оры которой не всегда справедливы, но всегда удивительны.
   Помните ли вы другие виды/испытания? Деревни ткачей?  Мульк-пауков  и
охотничьи лагеря? И наконец тяжелый подъем,  поворот  за  поворотом  под
нашими напряженными ножными подушечками,  через  проход  Долгий  Умбрас,
ведущий к зеленой долине, где четыре  поколения  треки  назад  поднялись
гейзеры и засверкали радуги, празднуя появление темного овоида?
   Вспомните скрип вулканического гравия  и  то,  как  обычно  послушные
реуки дрожали на нашей голове-кольце, отказываясь лечь на глаза, так что
мы прибыли в лагерь с обнаженным лицом, без маски, а дети всех шести рас
бежали к нам с криками: "Аскс! Аскс, треки, пришел!"
   Вспомните других высоких мудрецов, коллег и  друзей,  появившихся  из
своих палаток,  пошедших,  покатившихся,  заскользивших  нам  навстречу,
приветствуя нас возвышенными  эпитетами.  Этот  ярлычок  -  Аскс  -  они
рассматривают как постоянно присущий "мне" - выдумка,  над  которой  "я"
посмеиваюсь.
   Помните ли вы все это, мои кольца?
   В таком случае терпение. Воспоминания сливаются, как  капающий  воск,
облекая нашу внутреннюю  сущность.  И  оказавшись  там,  не  могут  быть
забыты.
   На Джиджо в районе неба, удаленном от солнца, видно глубокое  сияние.
Говорят, такое редко встречается в мирах, каталогизированных  в  великих
галактиках. Это действие частиц углерода, тех самых, что  насылают  град
пустоты,  зерен,  рожденных  Измунути,  сверкающим  огненным  глазом   в
созвездии, которое люди  называют  Муками  Иова.  Говорят,  наши  предки
изучали такие  особенности  своего  нового  мира,  прежде  чем  сжечь  и
затопить свои корабли.
   Говорят  также,  что  они  просто  заглянули  в   передвижной   отдел
Галактической Библиотеки, прежде чем даже это сокровище предать  огню  в
день, который они назвали "Возврата нет".
   В это утро, когда другие мудрецы вышли  приветствовать  нас,  называя
нас/меня Аскс, никакого града пустоты не  было.  Когда  мы  собрались  в
павильоне, я узнал, что не только  наш  реук  вел  себя  капризно.  Даже
терпеливый хун не  смог  справиться  со  своим  помощником-переводчиком.
Поэтому мы, мудрецы, совещались без этих маленьких  симбионтов,  общаясь
только с помощью слов и жестов.
   Из всех рас, чьи предки избрали  безнадежную  участь  изгнанников  на
этой планете, г'кеки самые  старшие.  Поэтому  обязанности  председателя
Воспламенения принял на себя Вуббен.
   - Виновны ли мы в гибели рантаноидов? - спросил  Вуббен,  поворачивая
глаза во все четыре стороны света. - Яйцо ощущает  боль  в  поле  жизни,
когда утрачивается потенциал.
   - Хрррм. Мы бесконечно спорили об  этом,  -  ответил  хунский  мудрец
Фвхун-дау. - Ларк и  Утен  говорят  об  упадке.  Но  рантаноиды  еще  не
вымерли. Небольшое их количество остается на острове Юкун.
   Мудрец-человек Лестер Кембел согласился.
   - Даже если они вымрут, рантаноиды - всего лишь один из  бесчисленных
видов  животных,  питающихся  корнями.  Нет  причины  считать  их  особо
благословенными.
   Ур-Джа возразила, что ее собственные предки когда-то были  маленькими
и питались корнями.
   Лестер с поклоном согласился.
   - И все же мы не отвечаем за подъем и упадок каждого вида.
   - Откуда ты знаешь? - настаивал Вуббен. - Нам  недостает  большинства
орудий науки, наши эгоистичные предки погрузили нас во  тьму,  и  мы  не
знаем, какой вред причиняем, просто ступив на эту планету или выбрасывая
свой мусор в пропасть. Никто не может  предсказать,  что  нам  вменят  в
вину, когда настанет День.  Даже  глейверов,  в  их  нынешнем  состоянии
невинности, будут судить.
   В   этот   момент   наша   мудрая   квуэн,   которую   мы    называем
Ум-Острый-Как-Нож, наклонила свой синий панцирь. Из ее хитинового  бедра
послышался тихий шепот:
   - Яйцо, наш дар в дикости, знает ответы. Ее  ответ  непредубежденному
сознанию - правда.
