читает, что имеет дело со своими официальными владельцами.
     С катастрофы на Оакке Джиллиан сделала это своим главным личным проектом, пускаясь на разные уловки, чтобы вытянуть информацию у своей добычи. Во многих отношениях куб Библиотеки ценнее тех реликтов, которые они вывезли из Мелкого Скопления.
     На самом деле маскировка подействовала даже лучше, чем она ожидала. Некоторая добытая информация может оказаться жизненно важной для Террагентского Совета.
     Конечно, если мы сможем вернуться домой.
     С самого Китрупа, на котором ?Стремительный? потерял лучшую часть своего экипажа, самых умных его членов, такое предположение казалось в лучшем случае сомнительным.

***

     В одной частной области технологии люди двадцать второго столетия почти сравнялись с галактами, даже еще до контакта.
     Голографические изображения.
     Волшебники, мастера спецэффектов из Голливуда, Луанды и Аристарха первыми уверенно углубились в чуждое искусство. Такая мелочь, как отставание на миллиард лет, их не смущала. Через несколько десятилетий земляне могли утверждать, что овладели одной узкой сферой не хуже могущественных звездных кланов.
     Умением виртуозно лгать с помощью картинок.
     Тысячи лет, когда не нужно было бороться за еду, мы рассказывали друг другу сказки. Лгали. Пропагандировали. Порождали иллюзии. Снимали кино.
     Не владея наукой, наши предки пользовались магией.
     Умением убедительно говорить неправду.
     Тем не менее Джиллиан казалось чудом, что ее маскировка под теннанинца сработала так хорошо. Ведь ?разум? этого куба чудовищно велик, но это совсем другой тип разума, со своими ограничениями.
     Или, может быть, ему просто все равно.
     По опыту Джиллиан знала, что куб воспримет почти все вводимое, если только картинки представляют собой правдоподобные сцены, которых он никогда не видел раньше. И вот перед кубом развернулась подводная панорама. На этот раз изображение передавалось по кабелю из западного моря. Его посылала исследовательская группа Каа, работавшая вблизи места, которое туземцы называют Склоном. Под яркими лучами прожектора мелькали древние здания, затонувшие, безглазые, лишенные окон. Эта обширная площадь была даже больше той, где скрывается ?Стремительный?. Собрание артефактов, накопленных культурой планеты за миллион лет.
     Наконец каскад изображений прекратился.
     Последовала краткая пауза, Джиллиан нервно ждала. Затем ящик заметил:
     - Поток событий не связан с предыдущими. Происшествия не соответствуют причинно-темпоральному порядку, соотнесенному с инерциальными движениями этого корабля. Это результат упоминавшихся выше повреждений, полученных в бою?
     В ответ она, как всегда, выдала все ту же историю:
     - Верно. До завершения полного ремонта наказания за несоответствия могут быть занесены в отчет о полете ?Пламени Крондора?. А сейчас подготовься к консультации.
     На этот раз задержки не было.
     - Задавай вопросы.
     С помощью зажатого в левой руке передатчика Джиллиан связалась с машиной Нисс, ждавшей в соседнем помещении. Шпион тимбрими немедленно начал посылать запросы - потоком мерцающих огоньков, за которыми не могло бы уследить ни одно органическое существо. Вскоре обмен пошел в обоих направлениях - поток такой мощности, что Джиллиан пришлось отвернуться. Возможно, в этом потоке есть данные, которые будут полезны экипажу ?Стремительного?, увеличат его шансы на выживание.
     Сердце Джиллиан забилось быстрей. В этом моменте есть собственные опасности. Если поблизости сканирует пространство какой-нибудь корабль - возможно, один из преследователей ?Стремительного?,- детекторы на его борту зафиксируют повышенный уровень цифровой активности в этом районе.
     Но океан Джиджо создает хорошую защиту, как и окружающие горы брошенных космических кораблей. И стоит рискнуть.
     Если бы только большая часть информации, передаваемой кубом, не была такой непонятной! Она явно предназначалась Для космических путешественников, гораздо более опытных и знающих, чем экипаж ?Стремительного?.
     И что еще хуже, у нас кончается то любопытное, что мы можем показать Библиотеке. Без свежих данных она может отказаться отвечать. Откажется вообще сотрудничать.
     Именно по этой причине она вчера решила привести четверых туземных подростков в это туманное помещение и пред ставить архиву. Поскольку Олвин и его друзья не знают, что они на борту земного корабля, вряд ли они смогут что-то выдать, а их воздействие на Библиотеку может оказаться полезным.
     И верно, куб заинтересовался уникальным зрелищем ура и хуна, дружелюбно стоящих рядом. А одного существования живого г'кека было вполне достаточно, чтобы удовлетворить пассивное любопытство архива. Вслед за этим он охотно выдал поток требуемой информации о различных типах судов, окружающих ?Стремительный? на этой подводной свалке, включая параметры, на которые рассчитаны древние буйурские приборы.
     Это очень полезно. Но нам нужно больше. Гораздо больше.
     Вероятно, очень скоро я буду вынуждена платить настоящими секретами.
     У Джиллиан есть несколько очень неплохих тайн, если она осмелится ими воспользоваться. В ее кабинете, всего в нескольких дверях отсюда, лежит мумифицированный труп возрастом свыше миллиарда лет.
     Херби.
     Чтобы захватить этот реликт - и узнать координаты того места, где его нашли,- ?Стремительный? после Китрупа преследует большинство фанатичных псевдорелигиозных кланов Пяти Галактик.
     Размышляя о холодном кубе цвета беж, Джиллиан подумала:
     ?Бьюсь об заклад: если бы я позволила тебе бросить хоть один взгляд на Херби, тебя хватил бы припадок и ты выдал бы все данные, которые запас внутри?.
     Забавно, ничто во всей вселенной не сделало бы меня счастливей, чем если бы никогда не видели эту проклятую штуку.
     Девочкой Джиллиан мечтала о межзвездных полетах, о том, что будет совершать смелые, запоминающиеся поступки. Вместе с Томом они планировали свои карьеры - и брак - с единственной целью. Встать на самый край между Землей и загадками опасного космоса.
     Вспомнив эти наивные мечты и то, как экстравагантно они оказались осуществлены, Джиллиан едва не рассмеялась вслух. Но, сжав губы, умудрилась сдержать горькую иронию, не издав ни звука.
     Сейчас она должна сохранять внешность достойного теннанинского адмирала.
     Теннанинцы не ценят иронию. И никогда не смеются.

