й деревни вечно не хватало денег на бесконечные траты в
столице, и он выдавливал из всех своих владений все соки, а хозяин богатой
был человек рачительный. Формально, крепостного права в Рогнаре не было,
но сами крестьяне были повязаны друг с другом такой порукой, что сами же
они и смотрели, чтобы никто не сбежал от господина. За такой побег могла
пострадать вся деревня. Если кто-то умирал, то управляющему хозяина
требовалось представить труп, который должен был опознать староста
деревни. Если впоследствии выяснялось, что староста покрыл побег, выдав
труп какого-нибудь нищего, то его вешали, а на всю деревню налагали
крупный штраф. Более спокойно жилось деревням у моря, поскольку они всегда
пользовались большей самостоятельностью. Кто сможет проследить за рыбаками
в море? Ведь если их прижмут, так они всей деревней и убегут куда-нибудь.
Так и без рыбы остаться можно, а это убытки казне. После нескольких
попыток навязать рыбакам хозяина их оставили в покое.
  Горогон же, мимо которого мы шли, представлял собой довольно типичный
город этого мира: стены, опоясывающие его по периметру, ворота и шпили,
возвышающие над стеной. Сам город из-за стен виден не был, но на острове у
Мастера я видел изображения нескольких городов Большого Острова. В
основном они были похожи один на другой. Да и не удивительно. Во времена
множеств королевств эти самые королевства постоянно воевали друг с другом,
торговали, грабили караваны друг друга. Из-за такого тесного контакта идеи
и мысли беспрепятственно проникали из королевства в королевство. Часто
выходило, что одна и та же бригада строителей строила сначала в одном
королевстве, а потом переходила в другое и строила там. И вряд ли Горогон
чем-то отличался от остальных собратьев. Типичный город не очень богатого
королевства, но мнящего себя мировой величиной.
  - И это столица? - разочаровано протянул Рон, удивленно разглядывая не
слишком впечатляющие крепостные стены. - Да эта столица по величине как
раз уместится в одном квартале Амстера.
  - Это конечно преувеличение, но что ты хотел? Не всем же городам быть
такими же большими.
  Рон только хмыкнул и с разочарованием посмотрел на город.
  - Интересно, какой он внутри? Энинг, мы там остановимся?
  - Егор, - прошипел я. - Рон, сколько раз напоминать тебе? На корабле ведь
вроде привык уже. И не переживай, нас туда не пустят. Вон посмотри прямо.
Кажется, именно там и располагается главный лагерь войск. Туда мы и идем.
- Вдали действительно был виден огромный палаточный город. - А что
касается Горогона, то лично я намерен там побывать. В конце концов,
рогнарцы не могут не пускать туда солдат, когда те бывают в увольнении.
  - А что такое увольнение?
  - О боже, Рон! Ну когда они не на службе.

  Мои предположения полностью подтвердились. Король Рогнара настолько был
рад прибытию союзников, что даже отменил собственное бегство, которое в
тайне готовил (об этом в свое время мне сообщил Ратобор). Естественно он
готов был угождать союзникам во всем. Поэтому он и распорядился пускать
солдат беспрепятственно во все города. А в случае каких-нибудь инцидентов
всегда принимал сторону союзников, даже если их солдаты действительно
нарушили закон. Это не нравилось жителям, вынужденных были страдать от
безнаказанности чужих солдат, которые вмиг разобрались в ситуации. Это не
нравилось командованию союзников, так как подобная безнаказанность сильно
подрывала дисциплину. Но это нравилось солдатам союзников. В конце концов,
высший совет настоял, чтобы во всех городах Рогнара появились военные
патрули, состоящие из войск союзников. Это вмиг навело порядок, но вряд ли
могло обрадовать различных воров и грабителей, которым эти патрули
невольно прищемили хвост. Поднялся вопль об оккупации Рогнара, но здесь
власти не церемонились и все выступления были подавлены с такой
жестокостью, что союзное командование вновь вынуждено было вмешаться. В
результате возникла парадоксальная ситуация: власти Рогнара вместе со
всеми дворянами и аристократами были целиком и полностью на стороне
союзников, а купцы и простые жители мечтали о победе Сверкающего, надеясь
войти полноправными членами в его империю, где, как им было известно,
властвует не хозяин, а закон. Но при этом, обвиняя свои власти в
предательстве, эти самые купцы и крестьяне, открыто высказывающие симпатии
Сверкающему, в случае чего искали защиты не у своих властей, а бежали к
патрулям союзников, доверяя им гораздо больше. После же того, как
фактически в ультимативной форме высший совет потребовал от короля Рогнара
прекратить репрессии против восставших, простые люди к союзным войскам
стали относиться с симпатией, но при этом продолжали тихо ненавидеть
своего короля и своих хозяев. Об этом мне рассказал в одном из сеансов
связи Мервин.
