винять
меня в утаивании!
   - Протестую! -  вмешался  звездный  мужчина  Ранн,  выступая  вперед.
Ростом он уступал только хунам и нескольким треки. - Вы не имеете  права
вмешиваться в собственность других!
   Фвхун-дау негромко спросил:
   - Значит, вы признаете, что это ваш прибор, помещенный в наше  святое
место без разрешения?
   Ранн замигал. Ему явно очень не нравилась слабость  позиции  чужаков,
которые вынуждены разговаривать с варварами. В поисках указаний  высокий
звездный  человек  повернулся  к  Ро-кенну.  Они  начали  разговаривать,
сблизив головы, а Лестер Кембел продолжил:
   - Нас на какое-то время поставила  в  тупик  цель  этого  прибора.  К
счастью, я занимался исследованиями  галактических  технологий  и  текст
показался мне знакомым. И в конечном счете я установил, что такой прибор
значится как пси-излучателъ!
   - А вот и выключатель, сэр, -  сказал  помощник.  -  Можем  включить,
когда вы будете готовы. Лестер Кембел встал и поднял руки.
   - Слушайте все! Это первое и последнее предупреждение. Мы  не  знаем,
что собираемся включить.  Думаю,  что  ничего  смертоносного  не  будет,
поскольку наши гости не убегают отсюда изо всех сил. Однако  так  как  у
нас не было  времени  для  тщательных  экспериментов,  советую  всем  по
крайней мере отступить. Самые осторожные могут отойти  подальше,  может,
на двойной диаметр Яйца. Начинаю обратный отсчет с десяти.
   Утен хотел остаться и наблюдать, подумал  Ларк.  Но  я  заставил  его
прятать найденные нами диски библиотеки.
   Оказал ли я ему услугу?
   Кембел набрал полную грудь воздуха.
   - Десять!
   - Девять!
   - Восемь!
   Ларку никогда не приходилось видеть,  чтобы  г'кек  обогнал  ура.  Но
когда  толпа  начала   рассеиваться,   некоторые   из   Шести   проявили
удивительную прыть. Другие остались, удерживаемые любопытством.
   Всякий истинный союз основан  на  храбрости,  с  некоторой  гордостью
подумал Ларк.
   - Семь!
   - Шесть!
   Теперь  вперед  вышел  сам  Ро-кенн.  Я  признаю,  что  этот   прибор
принадлежит нам...
   - Пять!
   - Четыре!
   Ро-кенн заговорил торопливо и громко, чтобы его  услышали  в  шуме  и
смятении: Это всего лишь измерительные приборы, помещенные с целью...
   - Три!
   - Два!
   Еще  быстрее,  лихорадочным  тоном:  ...с   целью   изучения   вашего
почитаемого и священного...
   - Один!
   - Давай!
   Кое-кто из людей инстинктивно закрыл  уши  руками  и  присел,  словно
защищая глаза от ожидаемой  вспышки.  Уры  закрыли  руками  свои  сумки.
Г'кеки втянули  глаза,  а  квуэны  и  треки  прижались  к  земле.  Реуки
сморщились, стараясь избежать напряженных эмоций хозяев. Чем бы  ни  был
этот "пси-излучатель", сейчас все узнают.
   Ларк пытался подавить инстинкт,  подражая  Линг.  Та  реагировала  со
странной смесью гнева и  любопытства.  Стиснула  руки  и  встретилась  с
Ларком взглядом в тот  момент,  когда  помощник  Кембела  нажал  скрытый
переключатель.

Аскс

   Смятение  охватывает  наш  центральный  сердечник,   сочится   сквозь
швы-суставы, которые соединяют нас/мы/я/меня, течет изумлением по  нашим
наружным изгибам как сок из раненого дерева.
   Голос, ритмичное произношение, может ли это быть тем, чего, мы знаем,
не может быть?
