спустилась по тропе, пока наконец не стихли звуки смеха, пока  она  больше
ничего не могла видеть. Тут, над прекрасной долиной  Медлящих  Теней,  она
упала на землю, сотрясаясь от энзимной реакции.
     Э_т_о_т _у_ж_а_с_н_ы_й _д_е_л_ь_ф_и_н_...
     С  того  дня  она  никому  не  рассказывала,  что  увидела  в   глазу
китообразного. Ни матери, ни даже отцу - никому она не  открыла  правды...
что она глубоко в голограмме ощутила _г_л_и_ф_, созданный самим Суструком,
поэтом титлалов.
     Присутствующие решили,  что  это  замечательная  шутка,  великолепный
розыгрыш. Они думали,  что  понимают,  почему  титлалы  в  качестве  своих
консортов-представителей избрали  самую  молодую  расу  Земли...  Конечно,
чтобы оказать клану патронов честь своей изящной,  но  безвредной  шуткой.
Выбирая  дельфинов,  они  как  будто  говорили,  что  им   защитник   _н_е
н_у_ж_е_н_,  что  они  без  всяких  оговорок  почитают   и   любят   своих
патронов-тимбрими. К тому же  выбирая  вторых  клиентов  _л_ю_д_е_й_,  они
показывают  нос  неповоротливым  старым  галактическим   кланам,   которые
неодобрительно относятся к дружбе тимбрими с волчатами.
     Изысканно.
     Неужели только одна Атаклена поняла глубоко скрытую  истину?  Или  ее
подвело  воображение?  Много  лет  спустя  на  далекой  планете   Атаклена
вздрогнула, вспомнив тот день.
     Неужели только  она  одна  уловила  третью  гармонию  смеха,  боли  и
смятения  Суструка?  Музопоэт  умер  через  несколько  дней  после   этого
происшествия и унес тайну в могилу.
     Только одна Атаклена почувствовала, что церемония  совсем  не  шутка,
что образ, созданный Суструком, родился не  в  его  мыслях,  а  пришел  из
Времени! Титлалы действительно выбрали своих защитников, и  выбор  их  был
совершенно искренним.
     И вот, всего несколько  лет  спустя,  в  пяти  галактиках  воцарилось
смятение из-за открытия, сделанного незначительной расой  клиентов,  самой
молодой из всех. Расой дельфинов.
     "О, земляне, - думала она, поднимаясь вслед за Робертом  в  Мулунские
горы, - что же вы наделали?"
     Нет, вопрос сформулирован некорректно.
     "Кем, о, кем вы станете?"


     В полдень путники столкнулись с густым  плющом.  Юго-восточный  склон
хребта зарос широколиственными глянцевитыми растениями; листья походили на
перекрывающие друг друга пластины брони огромного спящего  зверя.  Путь  в
горы закрыт.
     - Бьюсь об заклад, ты не понимаешь, как мы переберемся на ту сторону,
- сказал Роберт.
     - Склон выглядит предательски, - подтвердила  Атаклена.  -  И  далеко
тянется в обоих направлениях. Наверно, придется повернуть.
     Но что-то подсказывало Роберту, что это маловероятно.
     - Замечательные растения, - сказал он, присаживаясь рядом с одним  из
листов - перевернутой чашей, похожей на щит, диаметром  метра  в  два.  Он
взялся за край и потянул. Лист отошел от переплетения, и Атаклена  увидела
прикрепленный к его центру корень.  Она  придвинулась  и  помогла  тянуть,
гадая, что он задумал. - Колония  отращивает  новое  поколение  таких  чаш
каждые несколько недель, и  каждый  слой  ложится  поверх  предыдущего,  -
объяснил Роберт и сильно дернул за  прочный  жилистый  корень.  -  Поздней
осенью самый верхний слой чаш расцветает и становится тонким,  как  вафля.
Миллионы таких чаш отламываются, их подхватывают сильные  зимние  ветры  и
уносят в небо. Поверь мне, замечательное зрелище, когда все  эти  радужные
воздушные змеи плывут под облаками. Впрочем, это  опасно  для  летательных
аппаратов.
     - Значит, это семена? - спросила Атаклена.
     - Вернее, переносчики спор. Большая часть этих стручков, усеивающих в
начале зимы Синд, стерильна. Похоже, это растение  зависело  от  какого-то
животного  опылителя,  не  пережившего  катастрофу  буруралли.  Еще   одна
проблема для групп по восстановлению экологии. - Роберт пожал  плечами.  -
Но сейчас, в начале весны, эти нижние чаши прочны и упруги. Нелегко  будет
отрезать одну.
