а  тоже
испытывала эту неудержимую, всепоглощающую страсть к  каждому  из  своих
многочисленных   любовников?   Возможно   ли   это?   Внутреннее   чутье
подсказывало ей, что нет. То, что она сама испытывала к  Риордану,  было
совершенно не похоже на тетушкины торопливые шашни украдкой.
   Однако в эту минуту Кассандра не находила в своей душе  ни  нежности,
ни страсти. Она чувствовала  себя  рассерженной  и  обиженной,  мучилась
ревностью и надеялась,  что  смертельный  недуг,  которым  страдал  отец
Клодии, окажется заразным.
   И как только такое может прийти  в  голову?  Ужаснувшись  собственным
мыслям, Кассандра свернулась клубочком и начала повторять,  обращаясь  к
своему  полусказочному  Богу,  образ  которого  рисовался  ей   довольно
туманно: "Господи, прости, Господи, прости, Господи, прости! Я этого  не
хотела, Господи!"  Какой  же  она  еще  ребенок!  И  когда  она  наконец
повзрослеет? Была у нее смутная надежда, что, начав носить очки и читать
умные книжки, она сумеет стать взрослой, но  оказалось,  что  для  этого
требуется нечто большее.
   Ей  хотелось  совершить  какой-нибудь  героический  поступок,   чтобы
Риордан ее полюбил. Она знала, что это  ребяческая  мечта,  но  фантазия
была такой захватывающей, что от нее невозможно  было  отказаться.  Надо
стать героиней трагедии, например... например, умереть за  свои  идеалы.
Кассандра увидела себя храбро всходящей на гильотину  с  гордо  поднятой
головой. Она пожертвует жизнью, но не выдаст Риордана. Беснующаяся толпа
умолкнет, потрясенная ее отвагой.  А  он  будет  стоять  в  отдалении  и
смотреть на нее, сраженный отчаянием и горем. И в самую последнюю минуту
он крикнет, что любит ее. И каким-то чудом ей удастся спастись. А  потом
они навек будут вместе, и он будет ее обожать. Она  заснула,  воображая,
как он везет ее, обняв обеими руками, на белом скакуне, и  оба  они  без
страха смотрят в будущее...
   На следующий день Кассандра проснулась поздно, как,  впрочем,  и  все
остальные гости. Горничная подала ей чай с  гренками  прямо  в  постель,
потом она приняла ванну. Уже одетая, она сидела перед зеркалом  в  своей
гардеробной, и Мадлен укладывала ее волосы, когда раздался стук в дверь.
   - Колин, доброе утро! Вернее, уже добрый день. Входи, я почти готова.
Мадлен меня причесывает.
   У нее мелькнула мысль, что тетю Бесс следовало бы поблагодарить  хотя
бы за одно доброе дело: она научила племянницу,  как  правильно  держать
себя с мужчиной, которого пускаешь в свой  будуар  во  время  совершения
туалета. К великому облегчению Кассандры, он  не  отослал  горничную,  а
предпочел  понаблюдать  за  нею  в  зеркало,  прислонившись  к  столбику
кровати. Она также не могла не отметить, как безупречно  он  выглядит  в
камзоле цвета бутылочного стекла и светло-желтых панталонах.
   - Доброе утро, моя дорогая. Нет нужды спрашивать, хорошо ли ты спала,
это видно по лицу. Ты  просто  сияешь.  О,  как  я  завидую  здоровью  и
бодрости молодежи!
   Она скорчила ему рожицу.
   - Вы только посмотрите, кто это говорит! О, ты такой ветхий старец, я
просто удивляюсь, как ты не испустил дух, добираясь сюда!  Дай  мне  еще
минуту, и я помогу тебе спуститься по лестнице.
   Уэйд одобрительно рассмеялся и сунул руку в жилетный карман.
   - Вот возьми, - сказал он, положив маленькую коробочку перед  нею  на
туалетный столик, - это тебе. Открой ее.
   Кассандра с вежливой улыбкой открыла  коробочку.  Мадлен  почтительно
отступила назад.
   - О, это... это...
   Она понятия не имела, что это за  предмет,  похожий  на  щепку.  Уэйд
вновь рассмеялся, радуясь ее замешательству,  потом  наклонился  и  тихо
прошептал ей на ухо:
   - Я тебе позже объясню, что это такое, возможно, сегодня вечером. Нам
нужно о многом поговорить, Кассандра. - Он прижался губами к ее  щеке  и
тотчас же выпрямился. - А теперь поспеши вниз, любовь  моя.  В  столовой
подан легкий полдник. Немного перекусим и отправимся на охоту.