  - Я просто не знаю, что делать, - пожаловался он. - У меня сейчас
складывается такое впечатление, по донесениям моих людей, что захоти мы
уйти сейчас из Рогнара, как все крестьяне упадут к нам в ноги с просьбой,
чтобы мы остались, опасаясь репрессией. Но при этом во время войны со
Сверкающим эти самые крестьяне будут целиком на стороне Сверкающего. И
ладно, если только морально.
  - Мервин, я еще сам не разобрался здесь, но по моим впечатлениям, здесь
сам черт ногу сломит. Здесь все ненавидят друг друга, все вместе ненавидят
чужеземцев, но при этом каждая из групп по отдельности благодарна нам за
присутствие.
  - Поясни? - заинтересовался Мервин.
  - Ну, вы сами сказали. Король и знать благодарны нам за то, что мы спасаем
их от Сверкающего. Всем известно, как он обращается с плененной правящей
верхушкой, но при этом они не любят нас за то, что мы не даем им свободно
расправляться с холопами, как они говорят. Холопы нас не любят за то, что
мы мешаем победить Сверкающему, при котором и им и купцам будет гораздо
лучше, но они благодарны нам за то, что мы мешаем их господам измываться
над ними.
  - Об этом я и говорил.
  - Вот именно. Вот у меня и возникает вопрос: "А стоит ли воевать со
Сверкающим за тех негодяев, что находятся здесь у власти?"
- Ну ты спросил! Энинг, что с тобой? Вспомни о том, что делал Сверкающий в
Европе. Он же ведь откровенно стремится стать повелителем мира. А это
никому не принесет ничего хорошего.
  - Мервин, об этом знаете вы, знаю я. Но я задал не свой вопрос. Об этом
говорят все солдаты армии. Я же имею возможность слушать.
  - Это серьезно. - Голос Мервина сразу стал мрачным. - Ладно, мы обсудим
этот вопрос на высшем совете. Кстати, тебе привет от Аркадера.
  - Спасибо. Ладно, до свидания, Мервин.
  Мы находились в лагере уже два дня, потратив их на свое обустройство и
знакомство с соседями. Не желая ссориться с необходимым союзником, на
данном этапе операции временное командование всеми союзными силами
осуществлял рогнарский генерал. Именно он отвечал за подготовку и
взаимодействие войск. Мера эта была вынуждена, поскольку союзники
находились все же на чужой территории. Правда они специально оговорили,
что рогнарский генерал будет командовать только во время накопления сил, а
потом, на совместном совещании, будет выбран единый командующий, который и
возглавит всю операцию. И хотя у союзников не было никакой иллюзии
относительно компетентности верховного командования Рогнара, с этим же
временным назначением смирились как с необходимым злом. Просто
понадеялись, что на данном этапе никакой дилетант особого вреда причинить
не сможет, может затормозить подготовку, но не больше.
  За те два дня, что я находился здесь, я уже многое успел услышать
"лестного" от солдат о том генерале, что был назначен королем Рогнара.
Однажды я его даже увидел. Он лихо скакал в нарядной одежде на коне,
смотря на вновь прибывшие части. Грозный вид, щегольской наряд, боевой
задор в глазах, все выдавало в нем опереточного героя, который больше
привык сражаться с винной пробкой, чем с врагом. Зато он был личным другом
и собутыльником короля, о чем я узнал позднее. Именно умение ловко
подкинуть карту монарху, чтобы тот выиграл, и определило его назначение.