     Роберт достал  нож  и,  притягивая  чашу  вниз,  принялся  перерубать
жесткие нити корня. Неожиданно корень  лопнул,  выпрямился,  как  пружина,
Атаклену отбросило, и чаша упала на нее.
     - Оп! Прости, Кленни! -  Она  чувствовала,  что  Роберт,  помогая  ей
выбраться из-под чаши, с трудом сдерживает смех. "Совсем как мальчишка..."
- подумала Атаклена.
     - Как ты?
     - В порядке, - коротко ответила она и отряхнулась.
     Перевернутая чаша лежала выпуклой поверхностью вверх,  из  центра  ее
торчали перерезанные волокна.
     - Хорошо. Тогда помоги мне отнести ее к тому песчаному откосу, вблизи
крутого склона.
     Заросли плющей с трех сторон окружали мыс и  тянулись  до  следующего
хребта. Роберт и  Атаклена  подняли  чашу,  отнесли  туда,  где  начинался
неровный склон, и положили лицом вверх.
     Роберт   занялся   работой.   Он   выравнивал   неровную   внутреннюю
поверхность. Через несколько минут выпрямился и осмотрел получившееся.
     - Подойдет. - Он пнул чашу. - Твой отец хотел, чтобы я  показал  тебе
все, что смогу, на Гарте. По-моему, в твоем образовании образуется пробел,
если я не научу тебя ездить на таких плющах.
     Атаклена перевела взгляд с перевернутой пластины на  заросший  плющом
склон.
     - Ты хочешь сказать... - Но Роберт уже грузил  их  багаж  в  чашу.  -
Неужели ты серьезно, Роберт?
     Он пожал плечами, искоса взглянув на нее.
     - Если хочешь, можем вернуться на одну-две мили и поискать обход.
     - Ты не шутишь. - Атаклена вздохнула. Плохо, что отец и  друзья  дома
считают ее робкой. Она не может позволить, чтобы так считал и  человек.  -
Хорошо, Роберт, покажи мне, как это делается.
     Роберт встал  в  чашу  и  проверил  ее  устойчивость.  Потом  поманил
Атаклену. Она взобралась в раскачивающуюся корзину  и  села,  где  показал
Роберт, прямо перед ним, так что ее колени размещались по обе  стороны  от
центрального выступа.
     И тут, с нервно развевающейся короной, Атаклена снова ощутила это.  И
конвульсивно   ухватилась   за   упругий   край   корзины,   заставив   ее
раскачиваться.
     - Эй! Осторожней! Ты нас чуть не перевернула!
     Атаклена схватила его за руку, всматриваясь в долину внизу. Вокруг ее
лица раскачивались тонкие щупальца.
     - Я снова кеннирую это. Это внизу, Роберт. Где-то в лесу.
     - Что? Что в лесу?
     - Существо, которое я кеннировала раньше. Не человек и  не  шимпанзе!
Немного похоже и на того и на другого, но  отличается.  И  от  него  несет
Потенциалом!
     Роберт заслонил глаза.
     - Где? Можешь указать направление?
     Атаклена сосредоточилась. Попыталась локализовать источник эмоций.
     - Оно... оно исчезло, - выдохнула она наконец.
     Роберт излучал нервное возбуждение.
     - А ты уверена,  что  это  не  шимпанзе?  Их  много  в  этих  холмах,
собирателей сейсина и работников экологических станций.
     Атаклена создала глиф _п_а_л_а_н_г_. Потом, вспомнив, что  Роберт  не
может увидеть это сверкающее проявление ее  раздражения,  пожала  плечами,
что приблизительно обозначало то же самое.
     -  Нет,  Роберт.  Вспомни,  я  встречалась  со  многими  неошимпанзе.
Существо,  которое  я  почувствовала,  другое.  Прежде  всего,  я   готова
поклясться, что оно не вполне разумно. И еще было ощущение  _п_е_ч_а_л_и_,
сдержанной силы...
     Атаклена в неожиданном возбуждении повернулась к Роберту.
     - Может быть, это гартлинг? Быстрее, Роберт! Надо подойти поближе!  -
Она снова села в центре корзины и выжидательно посмотрела на Роберта.
     - Знаменитая приспособляемость тимбрими, - вздохнул Роберт. -  И  так
неожиданно ты торопишься идти. А я-то пытался поразить тебя нашим спуском.
Подумал, что ты схватишься так, что пальцы побелеют.
     "Мальчишки, - снова подумала Атаклена, качая головой. - Как они могут
так думать, даже в шутку?"
     - Перестань шутить, и давай отправляться! - сказала она.