   Она  проводила  его  взглядом;  интересно,  о  чем  он  хочет  с  ней
поговорить? Потом они с Мадлен вместе принялись  изучать  заостренный  и
плоский кусочек древесины, уложенный на подушечку жатого белого бархата,
но, сколько ни ломали голову, так и не сумели догадаться, что он  должен
означать.
   Час спустя Кассандра брела вместе с другими  дамами  и  господами  по
кочковатому, покрытому жнивьем полю в дальнем конце поместья Уэйда. Одна
из отставших карет добралась наконец до места,  таким  образом  компания
увеличилась вдвое. Теперь их было четырнадцать человек. Весьма  странное
сборище, подумала Кассандра, с трудом припоминая их  имена.  Большинство
из  них  наверняка  были  именно  тем,  чем  казались,  -   полновесными
представителями скучающего и праздного сословия богачей:  виконт  и  его
подружка, парочка молодоженов, неприлично липнущих друг к другу прямо  у
всех на глазах, три легкомысленные незамужние сестрички по фамилии Ллойд
(имена у всех трех тоже начинались на  Л)  и  соответствующее  им  число
неженатых кавалеров.
   Только двое не подходили под общее определение: некий мистер  Шервуд,
мужчина  около  пятидесяти,  молчаливый  и   просидевший   всю   дорогу,
уткнувшись носом в книгу, а также мистер Слоун, молодой и  бедный  клерк
из какой-то адвокатской конторы, который хвостом ходил за Уэйдом и ловил
каждое его слово. А сейчас рядом с нею шел по стерне мистер Эвертон, или
Тедди, как он просил себя называть, один  из  неженатых  молодых  людей,
который явно предпочел ее общество компании сестричек Ллойд и упорно  не
отходил от нее на протяжении двух дней. За  ними  следовала  целая  стая
слуг, нагруженных  оружием  и  амуницией,  а  также  стульями,  зонтами,
громадными корзинами с едой - словом, всем, что могло потребоваться  для
услады и развлечения господ.
   - А во что мы будем стрелять? -  спросила  Кассандра,  чтобы  завести
разговор.
   - Во все, что движется, - улыбнулся Тедди.
   Он был привлекательным и словоохотливым  малым;  в  Париже  Кассандра
знала  десятка  два  ему  подобных.  С  Тедди  она  чувствовала  себя  в
безопасности.
   - Ты стрелять умеешь? - поинтересовался он.
   - Нет, в Пале-Рояль для этого почти не было возможности,  -  ответила
она с непроницаемым выражением лица.
   Через несколько  минут,  когда  они  добрались  до  парка,  Кассандра
поняла, что с Тедди тоже надо держать ухо  востро.  Оказалось,  что  под
"всем, что движется", подразумевались кролики, белки и птицы. Дамам  это
занятие быстро наскучило, и они уселись на расстеленных одеялах подальше
от стрельбы. Тут Тедди предложил, что научит ее стрелять, и  она  охотно
согласилась, устав от глупой женской болтовни. Положив руку ей на талию,
он увел ее прочь от остальных и указал на  высокий  пень,  торчавший  из
земли на расстоянии двадцати футов.
   - Для начала он послужит нам мишенью.
   Тедди обнял ее сзади обеими руками, якобы для  того,  чтобы  показать
ей, как держать ружье, и украдкой поцеловал в щеку.  Кассандре  было  не
привыкать к подобным вольностям; она не рассердилась и лишь  по-дружески
велела ему перестать. Прицелившись в пень, она выстрелила, промахнулась,
но неожиданно сильная отдача в плечо отбросила ее  назад,  прямо  в  его
объятия, и он живо воспользовался ситуацией, чтобы поцеловать ее в губы.
   - Прекрати, Тедди, - сказала она решительно. Так как он продолжал  ее
удерживать, ей пришлось добавить:
   - Колин придет в ярость.
   - А я его уже спросил, - беспечно возразил Тедди, пытаясь  поцеловать
ее в шею, - он сказал, что можно.
   Кассандра оцепенела.
   - О чем ты его спросил?
   - Ну... ты же знаешь.
   - Нет, не знаю. Может быть, ты мне скажешь?
   Ему хватило совести изобразить замешательство.
   - Я спросил, будет ли он возражать, если мы с  тобой...  познакомимся
поближе.
   Тут он заразительно улыбнулся и подмигнул:
   - Колин - человек щедрый. Она не ответила на улыбку.
   - О, да, очень щедрый. Но он страдает забывчивостью.  Он  меня  забыл
спросить.
