вязь: в компьютерной сети поместья мог таиться какой-нибудь подвох. Когда в его ушах раздался спокойный голос Озимандиуса, он облегченно вздохнул.
     - Оуэн, мой дорогой мальчик, впредь не оставляй это на последний момент. Но, как бы то ни было, я рад встретить тебя целым и невредимым. В твоем поместье все перевернули вверх дном, здесь идет форменный грабеж. Имперские хакеры по-прежнему пытаются взломать пустую оболочку, которую я оставил им для приманки. Это наверняка займет у них еще несколько минут, но в наших интересах убраться с этой планеты ко всем чертям. И чем скорее, тем лучше. Мы уже слишком долго засиделись в гостях и можем поплатиться за это... Я вижу, ты обзавелся новым другом. Ты не хочешь познакомить нас?
     - Хэйзел д'Арк, - чуть слышно сказал Оуэн. - Так же как и я, она вне закона. На первое время ограничить ее допуск ко всем системам.
     - Я тебя понял, Оуэн. С твоего разрешения, я начну проверку систем корабля и подготовлю его к старту.
     - Да, займись этим. И следи за сенсорами раннего предупреждения. Если в районе озера появится что-то подозрительное, я должен вовремя узнать об этом.
     - Да, Искатель Смерти, ты обзавелся стоящим кораблем, - раздался рядом с Оуэном голос Хэйзел. Она сидела развалившись в огромном кресле, словно тряпичная кукла, оставленная рядом с камином; в ее руке был большой бокал с вином. - За те деньги, которые ты вложил в эту яхту, я смогла бы купить небольшое герцогство. В последний раз я видела такую роскошь только в гостиной одного шикарного борделя на планете Локи.
     Оуэн поморщился, но тут же изобразил вежливую улыбку:
     - Я очень рад, что ты все это оценила. Ну а теперь я предлагаю перейти в другую каюту. Там у меня есть одно устройство, которое добавит нам обоим энергии.
     Хэйзел недоверчиво нахмурила брови:
     - Я надеюсь, ты не имеешь в виду кровать?
     - Да нет, - Оуэн коротко усмехнулся. - Я понимаю твою настороженность, но речь идет вовсе не об этом. По-моему, и ты, и я сейчас в другом настроении. Так что проследуй за мной, пожалуйста.
     Хэйзел допила свое вино, небрежно поставила бокал на пол и не без труда встала с кресла. Оуэн сознательно не стал предлагать ей помощь. Она преодолела секундную слабость, но вскоре уже твердо стояла на ногах. Все же беспощадно-яркий свет, заливавший все помещения яхты, обнажал следы испытаний, выпавших на ее долю. Ее одежда была обожжена и разорвана, на лице и руках виднелись большие синяки и ожоги. Изящные руки напоминали скорее обугленные когтистые лапы. Оуэн предложил ей руку, и она - нехотя, словно делая одолжение, - согласилась. Он провел ее в соседнюю каюту - небольшое, компактное помещение, в центре которого лежал продолговатый цилиндр из отшлифованного металла, примерно двух с половиной метров длиной и почти метр в диаметре. Хэйзел взглянула на него долгим, недоверчивым взглядом. Цилиндр был подозрительно похож на контейнер для хранения трансплантируемых органов.
     - Ну хорошо, - сказала наконец она, - считай, что я клюнула. Что это за штука?
     - Это регенератор клеток, - горделиво сказал Оуэн. - Обеспечивает моментальное заживление при небольших травмах, а при более продолжительном применении устраняет даже серьезные раны. Действует по такому же принципу, что и аппарат для клонирования человеческих тканей. Его разрешено применять только в тех случаях, когда кому-нибудь из высокопоставленных лиц грозит смерть или невосполнимая потеря здоровья. Но я не стану болтать об этом каждому встречному, и ты, надеюсь, тоже. Хочешь пойти первой?
     - Спасибо, только после вас! - поспешно пошутила Хэйзел, и Оуэн не смог сдержать улыбку.
     С помощью своего коммуникационного устройства он привел агрегат в действие, и цилиндр медленно раскрылся. Внутри него с удобством мог разместиться лежащий человек. С ободряющей улыбкой Оуэн влез в цилиндр. В каюте воцарилась полная тишина.