   Пристыженные ее мудростью, мы впали в медитацию.
   Реуки, в услугах которых больше не нуждались, сползли с наших голов и
собрались в центре, обмениваясь энзимами. Мы приняли мягкий ритм, каждый
мудрец добавлял свою гармоничную линию - дыханием и ударами сердца.
   Кольца мои, помните ли вы, что произошло потом?
   Ткань нашего  единства  была  разорвана  громовыми  звуками,  которые
высокомерно издавал корабль ротенов, возвестив о злой силе еще до своего
появления.
   Мы вышли и в отчаянии смотрели на разорванное небо.
   Скоро и мудрецы, и простой народ знали, что День наконец настал.
   Месть не щадит и детей падших.

Семья Нело

   У  мастера-бумажника  было  три  отпрыска  -  число,  достойное   его
благородного призвания, как и у его отца, и у  отца  его  отца.  И  Нело
всегда считал, что эту линию продолжат два его сына и дочь.
   Поэтому он тяжело переживал, когда его упрямые дети покинули  водяную
мельницу, ее лотки и деревянные колеса. Никого  из  них  не  привлек  ни
манящий ритм молота, размельчающего тряпье,  доставленное  всеми  шестью
расами, ни сладкий туман  вокруг  решетчатых  экранов,  ни  уважительные
поклоны торговцев, которые издалека  собирались,  чтобы  получить  белые
полосы, изготовленные Нело.
   О, Сара, Ларк и Двер с удовольствием пользовались бумагой!
   Двер, младший, заворачивал в нее наконечники  стрел  и  приманку  для
охоты. Иногда он платил отцу клубнями пиу или зубами груона, прежде  чем
снова исчезнуть в лесу, как всегда поступал  с  девяти  лет.  Побывав  в
ученичестве у  Фаллона-Следопыта,  Двер  скоро  стал  легендой  на  всем
Склоне. Ничто не могло избежать его лука, если не было защищено законом.
А слухи утверждали, что парень со свирепым взглядом и  черными  волосами
убивает всех, кого хочет, когда закон смотрит в другую сторону.
   Насколько своенравен Двер, настолько сосредоточен Ларк. Он использует
бумагу, чтобы готовить надписи и диаграммы. В  его  кабинете  все  стены
покрыты таблицами, плотно исписаны заметками и чертежами. Но на таблицах
видны и обширные белые пятна - напрасная трата драгоценной бумаги Нело.
   - Тут ничего не поделаешь, отец, - объяснял Ларк, стоя  у  деревянных
полок, уставленных окаменелостями. - Мы не знаем, какие  виды  заполняют
эти белые пятна. Этот  мир  сложен,  и  сомневаюсь,  чтобы  сами  буйуры
полностью понимали экосистему Джиджо.
   Нело помнит, что тогда же подумал: какая глупость! Когда буйуры взяли
в использование Джиджо, они были  полноправными  членами  общества  Пяти
галактик, имели доступ к легендарной Великой Библиотеке, по сравнению  с
которой ничтожны все бумажные книги  Библоса!  По  одному  слову  буйуры
могли получить любой ответ под солнцем. Под миллиардом солнц, если можно
верить рассказам о прошлом.
   Но по крайней мере мудрецы одобряли работу  Ларка.  А  как  же  Сара?
Любимица Нело, она всегда наслаждалась  запахами,  ритмами  и  текстурой
изготовления бумаги - до четырнадцати лет, пока не наткнулась на дар.
   Нело винил покойную жену, которая давным-давно так необычно  вошла  в
его жизнь и забивала головы детей странными рассказами и стремлениями.
   Да, решил он, это вина Мелины...
   Негромкий кашель прервал размышления Нело. Бумажник увидел над  своим
столом пару карих глаз. Почти человеческое лицо обрамляла густая  шерсть
- лицо настолько человеческое, что неосторожные треки  иногда  принимали
шимпанзе как полноправных членов Общины.
   - Ты все еще здесь? - рявкнул Нело.
   Лицо искривилось, потом кивнуло налево, в сторону склада бумаги,  где
один из помощников Нело  медленно  снимал  порванные  бумажные  листы  с
барабана.
   Нело выругался.
   - Это мусор, Джоко!
   - Но, хозяин, ты велел собирать обрывки, которые можно продать...
   Нело нырнул под большую ось - горизонтально расположенный шпиндель из
твердой древесины, который передает энергию от дамбы  во  все  ближайшие
мастерские. Он оттолкнул Джоко.
   - Не важно, что я велел. Возвращайся к чанам - и скажи Калебу,  чтобы
меньше воды пускал на лоток. До сезона дождей еще целых  четыре  месяца.
