ь к столу.
     - Подведите, пожалуйста, итоги, полковник.
     Миллчемп взглянул на нее. Дородный краснолицый  офицер  милиции  тряс
листочками, пока кто-то не перехватил их.
     - Оптические волокна! - воскликнул он.
     Меган покачала головой.
     - Прошу прощения?
     - Вот что нас выдавало! Они все подстроили! Каждый провод, телефонный
кабель,  коммуникационные  линии...  вся  электроника  планеты!  Все   они
резонируют на вероятностной волне, которую  улавливают  приборы  проклятых
птицеподобных... - Полковник Миллчемп подавился от гнева, махнул  рукой  и
отошел.
     Должно быть, изумление Меган бросалось в глаза.
     - Я попробую объяснить,  мадам  координатор,  -  сказал  Джон  Кайли,
болезненный высокий мужчина с телосложением человека, всю жизнь проведшего
в космосе. В мирное время  Кайли  был  капитаном  фрайтера.  Его  торговый
корабль участвовал в пародии космического сражения и случайно уцелел, если
к нему можно применить это слово. Избитая и поврежденная, успевшая  только
пощекотать  планетоиды  губру  своим  лазером,  "Эсперанца"  добралась  до
Порт-Хелении только потому, что враг  не  очень  торопился  захватить  всю
систему Гимельхая. И теперь капитан "Эсперанцы" стал советником Меган.
     Кайли выглядел ошеломленным.
     - Мадам координатор, вы  помните  сделку  двадцатилетней  давности  о
покупке  фабрики  по  производству  электроники  и  протоники?   Небольшая
саморегулирующаяся фабрика, в самый раз для таких колоний, как наша.
     Меган кивнула.
     - Координатором тогда служил  ваш  дядя.  Мне  кажется,  первое  ваше
торговое поручение заключалось в завершении сделки и доставке  фабрики  на
Гарт.
     Теперь кивнул Кайли. Его удивление не проходило.
     - Одно из главных изделий этой фабрики -  оптические  волокна.  Тогда
еще говорили, что эта сделка с кваку заключена на слишком выгодных для нас
условиях. Но кто  мог  подумать,  что  они  действовали  с  таким  дальним
прицелом? Всего лишь шанс, что они когда-нибудь захотят...
     Меган ахнула.
     - Кваку! Они клиенты...
     -  Губру.  -  Кайли  кивнул.  -  Проклятые  птицеподобные  уже  тогда
планировали это.
     Меган  вспомнила,  слова  Утакалтинга:  "Галакты  не  торопятся.  Они
терпеливы, как планеты на орбитах".
     Кто-то еще откашлялся. Это  майор  Пратачулторн,  невысокий,  мощного
телосложения офицер земной морской пехоты. Он со своим  небольшим  отрядом
оставался единственной регулярной военной силой после космической битвы  и
безуспешной защиты космодрома Порт-Хелении. Миллчемп и Кайли находились  в
резерве.
     -  Положение   очень   серьезное,   мадам   координатор,   -   сказал
Пратачулторн. -  Оптические  волокна  этой  фабрики  применяются  в  любом
военном и гражданском оборудовании, изготовленном  на  планете.  Они  есть
почти в каждом здании. Можем ли мы быть уверены в открытии вашего сына?
     Меган едва не пожала плечами, но инстинкт политика вовремя  остановил
ее. "Откуда мне знать? - подумала она. - Мальчик для меня незнакомец". Она
взглянула на маленького шена, который едва не  погиб,  доставляя  послание
Роберта. Она и представить не могла, что  Роберт  способен  у  кого-нибудь
вызвать такую преданность.
     "Наверное, я ревную", - решила Меган.
     В разговор вступила женщина - офицер морской пехоты.
     - Отчет подписан также тимбрими Атакленой, - заметила лейтенант Лидия
Маккью.  Молодая  женщина  поджала   губы.   -   Это   второй   свидетель,
подтверждающий подлинность.
     - Тысяча извинений, Лидия, - ответил майор Пратачулторн. - Тим  всего
лишь ребенок.
     - Она дочь посла Утакалтинга, - резко сказал Кайли. - И  эксперименты
помогали проводить техники шимпы.
     Пратачулторн покачал головой.
     - Значит, у нас нет компетентных свидетелей.
     Несколько  советников   ахнули.   Единственный   член   правительства
неошимпанзе доктор Сьюзен Бениршке покраснела  и  уставилась  в  стол.  Но
майор Пратачулторн не заметил собственной дерзости.  "Майор,  как  всегда,
бестактен. К тому же он офицер морской пехоты", -  напомнила  себе  Меган.