     Хэйзел осмотрелась по сторонам. Она с трудом преодолевала подтачивавшее ее желание перейти в другую каюту и набить карманы разными дорогими безделушками. Но внутренний голос подсказывал ей, что это может плохо кончиться отчасти потому, что это было бы предательством по отношению к доверившемуся ей Оуэну, но в основном из-за чувства, что за ней беспрестанно наблюдают. Стараясь потверже стоять на ногах, она оперлась о цилиндр, откашлялась и спросила громким голосом:
     - Эта яхта оснащена искусственным интеллектом?
     - Да, мисс, - послышался голос компьютера из динамиков под потолком каюты. - К вашим услугам искусственный интеллект по имени Озимандиус. Чем могу быть полезен?
     - Расскажи мне об Оуэне Искателе Смерти.
     - Оуэн Искатель Смерти. Глава клана Искателей Смерти, правитель планеты Виримонде - до тех пор, пока не был объявлен вне закона. При всех его недостатках, весьма достойный человек. Вы можете вполне положиться на него и позволить ему делать то, что он считает нужным.
     - Это звучит как-то неопределенно, - усомнилась Хэйзел.
     - Но тем не менее это так. Он никогда не был образцом добродетели и далеко не всегда мог реализовать свои способности. Но я надеюсь, что чрезвычайная ситуация, в которой он оказался, заставит его по-настоящему раскрыться. Если, конечно, его жизнь не оборвет какая-нибудь непредвиденная случайность.
     Хэйзел хотела уже одернуть разболтавшийся компьютер, но тут цилиндр стал раскрываться, и ей пришлось отойти в сторону. От резкого движения она ощутила секундную дурноту, но все же смогла взять себя в руки. А Оуэн уже стоял возле нее и - она с трудом верила своим глазам! - выглядел совершенно другим человеком. От его синяков и шрамов не осталось и следа, плечи были горделиво расправлены. Даже его одежда была зашита и почищена.
     Заметив ее реакцию, Оуэн улыбнулся:
     - Я же говорил тебе: на этой яхте есть все, о чем ты мечтала, и даже кое-что такое, что тебе и во сне не снилось. Залезай в цилиндр, и машина быстро приведет тебя в порядок.
     Хэйзел не была до конца уверена, что все окончится благополучно, но у нее просто не было выбора. Состояние шока, позволявшее ей не чувствовать боль от ушибов и ожогов, давно прошло. Теперь каждое движение причиняло боль, нервная система была на грани истощения. Спорить и возражать было уже неуместно, так или иначе, но надо было довериться Искателю, хотя он и был аристократом.
     Она покорно кивнула головой и шагнула внутрь цилиндра. Там она вытянулась на ровном, словно операционный стол, ложе и мысленно вверила себя в руки судьбы. Увидев смыкающиеся над ее головой стенки цилиндра, она закрыла глаза.
     - Нет ли необходимости произвести какие-нибудь изменения в организме этой молодой дамы? - вкрадчиво спросил у Оуэна компьютер.
     - Какие такие "изменения"? - нахмурившись, переспросил Оуэн.
     - Ну, с помощью специальных программ, которыми я могу воздействовать на ход ее реабилитации, я могу сделать ее... более покладистой. Например, запрограммировать ее на беспрекословное подчинение твоей воле или на неприменение оружия. Это не причинит ей ни малейшего вреда. В конце концов, это просто мера безопасности, Оуэн. Не забывай, что она преступница...
     - Так же как я, - резко оборвал его Оуэн. - Оставь ее мозг в покое. Это мой приказ.
     - Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь.
     Оуэн не мог понять, почему это так возмутило его. Компьютер был запрограммирован на любые действия в интересах Искателя Смерти. Он просто делал свое дело. Но и Хэйзел рисковала собственной жизнью ради его спасения без какой-либо выгоды. Прежде так не поступал никто, и Оуэн до сих пор не мог понять, как надо расценивать такой поступок. Но, как бы то ни было, он считал своим долгом взять эту женщину под свою защиту. Даже от себя самого, если это потребуется.
     - Сенсоры зафиксировали что-нибудь? - помолчав, спросил он.