Он нас через два выведет из дела!
   Нело сам осмотрел полки и наконец  отобрал  два  слегка  поврежденных
листа, перевязанных лианами. Это не совсем брак. Кто-нибудь  даже  может
заплатить за них наличными. С другой стороны, к чему  их  беречь?  Разве
мудрецы не предупреждали, что не стоит  слишком  гордиться  и  думать  о
завтрашнем дне?
   Ибо все  стремления  будут  подвергнуты  суду,  и  мало  кто  получит
благословение...
   Нело фыркнул. Он не  религиозен.  Он  делает  бумагу.  Его  профессия
подразумевает некоторую веру в добрую суть времени.
   - Это для твоей хозяйки, Прити, - сказал он маленькой самке  -  шимп,
которая стояла у стола, сложив руки. Немая, как реук, она служила дочери
Нело так, как не способно служить ни одно существо  на  Джиджо.  Это  ее
служение невозможно осмыслить. Нело протянул ей один тяжелый пакет.
   - Второй понесу сам. Все равно пора заглянуть и проверить, достаточно
ли у Сары еды.
   Хоть шипм немая, но глаза у нее выразительные.  Она  знает,  что  это
лишь предлог, чтобы Нело  мог  взглянуть  на  загадочный  дом  Сары  для
гостей.
   Нело проворчал:
   - Иди со мной  и  не  медли.  Некоторым  приходится  работать,  чтобы
заработать на жизнь, знаешь ли.
   Крытая  дорожка  соединяла  плотину/фабрику   с   лесом,   где   жило
большинство обитателей поселка. Яркий солнечный свет  пробивался  сквозь
полог листвы. В полдень нужно быть оптимистом, чтобы поверить,  что  эта
живая маскировка способна скрыть дома от взгляда из космоса, -  а  среди
Шести оптимизм считается легкой разновидностью ереси.
   Увы, не такой ереси следует старший сын Нело.
   Укрытие казалось еще более  проблематичным  по  отношению  к  большой
дамбе. В отличие от маленьких плотин, которые сооружают квуэны, подражая
осыпям или грудам стволов,  эта  плотина  от  одного  конца  до  другого
тянется на расстояние половины полета стрелы. Ее края скрывают фальшивые
булыжники и заросли вьюнков.  Тем  не  менее  многие  считают  ее  самым
вопиющим артефактом на Склоне -  вдали  от  древних  поселений  буйуров.
Ежегодно в День Обвинения радикалы требуют ее уничтожения.
   И теперь Ларк один из них. - Нело снова обвинил  дух  своей  покойной
жены. - Ты слышишь, Мелина? Ты привела мальчика с собой, когда пришла  с
далекого юга. Нас учат, что гены не так важны, как воспитание, но  разве
я  растил  сына  вероотступником  и  сторонником  всеобщего  разрушения?
Никогда!
   Нело верил не в маскировку,  а  в  слова  отцов-основателей,  которые
забросили свое праздное семя на  Джиджо  и  пообещали,  что  специальных
поисков из космоса не будет. Не будет по крайней мере полмиллиона лет.
   Однажды он высказал этот аргумент в споре с Ларком. К его  удивлению,
парень согласился, но потом сказал, что это не имеет значения.
   Я настаиваю на решительных мерах не потому, что боюсь быть пойманным,
а потому, что это правильный поступок.
   Правильный? Не правильный? Все это непонятные абстракции. Ларк и Сара
постоянно говорят  о  таких  вещах,  целые  мидуры  спорят  о  судьбе  и
предназначении. Иногда Нело казалось, что ему легче понять Двера,  этого
своевольного любителя леса.
   Из мастерской деревенского столяра тучами вылетают опилки. Там делают
деревянные трубы для Джоби, полного сантехника. Он проводит такие  трубы
во все дома, чтобы по ним поступала свежая вода, а  отходы  удалялись  в
септические ямы-отстойники. Удобства цивилизованной жизни.
   - Глубокой тени, Нело, - протянул Джоби, намекая на то, что не против
немного посудачить.
   - Облачного неба, Джоби, - с вежливым  кивком  ответил  Нело,  но  не
остановился. Конечно, несколько дуров легкой болтовни  не  повредят.  Но
если он узнает, что я иду к Саре, то скоро половина поселка соберется  у
меня, чтобы узнать что-нибудь новое об этом пациенте Сары - Незнакомце с
дырой в черепе.
