лает это без слов? Всякий, кто принес бы такое сокровище на Землю, был бы щедро вознагражден.
     Эмерсон видел справа Сару: девушка успокаивала шимпанзе, держа ее на руках. Маленькая обезьяна съежилась в этой темной, не создающей эха пещере, но реук показывал, что страх Прити обманчив. Отчасти это игра! Способ отвлечь хозяйку от ее собственных клаустрофических страхов.
     Эмерсон понимающе улыбнулся. Ореол, окружавший Сару, выдавал то, что понял и невооруженный глаз: молодая женщина расцветает, когда она кому-нибудь нужна.
     - Все в порядке, Прити,- успокаивала она.- Тише. Все в порядке.
     Фразы такие простые, такие знакомые, что Эмерсон понял их. Он слышал эти самые слова, когда лежал в бреду, в туманные дни после катастрофы. Нежная забота Сары помогла ему выбраться из ямы, полной темным пламенем.
     Обширная пещера все тянулась, и только светящаяся полоска помогала не сбиться с курса. Оглянувшись, Эмерсон увидел молодого Джому, который сидел на последней скамье, сжимая в руках шапку, а дядя Курт в это время что-то неслышно объяснял ему, указывая на далекие потолок и стены,- может, рассуждал, что их удерживает.
     Эмерсон раздраженно фыркнул. Что за мрачные спутники! Он бывал в местах бесконечно более опасных, чем этот безвредный склеп, некоторые из этих мест он может даже вспомнить! И если какую-то истину из своей прежней жизни он может припомнить, так это то, что веселое путешествие проходит гораздо быстрей, даже если ты в глубинах пространства или на пороге ада.
     Из мешка у ног он вытягивает дульцимер, который Арианна Фу дала ему в Библосе, в том разукрашенном зале с бесконечными коридорами, уставленными бумажными книгами. Не заботясь о молоточках, он кладет инструмент на колени и дергает за несколько струн. Звонкие ноты отрывают остальных от тревожных размышлений и заставляют посмотреть в его сторону.

     И хотя поврежденный мозг Эмерсона не позволяет воспользоваться речью, он выработал свои способы подталкивать и уговаривать. Музыка исходит из другого участка мозга, как и песня.
     Свободные ассоциации просеивают затуманенные хранилища его памяти. Ранние ящики и шкафы, не поврежденные позднейшей травмой. В одном из хранилищ он отыскивает песню о другом путешествии по узкой дороге. Песню, которая обещает надежду в конце пути.
     И песня вырывается без его воли, целиком, голосом сильным, хотя и лишенным практики.

     У меня был мул по имени Сал,
     Он брел пятнадцать миль по каналу Эри.
     Хороший работник и добрый приятель -
     Пятнадцать миль по каналу Эри.

     Мы тащили груз в те дни,
     Груз леса, угля и сена,
     И знали каждый дюйм пути
     От Олбани до Буффало-о-о.

     Среди этих теней нелегко рассеять тревогу спутников. Он и сам чувствует над собой тяжесть нависших скал и годов. Но Эмерсон отказывается поддаваться. Он громко поет, и вскоре припев подхватывает молодой голос Джомы, за ним нерешительно вступает Сара. Лошади настораживают уши. Они ржут и переходят на легкий галоп.
     Подземный проход снова сужается, стены быстро сближаются. Впереди светящаяся линия уходит в последний туннель.
     Вспыхивает краткое воспоминание, и у Эмерсона на мгновение перехватывает голос. Неожиданно он вспоминает другое внезапное падение: он ныряет в люк, который выходит в черноту вакуума, и падает, а вселенная охватывает его со всех сторон и сжимает.
     И еще.
     Ряд светло-синих глаз.
     Древние.

***

     Но песня живет собственной жизнью. Ее поток продолжает неудержимо выходить из какого-то жизнерадостного уголка его мозга, подавляя эти краткие ужасные образы, заставляя вызывающе хриплым голосом произнести следующее четверостишие.

     Низкий мост, все вниз!
     Низкий мост! Мы приближаемся к городу.

     Вы всегда знаете своего соседа,
     Всегда знаете приятелей,
     Если когда-нибудь плыли по каналу Эри.

