одну ночь превратила Нело в старика. Последнюю  неделю
Медина ничего не ела и почти ничего не пила. От двух  старших  детей,  в
которых она души не чаяла, став в Доло женой бумажника,  она  как  будто
ничего не ждала. Но зато поглощала рассказы младшего о его  странствиях,
о том, что он видел, слышал и ощущал в далеких уголках Склона, где  мало
кто бывал. Ларк помнил ревнивое  и  болезненное  чувство,  когда  видел,
какое утешение приносят матери рассказы Двера в ее последние часы. Потом
он бранил себя за такие недостойные мысли.
   Воспоминание возникло внезапно, очевидно,  вызванное  яркими  цветами
внизу.
   Некоторые легковерные среди Шести говорят, что слои  ядовитого  камня
обладают  волшебными  свойствами,  полученными  за   эпохи   воздействия
вулканических выделений.  Эти  выделения  они  называют  "кровью  матери
Джиджо". В этот момент Ларк готов был  согласиться  с  таким  суеверием,
настолько поразило его сверхъестественное ощущение знакомости. Словно он
уже был здесь много лет назад.
   При этой мысли глаза его как будто приспособились, раскрылись,  и  он
увидел,  как  крутящиеся  цвета  превратились  в  воображаемые  каньоны,
вымышленные  долины,  призрачные   города   и   даже   целые   фантомные
цивилизации, огромней забытых городов буйуров...
   Но  не  успел  он  опомниться,  как  иллюзии  неожиданно   кончились:
Спектральный поток устремился в море. Беш снова  затормозила  машину,  и
вскоре царство цветов исчезло как сон,  сменившись  нормальной  пустыней
обветренного вулканического камня.
   Полоска прибоя напоминала сказочное шоссе, ведущее в неведомые земли.
Ларк расстегнул пояс и пересел через проход, чтобы видеть великий океан.
Какой огромный, подумал он. Однако это ничто по сравнению с  просторами,
которые,  не  задумываясь,  преодолевали  Линг  и  ее   спутники.   Ларк
всматривался в надежде увидеть замаскированный мусорный корабль,  с  его
ловящими ветер  наклонными  парусами  и  грузом  священных  контейнеров,
которые он везет к месту их окончательного упокоения. С этой  высоты  он
может увидеть даже Помойку, темно-синие воды забвения, заполняющие такую
глубокую впадину,  что  она  способна  принять  отходы  десятка  могучих
цивилизаций и подарить им блаженство забвения.
   Ни в одном путешествии в поисках данных для своих вечно голодных схем
Ларк не заходил так далеко. Даже привычным взглядом  он  отыскивал  мало
следов обитания разумных существ - рыбачья  деревушка  хунов,  гнездовье
красных квуэнов под навесом скал. Конечно,  при  такой  скорости  за  то
время, что пересаживаешься от окна  к  окну,  внизу  может  промелькнуть
что-то важное. А Ларк постоянно пересаживался,  когда  Беш  поворачивала
корабль, нацеливая инструменты на сушу и море.
   Даже эти немногие признаки обитания исчезли, когда они  добрались  до
Трещины, пролетев несколько сотен полетов стрелы к западу от далекой,  в
форме ножа, Окончательной скалы.
   Здесь  сушу  делили  могучие  утесы  и  глубокие  подводные  каньоны.
Извилистые мысы чередовались с кажущимися  бездонными  пальцами  темного
моря, словно какие-то  гигантские  когти  провели  параллельные  борозды
почти точно в направлении на  восток,  образуя  непреодолимый  природный
барьер. Жизнь за этой границей превращала вас в преступника,  проклятого
мудрецами и Святым Яйцом. Но флаер чужаков стремительно миновал  царство
зубчатых утесов и пропастей между ними, словно  это  рытвины  на  хорошо
изъезженной дороге.
   Вскоре внизу лига  за  лигой  проносились  песчаные  земли,  поросшие
редким кустарником, прерываемые через длительные промежутки  развалинами
древних городов, почти исчезнувших под действием ветра, солнца и  дождя.
Взрывы и распыляющие лучи когда-то уничтожили здесь могучие башни, когда
последний горожанин  буйур  выключил  свет.  Со  временем  вечно  жующая
Помойка и более молодые  вулканы  не  оставят  ни  следа  даже  от  этих
торчащих остатков.
   Вскоре небесная  лодка  оставила  континент  и  пролетела  над  цепью
окутанных туманом островов.
