ли,  что  нужно  обойти   вдоль   западного,
наветренного склона каньона. Поднявшись  на  несколько  метров,  он  понял
причину. Несмотря на влагу, чувствовался затхлый  сладковатый  запах  пыли
принуждения, ржавого металла и смерти.
     Скоро он добрался до места, откуда за небольшой долиной увидел  узкий
шрам, уже затягивающийся новой растительностью. Он кончался безликой кучей
некогда  блестящих  механизмов,  сейчас  обожженных  и   разбитых.   Шимпы
переговаривались шепотом и жестами. Разведчики осторожно подошли и  начали
рыться в обломках, а остальные приготовили оружие и  наблюдали  за  небом.
Роберту показалось, что он видит среди обломков кости, уже очищенные вечно
голодными джунглями. Он не пытался  подойти  ближе,  шимпы  все  равно  не
позволят, и ждал возвращения Элси с докладом.
     - Они были перегружены, -  сказала  Элси,  вертя  в  руках  маленький
черный полетный рекордер. Очевидно, чувства мешали ей  говорить.  -  Несли
слишком много  людей  в  Порт-Хелению  на  следующий  день  после  первого
применения  газа  принуждения.  Многие  уже  заболели,  а   это   был   их
единственный транспорт. Флиттер не сумел перевалить через  ту  вершину.  -
Она указала на затянутый туманом пик на юге. - Должно  быть,  десяток  раз
ударился о скалу, прежде чем упал здесь... Оставить несколько шимпов, сэр?
Для погребения?
     Роберт переступил с ноги на ногу.
     -  Нет.  Отметьте  это   место   на   карте.   Я   попрошу   Атаклену
сфотографировать его. Это свидетельство... А пока пусть Гарт возьмет у них
все, что ему нужно. Я...
     Он отвернулся. Не только  шимпам  трудно  говорить  в  такие  минуты.
Кивком он велел продолжать путь.  Поднимаясь,  он  чувствовал,  что  мысли
обжигают. Должен быть способ причинить врагу больший  ущерб,  чем  до  сих
пор!
     Несколько дней  назад  в  темную  безлунную  ночь  он  наблюдал,  как
двенадцать тщательно отобранных шимпов спускались к укреплению губру.  Они
летели на самодельных, в буквальном смысле невидимых  бумажных  глайдерах.
Спустились, сбросили нитроглицериновые и газовые бомбы и  улетели,  прежде
чем враг сумел разобраться в происходящем.
     Потом были шум и дым, смятение и  беготня  -  и  никакой  возможности
оценить степень ущерба. Тем не менее Роберт помнил свои ощущения, наблюдая
со стороны. Он опытный пилот и лучше любого шимпа подготовлен  для  такого
дела!
     Но Атаклена отдала строгий приказ, и неошимпы его  выполняли.  Голова
Роберта священна.
     "Это моя вина", -  казнился  он,  пробираясь  через  густые  заросли.
Сделав Атаклену формально своей женой, он дал ей статус,  необходимый  для
руководства этим небольшим восстанием...  а  также  некоторую  власть  над
собой. Теперь он не может поступать так, как хочет.
     Итак, она теперь его жена. "Ну и брак!" -  подумал  Роберт.  Атаклена
продолжала менять свою внешность, все больше походя на  человека,  но  это
лишь раздражало Роберта, напоминая ему о том, чего она действительно  _н_е
м_о_ж_е_т_.  Несомненно,  это  одна  из  причин,  по  которым  так   редки
межвидовые браки.
     "Интересно, как отнеслась к этой новости  Меган...  Добрался  ли  мой
посыльный?"
     - Фсссст!
     Роберт быстро посмотрел  направо.  На  ветке  дерева  стояла  Элси  и
показывала вверх. В разрывах тумана  виднелись  высокие  облака,  которые,
словно прозрачные лодки, плыли по  невидимым  слоям  высокого  давления  в
синем небе. Под облаками треугольная вершина, с которой поднимались столбы
дыма.
     - Гора Фосси, - кратко сообщила Элси. Роберт понял, что шимпы считают
это  место  безопасным...  достаточно  безопасным  для  своих  драгоценных
горилл.


     Вдоль  берега  моря  Гилмор  расположено  несколько   полудействующих
вулканов. Но в немногих местах в Мулунских  горах  земля  изредка  дрожит.
Иногда выплескивается лава. Хребет продолжает расти.
     Гора  Фосси  свистела.  Пар  конденсировался  длинными  змееобразными
полосами вдоль геотермальных расселин, в которых собиралась горячая  вода.