Это элитарный корпус, в нем совсем немного дельфинов и шимпов.  Кстати,  в
него набирают преимущественно мужчин,  это  последний  оплот  старомодного
мужского шовинизма.
     Командор Кайли перелистал грубые листки отчета Роберта.
     - И все  же  вы  должны  согласиться,  майор,  что  такое  объяснение
выглядит вполне правдоподобно. Оно помогает понять причину наших поражений
и неудач в попытках установления связи с островами и материком.
     Немного погодя майор Пратачулторн кивнул.
     - Правдоподобно, да. Однако не мешает проверить на практике, провести
собственное расследование, прежде чем мы примем на веру это предположение.
     - В чем дело, майор? - спросил Кайли. - Вам не  нравится  перспектива
заменить фазовое ружье на лук и стрелы?
     Ответ Пратачулторна прозвучал на удивление спокойно:
     - Вовсе нет, сэр, если противник вооружен аналогично. Проблема в том,
что он вооружен по-другому.
     Повисло долгое  молчание.  Казалось,  никто  не  знал,  что  сказать.
Полковник Миллчемп прервал паузу,  вернулся  к  столу  и  ударил  по  нему
ладонью.
     - В любом случае, какой смысл в ожидании?
     Меган нахмурилась.
     - О чем вы, полковник?
     Миллчемп проворчал:
     - О том, что наши силы здесь, внизу, бездействуют. Мы просто медленно
сходим с ума. А, может быть, именно в этот момент Земля сражается за  свою
жизнь!
     - В космосе не существует понятия "этот момент", -  заметил  командор
Кайли. - Одновременность - миф. Эта концепция обязательна  для  англика  и
других земных языков, но...
     - Оставьте метафизику! - выпалил Миллчемп. - Важно то, что  мы  можем
повредить врагам Земли! -  Он  взял  в  руки  кусочки  коры.  -  Благодаря
партизанам мы теперь точно знаем, где губру разместили свои базы.  Что  бы
там ни вычитали в Библиотеке эти проклятые птицы, ничто  не  помешает  нам
запустить свои ракеты!
     - Но...
     - У нас их три - они не применялись в космическом сражении,  и  губру
не знают, что они у нас есть. Если эти снаряды могут справиться  с  танду,
будь прокляты все семь камер их сердца, то тем  более  уничтожат  наземные
цели губру!
     - И что это нам даст? - спокойно спросила лейтенант Маккью.
     - Свернем нескольким губру шеи! Посол Утакалтинг говорил нам,  что  в
галактических войнах очень важны символы. Сейчас губру могут заявлять, что
мы  вообще  не  оказали  сопротивления.  Но  символический  удар,  который
принесет им ущерб, скажет всем пяти галактикам, что мы боремся!
     Меган Онигл ущипнула переносицу, и заговорила с закрытыми глазами.
     -  Меня  всегда  удивляло,  что  концепция  "решающего  удара"   моих
американо-индейских предков пережила свое время и  успешно  применяется  в
гипертехнологической галактике. -  Она  открыла  глаза.  -  Действительно,
может дойти до этого, если другого способа эффективных действий у  нас  не
будет.
     - Но вспомните, что Утакалтинг  также  призывал  к  терпению.  -  Она
покачала головой. - Пожалуйста, сядьте, полковник Миллчемп. Слушайте  все.
Я не намерена тратить в  символическом  жесте  наши  силы,  пока  не  буду
уверена, что это наша единственная возможность сопротивления врагу.
     - Не  забывайте:  почти  все  человеческое  население  планеты  -  на
островах, жизнь заложников зависит от противоядия губру. А  на  континенте
бедные покинутые шимпы.
     Офицеры сидели, понурив головы.
     "Они недовольны, - подумала Меган. - И я не могу винить их".
     Когда  война  назревала  и  они  планировали  способы   сопротивления
вторжению, никто не думал о таком  положении.  Может  быть,  народ,  лучше
знакомый с данными Великой  Библиотеки,  владеющий  древним  галактическим
искусством ведения войн, подготовился бы лучше. Тактика губру спутала  все
их скромные оборонительные планы.
     Меган не стала называть главную причину, по которой воздерживается от
такого жеста. Люди плохо  разбираются  в  игре  галактических  протоколов.
Удар, нанесенный для защиты чести, может испортить дело и оправдать  более
жестокие меры губру.