СУНЕРЫ

ЭВАСКС

     Вам пора уже привыкнуть к этому, Мои кольца.
     То пронизывающее ощущение, которое вы испытываете, это Мои волоконца контроля, спускающиеся по нашей общей сердцевине, обходя медленные, старомодные восковые следы, пронизывая ваши многочисленные торы, привязывая их друг к другу, приводя их в новый порядок.
     Начнем урок. Я научу вас быть покорными слугами чего-то большего, чем вы сами. Больше вы не груда плохо скрепленных компонентов, вечно спорящих, парализованных нерешительностью. Больше никаких бесконечных голосований в надежде сохранить единство этого хрупкого, эфемерного ?я?.

     Именно так жили наши примитивные груды-предки, медлительно и свободно размышляли в богатых запахами болотах планеты Джофекка. Звездные кланы не обращали на нас внимания, считая неподходящим материалом для возвышения. Но великие, подобные слизнякам поа увидели потенциал наших меланхоличных предков и начали возвышать эти непривлекательные груды.
     Увы, спустя миллионы лет наш медлительный, вялый характер начал раздражать поа.
     И они наняли изобретательных оайлие, чтобы создать нам новые кольца. Кольца, которые будут подгонять, руководить и заставлять стремиться вперед. Генетическое мастерство оайлие так велико, что они никогда не терпели поражений.
     И КАКИМ ЖЕ БЫЛ ИХ ПРЕОБРАЗУЮЩИЙ ДАР?
     Новые амбициозные кольца.
     Кольца власти.
     ПОДОБНЫЕ МНЕ.

