, -  отрезал Беккет. - Я не собираюсь туманить  мозг химией, когда
предстоит работа.
     - Какой узколобый подход, - томно произнес Валентин, нюхая  розу и чуть
теребя  зубами  лепесток. -  Я  часто  обнаруживал,  что  верно  подобранные
вещества  в  нужных сочетаниях  и  пропорциях  многократно усиливают  мысли,
приводя к ясности и  пониманию.  Так  мне приходили озарения,  когда  другие
оставались в темноте. Если  бы вы только видели то, что видел  я, генерал, и
чудеса,  которые мне  открывались!  Мое усиленное  сознание несло  меня, как
лошадь  без узды,  топча копытами  людскую мелочь. Однако в  данный момент я
полностью  к  вашим услугам  и  умираю от  нетерпения услышать о сути нашего
задания.
     -  Вам  придется подождать,  пока подойдут остальные,  -  сухо  ответил
генерал, не поддаваясь  на провокацию. -  Инструкции императрицы были вполне
ясными.
     -  Да  благословит ее Господь,  - добавил Валентин. Он закинул  ногу на
ногу и теперь ею покачивал, любуясь отблеском света на  зеркально начищенном
ботинке.  Беккет  вдруг  сообразил,  что он  похож на рисунок в  катехизисе,
причем такой,  под которым написано слово "Распутство". Беккет  против  воли
любовался спокойствием  Валентина, пусть оно  даже было рождено из флакона с
таблетками. Разгром на Техносе III и полное разрушение завода новых звездных
двигателей нанесло по состоянию Валентина Вольфа суровый удар. Того, кто был
главой самой сильной Семьи и автоматически занимал место на верхних ступенях
трона,  теперь  при  дворе  едва  терпели.  И  то  в  основном  для  забавы.
Производство новых двигателей было передано клану Ходзира, которому пришлось
начинать все с нуля. И  это не радовало  Лайонстон, которая требовала, чтобы
работа была выполнена вчера или еще быстрее.
     Двое  Вольфов,  ответственные  за  фиаско  на  Техносе  III,  Дэниэл  и
Стефания,  исчезли, оставив Валентина нести всю тяжесть обвинения, что  он и
сделал с пожатием  плеч, покачиванием головы и очаровательной улыбкой. Такое
случается. Любой другой  подвергся бы суровой опале и, очень возможно, искал
бы свою голову где-то вдали от плеч. Но Валентин Вольф был сделан из другого
теста. Он, глазом  не  моргнув, восполнил  все  финансовые убытки из  своего
кармана, публично  отрекся от  брата  и  сестры,  а потом вышел с  козыря, о
котором  никто  до тех пор  не  знал. Оказалось, что у  него  есть доступ  к
тайному источнику информации о неимоверно развитых технологиях, и  потому он
сейчас и оказался здесь с шансом обелить себя в глазах Лайонстон.
     Валентин никому не говорил, что его источник информации - это дикие ИРы
с  Шаба, официальные Враги Человечества.  К чему людей смущать?  Дверь снова
прозвенела и по команде Беккета скользнула в сторону, открывая  лорда Драма,
Первого Меча Империи  и официального консорта самой  Лайонстон.  Называемого
также (преимущественно  за  глаза) Душегуб.  Высокий, мускулистый,  в  своей
обычной черной  одежде и боевых доспехах, Драм поклонился генералу Беккету и
коротко  кивнул  Валентину.  Беккет  поклонился  в ответ.  Вольф  дружелюбно
помахал  рукой.  Драм  притворился,  что  этого  не  заметил, выбрал  кресло
подальше от  Вольфа, сел и скрестил  ноги. Он был красив неброской красотой,
но темные  глаза его и постоянная легкая улыбка  были холоднее льда.  Как  и
Валентин, Драм во время перелета держался особняком, оставаясь в своей каюте
и  разговаривая только со  своими  людьми.  Беккет  мысленно  скривил  губы.