Он сразу бросился отдавать приказы, не слушая никаких советов, вызвал хаос
в войсках, перепутал все части, обругал всех бездельниками и тунеядцами,
после чего уехал к себе в имение справлять свадьбу дочери. За полтора
месяца его отсутствия офицерам организаторской службы Амстера, Китижа и
Византии удалось навести порядок и запустить механизм прибытия новых
частей с последующей их регистрацией. К нашему прибытию этот
горе-командующий как раз и вернулся из своего имения и теперь все солдаты
с тревогой ждали возобновления выходок этого командира. Все нервничали.
Нервы у всех, от солдат, до офицеров, были напряжены.
  - Ну и бардак! - Артер, выкроив свободную минуту, сидел у меня в палатке и
пил вино. Я сидел рядом вместе с Готлибом. - У меня такое ощущение, что
здесь никто не знает что надо делать и ничего не делает.
  Это было видно. Я тоже заметил, что части союзников предпочитали
тренироваться отдельно друг от друга: китижане отдельно, тевтоны отдельно,
амстерцы тоже отдельно. Ни о каком взаимодействии в бою и речи не шло.
  - Это пока организационные трудности, - объяснил Готлиб. - Так всегда
бывает при коалиционной войне. Здесь самое трудное наладить взаимодействие
союзников. Вот когда здесь соберутся все части, когда будет назначено
настоящее командование, а не этот опереточный генерал, то тогда и будут
решаться вопросы взаимодействия. А сейчас и без этого проблем хватает.
  - Все равно я не понимаю! Ведь какие-то части уже прибыли! О чем думает
этот... как его там...
  - Ауредий Регоруйский, - напомнил я.
  - Вот именно! О чем он там думает?
  Готлиб пожал плечами.
  - Не в моих правилах плохо отзываться о своих начальниках, но, по-моему, о
чем думает этот надутый павлин не знает даже он сам. Сие есть главная
загадка природы.
  - Насколько я слышал, по последним слухам, он обдумывает подвиг, чтобы
получить орден, - сообщил я. - Я слышал об это у росичей, когда ездил туда
с сообщением от нашего полковника.
  - Ну-ну, - недоверчиво протянул Артер. - А зачем тебя посылал полковник к
росичам? Если не секрет, конечно.
  - Не секрет. Кажется, наш полковник решил проявить инициативу и стал
напрямую договариваться с командирами отрядов союзников о проведении
совместных учений. Сначала хотя бы только с росичами.
  - Вот это дело. - Готлиб одобрительно кивнул.
  - Это-то дело, но мне нужно в город. Мы здесь уже три дня, а я так и не
смог выбраться в Горогон. - Я мрачно посмотрел на вход своей палатки.
  - Да зачем тебе в город? - изумился Артер. - Мне тоже хочется, но потерпи
немного. Вот у нас тут все наладится, тогда полковник и разрешит уходить.
  Я только головой покачал. Вот ведь ситуация! Как просто было раньше!
Придется, наверное, все-таки отпрашиваться у Герхардта. Пусть он пошлет
меня с каким-нибудь поручением в город. Точно, это идея.

  На следующее утро я уже направлялся к воротам Горогона. Поскольку до
города было недалеко, а сам город был не очень велик, то я решил пройтись
пешком. Конь в городе мог только помешать мне. Как я и предвидел, город
мало отличался от тех, что я видел на острове у Мастера. Небольшой
городок, широкие чистые улицы. И, как обычно, много народа. На меня не
обращали внимания, и я свободно мог гулять по городу. Желая узнать более
подробно о том, что думают люди об этой войне, я направился на рынок и там
медленно ходил, больше слушая, чем выбирая товар. Изредка я покупал разную
мелочь. Но здесь меня ждало разочарование. Я понял, что выбрал не самый
удачный способ узнать настроение людей. Все они были молчаливы и постоянно
со страхом оглядывались вокруг. Их страх можно было почувствовать почти
физически. А вскоре я узнал и причину страха.
  Копаясь в апельсинах и выбирая себе получше, я услышал какой-то шум сбоку.
Обернувшись, я увидел, как несколько стражников, накинулась на какую-ту
кучку людей. Рядом стоял еще один человек и вопил:
  - Противогосударственные речи! Заговор!