   Образы Яйца  столько  раз  гладили  нас.  В  этом  смятении  знакомые
оттенки, словно опять поет Священный Овоид...
   И однако - здесь есть еще  какой-то  металлический  призвук,  ему  не
хватает звучной гибкости, тембра и размаха Яйца.
   Звучание  влечет  нас,  щелкая,  как   торопливый   квинтет   когтей,
привлекает наше внимание, словно свет в конце темной подземной трубы.
   Неожиданно  я/мы  коалесцирую,  сливаюсь   в   совершенно   необычном
состоянии единого существа. Существа, заключенного в жесткий панцирь.
   Вскипает пятиугольное негодование. Это "я" охвачено гневом.
   Как смеют они говорить мне, что я свободен!
   Что за неестественный закон  этот  Кодекс  Общины?  Правила,  которые
"освобождают" меня от сладкой  дисциплины,  которую  мы  некогда  знали?
Дисциплины, установленной серыми королевами ?
   Мы синие, мы красные,  мы  стремимся  всей  глубиной  своих  дрожащих
желчных узлов служить!  Работать  и  сражаться,  беззаветно  поддерживая
династические амбиции серых! Разве не такой была когда-то наша жизнь меж
звезд?
   Разве не таково естество всех квуэнов?
   Кто  посмел  положить  конец  этим  прекрасным  дням,  введя   чуждые
представления о свободе  в  наши  панцири,  слишком  жесткие  для  этого
смертельного яда?
   Люди посмели навязать нам эти мысли, это они разрушили единство наших
замечательно упорядоченных ульев! Они виновны и обязаны  дорого  за  это
заплатить.
   Они заплатят!
   А потом нам нужно будет свести и другие счеты...
   Я/мы корчусь, испытывая, каково это: прижиматься к земле и бежать  на
пяти сильных ногах. Ногах, предназначенных служить. Не простому  гнезду,
прижавшемуся за какой-нибудь крошечной плотиной, и  не  абстракции,  как
Община, но великим серым матронам, благородным, великолепным и могучим.
   Но почему эта яркая картина пронизала наш ошеломленный сердечник?
   Должно быть, это прибор ротенов, их пси-излучатель,  часть  их  плана
распространения влияния среди всех  рас  Шести.  Попытка  заставить  нас
подчиниться их воле.
   Волны удивления снова сотрясают наши/мои кольца. Даже после  стольких
лет дружбы я/мы никогда не подозревал, какой странный у  квуэнов  взгляд
на мир.
   Но не более странный, чем следующее  ощущение,  которое  врывается  в
наше единое сознание.
   Ощущение скачущих копыт.
   Горячее дыхание сухой степи.
   Жгучее ощущение души, не менее эгоцентричной, чем у любого человека.
   Яурриш-ка! Одинокая, гордая, как в тот день, когда  вышла  из  травы,
немногим выше животного. Нервничающая, но рассчитывающая только на себя.
   Я могу присоединиться к племени или клану,  которые  примут  меня  на
равнине.
   Я могу повиноваться вожаку - потому что в жизни существует  иерархия,
которую следует признавать.
   Но в глубине души я служу только одной госпоже. Мне!
   Могут ли люди представить себе, как их запахи скребут  мембраны  моей
ноздри ? Они хорошие воины и кузнецы, это правда. Они принесли на Джиджо
красивую музыку. Все это ценные вещи.
   Но насколько лучше был бы мир без них.
   Мы доблестно сражались за свой образ жизни до их прихода.  От  равнин
до огненных гор мы вытягивали свои шеи над всеми остальными на Джиджо  -
пока эти двуногие не стащили нас, не сделали одной из Шести рас.
   И что еще хуже, их  наука  напомнила  нам  (мне!),  -  как  много  мы
потеряли. Как много забыли.
   Каждый день они заставляют меня вспоминать, как низко я  пала  и  как
коротка  моя  жизнь,  здесь,  на  вращающемся  комке  грязи,  окруженном
горькими океанами...