   Когда-то это мог  быть  чипвинг  со  сломанным  хвостовым  рулем  или
раненый детеныш тойо. Все больное или  раненое  оказывалось  у  него  на
складе, где у Сары были специальные клетки, обитые тонким войлоком. Нело
полагал, что, повзрослев, дочь минует эту фазу  -  пока  несколько  дней
назад она не отказалась от обычного собирательского похода  из-за  того,
что ей на носилках принесли раненого Незнакомца.
   Когда-то Нело мог бы возразить против присутствия  Незнакомца,  пусть
даже раненого, в древесном доме дочери. Теперь он радовался  всему,  что
отвлечет дочь от целого года напряженной работы и одиночества.  Одна  из
руководительниц гильдии недавно написала  ему,  жалуясь,  что  его  дочь
сторонится главной  обязанности  женщин  ее  касты.  Нело  вынужден  был
ответить, упрекая в поспешном и опрометчивом  суждении.  Но  все  равно:
любой интерес, который Сара проявляет к мужчине, пробуждает надежду.
   С  крытой  дорожки  Нело  углядел  городского  взрывника   с   сыном,
разглядывавших якорный пирс большой дамбы. Неприветливый и серьезный,  с
резкими чертами лица, Хенрик сунул руку в отверстие и  вытащил  глиняную
трубку, заканчивающуюся  шаром.  Сначала  сам  рассмотрел  заряд,  потом
протянул сыну, чтобы тот понюхал.
   Нело неожиданно  подумал  о  громадном  озере,  которое  плещется  за
дамбой, готовое поглотить все дома и фабрики, если Хенрик получит сигнал
исполнить свой долг. Он  испытал  также  укол  ревности,  глядя  на  это
понимающее тет-а-тет между отцом и сыном - такое же, какое когда-то было
у него самого с его детьми. И какое он надеялся ощутить снова с тем, кто
любит бумагу так же, как он.
   Если бы хоть один из детей дал мне наследника.
   Мне нужен хотя бы один, - молил Нело. - Если бы можно было  подкупить
мудрецов, чтобы они приказали!
   Хенрик вернул трубку на место и заклеил отверстие глиной.
   Слева послышался низкий вздох.  Нело  посмотрел  туда  и  увидел  еще
одного  наблюдателя  за  взрывниками.  Лог  Байтер  -  Грызущая  Бревно,
матриарх местного улья квуэнов, сидела на древесном пне, втянув все пять
ног. Нервное  дыхание  поднимало  пыль  под  ее  синим  панцирем,  а  на
зрительном кольце у нее реук, как будто  он  способен  рассказать  ей  о
Хенрике и его сыне!
   Но о чем тревожится Лог Байтер?  Это  стандартная  процедура.  Жители
Доло никогда не принесут в жертву дамбу,  источник  своего  богатства  и
престижа. Только несколько глупцов-ортодоксов хотят этого.
   И старший сын Нело.
   Все нервничают, думал он, поворачивая. Сначала необычная зима,  потом
предложение Улькоуна и ересь Парка. А теперь еще  и  Сара  появляется  с
загадочным Незнакомцем.
   Неудивительно, что у меня бессонница.
   Большинство домов поселка скрыто от  горящего  неба,  расположено  на
стволах могучих деревьев тару, где на широких верхних  ветвях  находятся
грядки съедобного мха. Казалось, это ниша, специально подготовленная для
землян, как любимые озера - для синих квуэнов и травяные равнины  -  для
племен уров.
   Нело и Прити  пришлось  ненадолго  остановиться  и  переждать  детей,
которые гнали кустарниковых индеек по лесному суглинку. Пара глейверов с
опаловой кожей, потревоженных в своем занятии - они  рылись  в  земле  в
поисках насекомых, - подняли круглые головы и высокомерно фыркнули. Дети
рассмеялись, а выпуклые глаза глейверов вскоре снова помутнели:  слишком
больших усилий требовал от них гнев.
   Знакомый ритм  деревенской  жизни,  и  Нело  счастливо  продолжал  бы
принимать его как должное, если бы не  слова  старшего  сына,  сказанные
перед отправлением на Собрание, когда Ларк объяснял причины своей ереси.
   Природа снова  завладевает  этим  миром,  отец,  выходя  за  пределы,
навязанные прежними обитателями.
   Нело охватили сомнения. Как может  неразумная  жизнь  меньше  чем  за
миллион лет изменить мир? Без руководящей  расы,  которая  ухаживает  за
этой жизнью, как садовник за садом?
   Это и означает объявление планеты невозделанной, - продолжал Ларк.  -
Ей предоставляют отдых и способность восстановиться без вмешательства.