     Спутники отшатываются от сближающихся стен. Прижимаются друг к другу, а отверстие несется им навстречу, стремясь снова проглотить их.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

     Когда подходит к концу длительный эпизод колонизации, наиболее распространенный метод очистки отходов на планете - контролируемая переработка. Там, где природные тектонические циклы предоставляют естественную втягивающую силу, собственные процессы конвекции могут расплавить и перемешать элементы, превращенные в орудия и другие результаты цивилизации. Материалы, которые в противном случае могли бы оказаться ядовитыми для вновь возвышающихся видов или воспрепятствовать им, таком образом устраняются из невозделанной среды, когда мир погружается в необходимую фазу сна.
     Что происходит с этими переработанными материалами после того, как их втянуло в глубину, зависит от процессов, происходящих в мантии каждой планеты. Некоторые конвекционные системы превращают расплавленную субстанцию в руду с высокой степенью чистоты. Некоторые смачивают просочившейся водой, тем самым стимулируются большие разливы жидкой магмы. Еще одним результатом может стать внезапный выброс вулканической пыли; эта пыль на короткое время окутывает всю планету, и впоследствии ее можно найти в осадочных слоях.
     Любой из этих результатов может привести к большим изменениям в местной биосфере, а иногда и к полному ее исчезновению. Однако возникающее в результате таких процессов плодородие обычно оказывается благотворным, компенсирует урон и способствует развитию новых предразумных видов.

     Из ?Руководства по галактографии для невежественных земных волчат?, специальная публикация Института Библиотеки Пяти Галактик, 42 год после контакта в частичное погашение долга 35 года.

?СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ?

ХАННЕС

     Суэсси испытывает ностальгию по человеческой жизни. Время от времени он даже хочет снова стать человеком.
     Он, конечно, благодарен Древним за то, что они дали ему в том странном месте, которое называется Фрактальной системой, где чуждые существа превратили его постаревшее, отказывающееся функционировать тело в нечто гораздо более прочное. Без этого дара он давно был бы мертв, как камень, и так же холоден, как гигантские трупы, окружающие его в темном склепе кораблей.
     Древние суда кажутся мирными, они с достоинством отдыхают. Соблазнительно думать об отдыхе, позволить эпохам проходить мимо, ни о чем не заботясь, не вступая в борьбу.
     Но Суэсси слишком занят, у него нет времени, чтобы быть мертвым.

     ?Ханнес.- Голос раздается непосредственно в его слуховом нерве.- Две минуты, Ханнес. Я думаю, что тогда мы будем готовы возобновить резку?.

     Столб ослепительного света прорезает водяную черноту, отбрасывая яркий овал на изогнутый корпус земного корабля ?Стремительный?. Луч прожектора пересекают искаженные силуэты - длинные извивающиеся тени рабочих, одетых в герметические костюмы. Движения их медленны и осторожны.
     Это гораздо более опасное царство, чем жесткий вакуум.
     У Суэсси больше нет ни гортани, ни легких, чтобы выдувать через эту гортань, если бы она у него была, воздух. Но голос у него сохранился.
     - Я готов, Каркаеттт,- передает он и прислушивается к тому, как нормально пульсирует его голос.- Не нарушайте расположение. Не отклоняйтесь.
     Одна из теней поворачивается к нему. В жестком герметическом скафандре дельфиний хвост умудряется изогнуться в движении языка жестов.
     Доверься мне или у тебя есть другой выбор?
     Суэсси рассмеялся - его титановая грудная клетка задрожала, это новый способ смеха, сменивший прежние синкопированные выдохи. Не очень удовлетворительно, но Древние не видели особой пользы в смехе.
     Каркаеттт со своей командой делал последние приготовления, а Суэсси руководил ими. В отличие от других групп экипажа ?Стремительного? инженерная команда с каждым годом становилась все более закаленной и уверенной. Со временем им может уже не понадобиться присмотр - этот вспомогательный костыль - со стороны расы патронов. И когда этот день наступит, Ханнес удовлетворенно умрет.
     Я слишком много видел. Потерял слишком много друзей. Когда-нибудь одна из преследующих фракций ити нас все же схватит. Или мы получим возможность обратиться к одному из великих Институтов и там узнаем, что во время нашего бегства по всей вселенной Земля погибла. В любом случае я не хочу этого видеть.
     Древние могут забрать себе Ифни - проклятое бессмертие.
     Суэсси восхищается тем, как работает его отлично натренированная команда, осторожно, но настойчиво приводя в движение специально созданный станок для разрезания. Его слух улавливает низкие звуки - песни кининк, которые помогают мозгу китообразных сосредоточиться на мыслях, для которых он не был предназначен. Инженерные мысли - те самые, которые дельфиньи философы называют самой болезненной расплатой за возвышение.
     Окружение не помогает - это гигантское кладбище давно мертвых космических кораблей, призрачная мешанина, погребенная в океанской пропасти, которую дельфины традиционно ассоциируют со своими наиболее загадочными культами и мистериями. Плотная вода словно усиливает каждый звук инструментов. Каждое движение механической руки своеобразно резонирует в плотном жидком окружении.
     Возможно, англик и язык инженеров, но дельфины в моменты решений и действий предпочитают тринари. Каркаеттт произносит китовую хайку, в его голосе звучит уверенность:

