олонистов хотели захватить с  собой  всю
информацию, которую смогут использовать позже.
     Ничтожная часть ничтожно малого.  Конечно,  они  делают  это  по  его
предложению, но Утакалтинг был искренне изумлен, когда люди так  энергично
стали осуществлять его идею. К чему беспокоиться?  Чего  можно  достичь  с
помощью такой ничтожной информации?
     Посещение Планетарной Библиотеки служило его целям,  но  одновременно
укрепило его мнение о землянах. Они никогда не сдаются.  И  это  еще  одна
причина, по которой он находит эти создания изумительными.
     Тайная пружина всего этого хаоса - его собственная шутка:  ему  нужно
незаметно  переместить  несколько  специфических  метафайлов,  что   легко
сделать сейчас под шумок. Никто даже не заметил, когда  он  приложил  свой
собственный  приемопередающий  куб  к   массивной   Библиотеке,   подождал
несколько  секунд  и  снова  спрятал  свое  маленькое  приспособление  для
саботажа.
     Готово. Теперь в  ожидании  машины  оставалось  только  наблюдать  за
волчатами.
     Вдали раздался и пропал воющий  звук.  Это  сирена  космопорта  через
залив: еще один искалеченный участник схватки в космосе  начал  экстренную
посадку. Слишком часто в последнее время раздается этот звук.  Все  и  так
знают, что выжило очень немного.
     Сутолоку  создавали  отлетающие  воздушные  корабли.  Многие   жители
континента уже бежали на цепь островов в Западном море,  где  до  сих  пор
живет большая часть землян. Готовится эвакуация правительства.
     Когда завыла сирена, все люди и шимпы на  мгновение  подняли  головы.
Утакалтинг почти ощутил короной вкус сложной фуги тревоги.
     "Почти ощутил вкус?
     О, какая прекрасная, поразительная штука - эти  метафоры!  -  подумал
Утакалтинг. - Можно ли ощущать вкус с помощью  короны?  Можно  ли  осязать
глазами? Англик - такой примитивный язык, но иногда вызывает  удивительные
мысли.
     И разве дельфины не "видят" ушами?"
     Над  раскачивающимися   щупальцами   сформировался   новый   глиф   -
з_у_н_у_р_'_т_з_у_н_, резонирующий со страхом людей и шимпов.
     Да, мы все надеемся выжить, потому что хотим еще так  много  сделать,
вкусить, увидеть, кеннировать...
     Утакалтинг пожалел,  что  дипломатия  требует  в  роли  послов  самых
скучных тимбрими. Он стал послом еще и потому, что  он  _с_к_у_ч_е_н_,  по
крайней мере по мнению тех, кто остался дома.
     А бедная Атаклена еще хуже, она так серьезна и сдержанна.
     Он охотно признавал, что отчасти это его вина. Поэтому  он  привез  с
собой  отцовскую  коллекцию  доконтактных  комедий  землян.  Ему  особенно
нравятся программы "Три  комика".  Увы,  Атаклена,  кажется,  не  способна
воспринять тонкую иронию этих древних гениев буффонады.
     С помощью _с_и_л_т_а_ - посыльного мертвых,  которых  помнят,  -  его
давно покойная жена все еще поддразнивает его, она говорит,  что  их  дочь
должна быть дома, где  жизнерадостные  сверстники  могли  бы  нарушить  ее
уединение.
     Может быть, думал он. Но Матиклуанна свою попытку предприняла.  А  он
верит в свои собственные методы.
     Маленькая самка-неошимпанзе в мундире - шимми  -  остановилась  перед
Утакалтингом и поклонилась, уважительно сложив перед собой руки.
     - Да, мисс? - Утакалтинг заговорил первым, как  требует  протокол.  И
хотя  патрон  говорил  с  клиентом,  он  великодушно   включил   старинное
почтительное обращение.
     - Ваше превосходительство.  -  Хриплый  голос  шимми  слегка  дрожал.
Наверное, она впервые говорила не с землянином. - Ваше превосходительство,
планетарный координатор Онигл передает, что  подготовка  закончена.  Можно
зажигать огни.
     -  Она  спрашивает,  хотите   ли   вы   присутствовать   при   начале
осуществления вашей... программы.
     Глаза Утакалтинга удивленно раздвинулись, взъерошенная  шерсть  между
бровями на мгновение пригладилась. Его  "программа"  вряд  ли  заслуживает
такого  названия.  Скорее   это   остроумный   розыгрыш,   нацеленный   на
захватчиков. В лучшем случае рискованная попытка.