Изредка оттуда вздымались гейзеры.
     Здесь отовсюду сползались  вездесущие  лианы;  как  огромные  кабели,
змеились они по бокам дремлющего вулкана.  Здесь  главная  система  прудов
всего континента; отсюда  редкие  приповерхностные  элементы  поступают  в
лесную экосистему.
     - Я мог бы и догадаться, - рассмеялся Роберт.  Конечно,  губру  здесь
вряд ли что-то обнаружат. Несколько  голых  антропоидов  на  этих  склонах
теряются в жаре, дыму  и  смеси  химикатов.  А  если  захватчики  все-таки
явятся, гориллы и их опекуны просто  растворятся  в  джунглях  и  вернутся
после ухода оккупантов.
     - Чья это идея? - поинтересовался он,  когда  они  шли  под  покровом
леса. Все сильнее пахло серой.
     - Генерала, - ответила Элси.
     "Подходит". Роберт не сердился. Он знал,  что  Атаклена  очень  умна,
даже  для  тимбрими,  в  то  время  как  он  сам  не  превосходит  средний
человеческий уровень.
     - Почему мне об этом не сказали?
     Элси выглядела смущенной.
     - Э-э-э...  вы  никогда  не  спрашивали,  сэр.  Были  слишком  заняты
экспериментами с оптическими волокнами. И...
     Она замолчала.
     - Что "и"? - настаивал Роберт.
     Элси пожала плечами.
     - И мы не были уверены, что рано или поздно вас не  прихватит  газом.
Тогда вам пришлось  бы  отправиться  в  город  за  противоядием,  где  Вам
задавали бы вопросы, а может, и пси-сканировали бы.
     Роберт закрыл глаза. Снова открыл. Кивнул.
     - Ну хорошо. Я даже усомнился, доверяете ли вы мне.
     - Сэр!
     - Неважно. -  Он  махнул  рукой.  Решение  Атаклены  опять  оказалось
правильным и логичным. Но ему хотелось как можно меньше думать об этом.
     - Пойдем проведаем горилл.


     Гориллы располагались небольшими  семейными  группами  и  были  легко
распознаваемы на расстоянии - гораздо  крупнее,  темнее,  с  более  густой
шерстью,  чем   их   родственники   неошимпанзе.   С   выражением   мирной
сосредоточенности на больших заостренных лицах, черных, как обсидиан,  они
ели, или перебирали друг другу шерсть, или выполняли свою главную работу -
ткали, готовили ткани для войны.
     Челноки летали над широкими деревянными станками, таща за собой нити,
щелкали  в  ритм  с  негромкой  песней  рослых  обезьян.  Треск  и  низкое
диссонирующее пение сопровождали Роберта, когда он со своим отрядом шел  к
центру убежища.
     Время от времени ткачиха  прекращала  работу,  откладывала  челнок  в
сторону, и руки  ее  начинали  метаться  в  жестах:  она  разговаривала  с
соседкой. Роберт неплохо знал язык жестов,  однако  гориллы,  по-видимому,
говорили на каком-то диалекте, который сильно отличался от языка,  которым
пользуются дети-шимпы. Простой язык, да, но по-своему  изящный,  со  своим
особым стилем.
     Это явно не просто большие шимпы, а совершенно особая раса, со  своей
многотрудной дорогой к разуму.
     Каждая группа горилл состояла в основном из  взрослых  самок,  детей,
нескольких подростков и одного огромного,  с  серебристой  шерстью  самца.
Волосы главы семейства вдоль позвоночника и ребер поседели. Макушка  лысая
и внушительная. Специалисты по возвышению изменили общую позу  горилл,  но
большие самцы по-прежнему при ходьбе опираются на руку. Огромная  грудь  и
мощные плечи слишком тяжелы,  чтобы  передвигаться  вертикально,  на  двух
ногах.
     Напротив, дети  горилл  легко  передвигались  на  ногах.  Лбы  у  них
круглые, гладкие, без скошенности и заметных надбровных дуг, которые позже
придадут им обманчиво свирепую внешность. Роберту  показалось  интересным,
что дети всех трех видов: людей, шимпанзе и горилл - очень похожи.  Только
позже становятся заметными различия в наследственности и судьбе.
     "Неотения"  [способность  некоторых  земноводных   и   беспозвоночных
достигать половой зрелости и размножаться на личиночной стадии  развития],
- подумал Роберт. Классическая теория периода до Контакта, которая  скорее
подтвердилась, чем была опровергнута. Она предполагает, что отчасти  тайна
разума заключается в сохранении детского восприятия мира как можно дольше.