     - Пока - ничего. Нырнув в озеро, ты всех здорово озадачил. Я осуществляю радиоперехват всех их переговоров. Некоторые утверждают, что это было последним отчаянным шагом, попыткой самоубийства. Сейчас они спорят, ждать ли твоего появления на поверхности или продолжать преследование под водой.
     - Дай мне знать, когда они наконец договорятся. - Оуэн с наслаждением потянулся. - Я до сих пор не могу поверить, что моя судьба изменилась так резко. Как человеку, имевшему все на свете, мне не хватало только одного: возможности разом потерять все, что я имел. По-моему, произошла какая-то чудовищная ошибка. Меня было не за что объявлять вне закона!
     - Возможно, - согласился искусственный интеллект. - Но если бы ты согласился сдаться да еще к тому же передал бы им в руки мисс д'Арк - как знак своей лояльности...
     - Нет. И чтобы я больше не слышал от тебя подобных советов. Кроме того, я уже просчитал вариант со сдачей - это бы не сработало. Они бы просто забрали ее, а меня прикончили... Так, мы готовы к взлету?
     - Да, Оуэн. Мы можем взлетать.
     Цилиндр раскрылся, и оттуда, словно бабочка из кокона, выпорхнула Хэйзел. Ее одежда была починена и так безупречно вычищена, что это удивило даже Оуэна. Хэйзел оперлась на руку Искателя и, словно не веря своим глазам, взглянула в зеркало:
     - Я знаю людей, которые бы отдали приличное состояние за такую процедуру!
     - Да, если мы будем остро нуждаться в деньгах, то воспользуемся твоим советом, - улыбнувшись, сказал Оуэн. - А пока я предлагаю перейти в кают-компанию и дать команду на взлет. После того как мы взлетим, никто на этой планете не сможет осложнить нам жизнь... Оз, начинай взлет и не обращай ни на что внимания, пока мы не выйдем на орбиту!
     - Слушаюсь, Оуэн.
     - Но куда мы полетим? - спросила Хэйзел, следуя за Оуэном в кают-компанию.
     Он пожал плечами:
     - Я надеялся, что у тебя есть какие-то идеи на этот счет. Жизнь вне закона для меня в новинку. Куда мы можем полететь, чтобы избавиться от тех людей, которые идут по нашему следу? Но, прежде чем ты что-то предложишь, я хочу тебя предупредить: я ни в коем случае не примкну к каким-нибудь бунтовщикам, объявившим войну Империи. Я по-прежнему остаюсь верным Железному Трону и Империи, даже прокляв императрицу.
     - Занятная формулировка, - отреагировал Озимандиус.
     - Мы можем лететь только в одном направлении, - сказала Хэйзел, - к Туманному Миру, планете отступников. Но обратной дороги оттуда нет. На этой планете всякий чувствует себя в безопасности, но остается там навеки.
     - Туманный Мир... Я так и думал.
     Хэйзел вопросительно взглянула на Оуэна, и он задумчиво покачал головой.
     - Что ж, теперь нет времени на раздумья. Пусть это будет Туманный Мир. Задай координаты, Оз, и дай мне знать, когда мы будем готовы к уходу в открытый космос.
     - Хорошо, Оуэн. Мы уже на орбите.
     - Что, уже? - вытаращила глаза Хэйзел. - Я даже не заметила, как мы взлетели.
     - Я же говорил тебе, что эта яхта построена по специальному проекту, - с гордостью сказал Оуэн. - Оз, покажи на главном экране, что происходит вокруг нас.
     Одна из переборок кают-компании превратилась в огромный экран. Планета Виримонде осталась где-то далеко, на заднем плане, зато с поразительной четкостью был виден имперский звездолет, следовавший прямо за "Санстрайдером". Пока они молча разглядывали эту картинку, из-за пределов экрана вынырнул второй корабль и пошел тем же курсом.
     - Два крейсера? - недоуменно спросил Оуэн, всматриваясь в экран. - Чтобы схватить меня, они направили сюда целых два крейсера? Черт возьми, они не дают мне расслабиться!
     - Не исключено, что появление второго корабля связано со мной, - нерешительно призналась Хэйзел. - Звездолет, с которого я сбежала на спасательном модуле, протаранил имперский корабль. Скорее всего, перед столкновением они вызвали помощь.