     Даже Меган Онигл не знает, что он на  самом  деле  задумал.  Конечно,
жаль, но это необходимо. Даже если не удастся  -  а  скорее  всего  так  и
будет, - все равно раз-другой можно будет усмехнуться. А смех поможет  его
другу в предстоящих тяжелых испытаниях.
     - Спасибо, капрал, - кивнул Утакалтинг. - Пожалуйста, проводите меня.
     Идя вслед за маленьким клиентом, Утакалтинг слегка сожалел о том, что
многого не сделал. Хорошая шутка требует  большой  подготовки,  и  у  него
просто не было времени.
     "Если бы только у меня было настоящее чувство юмора!
     Ну, ладно. Где не проходят тонкие шутки, приходится обходиться тортом
с кремом".


     Два часа спустя он возвращался в город от Правительственного  здания.
Встреча была краткой: боевые флоты подходили к планете, и вскоре ожидалась
высадка. Меган Онигл уже перевела правительство и большую часть оставшихся
сил в безопасное место.
     Утакалтинг понимал,  что  еще  какое-то  время  есть.  Захватчики  не
высадятся, пока не  провозгласят  свой  манифест.  Этого  требуют  правила
Института Цивилизованных Войн.
     Конечно, сейчас, когда пять галактик в смятении,  многие  космические
кланы вольно обращаются с традициями. Но в данном случае соблюдение правил
ничего не стоит врагу. Он уже  победил.  И  теперь  нужно  лишь  захватить
территорию.
     К тому же  битва  в  космосе  прояснила  одно  обстоятельство.  Стало
несомненным, что захватчики - губру.
     Людям и шимпам на планете предстоят нелегкие времена.  Клан  губру  с
самого Контакта злейший враг Земли. Впрочем, птицеподобные галакты  строго
придерживаются правил. В собственной интерпретации, разумеется.
     Меган  была  разочарована,   когда   он   отклонил   ее   предложение
переместиться в  безопасное  место.  Но  у  Утакалтинга  есть  собственный
корабль.  И  остаются  дела  в  городе.  Он  попрощался  с  координатором,
пообещав, что скоро они встретятся вновь.
     "Скоро" - удивительная двусмысленность. Одна  из  многих  причин,  по
которым он ценит англик, - поразительная неточность этого языка волчат.
     В лунном свете Порт-Хеления казалась еще меньше  и  заброшеннее,  чем
днем. Впрочем, и днем это всего лишь небольшой поселок, которому  угрожает
опасность. Зима уже кончилась, но с  востока  дует  сильный  ветер,  гонит
листву по опустевшим улицам.  Машина  Утакалтинга  направлялась  к  архиву
посольства. Воздух был влажный, и Утакалтингу показалось, что  он  ощущает
запах гор, в которых ищут убежища его дочь и сын Меган.
     За это решение дети не поблагодарили своих родителей.
     На пути  к  посольству  тимбрими  машина  снова  прошла  мимо  здания
отраслевой Библиотеки. Водитель сбросил скорость, объезжая другую  машину.
И поэтому Утакалтинг  увидел  редкое  зрелище  -  разъяренного  теннанинца
высокой касты, стоящего под уличным фонарем.
     - Тормози, - неожиданно сказал Утакалтинг.
     Перед каменным зданием Библиотеки негромко  гудел  большой  воздушный
катер. Из-под его приподнятого купола лился свет,  отбрасывая  на  широкие
ступени темные тени. Пять  из  этих  теней  принадлежали  неошимпанзе,  их
длинные конечности подчеркивали темные силуэты. Две еще более длинные тени
отбрасывали   стройные   фигуры,   стоящие   у    самого    катера.    Два
дисциплинированных иннина, похожих на высоких кенгуру в броне,  неподвижно
стояли, словно высеченные из камня.
     Их наниматель и патрон, обладатель самой большой  тени,  нависал  над
маленькими землянами. Клинообразные  плечи  этого  угловатого  и  могучего
существа, казалось, сразу переходят в  голову  в  форме  пули.  На  голове
высокий волнующийся, гребень, подобный шлему греческих воинов.
     Выходя из машины, Утакалтинг услышал громкий гортанный голос:
     - Ната'ки гхумф? Верайч'щ хуман'влеч! Ниттаро К'Англи!
     Шимпанзе, смущенные и явно  испуганные,  качали  головами.  Очевидно,
никто из них не владел галактическим-шесть. Но когда  огромный  теннанинец
попытался пройти вперед, маленькие  земляне  преградили  ему  дорогу;  они
низко кланялись, но упорно не давали пройти.