     Роберт сел в корзину  за  ней.  Атаклена  прижалась  к  его  коленям.
Щупальца чуть не касались его лица, но Роберт не жаловался.
     - Ладно, отправляемся.
     Кисловатый человеческий запах окружил Атаклену. Роберт оттолкнулся, и
корзина заскользила вниз.


     Все вернулось к Роберту, когда их импровизированные сани  начали  все
ускоряющийся спуск, подпрыгивая на скользкой  поверхности  пластин  плюща.
Атаклена схватилась за его колени, смех ее звучал выше  и  звонче,  чем  у
земных девушек. Роберт тоже смеялся и кричал, держа Атаклену и  наклоняясь
то в одну  сторону,  то  в  другую,  чтобы  поддержать  равновесие  бешено
подпрыгивающих саней.
     "Последний раз я это проделал в одиннадцать лет".
     При каждом повороте и прыжке сердце его подскакивало. Даже поездка  в
парке антигравитации с этим не сравнится! Атаклена  возбужденно  крикнула,
они  пролетели  большое  расстояние  в  воздухе,  снова   приземлились   и
подпрыгнули  на  упругой  поверхности.  Серебряные   щупальца,   казалось,
потрескивают от напряжения.
     "Надеюсь, я помню, как управлять этой штукой".
     Возможно, он  все-таки  забыл.  А  может,  его  отвлекло  присутствие
Атаклены. Но Роберт среагировал слишком поздно,  когда  прямо  перед  ними
возник пень псевдодуба, некогда росшего на этом склоне.


     Атаклена радостно рассмеялась, когда Роберт резко  наклонился  влево,
пытаясь повернуть их неуклюжую повозку. Но  когда  она  ощутила,  что  его
настроение  резко  переменилось,  они  уже  беспорядочно  и  бесконтрольно
кувыркались. Потом корзина задела за что-то невидимое. Удар перевернул ее,
и содержимое корзины разлетелось в разные стороны.
     В это мгновение счастье  не  изменило  Атаклене.  Хлынули  стрессовые
гормоны, она мгновенно пригнула голову и превратилась в  шар.  И  тело  ее
само  превратилось  в  сани,  оно  запрыгало  по  поверхности  плюща,  как
резиновый мяч.
     Все произошло очень быстро. Гигантские кулаки колотили ее, швыряли  в
стороны. Громкий рев заполнял уши, корона сверкала на солнце, вздымаясь  и
опадая.
     Наконец, по-прежнему свернувшись  в  шар,  Атаклена  остановилась  на
самом  краю  леса  в  долине  внизу.  Вначале  она  могла  только  лежать:
приходилось ждать, пока  _г_и_р-энзимы  заставляли  ее  расплачиваться  за
быструю реакцию. Она дышала прерывистыми длительными вздохами,  верхние  и
нижние почки работали с перегрузкой.
     И еще _б_о_л_ь_. Атаклена не могла понять, что именно  болит.  У  нее
как будто бы всего несколько ушибов и царапин. Так что же?..
     Она поняла и тут же развернулась и  открыла  глаза.  Боль  испытывает
Роберт! Ее проводник-землянин излучает волны боли.
     Атаклена осторожно встала, от реакции все еще  кружилась  голова,  и,
заслоняя глаза, осмотрела склон. Человека не видно, поэтому она  принялась
искать с  помощью  короны.  Поток  обжигающей  боли  привел  ее,  неуклюже
спотыкающуюся, к месту поблизости от перевернутой корзины.
     Из-под  широких  пластин  плюща  торчали  ноги  Роберта.  Они   слабо
дергались. Попытка выбраться вызвала  слабый  стон.  Горячая  боль  дождем
опустилась на корону Атаклены.
     Она наклонилась к Роберту.
     - Роберт! Ты застрял? Дышать можешь?
     Какая глупость, поняла она. Задавать кучу вопросов, когда человек  на
пороге сознания.
     "Я должна что-то  сделать".  Атаклена  достала  из-за  голенища  свой
лазерный резак и набросилась на плющ, начиная подальше от Роберта.  Тяжело
дыша, напрягаясь, она по одной оттаскивала пластины.
     Узловатые стебли опутали  ноги  и  руки  человека,  привязали  его  к
зарослям.
     - Роберт, я буду резать у твоей головы. Не двигайся!
     Роберт ответил что-то непонятное. Его правая рука была  вывернута,  и
такая боль окружала его, что Атаклене пришлось свернуть корону,  чтобы  не
потерять сознание от перегрузки. Чужаки не  могут  так  сильно  передавать
свои ощущения тимбрими! Раньше она никогда не поверила  бы,  что  возможно
подобное.