     - Я чрезвычайно благодарен тебе за это! - с издевкой произнес Оуэн. - Какие еще сюрпризы ты приготовила? Ладно, об этом расскажешь когда-нибудь в другой раз... Оз, поставь силовой щит и уходи в открытый космос, пока у нас хватает энергии. Я не могу понять, почему они до сих пор не открыли огонь?
     - Вероятно, потеряв один корабль, противник принимает экстренные меры предосторожности, - предположил искусственный интеллект. - Они не слишком привыкли к таким потерям. А сейчас они пытаются выйти на связь с нами. Надо ли мне ответить им?
     - Это ничего не изменит. Ври что-нибудь...
     - Твоя яхта не выдержит залпа их дисраптеров, - озабоченно сказала Хэйзел. - А оторваться в космос, до того как они начнут огонь, мы тоже не сможем.
     - Это мы еще посмотрим, - возразил Оуэн. - На яхте установлен энергетический агрегат нового типа - сверхскоростной, сверхмощный.
     - Но, мне кажется, ты говоришь об этом с какой-то неуверенностью. Есть какое-то "но"?
     - "Но" - в том, что он по-настоящему еще не прошел испытания. У меня просто не было возможности применить его в полете. Не исключено, что в нем есть какие-то неполадки. Я давно уже хотел погонять этот двигатель на экстремальных режимах, но все время что-то мешало. Теперь экстремальная ситуация возникла сама по себе.
     - Великолепно! - с мрачной улыбкой произнесла Хэйзел. - Просто великолепно. Если бы у меня был полный желудок, меня бы, наверное, вывернуло...
     - Все системы готовы к маневру, Оуэн, - доложил компьютер. - По крайней мере, таковы показания приборов. Уровень энергии на верхнем пределе, контрольные проверки не показали отклонений. Я продолжаю пудрить мозги обоим крейсерам, но чувствую, что они не в добродушном настроении. Мы уже в пределах досягаемости их огня. Время делать рывок, Оуэн. Нам больше нет смысла держаться на орбите.
     Неожиданно экран озарила яркая вспышка - это оба крейсера открыли огонь по "Санстрайдеру". Оуэн и Хэйзел инстинктивно подались назад.
     - Уводи нас отсюда, Оз! - скомандовал Оуэн. - Мы летим на Туманный Мир.
     - Да пошлет нам Господь удачу! - прошептала Хэйзел. - Ведь мы так в ней нуждаемся.
     "Санстрайдер" вырвался в открытый космос и исчез из поля зрения имперских крейсеров, оставшихся кружить на орбите Виримонде.

Глава 3

МОДА, ПАРАНОЙЯ И ЭЛЬФЫ

     Императорский дворец находился в самой гнилой сердцевине Голгофы - планеты, с которой началась Империя, там, где была сосредоточена ее власть и ее судьба. Дворец был спрятан от посторонних взоров и располагался в глубоких подземельях. Тепло и воду он получал из геотермальных источников, расположенных на такой глубине, что против них была бессильна импульсная атака целого флота космических крейсеров. На поверхности планеты располагались причудливые башни и окрашенные в пастельные тона особняки элиты, благородного и зажиточного люда. Глубоко под землей, словно червь в розовом бутоне, прятался массивный стальной бункер, протянувшийся на целых три километра, - дворец и крепость ее императорского величества Лайонстон Четырнадцатой. А в сердцевине этого бункера, за множеством заслонов из сверхсовременных материалов, блистали медью и хромом роскошные дворцовые покои - место, куда в раболепном восторге стремился весь цвет Империи. Каждый хотел увидеть Ее - олицетворение чести и долга, закона и справедливости, чей шепот звучал громче грома небесного и разносился по всем пределам ее государства.
     Лайонстон Четырнадцатая, божественная и совершенная, почитаемая и обожаемая.
     Ее личные покои располагались в самом центре бункера и были окружены бесчисленными заслонами и вечно бодрствующими караулами. У императрицы было немало врагов, и она была довольна этим. Любовь уходит, честь подвергается сомнению, и только страх живет вечно. Лайонстон была последней представительницей древней правящей династии, но она не могла допустить и мысли, что на ней эта династия прервется. В роскошных покоях, где только она имела право быть самой собой, поражали своим великолепием дорогие шелка и сотни живых цветов, привезенные из сотни космических миров. Воздух был наполнен тончайшими восхитительными ароматами, которые на самом деле оказывали смертельное действие на тех, кто не обладал соответствующим иммунитетом.
