нт,  оставленный
исчезнувшими буйурами. Но наши орудия не умеют летать, да и  инструменты
буйуров не проявляют такой способности.
   А  эта  вещь  не  только   двигалась,   но   и   говорила,   повторяя
первоначальное сообщение:
   В  изучении  (местных,  уникальных)  форм  жизни  мы   просим   вашей
(великодушной) помощи.
   Знание (местной) биосферы, вы им (несомненно) обладаете.
   Инструменты и (полезные) знания мы готовы предложить в обмен.
   Можем ли мы - уверенно - приступить к (взаимному) обмену?
   Наши реуки оказались бесполезны,  они  съежились  от  мощного  потока
нашего страдания. Тем не менее мы,  мудрецы,  выполняли  намеченное.  По
всеобщему согласию Вуббен  выкатился  вперед,  его  колеса  скрипели  от
старости.  Демонстрируя  дисциплину,  он  повернул  все   свои   глазные
стебельки к чуждому  устройству,  хотя  ясно  было,  что  он  переполнен
тревогой.
   Мы несчастные  потерпевшие  крушение,  произнес  он  в  синкопических
щелчках и свистах  формального  Галактического  два.  Хотя  наши  урские
братья находят этот язык самым легким и даже используют в общении  между
собой,  все  признавали,  что  г'кек  Вуббен  безупречно   владеет   его
грамматикой.
   Особенно когда необходимо солгать.
   Несчастные потерпевшие кораблекрушение, невежественные  и  застрявшие
на этой планете.
   Мы рады. Мы полны удивления перед случившимся. Вестник спасения!