     В полной тьме,
     Когда вращение циклоида становится ближе.
     Берегись поспешности!

     Режущий инструмент испускает язык пламени и касается корабля, который был их домом и убежищем и пронес их через невообразимые ужасы. Корпус ?Стремительного?, купленный Террагентским Советом у третьеразрядного дилера и переделанный для разведочного полета, был гордостью землян. Первый корабль с преимущественно дельфиньим экипажем и капитаном-дельфином, который должен был проверить истинность утверждений миллиарднолетней Великой Библиотеки цивилизаций Пяти Галактик.
     Теперь капитан погиб вместе с четвертью экипажа. Их миссия превратилась в несчастье и для клана землян, и для Пяти Галактик. А что касается корпуса ?Стремительного?, некогда такого блестящего, несмотря на возраст,- теперь он покрыт мантией из такого темного материала, что по сравнению с ним воды пропасти кажутся светлыми. Эта материя поглощает протоны и придавливает корабль.

     О, каким испытаниям мы тебя подвергли, дорогой.
     Это всего лишь последнее испытание их бедного корабля.

     Некогда необычные поля гладили этот корпус в галактическом течении, которое называется Мелким Скоплением. Здесь они наткнулись на огромный брошенный флот, таивший в себе загадку, не тронутую тысячами эпох. Иными словами, именно тогда все пошло вкось.

     Свирепые лучи качнули корабль в следующем пункте Морграна, где в смертоносной засаде корабль и его экипаж едва не были захвачены.

     Починив корабль на ядовитом Китрупе, они едва сумели уйти от множества боевых судов. Ушли, поместив ?Стремительный? в корпус теннанинского крейсера и добравшись до следующего пункта перехода ценой гибели многих друзей.

     После этого Оакка, зеленая планета, показалась идеальным убежищем. Это сектор, отведенный Институту Навигации. Кто имеет лучшую квалификацию, чтобы оценить и сохранить их данные? Как объясняла тогда Джиллиан Баскин, их долг как граждан галактики передать проблему великим институтам, этим древним почтенным учреждениям, где беспристрастные хозяева снимут груз ответственности с усталого экипажа ?Стремительного?. Это казалось вполне логичным - и едва не погубило их. Предательство агентов этого ?нейтрального? учреждения показало, как низко пала цивилизация в распространившемся смятении. Догадка Джиллиан спасла землян - и еще смелый рейд Эмерсона Д'Аните, захватившего базу заговорщиков с тыла.
     И снова ?Стремительный? вышел из испытания очищенным, но изношенным.

     Они немного передохнули в Фрактальной системе, в том обширном лабиринте, где им предоставили убежище древние существа. Но со временем это привело лишь к новому предательству, к новым потерям друзей и к бегству, которое увело их еще дальше от дома.

