шем столбе пронзительно  реалистический  барельеф  одной  из
ранних эр. Медленное погружение в разъедающую грязь  уничтожило  большую
часть фриза. И все же в нескольких  местах  еще  можно  было  разглядеть
лица. Огромные проницательные глаза внимательно смотрят с круглых голов,
посаженных на тела, стоящие  на  задних  ногах  с  поднятыми  передними,
словно протестуя против приговора судьбы. Даже  спустя  столько  времени
глаза словно светятся гигантским интеллектом. Уже очень давно  никто  на
Джиджо не видел такое проницательное  или  ядовитое  выражение  на  лице
глейвера.
   В последние годы растительную маскировку Тарека  расширили,  поместив
большую часть резных изображений в тень. Но и после этого самые  упрямые
ортодоксы призывали к уничтожению скульптур. Однако большинство  горожан
разумно считало, что этой работой по-прежнему должна заниматься  Джиджо.
Древние озера мульк-пауков все еще растворяют камень, хотя и медленно. И
эта работа переживет и всех Шестерых.
   Так мы считали. Нам всегда казалось, что впереди много времени.
   - Вот она! - возбужденно показал Джома. Мальчик побежал к  массивному
памятнику, на гладких боках которого плясали пятна света и тени.  Жертва
человечества -  так  называлась  эта  скульптура,  в  память  того,  что
принесли с собой мужчины и женщины с земли и что они ценили  выше  своих
драгоценных книг.
   Нечто такое, от чего ради мира они навсегда отказались.
   Животное застыло в прыжке, подняв благородную голову; ветер  развевал
его гриву. Нужно было  только  прищуриться  и  представить  себе  его  в
движении,  в  мощном  и  грациозном  галопе.  С  любовью  упоминаемое  в
бесчисленных земных преданиях, это  было  одно  из  великих  легендарных
чудес старой Земли. Памятник всегда глубоко трогал Сару.
   - Совсем не похоже  на  осла!  -  выпалил  Джома.  -  Неужели  лошади
действительно были такими большими? Сара вначале сама не верила.
   - Да, иногда они были и такие большие.  И  не  преувеличивай,  Джома.
Конечно, она похожа на осла. В конце концов, они ведь родственники.
   Да, как дерево гару родственно кусту грикла.
   Потрясенным голосом Джома спросил:
   - А можно мне залезть на нее?
   - Даже не говори об этом! - Сара торопливо оглянулась. Ни одного  ура
не видно, поэтому она слегка успокоилась и покачала  головой.  -  Спроси
своего дядю. Может, он вечером отведет тебя сюда.
   Джома был разочарован.
   - Ты ведь сама садилась на нее, верно?
   Сара едва не улыбнулась. Действительно, они с Двером  совершили  этот
ритуал, будучи еще подростками,  в  конце  одной  холодной  зимы,  когда
большинство уров довольно спят со своими ленивыми  мужьями.  Поэтому  ни
одна тройка глаз не покраснеет от гнева при виде  зрелища,  которое  так
сердило уров в первые столетия после появления землян - симбиоз человека
с огромным животным,  способным  перегнать  любого  ура.  Два  существа,
вместе достигающие величия, которого нет у них порознь.
   После второй войны они решили, что нас ослабит,  если  они  потребуют
уничтожения всех лошадей и потом смогут нас совсем истребить.
   Думаю, впоследствии они поняли свою ошибку.
   Сара отмахнулась от недостойных горьких мыслей. Все это произошло так
давно, еще до заключения  Великого  Мира  и  появления  Яйца.  Она  мимо
памятника лошади посмотрела  на  облачное  небо  над  укутанным  цветами
скелетом древнего буйурского города. Сказано, что когда  с  неба  упадет
яд, его самой смертоносной формой станет сомнение.
   Гильдия взрывников занимала здание, ранее называвшееся Башней  химии,
но большинство жителей Тарека  именовали  его  Дворцом  Вони.  По  бокам
шпиля,  подобно  лианам-паразитам,  поднимались  трубы  из  обработанных
стволов бу, из труб вился пар или дым, так что все это напоминало  Пзору
после тяжелого дня в  аптеке.  Действительно,  после  людей  треки  были
самыми многочисленными посетителями, проходившими  через  передний  вход
или поднимающимися  на  лифте  с  противовесом  на  верхние  этажи,  где
изготовляются вещи, необходимые всюду на Склоне: спички, чтобы  зажигать
кухонные печи;  масло,  которым  натирают  свои  панцири  квуэны,  чтобы
предотвратить чесотку и отслоение; мыло для стирки одежды людей и хунов;
смазку, которая позволяет вращаться колесам престарелых  г'кеков,  когда
высыхают их оси; чернила для письма и много других  продуктов.  Все  они
получают сертификат, что не оставят ни  одного  следа  в  почве  Джиджо.