Сара

   На некотором расстоянии ниже деревни Доло река проходит через большие
болота. Известно, что здесь даже моряки  хуны  теряют  главное  русло  и
натыкаются на корни или на подвижные мели. В обычных условиях терпеливый
экипаж мусорного судна Хауф-воа мог  рассчитывать  на  ветер,  ритмичный
подъем и падение уровня реки, которые помогали пройти. Но сейчас условия
необычные. Поэтому моряки сбросили зеленые плащи, обнажив пятна  тревоги
вдоль комковатого спинного хребта, и принялись толкать Хауф-воа  шестами
из древесины лессербу. Даже пассажирам пришлось помогать, чтобы не  дать
илистому дну зацепить киль и задержать корабль.  Экипаж,  состоявший  из
нуров, нервничал, нервно лаял, перемещаясь по мачтам, пропуская  приказы
и роняя снасти.
   Наконец, перед  самым  наступлением  темноты,  капитан-лоцман  провел
нарядный нос Хауф-воа мимо  последних  зарослей  водяной  травы  к  Мысу
Соединения, где многочисленные рукава реки  снова  соединялись,  образуя
еще более могучее русло. По обеим  берегам  снова  показался  лес  тару,
расстилая над головой свой гостеприимный полог. Казалось, после тяжелого
дня воздух сразу выпустил экипаж и пассажиров из своих влажных  объятий.
Кожу, чешую и шкуру ласкал прохладный ветерок. Гладкошкурые хуны прыгали
за борт и плавали вдоль борта, потом взбирались на мачты и рангоут и там
сушились и прихорашивались.
   Сара  поблагодарила  Прити,  когда  помощница  принесла  ей  ужин   в
деревянной чашке, шимп в  стороне  занялась  собственным  ужином,  чтобы
выплевывать за борт пряную зелень: повара хуны любят остроту  и  придают
ее каждому блюду. Речные существа, питающиеся отбросами, пускали пузыри;
они были не так привередливы. Сара не возражала  против  острого  вкуса,
хотя большинство землян вырвало бы от многих дней корабельной пищи.
   Когда позже Прити принесла два одеяла,  Сара  выбрала  самое  теплое,
чтобы  укрыть  Незнакомца,  который  спал  у  главного  трюма,  забитого
аккуратными ящиками с мусором. На лбу  у  раненого  выступила  испарина,
которую Сара вытирала сухой тканью.  Со  вчера  Незнакомец  не  проявлял
признаков сознания, как тогда, когда яркий болид расколол небо.
   Сара  испытывала  дурные  предчувствия,  отправляясь  с   раненым   в
торопливую напряженную поездку. Но в городе Тарек есть хорошая больница.
И там она может приглядывать за ним, в то же время выполняя обязанности,
которые ей поручили на поспешном лихорадочном собрании у Дерева Встреч.
   Рядом черной башней возвышался  Пзора,  неподвижный,  но  внимательно
следящий за состоянием  пациента.  Аптекарь  время  от  времени  выдыхал
острые  испарения:  его  специальное  кольцо   осуществляло   химические
реакции, которые были недоступны пониманию лучших ученых Джиджо  и  даже
самих треки.
   Завернувшись в  другое  одеяло,  мягкое,  сплетенное  г'кеками,  Сара
повернулась и стала наблюдать за пассажирами.
   Поблизости лежал Джома, молодой сын  Хенрика,  взрывника;  он  сильно
возбудился, впервые в жизни покидая дом, и теперь  негромко  похрапывал.
Ближе к мачте сидел Джоп, заросший щетиной представитель фермеров  Доло;
в полутьме он всматривался в кожаный  экземпляр  какого-то  Свитка.  Еще
дальше у правого борта Улгор, лудилыцица, та самка - ур,  что  выступала
на деревенском  собрании,  сидела  лицом  к  резчику  квуэну,  по  имени
Блейд-Лезвие, одному из многочисленных  сыновей  матриарха  Лог  Байтер.
Блейд много лет жил среди образованных серых квуэнов в городе Тарек, так
что  выбор  его  в  качестве  представителя  улья  Доло  казался  вполне
естественным.
   Из обитой мхом сумки Улгор извлекла дрожащего симбионта - реука, того
типа, что специально приспособлен к узкой голове ура. Дрожащие  мембраны
прикрыли три ее глаза, создавая  Маску  Откровения.  Тем  временем  реук
Блейда обернулся вокруг зрительной полоски, разделяющей его дынеобразный
купол. Ноги квуэна втянулись, оставив снаружи только клешни.
   Эта  пара  беседовала  на  упрощенном  диалекте  Галактического  два,
наиболее трудного для людей. Больше того,  ветер  уносил  дрожащие  тона
свиста, оставляя только более низкие синкопированные щелчки. Может быть,
поэтому оба путника не опасались, что их подслушают.
   Но, как часто бывает, они недооценили остроту человеческого слуха.
   Или они рассчитывают на то, что называется общепринятой  вежливостью,
иронично подумала Сара. В последнее время она  привыкла  подслушивать  -
привычка, совершенно не свойственная обычно застенчивой,  стремящейся  к
одиночеству женщине. Причина - недавнее увлечение языками.  Но  на  этот
раз усталость победила любопытство.
   Оставь их в покое.  У  тебя  будет  достаточно  возможностей  изучать
диалекты в городе Тарек.
   Сара перенесла  одеяло  в  другое  место,  между  двумя  корзинами  с
печатями Нело. От них исходил домашний запах  бумажной  мельницы.  После
лихорадочной общей встречи у нее было совсем мало  времени  для  отдыха.
Через несколько мидуров  после  встречи  городские  старейшины  прислали
вестника, который разбудил Сару и  передал  поручение  -  отправиться  в
составе делегации вниз по реке в поисках информации и указаний. Она была
избрана за свое близкое знакомство с Библосом, а также как представитель
ремесленников Доло - точно так  же  как  Джоп  будет  говорить  от  лица
фермеров, а Блейд - от живущих выше  по  течению  квуэнов.  В  делегацию
включили также Улгор, Пзору и Фекуна, г'кека, писца-танцора. И поскольку
каждый и так собирался по своим делам  отправляться  в  город  Тарек  на
борту Хауф-вуа, никто не смог отказаться.  Вместе  с  капитаном  корабля
были  представлены  по  одному  все  изгнанные  расы   Джиджо.   Хорошее
предзнаменование, надеялись старейшины.
   Сара все еще удивлялась, думая о  Джоме.  Почему  Хенрик  отправил  в
путешествие, явно связанное с  опасностями  даже  в  спокойные  времена,
такого мальчика?
   Он будет знать, что нужно делать, объяснил неразговорчивый  взрывник,
оставляя сына под  номинальным  присмотром  Сары.  Когда  доберетесь  до
города Тарика.
   Если бы я могла то же самое сказать о себе, тревожилась Сара. Как  ей
ни хотелось отказаться от поручения, это было невозможно.
   Прошел  год  со  смерти  Джошу,  когда  стыд  и  горе  сделали   тебя
отшельницей. Да и кто вспомнит о том, что ты вела себя, как дура,  из-за
мужчины, который никогда не мог бы стать твоим ? Теперь, когда  знакомый
нам мир подходит к концу, все это кажется таким мелким.
   Одна в темноте Сара тревожилась.
   Не грозит ли опасность Ларку и Дверу? Или что-то ужасное произошло на
Собрании ?
   Она чувствовала тепло Прити, свернувшейся рядом  под  своим  одеялом.
Рулевой - хун напевал печальную мелодию со словами  на  языке,  которого
Сара не знала, она только ощущала непонятное спокойствие и  одновременно
ощущение грядущей беды.
   Все образуется, словно говорил хун.
   И наконец сон охватил уставшее тело Сары. Последней ее мыслью было:
   Надеюсь... на... это...
   Позже, посреди ночи, кошмар заставил ее  рывком  сесть,  сжимая  край
одеяла. Глаза ее смотрели на мирную реку, освещенную  двумя  лунами,  но
сердце Сары бешено билось.
   Огонь.
   Лунный свет отражался в воде, но для нее  он  был  огнем,  пожирающим
Библос, покрывая его пеплом половины миллиона сгоревших книг.