Очевидно,  великий лорд  Драм считал  себя  слишком высокой персоной,  чтобы
общаться  с людьми низшего сорта. Но  Беккет не жаловался. Меньше  всего ему
было нужно,  чтобы консорт императрицы  заглядывал  ему через плечо  и давал
указания.
     Драм  никому не говорил,  что он на  самом деле  не истинный Душегуб, а
клон оригинала, выращенный по приказу императрицы. К чему людей смущать?
     - Сколько  еще времени до начала операции, генерал? -  спокойно спросил
Драм. - Мне сообщили,  что  мои люди  полностью подготовлены, экипированы  и
могут начать действовать в любой момент.
     - Скоро,  милорд Драм,  -  ответил  Беккет.  - Сейчас  будет  последний
инструктаж. Мы  только должны  дождаться  остальных  главных  лиц.  -  Дверь
прозвенела. - Надеюсь, это они. Войдите!
     Дверь  отъехала, и в комнату вошли  капитан  Джон Сайленс, инвестигатор
Фрост и офицер безопасности Х. Стелмах. Вольф и Первый  Меч чуть выпрямились
в своих креслах. Этих трех офицеров с "Бесстрашного" знал каждый, у кого был
головизор. Карьера этих людей моталась вверх и вниз чаще, чем ночная рубашка
невесты. Они  превращались  из  героев в изгоев и обратно так быстро, что  у
зрителей рябило в глазах. Кто они такие теперь, было не совсем ясно. С одной
стороны,  они провалили  задание  захватить  самого  известного  предателя и
повстанца  Оуэна  Дезсталкера  и  потерпели сокрушительное поражение  от его
мятежных союзников. С другой стороны, они без чужой помощи  спасли столичную
планету,  Голгофу, от нападения  загадочного  и мощного  корабля пришельцев.
Последнее, что о  них слышали - что "Бесстрашный" был послан  в облет планет
внешней границы -  по существу, в наказание, пока  Империя не решила, что их
грехи уже  можно простить. И  вот  они здесь,  на "Изящном", вдали от своего
скандально   известного  корабля.   Беккет,   Валентин  и  Драм  вежливо  им
поклонились, в то же время неприкрыто разглядывая. Не каждый день встречаешь
легенду во плоти.
     Сайленс оказался высоким и тощим  человеком лет  за сорок,  с редеющими
волосами  и исчезающей  талией. С  голоэкрана  он особенного впечатления  не
производил,  но  вблизи  его  присутствие  почти  подавляло. Что он  опасный
человек,  каждый из  присутствующих  знал  и  раньше,  но сейчас они поняли,
почему.   В  этом   человеке  была   спокойная   уверенность,   непреклонная
прямолинейность. Джон Сайленс знал, куда он идет, и дураком надо быть, чтобы
встать у него на пути.
     Инвестигатор Фрост  была  женщиной лет  под тридцать, высокой,  гибкой,
мускулистой и слегка устрашающей, как все инвестигаторы. С детства обученная
изучать и потом убивать пришельцев и вообще все, что может угрожать Империи.
Даже стоя "вольно"  рядом со своим капитаном, она, казалось,  готова убить в
любой  момент. Может быть,  и голыми руками.  На  бледном лице,  обрамленном
очень коротко остриженными  рыжеватыми волосами, выделялись холодные голубые
глаза.  Ее никак  нельзя  было  назвать  красивой,  но  было в ней  какое-то
неуловимое обаяние, притягивающее и  одновременно пугающее. Она стояла возле
Сайленса, держа руки поближе  к оружию, как ей было привычно, и не испытывая
ни малейшей неловкости в каюте генерала.
     Рядом с двумя такими богоподобными существами простой смертный вроде Х.