   Даже Двер и не мечтал забраться так далеко.
   Ларк решил не рассказывать об этом путешествии брату, не обсудив  его
предварительно с Сарой, которая лучше старшего брата разбирается в такте
и обидах.
   И тут он снова вернулся к реальности. Сара в Доло.  Двер  может  быть
отправлен на восток, в погоню за глейверами и сунерами. А  когда  чужаки
закончат свои исследования, мы все можем встретить свой конец - вдали от
тех, кого любим.
   Ларк  со  вздохом  опустился  на  свое  место.  Какое-то   время   он
наслаждался полетом. Будь проклята память: теперь он  вспомнил,  как  на
самом деле обстоят дела!
   Остальную часть пути он старался  оставаться  незаметным  и  сохранял
деловитый вид, даже когда  они  наконец  приземлились  на  опушке  леса,
странно не похожего  на  знакомые  ему  леса,  или  когда  помогал  Линг
помешать  в  клетки   необычные,   замечательно   интересные   существа.
Профессионализм - единственное удовольствие, которое позволял себе Ларк,
изучая природу. Но при мысли о полете наслаждение и удивление исчезали.
   Уже в  темноте  Ларк  вернулся  в  свою  палатку  возле  Поляны  -  и
обнаружил, что его ждет с новостями Харуллен.
   Низкая массивная фигура занимала  почти  половину  палатки.  Вначале,
стоя у входа так, что только лунный свет падал сзади,  Ларк  решил,  что
это Утен, его друг и коллега-натуралист.  Но  пепельного  цвета  панцирь
квуэна не тронут шрамами от длительного  погружения  в  прошлое  Джиджо.
Харуллен - книжный червь, мистик, который  говорит  высокомерным  тоном,
напоминающим древних Серых Королев.
   - Фанатики прислали послание, - зловеще произнес лидер еретиков, даже
не спросив у Ларка, как прошел его день.
   - Да? Наконец-то! И что в нем говорится? - Ларк сбросил у входа мешок
и тяжело опустился на койку.
   - Как ты и  предсказывал,  они  хотят  встретиться.  Договорились  на
сегодня в полночь.
   Эхо-шепоты последних слов донеслись из задних говорящих щелей, потому
что квуэн  переместил  свой  вес.  Ларк  сдержал  стон.  Ему  еще  нужно
подготовить отчет для мудрецов,  изложив  все,  что  он  узнал  сегодня.
Больше того, рано утром его ждет Линг,  чтобы  он  помог  оценить  новые
образцы.
   И теперь еще это?
   Что ж, чего еще  ожидать,  если  играешь  игры  со  многими  уровнями
верности? Старинные романы предупреждают, что приходится  тяжело,  когда
служишь нескольким хозяевам.
   События  ускоряются.  Теперь  тайная,  известная  только  по   слухам
организация повстанцев  наконец  предложила  поговорить.  Какой  у  него
выбор? Только идти на встречу.
   - Хорошо, - сказал он Харуллену. - Зайди за мной, когда  нужно  будет
идти. А тем временем у меня есть работа.
   Серый квуэн молча удалился,  слышалось  только  царапанье  когтей  по
скалистой тропе. Ларк чиркнул спичкой, которая  выпустила  облако  остро
пахнущего дыма, прежде чем вспыхнуть и  зажечь  его  маленькую  масляную
лампу. Развернул складной письменный стол, который подарила Сара,  когда
он закончил школу Рони, - казалось, это  произошло  геологическую  эпоху
назад. Достав пачку лучшей писчей  бумаги  отца,  Ларк  настриг  черного
порошка из полуиспользованной чернильницы, порошок стряхнул  в  глиняную
ступку, смешал с жидкостью из маленькой бутылочки и толок пестиком, пока
не растерлись все комки. С помощью своего карманного ножа подточил перо.
Наконец окунул его ,в чернила,  немного  подумал  и  начал  писать  свой
отчет.
   Это правда, осознал Ларк чуть позже, во время напряженных переговоров
в тусклом опаловом свете Торгена, второй луны. Подозрительно, осторожно,
но  фанатики  действительно  предлагают   заключить   союз   с   вольным
сообществом еретиков Харуллена.