Незнакомец

   Он без сознания  и  не  в  состоянии  контролировать  темные  образы,
которые прокатываются по замкнутой вселенной его разума.
   Это очень  тесная  вселенная  -  узкая  и  ограниченная,  но  кишащая
звездами и смятением. Туманностями и болью.
   И  водой.  Всегда  водой  -  от  черных  плотных  ледяных  полей   до
космических облаков. Таких разреженных, что вы можете даже не  заметить,
что  они  кишат  существами  размером   с   планету.   Живые   существа,
медлительные и редкие, как пар плывут по морю почти вакуума.
   Иногда он думает, что  вода  никогда  не  оставит  его  в  покое.  Не
позволит ему просто умереть.
   Он слышит ее и сейчас, настойчивую музыку  воды,  проникающую  в  его
бред. На этот раз музыка  доносится  к  нему  мягким  плеском  -  дерево
скользит по мягкой жидкости, словно корабль несет его из места,  которое
он не может вспомнить, в другое место, названия которого он  никогда  не
узнает. Эта мелодия успокаивает, этот звук отличается от сосущего сжатия
ужасного болота, где ему казалось, он вот-вот утонет...
   ...как он почти утонул когда-то давно, когда Старейшие заключили его,
кричащего, в хрустальный шар, который заполнили жидкостью,  растворяющей
все, к чему прикоснется...
   Или как он однажды боролся за дыхание  на  зеленой  –зеленой  зеленой
планете, чей густой воздух не проникал в легкие, когда  он,  спотыкаясь,
брел к страшной, сверкающей джофурской башне...
   Или когда эти тело и  душа  неслись,  стиснутые,  не  способные  даже
вздохнуть,  пока  он  преодолевал  узкий  проход,   который,   казалось,
пронизывает его до самого позвоночника...  и  неожиданно  выбрасывает  в
царство ослепительного света, расстилающееся вокруг и...
   Сознание  его  отшатывается  от  этих  неконтролируемых  образов.   В
лихорадке он не понимает, какие из этих образов он на самом деле помнит,
какие преувеличены, а какие его мозг просто извлек из мерзкого  вещества
кошмаров...
   ...как инверсионный (вода!) след космического корабля в небе напомнил
ему о доме...
   ...или зрелище существ, подобных ему (снова вода!), живущих в мире, в
котором им явно не место...
   В хаос лихорадочных  галлюцинаций  проникает  еще  одно  впечатление.
Каким-то образом он знает, что  это  не  иллюзия,  что  это  впечатление
реально. Ощущение прикосновения, мягкое успокаивающее поглаживание  лба.
Сопровождаемое успокаивающим негромким голосом. Он не понимает слов,  но
приветствует это ощущение, даже зная, что его не может быть.  Не  здесь.
Не сейчас.
   Это прикосновение позволяет ему чувствовать себя не таким одиноким.
   Постепенно оно даже разгоняет ужасные образы, воспоминания и кошмары,
и он засыпает спокойно, без бреда.