   С этими словами Кассандра оттолкнула Тедди  и  вернулась  к  дамам  с
твердым намерением не покидать их  круга  до  самого  конца  пикника.  И
почему этот случай ее совсем не удивил? Она знала, что Уэйд не питает  к
ней  никаких  подлинных  чувств,  но  полагала,  что   обычное   мужское
самолюбие, за неимением лучшего, заставляет мужчин оберегать то, что они
считают своей собственностью, и требовать от женщин хотя  бы  притворной
верности. Колин Уэйд был для нее головоломкой; чем  дольше  продолжалось
их знакомство, тем больше кусочков  мозаики  она  обнаруживала,  но  они
никак не складывались в единое целое.

***

   Обед вышел шумным и чересчур обильным. Кассандре казалось,  что  даже
голодный полк солдат не справился  бы  с  неимоверным  количеством  еды,
поданным на стол, однако каждый новый поднос  быстро  пустел.  Очевидно,
отстрел мелких зверюшек пробуждает зверский аппетит, решила она,  глядя,
как на огромном столе появляются все  новые  и  новые  блюда.  Пиршество
сопровождалось обильными  возлияниями,  и  к  концу  трапезы  все  стали
чрезвычайно веселы.
   Кассандра сидела справа от Уэйда, по другую руку от нее  расположился
Тедди Эвертон. Ее категорический отказ от  более  близких  отношений  не
произвел на него ни малейшего впечатления, он отчаянно флиртовал с  ней,
как будто ничего не произошло. Она почти не обращала на  него  внимания,
старательно наблюдая за другими гостями.
   Кто из них участвует в заговоре Уэйда?  Дам  и  ухаживающих  за  ними
молодых  кавалеров  она  сразу  отбросила:  они  были  слишком  глупы  и
легкомысленны. Мистер и миссис Гонн? Безусловно нет. Эти молодожены были
так увлечены друг другом, что вряд  ли  сумели  бы  улучить  минутку  на
свержение монархии. Виконт  Сент-Обэн?  Скорее  всего  нет.  Он  казался
воплощением английского сословного высокомерия,  и  Кассандра  не  могла
вообразить,  что  могло  бы  его  подвигнуть  к  низвержению  той  самой
общественной пирамиды, на вершине которой он пребывал  столь  горделиво.
Может быть, мистер Слоун, юный служащий юридической  конторы?  Возможно,
но маловероятно. Слишком юн, слишком незрел, слишком... консервативен.
   Оставался только молчаливый мистер Шервуд. По ее  подсчетам,  он  был
ровесником ее отца, может быть, немного старше. Были ли они  знакомы?  А
вдруг он был сообщником Патрика Мерлина и тоже  рисковал  головой?  Если
так, можно ли ему доверять? Друг он ей или враг? В эту самую  минуту  он
вдруг поднял голову от тарелки, словно ощутив  на  себе  ее  пристальный
взгляд. Она покраснела, улыбнулась ему и торопливо отвернулась.
   После обеда дамы  поднялись  из-за  стола.  Отвратительная  традиция,
подумала Кассандра, выходя из столовой вслед за остальными.  Несомненно,
теперь мужчины заговорят о политике; если бы  она  могла  остаться,  то,
вероятно, узнала бы что-то важное.  Но  нет,  ей  пришлось  удалиться  в
гостиную, где разговор был нестерпимо глуп и скучен. Женщины  как  будто
впали в умственную спячку, ожидая, когда же  мужчины  вернутся  и  жизнь
начнется вновь. Ей вспомнились беседы с Риорданом.  Какой  контраст!  Он
находил удовольствие в ее обществе и уважал ее  взгляды.  Она  могла  бы
побиться об заклад, что уж он-то не стал  бы  отсылать  ее  из  столовой
после обеда, как какое-нибудь неразумное дитя.
   Наконец мужчины присоединились к ним, и слуги  начали  расставлять  в
гостиной карточные столы. Поставив два фунта, Кассандра  села  играть  в
мушку  и  отошла  от  стола,  унося  восемнадцать  фунтов  выигрыша.  Ее
уговаривали продолжить игру, но она отказалась. Слава  Богу,  страсть  к
азартным играм не входила в число ее пороков.
   Сестрички Ллойд пожаловались на  отсутствие  музыки  и  танцев.  Уэйд
галантно обещал послать за  музыкантами  завтра  же  с  утра  и  вечером
устроить  бал.  Его  слова  вызвали  у  дам  восторженные  аплодисменты.
Кассандра заметила, что в этот вечер он  пил  больше  обычного,  говорил
громко и был чрезвычайно словоохотлив. Его глаза  возбужденно  блестели.