     В святая святых - туалетной комнате императрицы было установлено огромное зеркало, перед которым в данный момент и восседала Лайонстон Четырнадцатая. Ее окружала целая команда специально подобранных и хирургически унифицированных фрейлин. Они, словно огромные бабочки, с безмолвной грацией порхали вокруг нее, облачая свою повелительницу в парадные доспехи и роскошные меха, чего требовала официальная церемония императорской аудиенции во дворце. Лайонстон взглянула на свое отражение и нахмурилась. Она обладала властью над многим, но не могла преодолеть силу традиций, поэтому ей приходилось долго ждать, пока фрейлины облачат ее во все принадлежности парадного туалета. Между делом она раздавала молодым женщинам тычки и затрещины и придирчиво рассматривала отражение своего совершенного по красоте лица.
     Высокая и худощавая, Лайонстон была на целую голову выше своих фрейлин. Ее лицо, в соответствии с модой, отличалось бледностью, но ярких цветовых пятен, которые предписывались требованиями той же моды, на нем не было. Императрица обладала неважным вкусом и совершенно не умела взглянуть на себя со стороны - она пренебрежительно относилась и к тому, и к другому. У нее не хватало времени на обдумывание тонкостей своего макияжа и других атрибутов внешности, которые сразу бы вызвали пристальное внимание и пересуды двора, или на что-то подобное, что могло как-то завуалировать ее подлинную сущность. У нее было вытянутое, заостренное лицо, широкий рот и ярко-голубые глаза, над которыми возвышалось облако бледно-платиновых волос. Она никогда не сутулилась, гордо держала голову, а ее взгляд обдавал холодом за добрый десяток метров. Но она была красива - вольно или невольно это признавали все.
     Фрейлины порхали вокруг нее, то поправляя складку на ее платье, то подгибая отогнувшуюся кайму. Их руки не знали покоя, их прикосновения были нежными, но уверенными. Лайонстон полностью доверяла им; она тщательно проверяла физическое состояние каждой женщины, прежде чем дозволяла ей стать фрейлиной. Она никогда не говорила с ними, будь то беззаботная женская болтовня или разговор на какие-то более серьезные темы. Они бы и не смогли ничего сказать при всем желании: по приказу императрицы у каждой фрейлины был ампутирован язык. Этого мало - женщины были ослеплены и лишены слуха, они воспринимали внешний мир только благодаря кибернетической системе органов чувств. Простым смертным не подобало знать, как ведет себя ее императорское величество в интимных ситуациях, к тому же это могло повредить ее личной безопасности. Те, кому предстояло стать фрейлинами, должны были смириться с утратой естественных органов чувств и получить гораздо более совершенную, но управляемую со стороны искусственную нервную систему.
     Ухаживать за царственной особой считалось высочайшей честью, список претенденток на эту роль был весьма велик, туда охотно попали бы и простолюдинки, и аристократки, но Лайонстон, как правило, отвергала их. Им же во благо. Ее служанками всегда были непокорные смутьянки, дочери должников или преступницы. Или, по крайней мере, особы, попавшие в опалу. По приказу императрицы их воля подвергалась жесткому воздействию, а сознание программировалось: те, кто когда-то был способен на бунт, становились самыми покорными и преданными рабынями. Эта мысль не переставала тешить самолюбие императрицы.
     В отношении прислуги допускались и многие другие вещи, но об этом мало кто говорил вслух. По крайней мере, тогда, когда рядом были лишние уши.
     Ожидая, пока фрейлины нанесут последний штрих ее парадному туалету, Лайонстон нетерпеливо постукивала длинными холеными пальцами по подлокотникам кресла. Она оставалась неподвижной до того момента, пока высокая зубчатая корона, вырезанная из огромного цельного алмаза, не была бережно водружена на ее голову, и лишь после этого выпрямилась в полный рост. Легким движением царственной руки фрейлины были отогнаны. Она окинула взглядом свое отражение в зеркале, и отражение ответило ей удовлетворенным кивком. Золоченые доспехи плотно охватывали ее фигуру с головы до ног, тускло поблескив