     Какая ирония! Если Утакалтинг прав, то кризис был  ускорен  небольшим
земным кораблем на другой стороне пяти галактик.
     У землян поразительная способность создавать  себе  трудности.  Здесь
нет им равных.


     Меган посмотрела на маленького шена с  материка.  Посланник  Роберта,
все еще в одеяле, подошел к столу. В его темных глазах светилась тревога.
     - Да, Петри? - спросила Меган.
     Шимп поклонился.
     - Мэм, врач настаивает на постельном режиме.
     Она кивнула.
     - Вот и хорошо, Петри. Конечно, позже мы расспросим тебя подробнее...
зададим кое-какие вопросы. А сейчас тебе следует отдыхать.
     Петри кивнул.
     - Да, мэм, спасибо, но у меня  к  Вам  кое-что  еще.  Я  лучше  скажу
сейчас, пока не забыл.
     - Да? Что же это?
     Шимп неловко переминался. Взглянул на  стоящих  вокруг  людей,  потом
снова на Меган.
     - Это личное, мэм. Капитан Онигл просил  меня  запомнить  и  передать
вам.
     Меган улыбнулась.
     - Хорошо. Прошу прощения.
     Она вместе с Петри отошла в дальний  конец  комнаты.  И  здесь  села,
чтобы ее глаза оказались на уровне глаз маленького шимпа.
     - Что же передал мне Роберт?
     Петри моргнул. Взгляд его утратил сосредоточенность.
     - Капитан Онигл велел сказать вам, что на самом  деле  армию  создает
тимбрими Атаклена.
     Меган кивнула. Это она уже  поняла.  Роберт  может  отыскивать  новые
ресурсы, новые глубины, но он никогда не был и никогда не станет лидером.
     Петри продолжал.
     - Капитан Онигл сказал: важно, чтобы тимбрими Атаклена имела законный
почетный статус патрона в глазах наших шимпов.
     Опять Меган кивнула.
     - Умно. Мы можем вынести такое решение и отправить на материк.
     Но маленький шимп покачал головой.
     - Мэм, мы не можем ждать этого. И поэтому  я  должен  сказать  вам...
Капитан  Онигл  и  тимбрими  Атаклена  вступили  в  брак...  Кажется,  это
называется так...
     Он замолчал, потому что Меган встала, медленно повернулась к стене  и
прижалась лбом к прохладному камню.
     "Проклятый мальчишка!" - подумалось сразу.
     Но одновременно - и другое:
     "Это единственное, что они могли сделать".
     А ехидный внутренний голос добавил:
     "Итак, теперь я свекровь".
     Разумеется, от этого союза никаких внуков не будет. Межрасовые  браки
заключаются с другой целью. Но возможны другие осложнения.
     В  комнате  продолжалось  обсуждение.  Снова  и   снова   собравшиеся
перебирали варианты и опять,  как  в  предыдущие  месяцы,  ни  к  чему  не
приходили.
     "О, если бы  Утакалтинг  добрался  сюда,  -  подумала  Меган.  -  Нам
необходимы его опыт, его сдержанная мудрость и юмор. Мы  могли  бы  с  ним
разговаривать, как раньше. И, может  быть,  он  объяснил  бы  мне,  почему
матери бывает так одиноко".
     Она призналась себе, что ей не хватает  посла  тимбрими.  Не  хватает
больше, чем трех  мужей,  и  даже  больше,  да  простит  ее  Господь,  чем
собственного странного сына.



                              51. УТАКАЛТИНГ

     Забавно  было  смотреть,  как  Каулт  играет  с  эн-белкой,  туземным
животным южных равнин. Он приманивал маленького зверька  спелыми  орехами.
Каулт занимался этим целый час, пока они пережидали полуденную жару в тени
густых зарослей колючей куманики.
     Утакалтинга поражало это зрелище. Вселенная не уставала удивлять его.
Даже   неповоротливый,   прямолинейный   Каулт   -   постоянный   источник
развлечений.
     Нервно вздрагивая, эн-белка набралась храбрости, прыгнула  в  сторону
огромного теннанинца и протянула лапы за орехом.
     Поразительно. Как это удается Каулту?
     Утакалтинг  отдыхал  в  сырой  и   теплой   тени.   Он   не   узнавал
растительность тут, на плоскогорье, выходящем  на  эстуарий,  где  сел  их
корабль, но чувствовал, что  все  сильнее  привыкает  к  запахам,  ритмам,
мягкому потоку боли повседневной жизни, который течет  по  этой  обманчиво
спокойной поляне.