   Ты хочешь сказать, без таких, как мы?
   Совершенно верно. Мы не должны находиться на Джиджо. Мы приносим вред
самим своим пребыванием здесь.
   Это обычная дилемма всех Шести. Предки всех шести рас считали, что  у
них есть очень основательные причины, чтобы прилететь сюда на крадущихся
кораблях и засеять запретную планету своим  семенем.  Свитки  говорят  о
преступлении, слившемся с отчаянной надеждой. Но сын  Нело  подчеркивает
только преступление. Больше того, Ларк и его  друзья  собираются  что-то
предпринять. Какое-то серьезное  выступление  на  Собрании  этого  года,
чтобы возместить поколения вины священным и ужасающим поступком.
   Какая глупость! возразил  Нело.  Когда  цивилизация  вернется  в  эту
галактику, не будет никаких следов нашей жизни здесь. Если мы будем жить
праведно, клянусь Яйцом, то, что вы собираетесь сделать, не будет  иметь
никаких последствий!
   В любом споре с Двером последовали бы вызывающие выкрики. Но разговор
с Ларком тем более раздражает, что парень  скрывает  свою  пуристическую
ересь под упрямой вежливостью, которую унаследовал от матери.
   Не важно, что наше преступление  никогда  не  будет  раскрыто,  отец.
Важно то, что нам здесь не место. Мы просто не должны существовать.
   Жители деревни здоровались с проходящими Нело и Прити. Но он  сегодня
отвечал лишь  сердитыми  взглядами,  горячо  желая,  чтобы  отпрыски  не
раздражали  его  так  сильно  -  сначала  отказавшись  подчиниться   его
желаниям, а потом внеся фермент своих беспокоящих идей.
   У городского причала стояли несколько лодок. Стройные нуры с  гладкой
шерстью сновали по мачтам, натягивая  снасти  и  набрасывая  маскирующие
покровы, как их столетиями учат высокие длинномордые хуны. Экипаж  одной
из лодок помогал местным жителям разгружать стекло и металл, найденные в
поселении буйуров выше по  реке.  В  городе  Ур-Тандж  кузнецы  все  это
переработают, а остатки будут отправлены в мусорные ямы, далеко в море.
   В обычное время Нело остановился  бы,  чтобы  понаблюдать,  но  Прити
потянула его за рукав, торопя вверх, в сине-серые ветви рощи.
   Когда они повернулись, раздались неожиданные  крики.  Люди  побросали
груз, а моряки хуны присели, расставив мохнатые ноги.  Древесные  стволы
раскачивались со скрипом, как корабельные мачты, все канаты  натянулись,
по воде пошла рябь.  Из  леса  вылетела  туча  листвы,  заполнив  воздух
вертящими спиралями. Нело узнал гулкий рокот землетрясения. Его  охватил
страх, смешанный с возбуждением, и он подумал, стоит  ли  добираться  до
открытого места.
   Но шум стих, прежде чем он успел принять  решение.  Ветви  продолжали
раскачиваться, но доски дорожек перестали колебаться, а  рябь  на  озере
исчезла, как во сне. Моряки облегченно фыркали. Жители деревни ритуально
жестикулировали,  ибо  дрожь  Джиджо  целительна,  даже  если   приносит
разрушения. Столетие назад более сильное  землетрясение  вырвало  из-под
земли Священное Яйцо, благословение, стоящее всех мук,  причиненных  его
рождением.
   О мать Джиджо, взмолился Нело, когда стихла последняя дрожь. Пусть на
Собрании все пройдет хорошо. Пусть мудрецы отговорят Ларка и его  друзей
от их глупых планов.
   И может быть, решился добавить он, пусть  Двер  встретит  девушку  из
хорошей семьи и наконец осядет.
   Он знал, что третье желание высказывать  не  стоит.  Сара  не  хочет,
чтобы он ради  нее  просил  божество.  Если  это,  конечно,  не  Ифни  -
капризная богиня чисел и судьбы.
   Когда пульс успокоился, Нело  знаком  велел  Прити  идти  вперед.  Их
маршрут пролегал вверх по массивному стволу тару, а потом  по  древесным
вершинам, соединенным  веревочными  дорожками.  Нело  шел  привычно,  не
замечая высоты, но тюк бумаги все сильней оттягивал руки.
   Дом Сары расположен так высоко, что солнечный свет часами  падает  на
плетеную стену.  Делая  последний  переход  над  пустотой,  Нело  крепче
ухватился за веревку. Обнаженное солнце так его тревожило, что  он  едва
не упустил квадратную клетку, сделанную из