  Случайно оказавшиеся рядом люди поспешно покидали место происшествия,
втягивая головы в плечи. Вскоре на помощь стражникам пришли еще несколько
солдат и, скрутив "заговорщиков" они поволокли их куда-то. Лично мне было
совершенно ясно, что те люди никакие не заговорщики, просто не вовремя
сказали что-то не очень лестное про короля или правительство. Нет,
настоящий заговор на улице не рождается. Он рождается в тиши кабинетов, и
творят его люди с "холодными" головами и с "каменными" сердцами. Я покачал
головой. Вот ведь ситуация, приходится защищать явных подонков. А все
вместе называется политика. Правильно отец считал это слово ругательным.
Только сейчас я начал по настоящему понимать всю нелепость ситуации. Нет,
Сверкающего убрать надо обязательно, но что потом? Опять на месте его
империи, где ему действительно удалось установить власть закона, пусть и
не совершенного, разводить кучу королевств? Опять каждое из них будет
соперничать друг с другом? Опять будет множество войн, и опять потекут
реки крови? Опять станет опасно передвигаться по дорогам, и опять по ним
буду бродить нищие, выгнанные из домов очередной войной? К Сверкающему
можно относиться как угодно, но его империя действительно заботилась о
людях, ибо он понимал, что это именно люди создают богатство империи. Ведь
недаром и купцы, и крестьяне, и рыбаки мечтаю переселиться в империю.
  Я купил несколько апельсинов и, мрачно размышляя о ситуации, зашагал
дальше. Иногда мне попадались солдаты Китижа или Амстера, как и я
слонявшихся по рынку. Но в этом не было ничего удивительного, так что я не
очень-то обращал на них внимания, как и они на меня.
  Поняв, что на рынке мне больше делать нечего, я выбрался с него и теперь
решал, куда стоит пойти дальше.
  - Простите, - остановил я одного рабочего, шедшего куда-то с ведром с
краской.
  Рабочий поспешно обошел меня и скрылся за ближайшим поворотом, даже не
повернув головы. Что ж, как мне этого ни не хотелось, но придется
спрашивать у стражников, патрулем ходившим по улице. Заметив меня,
стражники переглянулись. Один из них что-то сказал товарищам, и те дружно
заржали. Игнорируя их смех, я подошел.
  - Простите, вы не могли бы подсказать, как мне найти какого-нибудь
ученого? Мне необходимо найти библиотеку или университет. Лучше
университет.
  Не знаю, что такого я сказал, но они буквально рухнули на землю от хохота.
  - Смотри-ка, - заявил один стражник. - Гном еще и разговаривает.
  - Ага! Ему нужен ученый! Университет.
  - Мне кажется, я достаточно вежливо спросил, что бы рассчитывать не на
оскорбления, а на ответ, - все еще спокойно сказал я.
  - Гном вежливый, - издевательски пропел третий стражник.
  - Я не гном, - уже менее спокойно сообщил я им.
  - ...он карлик. Смотри-ка, Горун, наши доблестные союзники стали брать в
армию детей! Молочко подотри, мальчик. Утю-тю-тю.
  С подобным хамством я столкнулся впервые.
  - Мне кажется, что вы могли бы хотя бы ради приличия ответить на мой
вопрос, - уже совсем не спокойно попросил я.
  - А то что? - Стражник насмешливо посмотрел на меня. - Ты нас побьешь?
Парни, я боюсь! Этот герой собрался нас бить. Спасите меня! - Его товарища
захохотали.
  Тот, кого назвали Горуном, подошел ко мне и наклонился.
  - Ну, ударь меня. Покажи свою силу, герой. Утю-тю.
  До этого я только медленно закипал, но сейчас уже не выдержал. Мгновенно
взвинтив темп, я вошел в дей-ча и направил почти всю внутреннюю энергию в
кулак. Потом ударил, одновременно выплеснув из себя энергию. Этого Горуна
подбросило метра на два вверх, а потом снесло назад еще на три метра. Пока
его товарищи продолжали гоготать, еще не сообразив что случилось, я уже
вырубил второго стражника. Третьего свалил подсечкой. Только тогда
четвертый, последний, кинулся на меня и тут же налетел горлом на ребро
моей ладони. Разозлили они меня страшно. Через секунду я уже осматривал
стонущих стражников на земле. Рядом с ними валялись переломанные копья.
Щиты были откинуты в сторону.