     Корона приносила прикосновения мелких хищников, пережидающих  дневную
жару; скоро они возобновят охоту за своей мелкой добычей. Конечно, крупных
животных здесь нет, но Утакалтинг кеннировал стаю  инсектоидов-землекопов,
которые пересеивают поблизости почву в поисках корма для своей царицы.
     Разрываясь  между  осторожностью  и  жадностью,  маленькая   эн-белка
напряженно приблизилась и взяла угощение с руки Каулта.
     "Странно. Они вроде бы не способны на это". Утакалтинг поражался, как
эн-белка может довериться теннанинцу,  такому  огромному,  устрашающему  и
сильному.
     Здесь, на Гарте, после катастрофы буруралли жизнь нервная,  пугливая,
параноидальная. Смертный покров буруралли висит над этой степью  далеко  к
востоку и югу от Мулунских гор.
     Каулт не может успокоить эн-белку, как  это  сделал  бы  тимбрими,  -
пением глифов в мягких тонах эмпатии.  У  теннанинца  пси-способностей  не
больше, чем у булыжника.
     Но  Каулт  заговорил  на  своем,  богатом  интонациями  галактическом
диалекте. Утакалтинг прислушался.
     - Знаю  тебя...  вид-звук-образ...  сущность  предназначения  твоего?
Пронесешь свои... гены-сущность-судьбу... судьбу твоих звездных потомков?
     Эн-белка    с    набитыми    щеками    вздрогнула.    Она    казалась
загипнотизированной. Гребень Каулта раздувался и опадал, дыхательные  щели
раздвигались с каждым влажным выдохом.  Теннанинец  не  может  общаться  с
животным, как Утакалтинг. И тем не менее эн-белка как будто поняла  любовь
Каулта.
     "Забавно", - подумал  Утакалтинг.  Тимбрими  живут  в  потоке  вечной
музыки жизни, но он не может отождествиться с этим маленьким  животным.  В
конце концов, оно одно из миллионов. К чему думать именно об этой особи?
     А вот Каулт  любит  это  существо.  Лишенный  эмпатии,  не  способный
установить  непосредственную  связь  живого  с   живым,   он   любит   его
исключительно на  абстрактном  уровне.  Любит  то,  что  представляет  это
маленькое создание, любит его потенциал.
     "Многие люди по-прежнему утверждают, что можно обладать эмпатией  без
пси-способностей", - размышлял Утакалтинг. Древняя метафора описывает это,
как "оказаться в чужой шкуре".  Утакалтинг  всегда  считал  это  одной  из
причудливых идей человечества до Контакта, но сейчас  он  уже  в  этом  не
уверен.  Может  быть,  люди  находятся  на  полпути   между   тимбрими   и
теннанинцами в умении отождествить себя с другим.
     Народ Каулта страстно верит в возвышение,  в  возможность  для  самых
разнообразных форм жизни достичь со временем  разума.  Так  миллиарды  лет
назад утверждали утраченные Прародители  галактической  культуры,  и  клан
теннанинцев совершенно серьезно к  этому  относится.  Их  бескомпромиссный
фанатизм восхищает. Временами, как в этом галактическом кризисе, он делает
теннанинцев чрезвычайно опасными.
     Но сейчас Утакалтинг рассчитывает сыграть на этой  черте  и  привлечь
теннанинцев к осуществлению своего плана.
     Эн-белка схватила с раскрытой ладони Каулта последний орех и  решила,
что с нее достаточно. Взмахнув своим веерообразным хвостом, она скрылась в
зарослях. Каулт повернулся и посмотрел  на  Утакалтинга,  его  дыхательные
щели продолжали дрожать.
     - Я изучал генетические отчеты земных экологов, - сказал теннанинский
консул.  -  У  этой  планеты  всего  несколько  тысячелетий  назад  имелся
внушительный потенциал.  Ее  не  следовало  передавать  буруралли.  Утрата
жизненных форм Гарта была ужасной трагедией.
     - И нагалли наказали за то,  что  совершили  их  клиенты?  -  спросил
Утакалтинг, хотя и знал ответ.
     - Да. Их низвели до статуса клиентов и передали одному из  старших  и
ответственных кланов патронов. Кстати, моему собственному. Очень печальный
случай.
     - Почему?