Ничто не должно усугубить наказание,  когда  неизбежно  придет  День  из
Дней.
   Несмотря на запахи, от которых Прити  в  отвращении  запыхтела,  Сара
почувствовала,  что  в  башне  ее  настроение  улучшилось.  В   прихожей
смешались все расы, и не было той замкнутости,  которую  она  ощущала  в
городе. Шум торговли с вмешательством языка науки свидетельствовал,  что
некоторые не позволяют кризису довести  себя  до  враждебности.  Слишком
многое нужно сделать.
   Тремя этажами выше Зал Взрывников был полон  шума  и  суеты.  Мимо  с
выкриками пробегали мужчины и мальчики, а женщины  гильдии  с  пюпитрами
для записей в руках показывали помощникам-хунам, куда поместить  бочонки
с  ингредиентами.  В  углу  седовласые  старейшины-люди  сгибались   над
длинными столами, совещаясь с коллегами-треки, чьи напряженно работающие
кольца  секреции  были  украшены  мензурками,  куда  собираются  летучие
выделения. То, что на первый взгляд казалось хаосом, на самом деле  было
упорядоченной рабочей обстановкой, и Сара это поняла.
   Кризис мог вывести из  равновесия  других,  но  взрывники  всю  жизнь
готовятся к нему. В  этом  месте  царила  яростная  одержимость.  Первое
увиденное Сарой основание для оптимизма.
   Джома быстро обнял Сару и направился к мужчине с поседевшей  бородой,
который всматривался в схемы. Сара узнала особую бумагу, которую  раз  в
год Нело готовил для художников и взрывников.
   Семейное сходство распространялось не только на черты лица и  фигуру,
оно было и в мимике мужчины. Увидев Джому, Курт-взрывник  только  слегка
приподнял бровь, когда Джома вложил ему в руку длинный кожаный чехол.
   И это все? Я могла бы сама доставить послание Хенрика. Не нужно  было
посылать мальчика в путешествие. Ведь оно могло оказаться опасным.
   Если кто-то и знает о том, что происходит  в  Риммере,  так  те,  что
находятся в этой комнате. Но Сара сдержалась.  Взрывники  кажутся  очень
занятыми.  К  тому  же  у  нее  поблизости  есть  собственный   источник
информации. И пора туда отправляться.
   Пока Сара  читала  тонкую  стопку  страниц  -  хронология  событий  и
предположения,  -  доставленную  сегодня   утром   с   Поляны   Собрания
курьером-уром, переписчица Энгрил снова  наполнила  чашки  чаем.  Первым
чувством Сары было огромное облегчение. До сих пор она не  знала,  каким
угрожающим слухам верить. Теперь ей известно, что  приземление  в  горах
прошло без жертв. Все на Собрании в безопасности, включая ее братьев. По
крайней мере на время.
   В соседней  комнате  помощницы  Энгрил  делали  фотостаты  чернильных
иллюстраций сообщения, а офсетный пресс готовил печатную версию  текста.
Вскоре экземпляры сообщения появятся в Тареке на досках для  объявлений,
потом будут развешаны и в окружающих ульях, деревнях и стадах.
   - Преступники! - Сара вздохнула, откладывая последнюю  страницу.  Она
не  могла  в  это  поверить.  -  Преступники   из   космоса.   Из   всех
возможностей...
   - Эта всегда казалась самой маловероятной, - согласилась Энгрил.  Это
была полная рыжеволосая женщина, обычно очень оживленная  и  заботливая,
но сегодня такая серьезная и мрачная, какой ее Сара никогда не видела. -
Возможно, мы не обсуждали ее, потому что боялись последствий.
   - Но если они явились нелегально, разве это не лучше полиции, которая
нас всех арестовала бы? Преступники не могут доложить о нас, не  раскрыв
собственное преступление.
   Энгрил кивнула.
   - К несчастью, эта логика может быть вывернута наизнанку. Преступники
не могут позволить, чтобы мы сообщили о них.