     Атаклена убрала с его лица последнюю  пластину,  и  Роберт  застонал.
Глаза его были закрыты, губы шевелились, словно он говорит про себя.  "Что
он сейчас делает?"
     Она  чувствовала,  что  он  совершает  какой-то  человеческий   обряд
самодисциплины. И это имеет непосредственное отношение к числам  и  счету.
Наверно, техника самовнушения, которой всех людей обучают в школе. Техника
примитивная, но, по-видимому, Роберту она помогает.
     - Теперь я  разрежу  корни,  которые  держат  твои  руки,  -  сказала
Атаклена.
     Он кивнул.
     - Быстрее, Кленни. Я... Мне никогда не приходилось блокировать  такую
боль...  -  Он  вздохнул,  когда  отскочил  последний  стебель.  Рука  его
высвободилась, повисшая, сломанная.
     "Что теперь?" Атаклена  тревожилась.  Раненый  чужак  всегда  опасен.
Отсутствие  подготовки  -  только  часть  проблемы.  Собственный   базовый
защитный инстинкт может оказаться  совершенно  неверным,  когда  помогаешь
существу чуждого вида.
     Атаклена схватила несколько щупалец и в нерешительности  согнула  их.
"Должно быть нечто универсальное!"
     Сделай  так,  чтобы  жертва   могла   дышать.   Это   она   проделала
автоматически.
     Попытайся остановить потерю жидкости. Ей приходится руководствоваться
только старыми, периода до Контакта, земными фильмами, которые они с отцом
смотрели на пути в Гарт. В  этих  фильмах  действовали  существа,  которых
называют копы и бандиты. Согласно этим фильмам, раны Роберта царапины.  Но
Атаклена подозревала, что создатели древних фильмов не  были  сторонниками
реализма.
     О, если бы люди не были такими уязвимыми!
     Атаклена бросилась к рюкзаку Роберта, начала искать в кармане  радио.
Помощь  из  Порт-Хелении  придет  меньше  чем  через  час,  а  специалисты
подскажут ей, что делать тем временем.
     Радиоустановка простая, тимбримийского производства.  Но,  когда  она
нажала кнопку, ничего не произошло.
     "Нет! Оно должно работать!" Она снова нажала на кнопку. Но индикаторы
оставались немыми.
     Атаклена сняла  заднюю  крышку:  нет  кристалла  передатчика.  Она  в
замешательстве замигала. Как это произошло?
     Они отрезаны от помогли. Полностью предоставлены себе.
     - Роберт, - позвала она, снова  наклонившись  к  нему.  -  Ты  должен
руководить мной. Я не могу помочь тебе, если  ты  не  скажешь,  что  нужно
сделать.
     Человек продолжал считать от одного до десяти,  снова  и  снова.  Она
начала повторять свои слова, наконец взгляд его сфокусировался на ней.
     - Мне... мне кажется, у меня сломана рука, Кленни, - выдохнул  он.  -
Помоги мне перейти в тень... потом дай лекарство...
     Он как будто  снова  потерял  сознание,  глаза  закатились.  Атаклена
презирала нервную систему, которая поддается боли, оставляя своего хозяина
беспомощным.  Но  это  не  вина  Роберта.  Он  смел,   просто   его   мозг
несовершенен.
     Но в этом, конечно, и преимущество. Когда  Роберт  потерял  сознание,
болевые излучения заметно ослабли. И  ей  легче  было  перетащить  его  по
скользкой неровной  поверхности  плит  плюща  в  тень  леса,  пытаясь  без
надобности не тревожить сломанную руку.
     "Люди,   с   их   большими   костями,   с   огромными    сухожилиями,
сверхмускулистые!" Сгибаясь под тяжестью тела  Роберта,  Атаклена  создала
едкий глиф.
     Потом вернулась и отыскала аптечку. Вот этот раствор  он  использовал
позавчера, когда поранил палец щепкой. Атаклена обильно смазала им  порезы
Роберта.
     Роберт застонал и зашевелился.  Она  чувствовала,  как  его  сознание
сражается с болью. И сразу, почти автоматически, он снова начал считать.
     Шевеля губами, Атаклена читала на англике  инструкцию  по  применению
"тканевой пены", потом наложила ее слой на раны поверх настойки.
     Оставалась рука - и боль. Роберт упомянул лекарство. Какое именно?
     В сумке множество ампул, на всех  этикетки  с  четкими  надписями  на
англике и гал-семь. Но инструкции очень сжатые. Не рассчитаны  на  чужака,
которому без посторонней помощи и совета приходится лечить землянина.