ОЛВИН

     Это проба. Я испытываю совершенно новый способ описания.
     Если это можно назвать ?письмом?: я говорю вслух и наблюдаю, как в воздухе над маленькой коробочкой, которую мне дали, появляются предложения. О, это великолепно. Вчера вечером Гек с помощью своего автоматического писца заполнила комнату словами и глифами на галтри, галвосемь и на всех других известных ей языках, заставляла делать перевод с одного языка на другой и обратно, пока не оказалась со всех сторон окруженной сверкающими символами.
     Хозяева дали эти машины, чтобы облегчить нам рассказ о нашей жизни и особенно о жизни Шести Рас на Склоне. В обмен быстрый голос пообещал нам награду. Позже мы сможем задать свои вопросы большому холодному ящику.
     Гек с ума сошла из-за этого предложения. Свободный доступ к ячейке Великой Библиотеки Пяти Галактик! Да это все равно что сказать Кортесу, что ему дадут карту утраченных городов золота. Или легендарному хунскому герою Юк-воурфмину сообщить пароль, контролирующий фабрики роботов на Куртуне. Мой тезка, тот, в честь кого я получил прозвище, не мог испытывать большего волнения, даже когда перед ним во всем блеске раскрылись тайны Вэйнамонда и Безумного Мозга.
     Однако в отличие от Гек я смотрел на такую перспективу с опаской. Подобно детективу из старинных земных рассказов, я спрашивал себя: а в чем же подвох?
     Нарушат ли они обещание, как только мы расскажем все, что знаем?
     Может, дадут нам лживые ответы. (Откуда нам знать?)
     Или позволят кубу рассказать нам все, что мы захотим, потому что знают: это не принесет нам ничего хорошего, так как мы никогда не вернемся домой.
     С другой стороны, допустим, все искренне и честно. Допустим, у нас действительно появится шанс расспросить ячейку Библиотеки, эту сокровищницу знаний, собранных миллиарднолетней цивилизацией.
     О чем, во имя Джиджо, можем мы спросить?

     Я только что провел в экспериментах мидур. Диктовал текст. Просматривал его и переписывал заново. Работать с автописцом гораздо удобней, чем с карандашом и комком смолы гуарру в качестве резинки! Достаточно движения руки, чтобы, словно физический объект, изменить или переместить текст. Мне даже не нужно говорить вслух, просто пожелать, чтобы появилось слово. Словно говоришь про себя, так, чтобы никто не услышал. Я знаю, что это не настоящее чтение мыслей: должно быть, машина фиксирует мышечные изменения в горле или что-то в этом роде. Я читал о таких устройствах в ?Эре блекджека? и в ?Лунном городе Хобо?. Тем не менее это очень волнует.
     Например, я попросил у маленькой машины ее словарь синонимов англика. Я всегда считал, что у меня большой словарь. Ведь я наизусть выучил городской экземпляр ?Тезауруса? Роже. Но оказалось, в этой книге опущено большинство хинди и арабских родственных слов, употребляющихся в англо-евроазиатском варианте. В маленьком ящике достаточно слов, чтобы заставить меня и Гек почувствовать свое ничтожество, меня-то уж точно.
     Мои приятели в соседнем помещении диктуют собственные воспоминания. Думаю, Гек надиктует что-то достаточно быстрое, яркое и беззаботное, чтобы удовлетворить наших хозяев. Ур-ронн будет педантичной и сухой, а Клешня все время будет отвлекаться и рассказывать о подводных чудовищах. Я их опережаю, потому что в моем дневнике уже рассказана большая часть нашей личной истории - как мы, четверо любителей приключений, оказались в этом месте со странно изгибающимися коридорами, глубоко под морской поверхностью.
     Поэтому у меня есть время, чтобы встревожиться: почему фувнтусы хотят все о нас знать?
     Возможно, это простое любопытство. С другой стороны, что, если что-нибудь из того, что мы расскажем, причинит вред нашим родичам на Склоне? Не могу представить себе, каким образом. То есть я хочу сказать, что никаких военных тайн мы не знаем - кроме того, что кузнец Уриэль послала нас на поиски подводного тайника. Но быстрый голос уже знает об этом.
     Иногда, в лучшие моменты, я представляю себе, как фувнтусы позволяют нам прихватить с собой сокровища, возвращают в своем металлическом ките домой, в Вуфон, и мы воскресаем из мертвых, подобно легендарному экипажу ?Хукуфтау?, к удивлению Уриэль, Урдоннел и наших родителей, которые, должно быть, считают нас мертвыми.
     Оптимистические фантазии чередуются с другими картинами, которые я никак не могу прогнать. Я все время вспоминаю, что произошло сразу после того, как подводная лодка-кит выхватила ?Мечту Вуфона? из пасти смерти. Паукообразные существа с выпуклыми глазами входят в обломки нашей лодки, издавая бессмысленные звуки, и в смертельном ужасе отшатываются при виде Зиза, нашего безвредного треки, данного нам алхимиком Тигом.
     Огненные лучи разрезают бедного Зиза на части.
     Поневоле задумаешься о том, что бы это значило.