   - Но насколько разумен этот страх? Прошло  уже  несколько  тысяч  лет
после появления г'кеков, и за все  это  время  был  только  один  прямой
контакт с галактической культурой. Древние рассчитали,  что  пройдет  не
менее полумиллиона  лет  до  появления  очередного  робота-зонда  и  два
миллиона до тщательного обследования.
   - Это не так уж долго. Сара мигнула.
   - Не понимаю.
   Старшая женщина подняла чашку, из которой поднимался пар.
   - Еще чая? Дело вот в чем.  Вуббен  подозревает,  что  это  грабители
генов. Если это  так,  преступление  не  знает...  как  же  древние  это
называли? - сроков давности.  Сколько  бы  ни  прошло  времени,  это  не
избавляет преступников от наказания. Индивиды, участвовавшие  в  набеге,
могут быть давно мертвы, но остается  их  раса  или  представляемый  ими
галактический клан, и могут быть наказаны все - от старейших патронов до
самых молодых клиентов. В представлении Великой Библиотеки даже  миллион
лет - незначительный срок. Ведь память  этой  библиотеки  в  тысячу  раз
длительней.
   - Но мудрецы считают, что через миллион лет нас здесь не будет!  План
предков... Свитки...
   - Грабители генов не могут на это  рассчитывать,  Сара.  Это  слишком
серьезное преступление. Сара покачала головой.
   - Ну, хорошо, допустим, какие-то отдаленные  потомки  Шести  все  еще
будут  здесь,  рассказывая  туманные  легенды  о  том,   что   произошло
давным-давно. Кто поверит их рассказам?
   Энгрил подняла плечи.
   - Не знаю. Записи свидетельствуют, что среди кислорододышащих  кланов
пяти галактик есть много ревнивых и враждующих. Может  быть,  достаточно
намека, какой-то детали, чтобы пустить врагов по  следу.  Получив  такой
намек,  они  могут  просеять  всю  биосферу  Джиджо  в   поисках   более
определенных свидетельств. И раскроют все преступление.
   Сара  задумалась.  Наступило  молчание.  В  галактическом  сообществе
величайшие сокровища -  биологические,  особенно  редкие  виды,  которые
иногда обнаруживаются на невозделанных планетах. Виды с искрой,  которая
называется Потенциалом. Возможностью  к  Возвышению.  Возможностью  быть
принятыми  патронами  и  получить  толчок  -  путем  обучения  и  генной
инженерии, толчок, который необходим для превращения животных в  граждан
звездной галактики. Этот толчок совершенно необходим, если не  верить  в
легенду землян об одиноком возвышении. Но кто в Пяти Галактиках верит  в
подобный вздор?
   И дикость, и цивилизация  играют  свою  роль  в  процессе  обновления
разумной жизни.  Никто  не  может  проделать  это  в  одиночку.  Сложные
драконовские законы миграции, включая насильственное оставление  планет,
систем, даже целых галактик, должны дать биосферам время  для  отдыха  и
культивирования дикого потенциала. Затем новые расы оцениваются с  точки
зрения  возможности   приема   согласно   законам,   которые   действуют
бесчисленные эпохи.
   Грабители  надеялись  обойти  эти  законы.  Найти  здесь  на   Джиджо
что-нибудь бесценное, причем найти вне  законных  ограничений  и  раньше
намеченного срока. Но если им повезет, что они могут сделать с найденным
сокровищем?
   Увезут  брачную  пару  отсюда,  поселят  на  планете,  которую   воры
контролируют, и будут наблюдать за потомством, подталкивая его с помощью
манипуляций  с  генами,   чтобы   эти   животные   заполнили   кажущуюся
естественной нишу. Потом терпеливо ждать тысячу лет или гораздо  дольше,
пока не наступит время "найти" сокровища прямо у себя под носом. Эврика!
   - Значит, ты говоришь, - продолжила Сара, - что грабители не  захотят
оставить свидетелей. Но тогда почему они приземлились здесь, на  Склоне?
Почему не за пустыней Солнечного Восхода или даже на малом континенте на
противоположной стороне Джиджо? Зачем появились прямо посреди нас?
   Энгрил покачала головой.
   - Кто может сказать? Грабители говорят, что им нужен наш опыт  и  что
они готовы за него заплатить. Но в конечном счете платить придется нам.
   Сара почувствовала, как у нее сжимается сердце.
   - Они... они могут убить нас всех.