V. КНИГА МОРЯ

   Когда придет день суда, вас спросят о мертвых.
   Какие живые виды, прекрасные  и  уникальные,  больше  не  существуют,
потому что вы, скваттеры, избрали для себя запретный мир?
   А  как  насчет  ваших  собственных  мертвецов?  Ваших  трупов,  ваших
покойников,  ваших  останков?  Ваших  инструментов  и  вещей?   Как   вы
избавитесь от них?
   Будьте праведны, сунеры Джиджо. Покажите, как вы старались.  Сделайте
последствия  вашего  преступления  менее   значительными.   (Оскорбление
жизни.)
   Преступление - и соответственно наказание - может быть сделано  более
легким, если оно принесет меньше зла.
   Свиток Совета

Рассказ Олвина

   Поезд на гору Гуэнн поднимается по крутому склону от порта  Вуфон  до
мастерской  кузнеца  Уриэль.  Рельсовая  дорога  маленькая,  ее   трудно
разглядеть, даже если приглядываешься. И тем не менее мудрецы  разрешили
ее сооружение только потому,  что  необходимо  перевозить  вниз  орудия,
изготовленные  Уриэль.  К  тому  же  она  не  использует   искусственные
источники энергии. Вода из горячего источника высоко в  горах  наполняет
бак  ожидающего  вверху  вагона.  А  бак  нижнего  вагона  тем  временем
опустошается, так что вагон,  даже  с  пассажирами,  становится  гораздо
легче. Когда убирают тормоз, более тяжелый вагон устремляется вниз, таща
за собой трос, который в свою очередь тащит нижний вагон вверх.
   Звучит неуклюже, но на самом деле вагоны  движутся  очень  быстро,  и
посредине можно даже испугаться, когда второй вагон словно  устремляется
на тебя по тем же самым деревянным рельсам. И  вот  в  долю  секунды  он
проносится мимо. Как это возбуждает!
   Расстояние свыше сорока полетов  стрелы,  но  когда  вагон  достигает
нижней точки, вода в баке все еще почти кипит - именно  поэтому  местные
жители устраивают стирку в день, когда Уриэль спускает  свои  изделия  в
порт.
   Ур-Ронн говорит, что  эту  дорогу  делает  возможным  только  одно  -
единственный уцелевший  кусок  буйурского  троса.  Настоящее  сокровище,
возместить которое невозможно.
   Гора Гуэнн в тот день вела себя хорошо, в воздухе было мало пепла,  и
мне даже не понадобился плащ. Гек все равно надела  очки  на  каждый  из
своих глазных стебельков, Клешне приходилось все чаще опрыскивать купол,
по мере того как воздух становился разреженней  и  Вуфон  превращался  в
игрушечную деревушку под покровом  маскирующей  зелени.  Густые  заросли
растущих на низинах бу сменились рядами многоствольных деревьев горреби,
затем пошли перистые кусты, которые  по  мере  подъема  встречались  все
реже. Это не та местность, к которой привыкли  красные  квуэны.  Тем  не
менее новости Ур-Ронн очень возбудили Клешню.
   - Вы видели? Иллюминатор готов! Последнее, что  нам  нужно  было  для
лодки. Еще немного работы, и все будет готово-тово!
   Гек презрительно фыркнула. Проделала она это  отлично:  это  один  из
человеческих жестов, о которых мы не только  читаем,  но  и  видим.  Так
всегда поступает местный учитель господин  Хайнц,  когда  ответ  ему  не
нравится.
   - Здорово, - заметила Гек. - Тот,  кто  будет  внутри,  сразу  увидит
того, кто его съест. Я невольно рассмеялся.
   -  Хрррм.  Значит,  ты  признаешь,   что   морские   чудовища   могут
существовать?
   Гек удивленно повернула ко мне три глазных  стебелька.  Не  часто  ее
можно так поймать.
   - Я признаю, что хочу, чтобы меня отделяло от того, что ютится внизу,
в двадцати тысячах лиг под поверхностью моря, что-нибудь более  прочное,
чем урское стекло!
   Признаюсь, ее отношение меня удивило. Такая горечь совсем  не  похожа
на Гек. И я постарался ослабить напряжение.
   - Послушайте,  меня  всегда  интересовало.  Кто-нибудь  точно  знает,
сколько это - лига?
   - Я однажды заглянула в словарь, но не поняла, что там написано.
   Клешня пожаловался:
   - Послушайте, вы двое, если вы опять собираетесь начать...
   Я прервал его:
   - Если кто-нибудь знает ответ, я хотел бы его получить.
   - Хе! - Гек загремела своими спицами. - Для этого нужно понимать, что
там говорится.
   - Хрррм. Не знаю даже, что такое фарлонг.
   - О-хо-хо-хо-хо! - жаловался Клешня всеми своими пятью ртами.
   Так мы проводили время, поднимаясь  в  пустыню,  лишенную  жизни,  и,