     Это еще больше рассердило говорившего.
     - Идатесс! Ниттари коллунта...
     Рослый галакт замолчал, неожиданно заметив Утакалтинга. Его  кожистый
клювоподобный рот оставался закрытым. Перейдя  на  галактический-семь,  он
заговорил через дыхательные щели.
     - А! Утакалтинг, аб-Калтмур аб-Брма  аб-Краллнит  ул-Титлал!  Я  тебя
вижу!
     Даже в городе, заполненном теннанинцами, Утакалтинг узнал бы  Каулта.
Громадный напыщенный самец из высшей касты знает, что протокол не  требует
полных видовых имен в обычном  разговоре.  Но  сейчас  у  Утакалтинга  нет
выбора. Придется отвечать тем же.
     -  Каулт,  аб-Вортл  аб-Кош  аб-Рош  аб-Тоттун  ул-Паймин   ул-Раммин
ул-Пинии ул-Олюмимин, я тоже тебя вижу.
     Каждое "аб" в этом длинном имени обозначает расу патронов, от которой
происходит  клан  теннанинцев  до  самой   древней   еще   живущей.   "Ул"
предшествует названию  каждого  вида  клиентов,  которых  сами  теннанинцы
возвысили до космического статуса.  Последний  мегагод  народ  Каулта  был
очень занят. И непрестанно хвастается своим длинным родовым именем.
     Теннанинцы - идиоты.
     -  Утакалтинг!  Ты  хорошо  владеешь  этим  жалким   языком   землян.
Пожалуйста, объясни этим несчастным полувозвышенным существам, что я желаю
пройти! Мне нужно воспользоваться отраслевой Библиотекой, и  если  они  не
дадут мне пройти, я попрошу их патронов наказать их!
     Утакалтинг пожал плечами - расхожий жест  сожаления  о  невозможности
помочь.
     - Они только выполняют свою работу,  посол  Каулт.  Когда  Библиотека
занята защитой планеты, позволительно на короткий  период  закрыть  в  нее
доступ всем, кроме обладателей лицензии.
     Каулт  не  мигая  смотрел  на  Утакалтинга.  Его   дыхательные   щели
раздувались.
     -  Младенцы,  -  негромко  произнес  он  на  малоизвестном   диалекте
галактического-двенадцать.  Вероятно,  он  считал,   что   Утакалтинг   не
понимает. -  Дети,  которыми  правят  непослушные  подростки,  воспитанные
малолетними правонарушителями.
     Глаза Утакалтинга раздвинулись, щупальца иронично запульсировали. Они
создали _ф_с_у_'_у_с_т_у_р_а_т_у_, глиф, соответствующий смеху.
     "Как хорошо, что теннанинцы толстокожи,  как  слоны,  к  эмпатии",  -
подумал  Утакалтинг  на  англике,   торопливо   стирая   глиф.   Из   всех
галактических кланов, втянутых в  нынешний  разгул  фанатизма,  теннанинцы
самые приемлемые. Они искренне верят, что действуют в интересах тех,  кого
завоевывают.
     Было совершенно очевидно, кого имеет в виду  Каулт  под  "малолетними
правонарушителями",  неверно  руководящими  землянами.  Но  Утакалтинг  не
оскорбился.
     - Эти _п_о_д_р_о_с_т_к_и_ летают в  космических  кораблях,  Каулт,  -
ответил он на том же диалекте, к явному  удивлению  теннанинца.  -  Лучших
клиентов, чем неошимпанзе, не было уже полмегагода...  за  исключением  их
двоюродных братьев неодельфинов. Разве не достойно уважения  их  искреннее
стремление выполнить свой долг?
     Гребень Каулта застыл при упоминании второй расы клиентов землян.
     - Мой друг тимбрими, не хочешь ли ты сказать, что у тебя есть новости
о корабле дельфинов? Его нашли?
     Утакалтинг испытывал легкое чувство вины из-за  того,  что  играет  с
Каултом.  Учитывая  все,  он  не  так  уж  плох.  Он  принадлежит  к   той
политический фракции теннанинцев, которая поговаривает о возможном мире  с
тимбрими. Тем не менее у  Утакалтинга  есть  причины  подогревать  интерес
коллеги, и он заранее подготовился к такой возможности.
     - Наверно, я сказал больше, чем должен. Пожалуйста, забудь  об  этом.
Мне искренне жаль, но я должен идти.  Опаздываю  на  встречу.  Желаю  тебе
удачи и благополучия в эти нелегкие дни, Каулт.