     Наконец, когда дальнейшее бегство казалось уже невозможным, Джиллиан нашла в ячейке Библиотеки, которую они заполучили на Китрупе, нечто вроде выхода. Там описывался синдром ?Тропы сунеров?. Следуя этому намеку, Джиллиан проложила опасный курс, который мог привести к безопасности, хотя при этом приходилось пройти через лижущие языки пламени гигантской звезды, большей, чем орбита Земли, чья сажа покрыла ?Стремительный? слоями настолько плотными, что корабль становился слишком тяжелым для подъема.
     Но этот курс привел корабль на Джиджо.
     С орбиты планета выглядела прекрасной. Плохо, что у нас был только этот беглый взгляд, прежде чем мы погрузились в пропасть и попали на кладбище кораблей.
     Техники дельфины ориентировались на сонары, и под их руководством импровизированный резак начал работу над корпусом ?Стремительного?. Вода так яростно закипала, превращаясь в пар, что пещеру внутри металлической горы заполнило гулкое эхо. Было опасно высвобождать столько энергии в замкнутом пространстве. Некоторые газы могут, соединившись, превратиться во взрывчатую смесь. Или их убежище можно будет обнаружить из космоса. Некоторые считали, что риск слишком велик, что лучше покинуть ?Стремительный? и попытаться вернуть к жизни один из окружающих их древних корпусов.
     И сейчас одна команда проверяет такую возможность. Но Джиллиан и Тш'т решили все же попробовать и это и попросили руководить группой восстановителей.
     Этот выбор обрадовал Ханнеса. Слишком много он вложил в ?Стремительный?, чтобы сейчас сдаться. ?В корабле больше от меня, чем в этом теле киборга?.
     Отвернув сенсоры от ядовитого пламени резака, он задумчиво посмотрел на груды кораблей, окружающих импровизированную пещеру. Они словно говорили с ним - пусть даже только в воображении.
     У нас тоже есть свои истории, говорили они. Каждый из нас выпускался с гордостью, полный надежды, много раз искусно восстанавливался, почитаемый теми, кого мы защищали от ледяной космической пустоты,- задолго до того, как твоя раса начала мечтать о звездах.
     Суэсси улыбнулся. Когда-то все это могло произвести на него впечатление - мысль о кораблях, которым миллионы лет. Но теперь он знал нечто об этих древних корпусах.
     ?Вы хотите древности?- подумал он.- Я видел древность. Я видел корабли, по сравнению с которыми большинство звезд кажутся молодыми?.

     Резак производил огромное количество пузырей. Он вопил, направляя ионизированные залпы на черные слои всего в нескольких сантиметрах от себя. Но когда его наконец выключили, результат получился разочаровывающим.
     - И это все, что мы удалили?- недоверчиво спросил Каркаеттт, глядя на небольшой участок, с которого был срезан углерод.- Да при таких темпах нам потребуются годы, чтобы снять все!
     Помощник инженера Чачки, такая массивная, что скафандр на ней едва не лопался, заметила на тринари:

     Загадочное скопление,
     Прячущееся в тени Ифни,-
     Куда уходит вся энергия?

     Суэсси пожалел, что у него нет головы, чтобы покачать, или плеч, чтобы пожать ими. Вместо этого он издал в воде булькающий звук, подобно выброшенному на берег передовому киту:

     Не именем Ифни,
     А ее созидательными нанимателями -
     Хотел бы я это знать.