   Почему? У этих  двух  групп  совершенно  разные  цели.  Мы  стараемся
уменьшить, а потом и совсем прекратить наше нелегальное  присутствие  на
этой  хрупкой  планете.  Фанатики  хотят  только  вернуть  статус   кво,
восстановить наше скрытое общество - каким оно было до  прилета  корабля
чужаков, а может, попутно свести кое-какие старые счеты.
   Тем не менее представители двух  групп  встретились  глухой  ночью  у
парящей фумаролы на извилистой тропе,  которая  ведет  к  тихому  гнезду
Яйца.  Большинство  заговорщиков  было  в  длинных  плащах,   скрывающих
внешность. Харуллена, который одним из  немногих  сохранил  действующего
реука, попросили  снять  симбионта  с  сенсорного  купола,  чтобы  тонко
организованное существо не  сгорело  в  атмосфере  напряженной  интриги.
Создания Великого Мира, реуки не приспособлены к временам войны.
   Или просто фанатики не хотят,  чтобы  слишком  много  о  них  узнали,
размышлял Ларк. Не зря реук называют "маской, которая открывает".  И  их
повсеместная спячка тревожила почти так же, как тяжелое молчание  самого
Яйца.
   Перед началом фанатики распечатали несколько  кувшинов,  выпустив  по
периферии рой ос тайн - древний обычай, происхождение  которого  забыто,
но после открытий  последних  нескольких  дней  этот  обычай  приобретал
зловещий смысл. После этого вперед  выступила  урская  представительница
заговорщиков и заговорила на Галактическом Два.
   Ваш союз видит возможность в (печально оплакиваемом)  появлении  этих
преступников, обвинила она.  Свисты  и  щелканья  приглушал  капюшон  ее
плаща, из-под которого виднелся только кончик морды. Но все же Ларк  мог
сказать, что она не на много сезонов выросла из средних, и под  рукой  у
нее в  сумке  был  только  один  муж.  Ее  дикция  свидетельствовала  об
образовании; возможно,  она  окончила  одну  из  степных  академий,  где
молодые уры, только что из стада, собираются  у  какого-нибудь  парящего
вулкана, чтобы стать учениками в своих наиболее  распространенных  видах
мастерства. Значит, интеллектуал. Полный книжного  обучения  и  сознания
важности своих идей.
   Да, честно ответил он сам себе. Иными словами, мало чем отличается от
тебя самого.
   Харуллен ответил на вызов мятежницы, политически корректно  заговорив
на англике.
   - Что означает ваше странное предложение?
   Мы считаем,  что  вы  увидели  в  этом  (отвратительном,  нежеланном)
появлении чужаков возможность достичь своих целей!
   Ур топнула передней ногой. Ее обвинения вызвали  гневные  восклицания
членов делегации еретиков. Однако Ларк это предвидел.
   Серый панцирь Харуллена  раскачивался  расширяющимися  кругами.  Жест
треки, который  кольчатые  называют  Возражение  против  несправедливого
обвинения.
   - Вы обвиняете нас в том, что мы прощаем убийство нас  самих  и  всех
живых существ на Джиджо.
   Урская заговорщица повторила жест, но с поворотами в  противоположном
направлении - Повторение обвинения.
   Я  (подчеркнуто)  настаиваю  на  этом.  И  делаю   это   в   (грубой)
откровенности. Все знают, что  вы,  еретики,  (ошибочно)  хотите  именно
этого.
   Ларк  выступил  вперед.  Если  в  возгласах  фанатиков  и   слышались
обвинения против людей, он не обращал на это внимания.
   Это не то (усиленное отрицание), чего мы хотим, заявил Ларк, в спешке
слегка искажая фразу-трель.
   У этого есть  две  причины,  продолжал  он,  по-прежнему  сражаясь  с
Галактическим Два.
   Первая причина (для опровержения) в том, что чужаки (алчные в  высшей
степени)  должны  не  только   уничтожить   всех   разумных   свидетелей
(преступления/воровства), которые могут дать показания  в  Галактическом
суде.  Они  также  должны  стереть  с   лица   земли   всех   остающихся
представителей тех (несчастных) видов, которых украдут на Джиджо.  Иначе
как неприятно будет когда-нибудь,  когда  (неразумные)  воры  объявят  о
принятии расы новых клиентов, а им представят  доказательства,  что  эта
раса украдена с нашей планеты. По этой причине они должны истребить  все
местное население, а только потом улетать.
   Это мы (поистине) не можем допустить! Геноцид невинной жизни - именно
то преступление, ради борьбы с которым сформировалась наша группа!