     Он поклонился, как положено при встрече одного патрона  с  другим,  и
повернулся, собираясь уходить. Но про себя Утакалтинг  смеялся.  Он  знал,
почему Каулт оказался  в  Библиотеке.  Теннанинец  пришел  в  поисках  его
самого.
     - Подожди! - окликнул его Каулт на англике.
     Утакалтинг оглянулся.
     - Да, уважаемый коллега?
     - Я... - Каулт снова перешел на гал-семь. -  Я  должен  поговорить  с
тобой относительно эвакуации. Ты, наверно, слышал, что мой  корабль  вышел
из строя. И в данный момент я лишен транспорта.
     Теннанинец   в   замешательстве   прижал    гребень.    Протокол    и
дипломатический  этикет  -  одно  дело,  но  этот  парень  явно  не  хочет
оставаться в городе, когда высадятся губру.
     - Поэтому я должен обсудить с тобой - можем  ли  мы  рассчитывать  на
взаимопомощь? - торопливо закончил рослый теннанинец.
     Утакалтинг сделал  вид,  что  серьезно  задумался.  В  конце  концов,
официально в настоящее время тимбрими и теннанинцы - враги.  Но,  подумав,
он кивнул.
     - Будь на моей территории завтра к полуночи. И ни на  миктаар  позже,
запомни. И прихвати минимум багажа. Мой корабль невелик. Если  ты  с  этим
согласен, с радостью предлагаю тебе совместный полет в безопасное место.
     Он повернулся к своему водителю-неошимпанзе.
     - Это вежливо и достойно, не правда ли, капрал?
     Бедная шимми смущенно замигала. Ее назначили на эту должность потому,
что она владеет  галактическим-семь.  Но  она,  конечно,  не  поняла  сути
происходящего.
     - Да, сэр. Мне кажется, это добрый поступок.
     Утакалтинг кивнул и улыбнулся Каулту.
     - Вот как, дорогой коллега. Не просто правильный,  но  _д_о_б_р_ы_й_.
Неплохо бы нам поучиться у  этих  быстро  развивающихся  детей  и  кое-что
позаимствовать. Верно?
     Впервые он увидел, как теннанинец мигнул. Все его  существо  излучало
смятение. Но наконец он решил, что его не  разыгрывают.  Каулт  поклонился
Утакалтингу. И, поскольку Утакалтинг включил ее в разговор, добавил легкий
поклон в сторону маленькой шимми.
     - От сссвоих клиентов и от сссебя благодарю тебя, - неловко сказал он
на англике. Каулт щелкнул своими локтевыми шипами,  и  его  клиенты-иннины
вслед за ним забрались в катер. Закрывшийся купол  перерезал  яркий  свет.
Шимпы из Библиотеки благодарно взглянули на Утакалтинга.
     Катер  поднялся  на   гравитационной   подушке   и   быстро   улетел.
Водитель-шимми приоткрыла дверцу  для  Утакалтинга,  но  тот  потянулся  и
глубоко вздохнул.
     - Пожалуй, неплохо пройтись, - сказал  он.  -  До  посольства  отсюда
недалеко. Капрал, вы свободны. Можете провести несколько часов с семьей  и
друзьями.
     - Но, сэр...
     - Со мной все будет в порядке,  -  твердо  сказал  он.  Поклонился  и
почувствовал ее радость от такой безыскусной вежливости. В ответ она  тоже
глубоко поклонилась.
     "Замечательные существа, - думал Утакалтинг, глядя вслед  отъезжающей
машине. - Мне встречались неошимпанзе, у которых есть даже зачатки чувства
юмора. Надеюсь, этот вид выживет".
     Он пошел. Вскоре шум Библиотеки остался  позади,  вокруг  простирался
жилой район. Ветер  очистил  ночной  воздух,  а  мягкий  уличный  свет  не
затмевал звезды. По всему небу растянулся бриллиантовый край галактики. Ни
следа космической битвы: стычка слишком незначительная, чтобы быть видимой
на таком расстоянии.
     Звуки, доносившиеся со всех сторон, говорили  о  необычности  вечера.
Отдаленно ревели сирены, над головой пролетали  корабли.  Почти  в  каждом
квартале  слышался  плач...  голоса,   людей   и   неошимпанзе,   гневные,
раздраженные, полные страха. На уровне эмпатии друг о друга  бились  волны
эмоций. Корона Утакалтинга улавливала  страх,  с  которым  горожане  ждали
утра.