Например, человек сохраняет мимику,  приспособляемость  и  (когда  его  не
подавляют) ненасытное любопытство юных антропоидов, даже повзрослев.
     Случайна ли эта особенность? Та самая,  что  позволила  предразумному
Homo habilis совершить считающийся невозможным прыжок  -  схватить  самого
себя за волосы и поднять к  космическому  разуму?  Или  это  дар  каких-то
загадочных существ, которые, как считают некоторые, когда-то  вмешались  в
человеческую генетику, гипотетических утраченных патронов человечества?
     Все это догадки, но одно ясно - большинство земных  млекопитающих  по
достижении половой зрелости утрачивают интерес к знаниям и игре. Но  люди,
дельфины - а теперь все больше и больше с каждым поколением и  неошимпанзе
- сохраняют неподдельный интерес к миру, в который вступают.
     Когда-нибудь и взрослые гориллы приобретут  эту  особенность.  Уже  и
теперь они умнее и любопытнее своих невозделанных земных сородичей,  и  их
потомки через всю жизнь пронесут приметы молодости.
     "Конечно, если позволят галакты".


     Детеныши горилл свободно бродили повсюду, суя носы во  все  дела.  Их
никогда не ругали и не шлепали, только  осторожно  отстраняли,  когда  они
оказывались на пути, обычно с легким шлепком и  ласковыми  словами.  Минуя
одну группу, Роберт увидел в кустах седовласого самца, оседлавшего  самку.
А три малыша в это время карабкались по его широкой спине и играли.  Самец
не обращал на них внимания.  Закрыв  глаза,  он  поднимался  и  опускался,
выполняя свой долг перед видом.
     Детеныши  гурьбой  сбежались  к  Роберту.  Все  они  жевали   обрывки
какого-то пластика - видимо, нашли  где-то  и  разорвали  на  куски.  Дети
смотрели на Роберта с любопытством  и  страхом.  Один  из  них,  не  такой
застенчивый, как остальные, помахал ему рукой. Роберт улыбнулся  и  поднял
малыша.
     Выше по склону, над цепью затянутых паром горячих источников,  Роберт
видел скользящие между деревьями коричневые фигуры.
     - Молодые самцы, - объяснила Элси. - И  те,  кто  уже  слишком  стар,
чтобы быть отцом  семейства.  До  вторжения  планировщики  Хаулеттс-Центра
размышляли, стоит ли изменять семейную организацию горилл. Это их  обычай,
но он слишком жесток по  отношению  к  бедным  самцам.  За  несколько  лет
удовольствия и власти они потом расплачиваются годами одиночества.  -  Она
покачала головой. - Мы не успели  принять  решения  до  прихода  губру,  а
теперь, может быть, никогда не сможем.
     Роберт  воздержался  от  ответа.  Ему  не   нравятся   запретительные
договоры, но все же то, что делала Элси и ее  коллеги  в  Хаулеттс-Центре,
вызывало у  него  сомнения.  Слишком  самонадеянно  брать  на  себя  такое
решение. Он сомневался в благополучном исходе эксперимента.
     Приближаясь  к  горячим  источникам,  он  заметил  множество  шимпов,
занятых различными делами. Один заглядывал в  рот  гориллы,  в  шесть  раз
тяжелее его; в руках у шимпа были инструменты дантиста.  Другой  терпеливо
обучал языку жестов группу из десяти горилл.
     - Сколько шимпов здесь работает?
     - Доктор де Шрайвер из Центра и с десяток специалистов, которые и там
с ней работали, еще два десятка охранников  и  добровольцев  из  ближайших
поселков. Иногда мы привлекаем горилл к военным действиям.
     - Как их здесь кормят? -  спросил  Роберт,  когда  они  спускались  к
одному источнику. Шимпы из  их  свиты  уже  находились  там,  отдыхали  на
берегу, прихлебывая суп из чашек. В небольшой  пещере  поблизости.  В  ней
один из местных работников, в  переднике,  поварешкой  наливает  суп  всем
желающим.
     -  Это  сложная  проблема,  -  кивнула  Элси.  -  У   горилл   нежное
пищеварение, здесь трудно сбалансировать их рацион.  Даже  в  заповедниках
Африки самцу необходимо шестьдесят фунтов зелени, фруктов  и  насекомых  в
день. В природных условиях гориллы постоянно передвигаются,  чтобы  добыть
пищу, но здесь мы не можем это позволить.
     Роберт опустился на  влажный  камень  и  выпустил  детеныша  гориллы,
который спустился к воде, по-прежнему жуя кусок пластика.