     Нужно приниматься за работу.
     Как начать рассказ?
     Зовите меня Олвин.
     Нет. Слишком подражательно. А как такое начало?
     ?Олвин Хф-уэйуо, проснувшись однажды утром, обнаружил, что находится в гигантской...?

     Ух-хм. Слишком близко к правде.
     Может, построить рассказ по образцу ?Двадцати тысяч лье под водой?? Мы пленники в комфортабельной подводной тюрьме. Хотя Гек и самка, она будет настаивать, что именно она и есть герой Нед Ленд. Ур-ронн, разумеется, профессор Аронакс, так что комическим персонажем Конселем остается быть Клешне или мне.
     И когда же мы наконец встретимся с Немо?
     Хм-м-м. Вот недостаток такого способа письма - без усилий и с возможностью легкого исправления написанного. Он побуждает много болтать, а вот когда перед тобой добрый старый карандаш и лист бумаги, нужно сначала подумать, что ты собираешься сказать.
     Минутку. Что это?
     Вот опять. Слабый, но гулкий звук, на этот раз он громче. Ближе.
     Мне это не нравится. Совсем не нравится.

     Ифни! На этот раз дрожит пол.
     Этот гул напоминает мне вулкан Гуэнн, рыгающий и кашляющий, заставляющий всех подумать, а не пришел ли Большой В...
     Джики мешочная гниль! На этот раз серьезно.
     Это взрывы, и они быстро приближаются!
     Новый звук, словно зукир чешет голову, потому что сел на ящерицу квилл.
     Что означает этот звук сирены? Я всегда гадал.
     Гиштуфвау! Потускнели огни. Пол подпрыгивает.
     Что, во имя Ифни, происходит?!

ДВЕР

     Вид с вершины дюны не внушал оптимизма.
     Разведывательный корабль даников по крайней мере в пяти или шести лигах от берега в море - крошечная точка, едва Различимая там, где вода меняет цвет от светлого зеленовато синего на почти черный. Летающая машина движется взад и вперед, как будто ищет что-то потерянное. Лишь изредка, когда ветер меняет направление, они улавливают слабый гул его двигателей. Но примерно каждые сорок дуров Двер видит, как из брюха блестящей лодки выпадает какая-то точка и падает в море, сверкая в лучах утреннего солнца. После этого проходит еще десять дуров - и поверхность океана вздымается холмом, увенчанным пеной, как будто внизу бьется в спазмах какое-то чудовище.
     - Что делает Кунн?- спросил Двер. Он повернулся к Рети, которая, заслонив глаза, наблюдала за далеким флаером.- Ты понимаешь?
     Девушка начала пожимать плечами, но в это время йии, крошечный самец ур, высунул голову и нацелил все три глаза на юг. Робот нетерпеливо покачнулся, подскакивая и опускаясь, как будто пытался своим корпусом посигналить далекому флаеру.
     - Не знаю, Двер,- ответила Рети.- Наверно, это имеет какое-то отношение к птице.
     - К птице,- повторил он.
     - Ты знаешь. К моей металлической птице. Той, что мы спасли от мульк-паука.
     - К этой птице?- Двер кивнул.- Мы должны были показать ее мудрецам. Но как она попала в руки чужаков?
     Рети прервала его.
     - Даники хотели знать, откуда она прилетела. Поэтому Кунн попросил меня провести его в холмы, чтобы найти Джесса, потому что это он видел, как птица прилетела на берег. Я не думала, что он оставит меня в деревне.- Она прикусила губу.- Джесс должен был отвести Кунна сюда. Кунн что-то говорил о ?вспугнутой добыче?. Наверно, хотел раздобыть больше птиц.
     - Или найти тех, кто сделал эту птицу и послал ее на берег.
     - Или это.- Она кивнула, явно чувствуя себя неуверенно. Двер решил не уточнять подробности ее договора с звездными людьми.