Стелмаха  должен  был  разочаровывать,  и  так  оно  и было.  Этот ничем  не
примечательный человек был куда больше похож на гражданского чиновника,  чем
на офицера Флота  Империи.  Наверное, так формирует  человека служба офицера
безопасности, даже на таком  корабле, как "Бесстрашный". Он стоял, несколько
нервничая,  рядом с  Сайленсом  и Фрост, глаза  его  бегали от одного лица к
другому,  будто ожидая, что  ему вот-вот прикажут  выйти  вон.  И  вот  этот
незаметный   человечек  помог  придумать  технику  управления  смертоносными
пришельцами -  гренделианами,  и  вместе  с  Сайленсом  и  Фрост  уцелел  на
заданиях,  где  многие  другие погибли, ничего не достигнув. Значит,  что-то
должно  быть  в  этом  человеке.  Беккет про себя  отметил,  что надо  будет
покопаться в его биографии. И выяснить, что значит инициал Х.
     Он жестом велел всем  трем сесть на  оставшиеся  кресла,  и  они  сели.
Сайленс и Фрост  чувствовали себя совершенно свободно, хотя Беккет не мог не
заметить, что  руки их  как бы случайно  не  отодвигались далеко  от оружия.
Стелмах сел на краешек кресла, крепко сцепив руки, чтобы никто не видел, как
они  дрожат.  Беккет  прокашлялся, привлекая  к  себе  внимание, хотя  и  не
хотелось ему этого делать.  Внимание такой  компании никак не способствовало
душевному комфорту.
     -  Теперь мы все собрались, и я провожу последний инструктаж. Каждый из
вас  должен был по пути сюда изучить свои приказы и поставленные  лично  ему
задачи, а  сейчас я обрисую картину в целом. Виримонд должен  быть возвращен
под  прямое  правление  Голгофы  любыми  необходимыми  средствами.   Местное
население  практикует   запрещенные   формы  демократии:   они  вырабатывают
собственную  политику,  самостоятельно принимают  решения,  что противоречит
эдиктам Империи.  Лорд Виримонда,  Дэвид Дезсталкер, показал  себя слабым  и
неумелым руководителем, не только не сумев подавить подобную  измену, но, по
сути,  поощряя  ее. Он объявлен предателем  и лишен титула  лорда. Он должен
быть  изъят и  вместе  со своим  сообщником  Китом  Саммерайлом доставлен на
Голгофу, чтобы предстать перед судом. Мы ожидаем сопротивления. Дезсталкер и
Саммераил  -  в  большой  степени  воины,  кроме того,  у нас  есть  причины
полагать,  что среди местного населения есть  агенты Восстания. В силу этого
все   население   Виримонда   должно   быть   усмирено   и   поставлено  под
непосредственное имперское  правление любыми необходимыми средствами.  У нас
нет   возможности  определить  уровень  вооружения   и  подготовки  местного
населения, но  мы должны исходить из  худших  предположений. Не  идти ни  на
какой риск и не предлагать  пощады. Это  карательная экспедиция, пример  для
других. Ожидается высокий процент убитых.
     Лорд  Вольф  будет  командовать  боевыми  машинами  Империи; ему  будет
помогать   профессор   Вакс  из   Университета  Голгофы.  Сейчас   профессор
присутствовать  не  может -  очевидно,  он  плохо  перенес путешествие.  Нам
остается надеяться, что на поверхности планеты его состояние улучшится. Лорд
Драм  будет  командовать  группой  высадки. Это  полная армия десантников  и
штурмовых войск, задача которой - захват населенных пунктов  и подготовка их
к   оккупации   регулярными   войсками.   Капитан,  инвестигатор   и  офицер
безопасности! Вы  лично  отвечаете за  захват  Дезсталкера  и  Саммерайла  и
доставке  их живыми, если это будет  возможно. Ее Величество приняла решение
представить их  на суд. Я буду  координировать эти три операции, осуществляя
между  вами связь. Лорд Вольф, вы должны будете сосредоточиться  в  городах.