   Послышались одобрительные выкрики Харуллена и других  еретиков.  Ларк
обнаружил, что у него слишком пересохло в  горле,  чтобы  продолжать  на
Галактическом Два. Он сделал  необходимый  жест.  И  теперь  перешел  на
англик.
   - Но есть еще одна причина для сопротивления  чужакам.  Нет  чести  в
том,  чтобы  быть  просто   убитым.   Цель   нашей   группы   -   поиски
договоренности,  консенсуса,  так,  чтобы  Шесть  действовали  медленно,
безболезненно, добровольно, путем контроля  над  рождаемостью,  как  акт
благородства и преданности этой планете, которую мы любим.
   - В конце концов последствия будут идентичными, - ответила самка  ур,
переходя на тот же язык, которым пользовался Ларк.
   - Нет, если  когда-нибудь  будет  установлена  истина!  А  она  будет
установлена, когда на этой планете появятся законные обитатели,  которые
заинтересуются археологией.
   После этого заявления наступило  смущенное  молчание.  Даже  Харуллен
повернул свой купол и уставился на Ларка.
   - Прошу объяснить. - Урская мятежница согнула  передние  ноги,  прося
его продолжать. - Что нам дадут археологические открытия, если мы и наши
потомки давно исчезнем и наши кости усеют дно океана?
   Ларк собрался, преодолевая усталость.
   - Со временем, вопреки всем нашим  усилиям  жить  в  соответствии  со
Списками и не оставлять следов,  это  история  когда-нибудь  прояснится.
Через миллион или через десять миллионов лет станет известно, что  здесь
когда-то жила колония сунеров, потомков эгоистичных глупцов, которые  по
давно забытым причинам вторглись на  Джиджо.  Существ,  которые  тем  не
менее преодолели глупость  своих  предков  и  поняли,  в  чем  подлинное
величие.
   В этом разница между поисками достойного ухода и  позволением  грязно
убить себя. Ради чести  и  по  всем  благословениям  Яйца  выбор  должен
принадлежать нам, каждому индивиду, а  не  быть  навязанным  нам  бандой
преступников.
   Харуллен и остальные друзья Ларка были  явно  тронуты.  Они  кричали,
свистели и  громыхали,  выражая  горячую  поддержку.  Ларк  слышал  даже
одобрительные возгласы со стороны фанатиков. Без помощи реука он не  мог
судить, насколько убедил слушателей - хотя в  глубине  души  он  сам  не
верил в свои слова.
   Банда Линг как будто не боится  археологических  открытий  в  далеком
будущем.
   Да и самому Ларку все равно, появится ли в отдаленном будущем в книге
какое-нибудь примечание, в котором будет сказано что-то хорошее о Шести.
   Хорошие законы не нуждаются в признании или вознаграждении, чтобы  их
признали хорошими. Они  хороши  и  справедливы  за  свой  счет  и  будут
исполняться, даже если ты знаешь, что никто за  тобой  не  следит.  Даже
если никто никогда не узнает.
   Несмотря на хорошо известные  недостатки  галактических  цивилизаций,
Ларк знал, что законы, охраняющие  невозделанные  миры,  справедливы.  И
хотя он самим фактом рождения нарушает их, его долг  постараться,  чтобы
они соблюдались.
   Вопреки собственным словам, в принципе у него нет  возражений  против
устранения  бандой  Линг  местных  свидетелей,  если  при   этом   будут
использоваться мягкие средства. Например, генетическая болезнь,  которая
оставляет всех здоровыми, но стерильными. Это устранило бы свидетелей  и
заодно решило все проблемы Джиджо.
   Да, но Ларк должен противостоять и схеме грабителей генов.  Это  тоже
насилие над Джиджо. И поскольку мудрецы продолжают только болтать,  лишь
заговор фанатиков способен сражаться с угрозой чужаков.
   Отсюда страстная ложь Ларка, направленная на достижение доверия между
двумя разными группами радикалов. Ему нужен союз с фанатиками  по  одной
простой причине. Если существуют планы борьбы, Ларк должен участвовать в
их составлении и осуществлении.
   Пока сотрудничай, говорил  он  себе,  продолжая  использовать  лучшие
ораторские приемы,  чтобы  устранить  подозрения,  усиленно  агитируя  в
пользу союза.
   Сотрудничай, но держи глаза открытыми.
   Кто знает ? Возможно, одним ударом удастся осуществить обе цели.