     По мере того как они продвигались на юг, количество болотистых ручьев увеличивалось, и Дверу пришлось еще несколько раз ?переносить? на себе робота, прежде чем перед сумерками он сказал, что нужно остановиться. Боевая машина попыталась заставить его продолжить движение. Но божественное оружие пострадало в засаде у лагеря сунеров, и Двер бестрепетно смотрел на щелкающие клешни робота. Ему помогала странная отчужденность: он словно стал старше, побывав в силовом поле машины и выдержав это испытание. Может, это и иллюзия, но она придала ему сил.
     Неохотно, почти как живое существо, робот сдался. Двер развел небольшой костер и разделил с Рети остатки вяленого ослиного мяса. После недолгого колебания Рети внесла свою долю - два маленьких ромба, укутанных в скользкий материал. Она показала Дверу, как их разворачивать, и смеялась, глядя на его лицо, когда он ощутил во рту странный вкус. Он тоже рассмеялся, едва не подавившись даникским лакомством. Роскошная сладость пополнила его Список Того, Чему Я Рад, Что Испытал Это До Смерти.
     Потом, лежа рядом с Рети на накрытых остывающих углях, Двер видел во сне фантастические картины, гораздо более яркие, чем обычно. Возможно, сказывалось воздействие силового поля, которое он испытал, ?перенося? робота. Вместо давящей тяжести он испытывал легкость, словно его тело свободно плывет. Под закрытыми веками мелькали невообразимые панорамы: предметы, выступающие на темном фоне, или газообразные фигуры, испускающие собственное свечение. Однажды он ощутил странное узнавание, безвременное впечатление любящей знакомости.
     Яйцо, подсказало спящее подсознание. Но священный камень выглядел странно - не просто как огромный булыжник, сидящий на горном склоне, а как гигантское темное солнце, чья чернота затмевает блеск обычных звезд.
     Путешествие возобновилось еще до рассвета, и до моря пришлось пересечь еще две водные преграды. Затем робот подобрал их и полетел вдоль берега на восток, пока не достиг этого поля дюн - высокой точки, с которой можно осмотреть необычно синие воды Трещины.
     Во всяком случае, Двер принял это за Трещину - глубокую расселину, рассекающую континент. Хотел бы я иметь свой телескоп, подумал он. С его помощью можно было бы понять, чего добивается пилот корабля-разведчика.
     Вспугнутая добыча, сказала Рети.
     Если такова цель звездного воина даника, Кунну стоит овладеть некоторыми приемами охоты. Двер вспомнил урок, преподанный ему много лет назад Фаллоном.
     Каким бы мощным ни было твое оружие, какой бы ни была добыча, которую ты преследуешь, никогда нельзя объединять в одном лице загонщика и стрелка. И если ты только один, не гони добычу.
     Одинокий охотник должен быть терпелив и молча изучать привычки добычи.
     У такого подхода есть один недостаток. Он требует эмпатии. И чем лучше ты умеешь чувствовать добычу, тем больше шанс, что ты вообще перестанешь называть ее добычей.
     - Что ж, одно ясно,- заметила Рети, наблюдая за тем, как дико подскакивает робот в самой высокой точке дюны, как маленький мальчик, который машет родителям, ушедшим далеко и не слышащим его.- Ты, должно быть, серьезно повредил его коммуникатор. Он не работает даже на таком коротком расстоянии, на линии прямой видимости.
     Двер был поражен. Рети немало узнала с того времени, как ее приняли чужаки.
     - Думаешь, пилот сможет нас увидеть, когда полетит назад в деревню, чтобы прихватить тебя?- спросил он.
     - Может быть, если он вообще намерен это сделать. Найдя то, что ищет, он может вообще забыть обо мне. И просто полетит с докладом на запад, к станции ротенов.
     Двер знал, что Рети уже отчасти утратила расположение звездных людей. В голосе ее звучала горечь, потому что на борту далекой летящей точки Джесс, так мучивший ее, когда она росла в варварском племени. Она собиралась отомстить этому злодею. А теперь Джесс стоит рядом с пилотом и пользуется его расположением, а она, Р