   Негодующее  излияние  уходит,  уносится  далеко  за   пределы   нашей
возможности следовать. Негодование рассеивается, но его  место  занимает
другое,  навязанное  посторонней  силой,  заполнившей  маленькую  горную
долину.
   За этим следовать гораздо легче. Тяжелое,  медлительное,  его  трудно
рассердить, но когда рассердится, остановит только смерть.
   Не следует торопиться. Тем не менее ритм влечет нас.
   Манит задуматься над тем, как часто более быстрые расы издеваются над
нами, бедными, терпеливыми хунами,
   Как они носятся вокруг нас,
   Как часто нарочно говорят быстро,
   Как поручают нам самые опасные дела,
   Заставляют в одиночку выходить в море, хотя каждый  погибший  корабль
уносит сотни наших любимых, разрывает наши маленькие  семьи  и  приносит
неутолимую боль.
   Люди и их зловонные пароходы, они сохранили знания, они  делают  вид,
что делятся ими с нами, но на самом  деле  не  делятся.  И  когда-нибудь
оставят нас гнить здесь, а сами улетят в корабле, сделанном  из  чистого
белого света.
   Можно ли допустить это? Разве нет способов заставить их заплатить?
   Все охвачено смятением.
   Если эти пагубные послания предназначались разным расам, должны  были
пробудить в нас агрессивность, почему я/ мы воспринимаю  их  все  сразу?
Разве ротены не нацелили бы на каждую  расу  только  ей  предназначенное
излучение?
   Может, их машина повреждена или слишком слаба.
   Может, мы сильней, чем они думали.
   Освободившись от хунского ритма, мы чувствуем, что остались  еще  два
слоя горького пения. Один явно предназначен  для  землян.  Его  основная
тема - почтение. Почтение и гордость.
   Мы высшая раса. Остальные специализируются, но мы можем сделать  все!
Мы избраны и выращены могучими ротенами, и  поэтому  нам  подобает  быть
самыми великими, даже когда мы заброшены на этот склон к дикарям.
   Если поставить их на  место,  они  будут  полезны  в  роли  достойных
слуг...
   Мы/я вспоминаем выражение. Прямая эмфатическая трансмиссия - техника,
используемая галактической наукой уже полмиллиарда лет.
   И это знание делает многочленный голосовой поток более искусственным,
металлическим, даже почти сатирическим.  Конечно,  это  послание  должно
было каким-то образом быть усиленным нашим Святым Яйцом  в  тот  момент,
когда мы будем наиболее восприимчивы. Но даже и  в  этом  случае  трудно
представить  себе,  чтобы  подобная  болтовня  могла   завоевать   много
последователей.
   Неужели они на самом деле верили, что мы поддадимся на это?
   Еще один факт  привлекает  наше  внимание.  Нет  слоя  для  колесных!
Почему?  Почему  г'кеки  упущены?  Из-за  своей  явной  бесполезности  в
программе истребительной войны?
   Или потому что они уничтожены, их нет среди звезд?
   Остается один ритм. Барабанный бой, подобный биению молотов по грудам
стволов бу. И эти  раскаты  кажутся  нашему  сложному  единству  странно
знакомыми.
   Но в то же время наиболее чуждыми из всех.
   СВЯЩЕННАЯ  ДЕКЛАРАЦИЯ  МНОГОСУЩНОСТИ,  НЕПОСРЕДСТВЕННО  ОТ  ГОВОРЯЩЕЙ
ВЕРШИНЫ, ОСОЗНАЮЩЕЙ РАЗГНЕВАННУЮ ВРАЖДЕБНОСТЬ?
   ОТВЕЧАЙТЕ  КЛЯНИТЕСЬ   ПОЛОЖИТЬ   КОНЕЦ   ОСКОРБЛЕНИЯМ!   ПРЕСТУПНИКИ
(ЗЕМЛЯНЕ) ДОЛЖНЫ ВСТРЕТИТЬСЯ С УНИЧТОЖЕНИЕМ...?