  Я подошел к тому, кого посчитал командиром. Держась за сломанную руку, тот
застонал и попробовал отползти от меня подальше. Нога, кажется, у него
тоже была сломана.
  - Как пройти в библиотеку или университет? - повторил я свой вопрос.
  - Прямо по этой улице, потом у моста свернете направо. Высокое зеленое
здание, - поспешно сообщил мне стражник.
  - Спасибо, - поднялся я. Потом снова повернулся к нему. - Вот видите, мы
все избежали бы неприятностей, если бы вы сразу ответили на мой вопрос.
Всего хорошего, господа. Скорейшего вам выхода из больницы.
  Зеленый дом я нашел без труда. Это было четырехэтажное здание, возвышающее
над всеми окружающими строениями подобно великану. А над воротами
красовалась надпись, сделанная немного коряво, но с размахом:
"УНИВЕРСИТЕТ". Эта надпись была единственной, увиденной мной в городе.
  Во дворе университета царила полная тишина. Никто не прохаживался по
тропинкам, не было студентов, обычных украшений пейзажа около подобного
рода учреждений.
  В тишине я вошел в помещение. Сонный смотритель поднял голову и недоуменно
посмотрел на меня.
  - Скажите...
  - Скажу, - пообещал смотритель, опустил голову на стол и снова задремал.
  - Спасибо, - с сарказмом поблагодарил я его. Смотритель, естественно, не
ответил.
  Не желая вступать в бесполезную дискуссию, я двинулся по коридору, надеясь
самостоятельно отыскать то, что мне нужно. Или спросить у кого-нибудь, кто
встретится мне по дороге. Ага, встретится. Коридоры университета были
также пусты, как голова Петрова. Изредка, среди пустых аудиторий, мне
попадались такие, где немногие скучающие студенты слушали лекции
преподавателей. Помня, как Витькины педагоги не любили, когда я прерывал
их лекции, я не рискнул спрашивать там и шагал дальше.
  В своей кольчуге и с мечами на поясе я смотрелся в этом здании довольно
нелепо, но не было никого, кто мог бы обратить на это внимание. Наконец,
я, кажется, отыскал то, что мне требовалось. В конце коридора на третьем
этаж я разыскал дверь с небольшой табличкой: "главный". Я не был до такой
степени невежественен и знал, что главный в университете называется
ректор. Даже в этом мире. Именно по этой причине я некоторое время не
решался заглянуть за эту дверь. Потом все же решил постучать.
  - Войдите, - раздался жизнерадостный голос.
  Я открыл дверь и вошел. Напротив двери сидел в меру упитанный мужчина, чье
круглое лицо с легким недоумением смотрело на меня.
  - Милорд? Что привело вас в наше скромное заведение?
  Мой отец обычно говорил, что заведение обычно бывает питейным, а это
учреждение.
  - У меня есть некоторые вопросы по поводу истории вашего Острова. Мне бы
хотелось получить кое-какие сведения.
  - А! Вам нужен архивариус. В таком случае, вам повезло. Разрешите
представиться: князь Лонгард Регон, почетный член Рогнарской академии
наук, произведенный нашим всемилостивейшим королем в историки и
архивариусы.
  У меня в мозгу вмиг включился сигнал тревоги.
  - Произведенным? - переспросил я.
  - Ну да. За большие заслуги в освоение наук Его Всемилостивейшее
величество изволило жаловать мне это звание. Ведь сам король состоит
председателем академии.
  - Понятно. - Я помолчал. - А какой наукой вы занимались?
  - О, я написал трактат на тему влияния метафизических объектов на тонкое
тело человека.
  Я моргнул, не уловив смысла.
  - Простите, но, если не ошибаюсь, то это работа по магии?
  - О, скорее по прикладной магической философии.
  Ага, я помню, что Мастер сравнивал эту магическую философию с
шарлатанством, наподобие поиска философского камня.
  - Но ведь это никак не связано с историей, - возразил я.
  - О, да, милорд. - Человек печально вздохнул. - Но увы, должность
академика по магической философии оказалась занята зятем его
всемилостивейшего величества. Он сейчас главный в Большом университете, а
я вынужден довольствоваться этим вот захолустьем.
  Я уже перестал что-либо понимать. Этот городок, как верно заметил Рон, был
чуть бо