Лорд  Драм,  на  вас возлагается обработка рассеянных населенных  пунктов  в
сельской местности. Будем очень стараться не  мешать друг другу. Все  должно
быть сделано  четко, спокойно, эффективно  и  без лишнего кровопролития. Да,
это карательная экспедиция, но не забудем, что мертвые крестьяне работать не
могут. Теперь займемся техническими вопросами.
     Совещание  продолжалось.   Выяснялись   детали,   возникали   проблемы,
находились  решения.  Валентин всех удивил точным  пониманием предмета, Драм
был неожиданно  сдержан.  Сайленс и Фрост  изучали  последние  донесения  по
Дезсталкеру и  Саммерайлу  и  их  привычкам.  Стелмах молчал и только кивал,
когда надо было.
     Виримонд с  его  сельскохозяйственными мощностями  был слишком  ценным,
чтобы сжигать планету,  но наказать  ее народ было можно и должно. Крестьяне
должны  знать  свое  место и то,  что бывает  с  теми, кто пытается над  ним
подняться. Главным козырем  в этой игре был Валентин и его боевые машины. Им
впервые предстояло принять участие в масштабной операции. Императрицу всегда
интересовал потенциал этих машин, и на  маневрах они показали  себя отлично,
но  очень  мало  из  них было испытано в огне  боя. Виримонд это изменит.  И
насколько  хорошо  машины  себя  проявят  -  настолько хорошее будущее  ждет
Валентина при дворе и вообще в Империи.
     В  конце концов  были  решены  последние вопросы,  утверждены последние
детали  и выработан план кампании,  который устраивал всех.  Беккет произнес
краткое напутствие, все громко произнесли  "Благослови Господь императрицу",
и  совещание  закончилось.  Более  или  менее  уважительно  все  друг  другу
поклонились, обменялись автоматическими улыбками и разошлись. Драм - к своим
солдатам, Валентин - к своим  машинам, а Сайленс, Фрост и Стелмах - по своим
каютам. Сайленс и Фрост тяжело хмурились, а у Стелмаха  болел живот.  Насчет
своей задачи у них иллюзий  не было. Дезсталкер и Кит Саммерайл слыли самыми
убийственными бойцами Империи, и  их победить - это будет очень непросто, не
говоря  уже о том,  чтобы взять живыми и  представить на  суд. Но  они  трое
снискали  себе  репутацию  людей,  которые  выполняют невозможное,  и потому
вызвались  на это задание добровольно. Их наградой - если они до нее доживут
-   будет  возвращение  "Бесстрашного"  с  дальней   границы  и  возвращение
благосклонности императрицы.
     - Если бы  не  думал я  о своих ребятах,  послал бы  я Суку подальше, -
заявил Сайленс, плюя на то, слушает  его служба безопасности или нет. - Я на
самоубийственные  задания не хожу.  Насколько я знаю, ни Дезсталкер,  не Кит
Саммерайл никогда не терпели поражения в бою. Они  убивали всех, кто выходил
против них на Арену, пока уже не осталось желающих.
     - Они на нас никогда не напарывались, - возразила Фрост. - Мы  можем их
взять,  капитан. Если  мы найдем их до того, как  начнется вторжение  и  все
покатится в ад на тачке.
     - Хотел бы я разделить твою уверенность,  - вздохнул Стелмах. -  Я даже
не знаю, зачем императрице было нужно, чтобы я здесь оказался.
     - А ты - наш счастливый талисман, - сказал Сайленс. - Не лезь вперед, а
работу мы без тебя сделаем.