     - Похоже, положение здесь трудное, - сказал Роберт Элси.
     - Да. К счастью, доктор Шульц только в этом году  решил  проблему.  Я
рада, что судьба вознаградила его перед смертью.
     Роберт снял мокасины. Вода кажется горячей. Он опустил большой  палец
и тут же отдернул ногу.
     - Ух! Как он это сделал?
     - Прошу прощения?
     - Какое решение нашел доктор Шульц?
     - Микробиология, сэр. - Элси  неожиданно  подняла  голову,  глаза  ее
блестели. - А вот и суп для нас!
     Роберт взял чашку из  рук  шимми  в  переднике  из  ткани,  сотканной
гориллами. Шимми хромала. Роберт подумал, что, возможно, это боевая рана.
     - Спасибо, - сказал он, вдыхая аппетитный запах. До  сих  пор  он  не
сознавал, насколько проголодался. - Элси, а что это значит: микробиология?
     Она изящно отпила из чашки.
     - Кишечные бактерии, симбионты. Они есть у всех. Крошечные  существа,
живущие в кишечнике и полости рта, в  основном  безвредные  спутники.  Они
помогают нам переваривать пищу, оплачивая бесплатное убежище.
     - Ага. - Конечно, Роберт знал о биосимбионтах. Любой школьник  о  них
знает.
     - Доктору Шульцу  удалось  вывести  разновидности,  которые  помогают
гориллам усваивать... с удовольствием...  туземную  растительность  Гарта,
Они...
     Ее прервал высокий крик, на который не способна ни одна обезьяна.
     - Роберт! - кричал кто-то.
     Роберт поднял голову и улыбнулся.
     - Эприл. Маленькая Эприл Ву. Как дела, Солнышко?
     Девочка была одета как Шина, девушка джунглей.  Она  ехала  на  плече
подростка гориллы с терпеливым мягким взглядом. Наклонившись, Эприл быстро
сделала несколько знаков руками. Горилла  выпустила  ее  ноги,  и  девочка
встала у  нее  на  плече,  держась  за  голову.  Ее  носильщик  неуверенно
переминался.
     - Лови меня, Роберт!
     Роберт торопливо вскочил. Прежде чем  он  успел  что-нибудь  сказать,
остановить  ее,  она   прыгнула   и   полетела,   размахивая   руками,   с
развевающимися волосами.  Роберт  схватил  ее  за  ноги,  и,  пока  он  не
перехватил покрепче, сердце у него билось быстрее, чем во  время  битвы  в
горах.
     Он знал, что девочку ради  безопасности  держат  с  гориллами.  И,  к
своему огорчению,  понял,  как  был  занят  после  ранения,  что  даже  не
вспоминал об этом ребенке, единственном, кроме него, человеке в горах.
     - Привет, Тыквочка! - сказал он. - Как дела? Хорошо ли ты  заботишься
о риллах?
     Она серьезно кивнула.
     - Я обязана заботиться о них, Роберт. Мы  должны  о  них  заботиться,
потому что мы здесь старшие.
     Роберт обнял ее, на мгновение  почувствовав  бескрайнее  одиночество.
Только сейчас он понял, как не хватает ему человеческого общества.
     - Да. Здесь только мы с тобой, - негромко ответил он.
     - Ты, я и тимбрими Атаклена, - напомнила девочка.
     Он встретился с ней взглядом.
     - Но ты ведь слушаешься доктора де Шрайвер?
     Она кивнула.
     - Доктор де  Шрайвер  хорошая.  Она  говорит,  что,  может,  я  скоро
встречусь с папой и мамой.
     Роберт поморщился. Придется поговорить с доктором. Нельзя  обманывать
детей. Старшая шимми, вероятно, просто не может сказать девочке правду: та
долго еще  будет  находиться  на  ее  попечении.  Отправить  ее  сейчас  в
Порт-Хелению означало бы выдать тайну горилл, а это даже Атаклена намерена
предотвратить.
     - Опусти меня туда, Роберт, - потребовала Эприл с улыбкой  и  указала
на плоский камень, где детеныш гориллы прыгал перед отрядом Роберта. Шимпы
снисходительно  смеялись  над  проделками  малыша.   Роберт   понимал   их
покровительственное отношение. Очень молодая раса  клиентов,  естественно,
должна испытывать такие чувства по отношению к еще более юной. К  гориллам
шимпы относились как собственники, родители.