     Утакалтинг не пытался приглушить восприятие, идя по улицам, усаженным
декоративными деревьями. Он погрузил щупальца  в  поток  эмоций  и  создал
странный новый глиф. Безымянный и ужасный, он  плыл  над  короной.  Вечная
угроза на мгновение стала осязаемой.
     Утакалтинг улыбнулся древней особой улыбкой. И в этот момент  даже  в
темноте никто не принял бы его за человека.
     "Есть много путей..." - подумал  он,  вновь  наслаждаясь  вольностями
англика.
     Он оставил созданный  им  глиф  висеть  в  воздухе,  и  тот  медленно
растворялся сзади. А Утакалтинг  пошел  дальше  под  медленно  вращающимся
звездным колесом.



                                 10. РОБЕРТ

     Роберт проснулся за два часа до рассвета.
     Краткий период беспамятства, когда медленно  растворяются  чувства  и
образы сна. Он потер глаза, пытаясь разогнать туман в голове.
     Он помнит, что бежал во сне - длинными плавающими шагами, когда  ноги
едва касаются земли. Вокруг перемещались неясные фигуры, загадки,  образы,
ускользающие в тот момент, когда проснувшийся мозг пытается их уловить.
     Роберт взглянул на Атаклену. Она лежит рядом в своем спальном  мешке.
Коричневый шлем -  мягкие  каштановые  волосы  -  распушился.  Серебристые
щупальца короны слегка раскачиваются, словно ощупывают нечто невидимое.
     Она вздохнула и очень тихо произнесла несколько коротких быстрых фраз
на   певучем,    со    множеством    гласных,    тимбримийском    диалекте
галактического-семь.
     Может, это объясняет его странный сон, подумал Роберт.  Должно  быть,
он воспринимал ее сон!
     Глядя на движущиеся щупальца, он мигнул. На мгновение показалось, что
он видит что-то плывущее в воздухе  над  спящей  чуждой  девушкой.  Похоже
на... на...
     Роберт нахмурился, покачал головой. Ни на что не похоже. Сама попытка
сравнить это с чем-то отогнала изображение.
     Атаклена вздохнула и повернулась. Ее корона опустилась. Больше ничего
не видно в полутьме.
     Роберт выбрался  из  мешка  и,  не  вставая,  надел  ботинки.  Ощупью
пробрался мимо камня, под которым они  заночевали.  Звездного  света  едва
хватает, чтобы находить дорогу между странными монолитами.
     Он вышел на мыс, с которого видна горная цепь на  западе  и  северные
равнины справа. Внизу, под самым их наблюдательным пунктом, тянется темное
море леса. Деревья заполняют воздух густым влажным ароматом.
     Прислонившись спиной к камню, Роберт сел и задумался.
     Если бы их  путешествие  только  этим  и  ограничилось.  Идиллическая
интерлюдия в Мулунских горах в обществе чужеземной красотки. Но невозможно
забыть чувство вины, не испытывать уверенности, что  он  не  должен  здесь
находиться. Он должен  быть  вместе  с  однокашниками,  со  своим  отрядом
милиции, противостоять грозящим бедам.
     Но так не будет. В который раз высокое положение матери отразилось на
его жизни. Не впервые Роберт пожалел, что он сын политического деятеля.
     Он видел звезды, вспыхивающие при  встрече  двух  спиральных  рукавов
галактики.
     "Если бы я чаще встречал в жизни соперничество, может, я был бы лучше
подготовлен к предстоящему. Легче бы переносил разочарования".
     Дело не только в том, что он сын планетарного координатора  со  всеми
вытекающими отсюда последствиями.
     Еще в детстве он заметил, что там, где другие мальчики спотыкаются  и
набивают шишки, где большинство уязвимых подростков методом проб и  ошибок
идет на ощупь, он чувствовал себя легко и удобно, как в старой разношенной
обуви.
     Мать и космический бродяга-отец, - когда  Сэм  Теннейс  появлялся  на
Гарте, - всегда подчеркивали,  что  он  должен  наблюдать  за  отношениями
сверстников, а  не  просто  воспринимать  случившееся  как  неизбежное.  И
действительно, он заметил, что в каждой возрастной группе  есть  несколько
подобных  ему,  таких,  которые  почему-то  росли  легче.  Они  без  труда
проходили болото подросткового возраста, тогда как все остальные  вязли  и
безмерно радовались,  если  удавалось  выйти  на  относительно  утоптанную
тропу. И многие баловни  воспринимали  свою  счастливую  участь  как  знак
божественного избранничества. То же самое относится и к  самым  популярным
девушкам. У  них  не  было  эмпатии,  не  было  сочувствия  к