   - Возможно, ответ не так драматичен. Но этот вариант кажется мудрецам
самым практичным.
   - Практичным!
   - С точки зрения грабителей, конечно.
   Сара приняла это спокойно. И подумать только, я мечтала о  встрече  с
галактами, хотела заглянуть в их передвижные библиотеки.
   За дверью в мастерской Энгрил видны  были  ее  работающие  помощницы.
Одна девушка управляла коэлостатом, большим зеркалом на  длинной  ручке,
которое следует за солнцем, отбрасывая его лучи на копируемый  документ.
Движущаяся щель направляет этот отраженный свет на  вращающийся  барабан
из  драгоценного  металла.  Барабан   вращают   двое   сильных   мужчин.
Прихватывая порошок с подноса,  барабан  делает  фотостатические  свежие
отпечатки рисунков, произведений искусства, чертежей  и  схем  -  всего,
кроме печатного  текста,  который  дешевле  воспроизводить  на  печатном
станке.
   Со времени появления этой технологии на Джиджо ничего более страшного
она не печатала.
   - Ужасная новость, - сказала Сара. Энгрил согласилась.
   - Увы, дитя, это еще не самое плохое.  Далеко  не  самое.  -  Женщина
показала на отчет. - Прочти это.
   Дрожащими руками Сара  переворачивала  страницы.  Сама  она  звездный
корабль  помнила  как  расплывчатое  пятно,  летящее   над   головой   и
разрывающее мирную жизнь  деревни  Доло.  На  рисунках  ясно  был  виден
цилиндр чужаков, еще более страшный в  неподвижности,  чем  в  движении.
Трудно было поверить в приведенные рядом данные о  размерах,  полученные
инженерами с помощью тайных методов триангуляции.
   Сара перевернула страницу и увидела самих двух грабителей.
   Она в отчаянии смотрела на рисунок.
   - Боже! Энгрил кивнула.
   - Поистине. Теперь ты понимаешь, почему мы задержали печатание нового
номера "Новостей". И так уже горячие головы среди квуэнов и уров и  даже
некоторые треки и хуны говорят о тайном сговоре людей.  Говорят  даже  о
необходимости нарушить Великий мир.
   Конечно, до этого может никогда и не дойти. Если  эти  чужаки  быстро
найдут то, что ищут, война между Шестью не успеет разразиться.  Но  нам,
людям-изгнанникам, придется доказать  свою  верность  самым  решительным
образом - умереть рядом со всеми остальными.
   Мрачное предсказание Энгрил вполне реально.  Но  Сара  посмотрела  на
женщину и покачала головой.
   - Ты ошибаешься. Это еще не самое худшее. Голос ее  звучал  хрипло  и
встревоженно. Энгрил удивленно посмотрела на нее.
   - Что может быть хуже гибели всех разумных существ на Склоне?
   Сара подняла рисунок с изображением мужчины  и  женщины,  несомненно,
людей; не  подозревая,  что  их  зарисовывает  неведомый  художник,  они
высокомерно смотрят на дикарей Джиджо.
   - Наши жизни ничего не значат, - сказала  она,  ощущая  горечь  своих
слов. - Мы были осуждены с того момента, как наши предки высадили  здесь
свое незаконное семя. Но эти, - она с гневом  потрясла  листком,  -  эти
глупцы затеяли древнюю игру, правила которой не  знает  хорошо  ни  один
человек.
   Они  совершат  свое  преступление,  потом  убьют,  чтобы   уничтожить
свидетелей, но их все равно поймают.
   И когда это произойдет, истинной жертвой станет Земля.

Аскс

   Они нашли долину невинных.
   Мы очень старались спрятать их, не правда ли, мои кольца? Отослали их
в далекую долину - глейверов, лорников, шимпанзе и зукиров. И тех  детей
Шести, что явились на Собрание с родителями до того,  как  этот  корабль
пронзил наши жизни.
   Увы, все наши попытки оказались  тщетными.  Робот  с  черной  станции
прошел через  лес  по  их  теплому  следу  и  нашел  святилище,  которое
оказалось не таким укромным, как мы надеялись.
   Среди наших мудрецов меньше всех удивился Лестер.
   - Они, конечно, ожидали,  что  мы  спрячем  самое  ценное.  И  искали
глубоко-красный след наших беженцев до того, как он рассеется. -  В  его
печальной улыбке отразилось сожаление, но и уважение. - На их месте я бы
поступил именно так.