Когда он предложил ей уединиться в  бильярдной,  чтобы  поговорить,  она
едва сумела скрыть свой испуг.
   Бильярдная находилась на втором этаже. Слуги принесли вина, зажгли по
просьбе Уэйда канделябры и поспешили оставить их вдвоем.
   - Ты играешь? - спросил он, натирая кий мелом и поставив на сукно три
шара: два белых и один красный.
   Она ответила отрицательно. Он пожал плечами  и  отхлебнул  из  своего
бокала с кларетом, потом поставил его на край стола  красного  дерева  и
начал гонять шары в одиночку. Кассандре уже не раз  приходилось  видеть,
как мужчины играют в бильярд, но она так и не смогла понять, в чем смысл
игры, хотя ей объяснили правила. Вот и  сейчас  она  следила  за  ним  в
привычном недоумении, терпеливо ожидая, пока он сам не  начнет  разговор
по существу.
   - Ты еще не разгадала загадку моего маленького подарка? - спросил  он
наконец, посылая красный шар вдогонку за белым.
   -  Нет,  Колин,  я  не  смогла  ее  разгадать  и  просто  сгораю   от
любопытства. Объясни, пожалуйста. Он улыбнулся.
   - Ну ладно, так и быть.  Я  подарил  тебе  вещь,  которая  очень  мне
дорога, и надеюсь, что ты будешь беречь ее как зеницу ока.
   - Если эта вещь много значит для тебя, значит,  мне  она  тоже  будет
дорога, - предупредительно ответила Кассандра, в то же  время  спрашивая
себя, уж не разыгрывает ли он ее. - Но что же это?
   - Это кусочек Бастилии .
   - Кусочек Бастилии?
   Кассандра с трудом подавила едва не прорвавшийся смешок и  изобразила
на лице священный трепет.
   - Правда? Честное слово? О, Колин!
   - Один мой близкий друг вытащил его из обломков в восемьдесят девятом
и прислал мне в подарок. Я решил передать его тебе.
   - Колин, я так тронута, просто не знаю, что сказать. Это была  чистая
правда.
   - Я наблюдал за тобой эти несколько недель, Кассандра. Мне хотелось о
многом тебе рассказать, но я не был  до  конца  уверен,  можно  ли  тебе
доверять. А теперь никаких сомнений у меня не осталось.
   - Ты можешь мне доверять! - с жаром заверила его  Кассандра,  положив
руку ему на локоть.
   Мгновенная судорога  пробежала  по  его  лицу,  но  он  отвернулся  к
бильярдному столу прежде, чем девушка смогла уловить, в чем дело.
   - Я как-то раз сказал тебе, что немного знал твоего отца, - заговорил
Уэйд, рассматривая кончик кия. - Это не так. На самом деле я хорошо  его
знал. Мы вместе работали, у нас с ним были общие цели.
   Он положил кий и повернулся к ней.
   - Я хочу сказать, что лишь по чистой случайности в мае был  арестован
только Патрик. На его месте мог бы с легкостью оказаться и я.
   Изумление  Кассандры  было  непритворным:  такого  признания  она  не
ожидала.
   - Ты... ты хочешь сказать, что ты один из них? - ахнула она.  -  Один
из друзей моего отца, которые пытались...
   - Я не просто один из них. Я их предводитель.
   Она зажала рот рукой.
   - Колин!
   - Что ты теперь обо мне думаешь? - спросил он с любопытством.  -  Что
ты чувствуешь?
   - Я? Мне страшно и... я так взволнована... И я так  рада!  О,  Колин,
это же замечательно! Мне так хотелось внести хоть какой-то вклад в  дело
моего отца, и я надеялась, что с твоей помощью... а оказалось,  что  все
это время я помогала именно тебе! Если бы я только знала, что это ты,  я
могла бы сделать гораздо больше!
   - Как раз на это я и рассчитывал. Уэйд подошел к ней  и  взял  ее  за
руку.
   - Надеюсь, нет нужды объяснять, что я бы  скорее  умер,  чем  подверг
тебя какому-то риску, но у нас мало времени. Если Англия объявит Франции
войну, нашему делу придет  конец.  К  тому  же  у  меня  есть  основания
полагать, что власти начинают подозревать меня.
   Кассандра взглянула на него в тревоге.
   - Бояться пока нечего, но это означает, что мы должны их опередить.
   Она заговорила нерешительно, моля Бога, чтобы не переусердствовать  и
не спугнуть его, но все-таки не удержалась и спросила:
   - А цель по-прежнему... все та же, что была у моего отца?