полагаю,  это  показывает,  что  мой  отец  прав,  когда  называет   нас
подражателями людям хьюмикерами. Но Галдва и Галшесть  не  приспособлены
для игры словами. На них всего не выразишь! Можно на Галсемь, но по  той
же причине это не так забавно.
   По мере приближения к вершине горный склон  становился  все  мрачней;
здесь  вулканические  испарения  окутывают  широкие  плечи  горы  Гуэнн,
маскируя   дым   печей    Уриэль.    Древние    вулканические    выбросы
кристаллизовались таким образом, что  отбрасывают  многоцветные  радуги,
меняющиеся  по  мере  движения.  Совсем  недалеко  отсюда  подобные   же
кристаллы тянутся насколько хватает глаз по ядовитой равнине,  известной
под названием Спектральный поток.
   В этот день мое воображение разыгралось не по-хунски. Я не мог забыть
о могучей силе, кипящей и пузырящейся глубоко под нами. Нигде на  Джиджо
внутренности планеты не бушуют так сильно, как в том районе, который  мы
называем  Склоном.  Нам  говорят,  что  именно   поэтому   все   корабли
изгнанников бросили свое семя в одной и той же части планеты. И нигде на
Склоне народ не живет  в  таком  ежедневном  контакте  со  сдерживаемыми
силами, как в моем родном  городе.  Неудивительно,  что  мы  никогда  не
приглашали  семью  взрывников,   чтобы   подготовить   наш   поселок   к
уничтожению. Думаю, все полагали, что на протяжении  ближайших  ста  лет
Вуфон и так будет благословен вулканом. В крайнем случае за тысячу  лет.
И это может произойти в любой день. Так зачем беспокоиться?
   Нам говорят, что после этого не останется ни следа от наших домов. Но
что касается меня, я думаю, Джиджо могла бы и подождать.
   Мне десятки раз приходилось ездить в поезде, но я все равно испытываю
потрясение, когда вагон поднимается на самый верх и  неожиданно,  словно
ниоткуда, раскрывается просторная пещера, в которую устремляются рельсы.
Может, все дело в наших постоянных разговорах о чудовищах, но и на  этот
раз мой сердечный выступ начал вращаться, когда мы двинулись к тому, что
ужасно напоминало голодную пасть на склоне гневной и порывистой горы.
   Темнота внутри оказалась горячей  и  сухой,  как  пыль.  Когда  вагон
рывком остановился, нас  встретила  Ур-Ронн.  Она  казалась  оживленной,
весело приплясывала  на  всех  четырех  копытах,  придерживая  короткими
рабочими руками дверь, пока я  помогал  Гек  выкатиться  из  вагона.  На
панцире Клешни сидела маленькая Хуфу, сверкая глазами, словно готовая ко
всему.
   Может, нур и был готов, но  то,  что  сказала  наша  урская  подруга,
совершенно вывело из равновесия Гек, Клешню и меня. Ур-Ронн говорила  на
Галшесть, потому что на этом языке урам легче избежать акцента.
   Всей глубиной своих сумок я рада, друзья, что вы пришли  так  быстро.
Теперь быстрей к обсерватории Уриэль, где уже несколько дней она  следит
за странным объектом в небе!
   Признаюсь, я был ошеломлен. Как и все остальные,  я  несколько  дуров
просто молча смотрел на Ур-Ронн. Ожили мы одновременно:
   - Хрррм, неужели...
   - Какого...
   - Неужели ты хочешь сказать... Ур-Ронн топнула передней левой ногой.
   - Да,  хочу!  Уриэль  и  Гибц  клянутся,  что  несколько  дней  назад
обнаружили один или несколько космических кораблей! Больше  того,  когда
корабль видели в последний раз, он приближался и готовился к посадке!

VI. КНИГА СКЛОНА

Легенды

   Кажется ироничным, что большинство ночных  созвездий  Джиджо  названы
людьми, самой молодой расой изгнанников. Никто из предыдущих  шести  рас
не додумался до того, чтобы давать  группам  ничем  не  связанных  звезд
забавные названия, ассоциируя их с реальными и вымышленными животными.
   Этот своеобразный обычай совершенно очевидно восходит  к  уникальному
прошлому человечества как расы-сироты, или так называемых самостоятельно
эволюционировавших волчат, которая вырвалась в космос без руководства со
стороны патронов. У всех остальных разумных рас был свой  ментор:  хунов
растили гутатсы, г'кеков - друли, - расы гораздо более древние и мудрые,
готовые учить и оказывать помощь младшим.
   Но к людям это не относится.
   И отсутствие учителей придало огромное своеобразие гомо сапиенс.
   Во время  долгого  одинокого  подъема  человечества  в  многообразных
земных культурах возни