   Англик - странный язык, в котором сослагательное наклонение позволяет
высказывать то, чего не было, но могло бы быть. Мысля на этом  языке,  я
(мое/наше второе кольцо сознания) понял  выраженное  Лестером  невольное
восхищение, но  мне  было  трудно  перевести  это  остальным  моим/нашим
личностям.
   Нет, мудрец-человек не задумал предательство.
   Только путем глубокой эмпатии можем он/мы понять пришельцев.
   Увы, наши враги учились  понимать  нас  гораздо  быстрее.  Их  роботы
носились над некогда тайной поляной, записывали, анализировали  -  потом
спускались,  чтобы  взять  образцы  клеток  или  телесных  жидкостей   у
испуганных лорников или шимпов. Затем они пожелали,  чтобы  мы  прислали
индивидов каждой расы для изучения, и  захотели  также  познакомиться  с
нашими устными преданиями. Те г'кеки, которые лучше всех знают  зуриков,
люди, работающие с шимпанзе, квуэны, чьи лорники выигрывали медальоны на
праздниках, - все это "туземные эксперты" должны поделиться с ними своим
деревенским  опытом.  Хотя  чужаки  говорили  мягко  и  обещали   хорошо
заплатить (безделушками и бусами?), намекали  они  и  на  принуждение  и
угрозы.
   Наши   кольца   удивленно   вздрогнули,    когда    Лестер    выразил
удовлетворение.
   - Они считают, что нашли наши самые ценные секреты.
   - А разве  это  не  так?  -  пожаловалась  Ум-Острый-Как-Нож,  щелкая
клешней. - Разве наше величайшее сокровище не те, кто зависит от нас?
   Лестер кивнул.
   - Верно. Но мы не могли бы долго скрывать их. Если высшие формы жизни
- это то, что ищут пришельцы, они и ожидали, что мы их спрячем.
   Но теперь, если они самодовольны и на какое-то  время  удовлетворены,
мы может  отвлечь  их  от  других  вещей  и  воспользоваться  возможными
преимуществами, которые дают нам - и тем, кто от нас зависит,  -  слабую
надежду.
   - Как это может выть? - спросила Ур-Джа, седая и  изможденная,  тряся
своей полосатой гривой. - Как ты сказал - что мы можем скрыть? Им  нужно
только задать свои грязные вопросы, и эти нечестивые  роботы  понесутся,
открывая любые тайны копыта и сердца.
   - Совершенно верно, -  согласился  Лестер.  -  Поэтому  сейчас  самое
важное - не дать им задать правильные вопросы.

Двер

   Придя в себя, он прежде всего подумал, что его похоронили  заживо.  И
теперь он лежит, дрожа то от холода, то от  жара,  в  каком-то  забытом,
лишенном солнца склепе. В месте, отведенном умирающим или мертвым.
   Но потом он смутно удивился. Разве в каменном склепе может  быть  так
жарко? И откуда этот правильный  гремящий  ритм,  от  которого  под  ним
дрожит обитый пол?
   По-прежнему  в  полусознании,   причем   веки   упрямо   отказывались
открываться, он вспомнил, как речные хуны поют  о  жизни  после  смерти,
которая лениво проходит в узком душном месте, где слышен бесконечный рев
прибоя, биение пульса  вселенной.  В  прекращающемся  бреде  эта  участь
показалась Дверу очень вероятной. Он попытался  стряхнуть  покровы  сна.
Казалось, какие-то озорные чертенята  колют  его  своими  разнообразными
инструментами, причиняя особенную боль пальцам рук и ног.
   Постепенно мышление прояснялось, и он понял, что влажное тепло -  это
не смрадное дыхание дьяволов. В нем гораздо более знакомый запах.
   Знакома и  непрерывная  дрожь,  хотя  эта  кажется  более  сильной  и
неровной, чем та, которую он привык слышать каждую ночь мальчиком.
   Это водяное колесо. Я внутри плотины!
   Меловой запах заполнил  пазухи  носа  и  еще  больше  оживил  память.
Плотина квуэнов.
   Просыпающееся сознание  нарисовало  картину  улья  с  многочисленными
помещениями  и  извивающимися  коридорами,  заполненного  существами   с
острыми клешнями и зубами. Эти существа переползают через  бронированные
спины другу друга, и всех их  от  мутного  озера  отделяет  только  одна
тонкая стена. Иными словами,  он  в  самом  безопасном,  самом  укром