     Она воспользовалась логикой. Средства, которые  необходимо  применять
срочно, упаковываются в ампулы в газообразном виде, так их легче и быстрее
использовать. Атаклена наклонилась так, что  ее  щупальца  коснулись  лица
Роберта, ощутила его мужской запах, кисловатый и терпкий.
     - Роберт, - тщательно заговорила она на англике. - Я  знаю,  ты  меня
слышишь. Приди в себя! Мне нужны твои знания. Немедленно.
     Очевидно, она отвлекала его  от  обряда  самодисциплины,  потому  что
болевое ощущение усилилось. Роберт сморщился и продолжал считать вслух.
     Тимбрими не бранятся, как  люди.  Пурист  сказал  бы  -  осуществляют
стилистическую модуляцию.  Но  в  такие  моменты  бывает  трудно  заметить
разницу. Атаклена ядовито забормотала на родном языке.
     Роберт явно не преуспел даже в своей грубой технике самогипноза.  Его
боль колотила ее  по  краю  сознания.  Атаклена  издала  негромкую  трель,
похожую на вздох. Она не привыкла к таким приступам.  Веки  ее  задрожали,
зрение смазалось, как у человека от слез.
     Остается единственный способ. Но он означает раскрыться, даже больше,
чем в собственной семье. Перспектива устрашающая,  но  выбора  нет.  Чтобы
добраться до него, она должна стать как можно ближе.
     - Я... я здесь, Роберт. Поделись со мной.
     Она раскрылась перед потоком  боли,  таким  нетимбримийским  и  таким
странно знакомым. Она словно _у_з_н_а_в_а_л_а_  его.  Боль  неравномерная,
как будто насос работает неровно. Боль  напоминает  маленькие  раскаленные
шары... слитки расплавленного металла.
     "...слитки металла?.."
     Причудливость образа  чуть  не  прервала  контакт.  Атаклена  никогда
раньше не испытывала такой яркой _м_е_т_а_ф_о_р_ы_. Это не  сравнение.  На
мгновение боль превратилась в раскаленные комки, прикосновение  к  которым
обжигает...
     "Быть человеком действительно очень необычно".
     Атаклена пыталась подавить воображение. Она двигалась к центру  боли,
пока  ее  не  остановила  преграда.  "Еще  одна  метафора?"  На  этот  раз
стремительный поток боли - на ее пути река.
     Ей необходим _у_с_у_н_л_т_л_а_н_ - защитное поле,  которое  перенесет
ее через поток  к  источнику  боли.  Но  как  воздействовать  на  сознание
человека?
     Вокруг нее собирались туманные изображения. Плыли  дымчатые  картины,
густели, приобретали материальность. Атаклена вдруг обнаружила, что  видит
себя в маленькой лодке. А в руках у нее весло.
     Неужели  _у_с_у_н_л_т_л_а_н_  в  сознании  человека   предстает   как
метафора?
     Пораженная, она начала грести вверх по течению, приближаясь к жгучему
водовороту.
     Мимо проплывали фигуры, теснясь и толкаясь в окружающем  тумане.  Вот
одно пятно превращается в искаженное лицо. Дальше рычит странное животное.
Большинство гротескных фигур, которые  она  видит  в  тумане,  в  реальной
Вселенной не существует.
     Атаклена  не  привыкла  _в_и_д_е_т_ь_  деятельность   мозга,   и   ей
потребовалось   некоторое   время,   чтобы   понять   фигуры-воспоминания,
конфликты, эмоции.
     Как много эмоций! Атаклене захотелось бежать.  Здесь  можно  сойти  с
ума!
     Остаться ее заставило тимбримийское любопытство. И еще долг.
     "Как здесь странно",  -  думала  она,  продвигаясь  в  метафорическом
болоте. Полуослепшая от капель боли, она удивленно осматривалась. Стать бы
настоящим телепатом и знать, а  не  догадываться,  что  означают  все  эти
символы!
     Очевидно, многое напоминает работу мозга тимбрими.  Некоторые  образы
показались ей знакомыми. Может, они восходят к временам,  когда  и  ее,  и
Роберта расы еще не знали речи, когда стада умных животных жили на далеких
диких планетах. С тех пор ее раса прошла трудным путем  возвышения,  людям
же пришлось еще труднее.
     Самое странное - видеть одновременно двумя  парами  глаз.  Одна  пара
изумленно разглядывает метафорический  мир,  другая,  настоящая,  видит  в
нескольких дюймах, под щупальцами короны, лицо