***

   Мы в отчаянии отшатываемся. Эта  эгомания  гораздо  грандиозней  всех
предыдущих, даже тех посланий, которые направлены на  уров  и  людей!  И
однако - нацелена она на треки!
   Понимаете ли вы, что происходит, мои  кольца?  Это  ли  вкус  гордого
коварства,   которое   распространяли   предназначенные   для   сознания
деспотические торы? Эти тираны, которые некогда владели  нашими  грудами
колец? Владыки, сознательно  оставленные  нашими  предками-основателями,
когда они бежали на Джиджо?
   Таково негодование этих высокомерных джофуров? (Да, дрожите,  услышав
это имя!)
   Могучих существ, которые по-прежнему бродят меж звезд в нашем образе.
Родичей по кольцам, чьими  восковыми  сердечниками  правят  маниакальные
устремления.
   Но если это так, почему эти напыщенные речи так мало значат для наших
многоцветных сегментов? Почему они  кажутся  такими  банальными  теперь,
когда мы знаем, кто они такие на самом деле? Такими слабыми?
   Демонстрация заканчивается. Излучение прекращается: в приборе иссякла
энергия. Не важно. Теперь мы  знаем,  каково  назначение  этой  путаницы
проводов и шаров. Отравить, распространить яд, усиленный  и  сделавшийся
правдоподобным благодаря влиянию Яйца.
   По  всей  поляне  вскипает  гнев  из-за  этого  святотатства,   такой
легкомысленной попытки разбудить дремлющую в нас враждебность. Ведь  эта
враждебность устарела еще до появления Яйца.
   Неужели вы о нас  такого  низкого  мнения,  звездные  повелители?  Вы
считаете, что нас можно одурачить и заставить выполнять грязную работу?
   Мы видим, как вновь собирается толпа, выкрикивая угрозы, презрительно
не обращая внимания на качающихся свистящих роботов.  Люди,  уры  и  все
остальные теперь смешиваются свободней, объединяются в каком-то подъеме,
словно мы, Шесть, выдержали трудное испытание. И  вышли  из  него  более
сильными и едиными, чем когда-либо.
   Это худшее, что они могли с нами сделать ?
   Много раз я слышу этот вопрос.
   Да, мои кольца, нам кажется, что Поляна - лишь малая часть Склона,  а
мы, присутствующие здесь, только небольшой фрагмент Общины.
   Это худшее, что они могли с нами сделать?
   Увы, если бы так.

Сара

   Урунтай предпочитает передвигаться быстро и легко, нагружая на  ослов
только самое необходимое. Урунтай также верит в Тропу Избавления - и  не
одобряет книги.
   У библиотекарей не было ни одного шанса.
   Тем не менее, увидев вечером костер, трое архивистов в серых одеяниях
начали бурно протестовать. Два человека и их помощник  шимп,  связанные,
отчаянно   вырывались,   молили,   угрожали,   пытались   броситься   на
запечатанные воском ящики, которые  должны  были  отвезти  в  безопасное
место.
   Веревки спасли им жизнь. Раскрашенные  воины  Урунтая,  дежурившие  с
нацеленными арбалетами, не дрогнув, расстреляли бы  светлокожих  книжных
смотрителей.
   - Вам нравится огонь?  -  насмешливо  спросила  одна  воительница  на
англике с сильным акцентом. - Огонь очищает. Он сжигает мусор. И  то  же
самое может сделать с плотью. Человеческая плоть горит так хорошо.
   Библиотекари  замолчали  и  со  слезами  смотрели,  как  пламя  лижет
восковые печати на деревянных ящиках, охватывает  груды  томов,  которые
трепетали, как птицы. Бумажные страницы вспыхивали  краткими  метеорами,
расставаясь с накопленной столетиями мудростью.