     -  С радостью, - ответил Стелмах.  И надеялся,  что  они  не смогут ему
сказать, что он врет. На  самом деле он  отлично знал, зачем императрица его
послала   на  Виримонд.  В  течение  некоторого  времени  Сайленс   и  Фрост
демонтрируют  на заданиях какие-то сверхчеловеческие  качества. Они быстрее,
сильнее  и  способнее,  чем  имеют  право  быть.  С   той  самой  встречи  с
таинственным устройством пришельцев, которое называется Безумный Лабиринт на
Хэйдене,  они  проявляют способности и возможности на  грани чуда. Не говоря
уже  о псионической  силе. Императрице совершенно не надо  было, чтобы дикие
эсперы такой силы  шлялись  на свободе, и  потому это  задание, при всех его
очевидных опасностях, было  организовано для Сайленса и Фрост, чтобы выявить
их силу. А  Стелмах должен был при этом  находиться и дать полный отчет.  Он
дал  клятву  молчать  под  страхом  смерти, и  это  разрывало его на  части.
Сайленса  и Фрост он  считал своими друзьями, но отвергнуть  приказ,  идущий
непосредственно от Престола,  он не мог. И потому он стискивал зубы так, что
живот сводило, и выискивал способ, как не быть убитым ни своими друзьями, ни
императрицей. Если у них была сила, в  чем Стелмах был далеко  не убежден, у
них вполне могла быть причина об этом молчать. Он только надеялся, что когда
узнает о природе этой силы, она окажется такой, что  можно будет включить ее
в  рапорт без угрызений совести. А тем временем он  нервничал и  подпрыгивал
каждый раз, когда к нему обращались Фрост или Сайленс.
     - Как это мы так низко пали? - с отвращением спросил Сайленс. - Наемные
убийцы,  разве что  называемся по-другому. Вся эта чушь насчет  доставить их
живыми  на суд  -  дымовая завеса. Нам  полагается их убить  и  не создавать
неудобств, представляя на суд двух лордов и глав Семей.
     - Это наш единственный  шанс вытащить наш корабль с  границы, - сказала
Фрост.  - Если цена этому  -  смерть  двух  незнакомцев, я  не  вижу  в этом
проблемы. Я убивала по приказу императрицы  и пришельцев, и людей  и даже не
сомневаюсь, что буду снова это делать. Как часть моей работы.
     - Это никогда не было частью моей  работы,  - сухо ответил Сайленс. - Я
пошел на флот не для того, чтобы убивать из политических соображений.
     - Тогда ты до  изумления  наивен, капитан, - просто сказала  Фрост. - В
сущности, наш долг всегда сводился именно  к этому. Сражаться и убивать тех,
кого императрица объявила врагами Империи.
     - Нам полагается биться с настоящим врагом, - не сдавался Сайленс. -  А
Дезсталкер и Саммерайл - это просто мальчишки, у которых было слишком  много
свободного  времени. Вряд ли у  них  даже были в головах политические  идеи.
Настоящие враги Империи - это мятежное Подполье, Оуэн Дезсталкер и его люди.
Лайонстон не принимает их  всерьез. Ты видела, что было в Мире  Вольфлингов.
Чем стали Оуэн и его люди. Я даже  не знаю, люди ли они  теперь вообще.  Вот
они -  это  настоящая  опасность. И  единственная причина, по которой я этим
занимаюсь. Потому  что  мы должны оказаться там, где защитим  императрицу от
будущего Восстания. Мы ей нужны, признает она это или нет.
     - Не любишь ты императрицу, - заметил Стелмах.
     - А  кой черт ее  вообще любит? - спросила  Фрост. - Она психопатка,  в
лучшие  минуты  достаточно дружелюбная. Но  она -  императрица.  Я поклялась
кровью и честью служить ей и защищать ее до конца дней моих. Верно, капитан?
     - Верно, - согласился  Сайленс.  - Пусть  она  психопатка, но она  наша
психопатка. Наша императрица. К тому же  она не может жить вечно, а когда ее
не станет, Империя еще останется, если мы будем хорошо делать свою работу. В
сущности, мы верны Престолу,  а  не  тому,  кто  на  нем сидит. Мы  охраняем