Аскс

   Вселенная требует от нас чувства иронии. Например, все усилия  и  вся
добрая воля, которые создали Великий Мир, стоили того. Благодаря им  мы,
народы Общины,  стали  лучше.  Мы  также  предполагали,  что  это  будет
действовать в нашу пользу, если/когда  галактические  инспекторы  явятся
судить нас. Воюющие  народы  приносят  больше  вреда  планете,  чем  те,
которые спокойно обсуждают, как лучше ухаживать за общим садом. Если  мы
будем  вежливыми  и  мягкими,  а  не  ненасытными   преступниками,   это
подействует в нашу пользу.
   Так мы рассуждали. Не правда ли, мои кольца?
   Увы, с неба пришли не судьи,  но  воры  и  лжецы.  И  неожиданно  нам
пришлось играть смертоносные игры интриг, а в них наше мастерство далеко
не такое, каким было до дней Общины и Яйца.
   Насколько мы были бы способней к таким играм, если бы не мир!
   Мы с острым сожалением  открыли  эту  истину,  когда  усталый  курьер
принес  нам  сообщение  Уриэль,  кузнеца,  из   ее   мастерской-кузницы.
Слова-предупреждения.  Страшные  предостережения.  Рассказ  о   небесных
предзнаменованиях, совет готовиться к прилету космического корабля!
   О, запоздавшее  предупреждение!  Призыв  к  осторожности,  услышанный
слишком поздно. Когда-то на холодных вершинах гор от  северного  Библоса
до тропических  поселений  в  долине  находились  каменные  крепости.  С
помощью хитроумно устроенных зеркал они  передавали  сообщения,  которые
обгоняли скачущих уров и даже летящих птиц. С  помощью  таких  семафоров
люди и их союзники быстро мобилизовывались для  битв,  компенсируя  свою
недостаточную численность. Со временем уры и хуны выработали собственные
системы передачи информации, по-своему очень остроумные. Даже мы, треки,
разработали  сеть  слежения  за  запахами,   чтобы   иметь   возможность
предупредить об опасности.
   Ни одна из этих  систем  не  пережила  мир.  Семафоры  были  брошены,
сигнальные ракеты, разрешенные мудрецами, исчезли. До последнего времени
торговля не  оправдывала  дорогостоящие  средства  связи  -  хотя  очень
иронично то, что год назад изобретатели заговорили о необходимости снова
занять  старинные  каменные  гнезда  и  возобновить   посылку   световых
сигналов.
   Если бы они действовали быстрей, получили  ли  бы  мы  предупреждение
Уриэль вовремя?
   И  как  отразилось  бы  это  своевременное  предупреждение  на  нашей
судьбе?
   Увы, мои кольца! Тщетно думать о том, что  могло  бы  быть.  Если  не
считать  солипсизма,  это  самое  безумное  занятие,   какому   способны
предаться унитарные существа.

Рети

   - У тебя есть что-нибудь для меня?
   Ранн, высокий, со строгим лицом, предводитель небесных людей протянул
к ней руку. В сумерках, под звуки ветра, свистящего в роще  светлых  бу,
Рети показалось, что каждый его мозолистый палец толщиной с ее запястье.
Лунный  свет  бросал  тени  на  угловатые  черты  лица   Ранна   и   его
клинообразный торс. Рети пыталась не показать этого, но чувствовала себя
в его присутствии такой ничтожной.
   Неужели там, среди звезд, все мужнины такие?
   Эта мысль заставила ее почувствовать себя странно,  как  в  тот  раз,
немного раньше, когда Беш сказала ей,  что  можно  уничтожить  шрамы  на
лице.
   Вначале пришли дурные новости.
   - Здесь, в нашей маленькой клинике, мы ничего  не  можем  сделать,  -
сказала ей женщина с корабля пришельцев, когда  Рети  впервые  пришла  в
больницу возле погребенной станции.
   Пол-утра она простояла в очереди. Ужасное время, которое она  провела
между г'кеком со скрипящим перекосившимся колесом и  престарелой  самкой
ур, из ноздрей которой капала какая-то  отвратительная  серая  жидкость.
Каждый раз как  очередь  продвигалась,  Рети  старался  ни  на  кого  не
наткнуться. Когда наконец ее начали осматривать при  свете  ярких  ламп,
надежды ее вначале взлетели к небу, потом рухнули.
   - Такие повреждения кожного покрова легко устранить дома, -  го