   Сара радовалась, что Ларк и Нело не видят этого.
   Многие тексты были скопированы  во  время  Великой  Печати  и  позже.
Утрата может быть не такой тяжелой, как кажется.
   Но сколько выдержат эти копии в наступающем веке, полном фанатических
сект и крестовых походов? Когда каждый уверен в собственной правоте?
   Если  даже  звездные  боги  не  уничтожат  Библос  или  не   заставят
взрывников выполнить это дело  за  них,  фанатики,  такие,  как  Джоп  и
Ур-Качу, будут становиться все многочисленней и смелей, по мере того как
будет распадаться ткань общества.
   И, словно иллюстрируя эту мысль, перед  закатом  в  лагере  появилась
группа  единомышленников  Джопа  -  десяток  жестко  выглядящих  мужчин,
вооруженных  луками  и  мечами.  Эти  люди   напились   из   ручья,   не
поворачиваясь спиной  к  соплеменникам  Ур-Качу,  но  с  удовлетворением
смотрели на костер умирающих книг.
   У этих двух групп общая цель. Покончить с  "тщеславием"  грамотности.
Сместить нынешних мудрецов. Придерживаться диктатуры Свитков.
   Позже, когда мы твердо  будем  идти  по  Тропе,  сможем  вернуться  к
засадам и взаимному убийству, определяя,  кто  самый  сильный  хищник  в
зловонной пирамиде освобожденных животных.
   Костер рухнул, выбросив тучу искр и обрывков горячей бумаги,  которые
словно подхватил ветер. Незнакомец, стоявший рядом с Сарой, поймал  одну
страницу и стал вглядываться в нее, как будто пытаясь прочесть,  что  на
ней было напечатано. Возможно, он увидел в ней нечто  похожее  на  себя.
Когда-то красноречивая, теперь она утратила способность речи.
   Не одни библиотекари смотрели на костер с ужасом на вымазанных  сажей
лицах. Молодая супружеская пара  хунских  пилигримов  вцепилась  друг  в
друга, произнося погребальную молитву, как  будто  среди  грязных  углей
позвоночник близкого. В явном отчаянии смотрели квуэны, а также - мы  не
забудем это - несколько печальных торговцев-уров.
   Запах дыма напомнил Саре о тьме. Той темноте, которая не кончается  с
рассветом.
   - Ну хорошо! Слушайте все! Прошу внимания. Вот наш план.
   Молчание нарушил Джоп.  Он  подошел  в  составе  четверки,  вместе  с
Ур-Качу, Ульгор и мрачным, загорелым человеком, жесткое лицо и кремневая
твердость которого  делали  его  почти  представителем  другой  расы  по
сравнению с мягкими книжниками-библиотекарями. Даже Урунтай обращался  с
этим человеком с неохотным уважением. Раскрашенные  воины  уступали  ему
дорогу. Саре он показался знакомым.
   - Мы уходим двумя  группами,  -  продолжал  Джоп.  -  Большая  группа
направляется в болото Соленого Копыта. Если какой-нибудь  отряд  милиции
услышит о происшедшем и решит нас преследовать, прежде всего  они  будут
искать  там.  Так  что  кое-кого  из  вас  могут  и  "освободить"  через
неделю-другую. Нам это подходит.
   Меньшая  группа  будет  идти  быстрее.  Люди  поедут  верхом,  каждые
полмидура пересаживаясь на свежих ослов. Не  причиняйте  беспокойства  и
даже не думайте ускользнуть в темноте. Урунтай -  опытные  следопыты,  и
далеко вы не уйдете. Вопросы есть?
   Никто ничего не спросил, и Джоп пальцем поманил Незнакомца.
   - Ты. Сюда.
   Он показал в ту сторону, где у пруда оазиса цепочкой  были  привязаны
самые крупные и сильные животные. Незнакомец посмотрел на Сару.