ДЖИЛЛИАН

     Человеку нелегко делать вид, что он чужак.
     Особенно если этот чужак - теннанинец.
     Полотнища обманчивого света окутывали Джиллиан, окружая эрзац-плотью, придав ей кожистую шкуру и приземистую фигуру. На голове ее поддельный гребень каждый раз, как она кивала, изгибался и подергивался. Всякий стоящий более чем в двух метрах от нее увидел бы сильного самца-воина с бронированной кожей и медальонами сотен звездных кампаний, а не стройную светловолосую женщину с усталыми глазами, врача, силой обстоятельств вынужденного командовать маленьким кораблем на войне.
     Сейчас маскировка было очень хороша. Иначе и не могло быть. Она уже целый год совершенствует ее.
     - Гр-фмф плите,- сказала Джиллиан.
     Когда она впервые начала разгадывать эти шарады, машина Нисс обычно переводила ее вопросы с англика на теннанинский. Но сейчас Джиллиан полагала, что владеет теннанинским лучше любого из людей. Наверное, даже лучше, чем Том.
     Впрочем, он все равно звучит дико. Словно для развлечения пукает ребенок, едва научившийся ходить.
     Временами самое трудное было не расхохотаться. Конечно, этого нельзя делать. Теннанинцы не славятся своим чувством юмора.
     Она продолжила ритуальное приветствие.
     - Фишмишингул парффул, мф!
     В тусклом помещении очень холодно, холод исходит от углубления, в котором сидит приземистый куб цвета беж, создавая собственное слабое освещение. Джиллиан не могла не подумать о нем как о волшебной шкатулке - это приемник, сложенный во многих измерениях и содержащий больше, чем способен вместить весь корабль такого размера.
     Она стояла на балконе без перил, замаскированная под внешность прежних владельцев ящика, и ждала ответа. Спиральный символ на поверхности ящика казался скользким на взгляд: эмблема словно искоса смотрела на нее, смотрела из глубины души, гораздо более древней, чем ее собственная.
     - Тофторф-ф парффул. Фишфинпумпи парфффул.
     Голос звучал гулко. Если бы она была настоящим теннанинцем, эти обертоны гладили бы ее гребень, вызывая уважительное внимание. Дома, земная ветвь библиотеки разговаривала как добрая бабушка, бесконечно терпеливая, опытная и мудрая.
     - Я готов слушать,- прозвучал из кнопки в ее ухе перевод с теннанинского на англик.- А потом буду готов дать консультацию.
     Это их постоянная торговля. Джиллиан не могла просто потребовать информацию у архива. Нужно было сначала что-то сообщить.
     В обычных условиях это не представляло бы трудностей. Любая ячейка Библиотеки, установленная в большом космическом корабле, снабжена расположенными в контрольной рубке и в других помещениях камерами, которые собирают информацию для потомства. В обмен ячейка предоставляет быстрый доступ к мудрости, охватывающей два миллиарда лет цивилизации и сосредоточенной в Институте Библиотеки цивилизации Пяти Галактик, в его огромных, больше планеты размерами, архивах.
     Но только не у нас, подумала Джиллиан.
     ?Стремительный? никак нельзя назвать ?большим космическим кораблем?. Его собственная ячейка Библиотеки дешевая и маломощная, единственная, какую смогла себе позволить нищая Земля. Тот куб, что перед Джиллиан, гораздо большее сокровище, найденное на Китрупе в могучем военном крейсере, принадлежавшем богатому звездному клану.
     Джиллиан хотела, чтобы куб считал, будто он по-прежнему находится на звездном крейсере и служит теннанинскому адмиралу. Отсюда и маскировка.
     - Твои прямые наблюдательные устройства по-прежнему отсоединены,- объяснила она на том же языке.- Однако я принес недавние записи, сделанные портативными записывающими устройствами. Пожалуйста, прими и запиши эти данные.
     Она сделала знак машине Нисс, своему умному помощнику-роботу в соседнем помещении. И немедленно рядом с кубом появилась серия ярких изображений. Картин подводной впадины, которую местные жители Джиджо называют ?Помойкой?. Картины были тщательно отредактированы, чтобы убрать кое-что.
     Мы играем в опасную игру, подумала Джиллиан, пока мерцающие голограммы показывали огромные груды древних остатков, разрушенных городов и покинутых кораблей. Идея заключалась в том, чтобы делать вид, будто теннанинский дредноут ?Пламя Крондора? по тактическим причинам прячется в этом царстве мертвых машин, причем делать это нужно было так, чтобы не показывать стройный корпус ?Стремительного? или дельфинов и даже не раскрывать название и расположение планеты.
     Если мы доберемся домой или до нейтральной институтской базы, по закону мы должны будем сдать эту ячейку. В случае анонимной передачи будет даже безопасней, чтобы ячейка знала о нас как можно меньше.
     Впрочем, Библиотека может не так уж охотно пойти на сотрудничество с какими-то землянами. Лучше пусть с