   - Да, - с готовностью подтвердил он.
   Сердце Кассандры наполнилось почти  непереносимым  волнением.  Именно
это хотели узнать  Риордан  и  Куинн:  является  ли  намеченной  жертвой
заговорщиков по-прежнему король или они выбрали  кого-то  еще  -  Питта,
либо одного из яро антифранцузски настроенных членов  кабинета.  Впервые
почти за два месяца ей удалось разузнать нечто по-настоящему ценное! Она
не могла дождаться часа, когда вернется в Лондон, чтобы  все  рассказать
Риордану.
   - Чем я могу помочь? - спросила она совершенно искренне.
   - Делай то же, что и до сих пор: оставайся  с  Филиппом  Риорданом  и
старайся  выкачать  из  него  побольше  сведений  о  предстоящей  сессии
парламента.
   - Да-да, конечно. Значит, у вас есть план?
   - Да, у нас есть план. Я не могу изложить тебе его суть прямо сейчас,
но, чтобы его осуществить, нам нужны сведения,  которые  можно  получить
только от члена парламента.
   Ей пришлось прикусить  язык,  чтобы  удержаться  от  искушения  и  не
забросать его новыми вопросами.
   - Колин, для меня  это  огромная  честь  -  помогать  тебе.  Не  могу
выразить, как я тебе благодарна! Ты дал мне шанс в меру моих слабых  сил
нанести ответный удар людям, убившим моего отца.
   - Ну не таких уж и слабых! - снисходительно возразил Уэйд, завладев и
второй ее рукой. - Если мы  добьемся  успеха,  моя  дорогая,  это  будет
означать, что ты помогла свергнуть жестокую и кровавую тиранию.
   На мгновение в  его  страшных  красновато-коричневых  глазах  затлели
тусклые огоньки фанатического безумия, но он  тотчас  овладел  собой  и,
отступив от нее на шаг, заговорил обычным, даже деловитым тоном:
   - Теперь я должен задать  тебе  один  вопрос.  Надеюсь,  он  тебя  не
встревожит. Ты совершенно уверена, что наш друг Риордан и в  самом  деле
такой беспечный прожигатель жизни, каким кажется на вид?
   Ей пришлось подавить приступ паники.
   - Как? Что ты хочешь сказать?
   - Возможно, я ошибаюсь, но иногда у  меня  появляется  ощущение,  что
некоторые из его излишеств - всего лишь притворство.
   - Тебе так кажется?
   Кассандра  отвернулась,  словно  обдумывая  ответ,  потом  решительно
покачала головой.
   - Нет, Колин, я так не думаю. Если бы он  притворялся,  я  бы  знала.
Нет, это не может быть притворством.
   - Почему ты так уверена?
   - Потому что я  много  раз  видела  его  пьяным.  Таким  пьяным,  что
приходилось доставлять его домой  с  помощью  слуг.  Трое  дюжих  лакеев
тащили его на руках! До  такой  степени  никто  притворяться  не  может.
Нет-нет, ты ошибаешься. У него такое сильное похмелье, что он пьет  даже
по утрам, Колин, не вылезая из постели.
   Прекрасно понимая, что должно означать подобное  признание  в  глазах
Уэйда, она торопливо продолжала:
   - Представляешь? Он сам говорит, что выпивка по  утрам  помогает  ему
прочистить мозги после вчерашнего.
   Уэйд скептически поднял брови.
   - Возможно, ты права, но за ним стоит присмотреть.
   - Я с него глаз не спущу, не беспокойся.
   От нетерпения и досады Кассандра едва могла устоять  на  месте.  Пора
было прекратить расспросы, но она не могла остановиться.
   - Неужели ты не можешь рассказать мне поподробнее о  вашем  плане?  У
меня такое чувство, что, если бы  я  знала,  о  чем  речь,  я  могла  бы
оказаться тебе гораздо полезнее. Например,  я  бы  точно  знала,  о  чем
спрашивать Риордана.
   Уэйд опять подошел к ней вплотную. Его глаза возбужденно горели.
   - Я хочу тебе рассказать, - признался он, - и когда-нибудь непременно
расскажу. Но пока это слишком опасно.
   Она обиженно надула губки. Он улыбнулся и положил руки ей на плечи.
   - Одно я могу тебе сказать прямо сейчас.
   - Что?
   - Это произойдет в ноябре.
   - В ноябре!
   Уэйд кивнул и вдруг крепко притянул ее к себе.  Он  гораздо  сильнее,
чем можно предположить, судя по его виду, мелькнуло в голове у Кассандры
за миг до того, как его губы смяли ее нежный рот с той  же