   - Все в порядке. Она тоже может ехать. Мы не можем  допустить,  чтобы
наш заложник заболел, верно? - Джоп  повернулся  к  Саре.  -  Думаю,  ты
сможешь заботиться о нем еще какое-то время.
   - Если смогу взять свой багаж. И Прити, конечно.
   Четверо предводителей принялись  совещаться.  Ур-Качу  возражала,  но
Ульгор встала на сторону людей, даже  если  это  означало  необходимость
бросить часть добычи, отнятой у торговцев каравана. Пришлось сбросить на
землю груз с еще двух ослов.
   Еще один спор возник, когда Незнакомец сел на осла; при этом ноги его
с обеих сторон почти доставали до  земли.  Он  отказался  оставить  свой
дульцимер, держа инструмент рукой.  Недовольная  Ур-Качу  с  отвращением
фыркнула, но сдалась.
   Со своего места на спине другого осла  Сара  видела,  как  человек  с
жестким  лицом  показал  на  взрывника  Курта,  который  сидел  рядом  с
племянником и молча наблюдал за происходящим.
   - И вы, господин взрывник, - с почтительным поклоном обратился к нему
Джоп. - Боюсь, мои друзья хотят задать вам несколько вопросов, а это  не
подходящее место для того, чтобы убедить вас ответить.
   Не обращая внимания на скрытую угрозу, седобородый человек из  города
Тарека перенес свою сумку к каравану ослов. Джома пошел  за  ним.  Когда
пара Урунтай попыталась отобрать у него сумку, Курт мягким  и  серьезным
голосом сказал:
   - Содержимое... требует осторожного обращения.
   Воительницы попятились. Никто не мешал Курту сбрасывать  груз  еще  с
одного осла. Вместо груза он привязал свою сумку.
   Остальную часть "быстрой группы" составляли воины Урунтай и люди -  в
одинаковых количествах. Люди на ослах выглядели почти так  же  неуклюже,
как высокий Незнакомец. Все чувствовали себя неуверенно. Многие  впервые
садились верхом.
   - Ты не идешь? - спросила Сара Джопа.
   - Я слишком давно не был на своей ферме, - ответил тот. - К тому же у
меня в Доло есть одно незаконченное дело.  Чем  быстрее  там  не  станет
плотины, тем лучше.
   Голова Сары дернулась, но не из-за слов Джопа. Она  кое-что  заметила
за его плечом: на поверхность пруда поднимается цепочка пузырей.
   Блейд. Он все еще под водой. И все слышит!
   - Не волнуйся, девочка, - заверил Джоп, не  правильно  истолковав  на
мгновение промелькнувшее в ее взгляде изумление. -  Я  присмотрю,  чтобы
твоего папы не было, когда эта проклятая штука взорвётся.
   Прежде чем Сара смогла ответить, вмешалась Ур-Качу.
   Пора покончить с задержками и действовать! Выходим!
   Одним из своих  хвостов  она  хлестнула  по  крупу  осла,  и  караван
двинулся вперед.
   Неожиданно  Сара  соскочила  с  седла  и  уперлась  ногами.  Ее  осел
споткнулся, и по всей цепочке в обе стороны прокатилась волна остановок.
Один из мрачных людей даже упал на землю,  вызвав  насмешливые  возгласы
уров.
   - Нет, - с мрачной  решимостью  сказала  Сара.  -  Вначале  я  должна
узнать, куда мы направляемся. Джоп негромко принялся ее уговаривать:
   - Мисс Сара, пожалуйста. Я даже сам не знаю... Он замолчал,  тревожно
глядя мимо нее на приближающегося человека с кремневыми глазами.
   - В чем  проблема?  -  Его  глубокий  низкий  голос  казался  странно
культурным, вопреки грубой внешности. Сара встретилась со  взглядом  его
серых глаз.
   - Не сяду, п