     Роберт,  в  свою  очередь,  ощущал  себя  отцом,  которому  предстоит
неприятный разговор с детьми. Им придется объяснить, что щенок  не  всегда
будет принадлежать им.
     Он перенес Эприл на другой берег и опустил ее. Вода  здесь  не  такая
горячая, она просто восхитительная. Сбросив мокасины, он  опустил  ноги  в
щекочущее тепло.
     Эприл и детеныш гориллы прижались к Роберту с обеих сторон,  поставив
локти ему на колени. Дальше сидела Элси.  Минутная  идиллическая  картина.
Если бы каким-то чудом из воды высунулась улыбающаяся  морда  неодельфина,
получился бы отличный семейный портрет.
     - Эй, что у тебя во рту? - Роберт протянул руку к маленькой  горилле,
которая  сразу  же  отпрыгнула  и  смотрела  на  него  широко   раскрытыми
любопытными глазами.
     - Что он жует? - спросил Роберт у Элси.
     - Похоже на полоску пластика. Но... но как она здесь  оказалась?  Тут
не должно быть ничего, изготовленного вне Гарта.
     - Она сделана не на Гарте, - сказал кто-то. Они подняли головы. Голос
принадлежал шимми, которая разливала суп. Улыбнувшись, она вытерла руки  о
передник и взяла детеныша гориллы. Тот без сопротивления отдал ей полоску.
- Все малыши жуют такие. В них нет ничего, что  пахло  бы  для  детекторов
губру земным.
     Элси и Роберт обменялись изумленными взглядами.
     - Откуда ты знаешь? Что это за материал?
     Шимми дразнила детеныша, размахивая перед его лицом  пластиком,  пока
тот не поймал его и снова не сунул в рот.
     - Взрослые гориллы принесли эти куски из нашей первой удачной засады,
еще у Хаулеттс-Центра, и  сказали,  что  это  "хороший  запах".  А  теперь
детеныши жуют все время.
     Она улыбнулась.
     -   Это   суперпластиковая   обшивка   боевых    машин    губру    из
пуленепробиваемого материала.
     Роберт и Элси удивленно смотрели.
     - Эй, Конга, - заворковала шимми, обращаясь к  маленькой  горилле.  -
Броню ты уже пожевал, что скажешь насчет чего-нибудь повкуснее? Не  хочешь
ли попробовать город? Скажем, Нью-Йорк?
     Ребенок  выпустил  измусоленную  мокрую  ленточку  и  широко  зевнул,
показав острые блестящие зубы.
     Шимми улыбнулась.
     - Ха! Мне кажется, маленькому Кинг-Конгу эта мысль понравилась.



                                54. ФИБЕН

     - Стой спокойно, - сказал Фибен Гайлет, запустив пальцы в ее шерсть.
     Он мог бы и не предупреждать. Хотя Гайлет отвернулась, подставив  ему
спину, он знал, что на лице ее нескрываемое блаженство. Он  расчесывал  ей
шерсть. Когда она такая спокойная, расслабленная и радуется простым земным
радостям, ее обычно строгое лицо преображается.
     К несчастью, это длилось только минуту.  Глаз  Фибена  уловил  легкое
движение, и он инстинктивно устремился к нему, прежде чем  оно  исчезло  в
тонкой шерсти.
     - Ой! - воскликнула Гайлет, когда он  прихватил  вместе  с  маленькой
уворачивающейся вошью кусочек кожи. Загремев цепями, Гайлет переступила  с
ноги на ногу. - Что ты делаешь?
     - Ем, -  ответил  он,  сжимая  насекомое  зубами.  Даже  тут  оно  не
перестало корчиться.
     - Лжешь, - неуверенно сказала Гайлет.
     - Показать?
     Она вздрогнула.
     - Неважно. Продолжай.
     Он  выплюнул  мертвую  вошь.  Учитывая,  как  их  кормят,  мог  бы  и
использовать протеин. Он тысячи раз участвовал во взаимном расчесывании  с
другими шимпами: с друзьями, соучениками, с семейством Тропов  на  острове
Гилмор, но никогда раньше не понимал так отчетливо  причины  возникновения
этого ритуала, наследия  древних  джунглей  избавления  другого  шимпа  от
паразитов. Он  надеялся,  что  Гайлет  не  будет  слишком  привередлива  и
проделает то же самое с ним. После двух недель  сна  на  соломе  все  тело
ужасно чешется.
     Руки болели. Ему  приходилось  вытягивать  их,  чтобы  дотянуться  до
Гайлет, потому что они прикованы к разным стенам каменного  помещения.  Он
едва доставал до нее.
     - Ну, вот, - сказ