     - Потому что в сущности нагалли очень зрелый и изысканный народ.  Они
просто  не  поняли,  что  в  обращении   с   хищниками   требуется   некая
осторожность, и допустили ужасную ошибку со своими клиентами-буруралли. Но
ошибку  допустили  не  только  они.  Часть  вины  лежит  на  галактическом
Институте возвышения.
     Утакалтинг сдержал улыбку в человеческом стиле. Вместо этого над  его
короной появился слабый глиф, невидимый Каулту.
     - Может быть, хорошие новости с Гарта помогут нагалли? - спросил он.
     - Несомненно.  -  Каулт  раздувающимся  гребнем  проделал  эквивалент
пожатия плечами. - Мы, теннанинцы, никак не были связаны с нагалли,  когда
произошла катастрофа, но это положение изменилось, когда их  передали  под
нашу опеку. И теперь  наш  клан  отвечает  за  эту  израненную  планету  и
направил сюда консула. Необходима уверенность, что земляне не причинят еще
большего вреда этому несчастному миру.
     - А на самом деле?
     Каулт закрыл глаза и снова открыл их.
     - Что на самом деле?
     - Земляне здесь не причинили вреда?
     Каулт снова раздул гребень.
     - Нет. Мы можем  воевать  с  ними,  но  у  меня  нет  к  ним  никаких
претензий. Их программа экологической помощи просто выдающаяся.
     - Напротив, о деятельности губру на  планете  я  намерен  представить
отчет.
     Утакалтингу показалось, что он понимает Каулта. Они  видели  признаки
краха программы по восстановлению экологии. Два  дня  назад  они  миновали
восстановительную станцию, теперь  опустевшую,  с  ржавеющими  заборщиками
образцов и клетками. Пробы  наследственного  вещества  испортились,  когда
вышли из строя холодильники.
     Нашли они и отчаянную записку. Шимп, помощник эколога станции,  решил
оставить свой пост, чтобы помочь коллеге-человеку. Иначе тот  не  выдержит
долгого пути на побережье за противоядием от газа принуждения.
     Утакалтинг гадал, добрались ли они. Очевидно, вся станция  отравлена.
Ближайший форпост цивилизации очень далеко отсюда, даже если добираться на
судне на воздушной подушке.
     Губру оставили станцию без присмотра.
     - Если аналогичная ситуация повсюду, мы должны задокументировать это,
- сказал Каулт. - Я рад, что убедил тебя идти назад, к населенным районам,
чтобы мы могли собрать больше свидетельств таких преступлений.
     На этот раз Утакалтинг улыбнулся тому, какие слова выбрал Каулт.
     - Вероятно, мы обнаружим немало интересного, - согласился он.


     Когда солнце - Гимельхай  -  отклонилось  от  пылающего  зенита,  они
возобновили путь.
     Равнины  к  юго-востоку  от  Мулунского  хребта   расстилаются,   как
волнистое, застывшее море, прочное, как земная кора. В отличие  от  долины
Синда и открытых степей  по  другую  сторону  гор,  здесь  не  встречалось
признаков животной и растительной жизни,  завезенной  с  Земли  экологами.
Только туземные обитатели Гарта.
     "Опустевшие ниши".
     Утакалтинг ощущал скудость местных видов как зияющие пустоты  в  ауре
этой  земли.  Метафора,  пришедшая  в   голову,   нарисовала   музыкальный
инструмент, у которого не хватает половины струн.
     "Да, подходит. Поэтически соответствует". Он надеялся,  что  Атаклена
не теряет времени и изучает человеческое мироощущение.
     Глубоко, на уровне _н_а_х_а_к_и_е_р_и_, он видел  свою  дочь  прошлой
ночью во сне. Видел, как ее корона тянется, кеннирует угрожающую, пугающую
красоту _т_у_т_с_у_н_у_к_а_н_н_а_.  Утакалтинг  проснулся  вопреки  своему
желанию, весь дрожа, словно инстинкт заставил его бежать от этого глифа.
     Хотя через этот  _т_у_т_с_у_н_у_к_а_н_н_  он  мог  больше  узнать  об
Атаклене, как она живет и что делает. Но глиф только  блеснул  -  сущность
ужасающего предчувствия - и по его блеску Утакалтинг понял только, что его
дочь жива. Ничего больше.
     "Пока и этого достаточно".
     Каулт  нес  большую  часть  их  припасов.   Рослый   теннанинец   шел
размеренно, за ним нетрудно поспеть. Утакалтинг сдержал изменения, которые
помогли бы ему легче переноси