ли, - отмахнулась Сидни, хотя подобное опасение приходило в голову и ей самой. - Послушай, Филип...
     - Что?
     - Полагаю, ты сказал бы мне, если бы были новос-;ути от мистера Хиггинса.
     - Безусловно, сказал бы.
     Наступила пауза. Потом он добавил смягчившимся голосом:
     - Со вчерашнего дня ни слова, Сид. Похоже, он не получил ответа на свои телеграммы.
     - Можешь кое-что сделать для меня? Опять молчание. Наконец Филип спросил:
     -Что?
     - Позвони ему и попроси еще раз послать телеграмму. Может быть, те первые не дошли до адресата. Ее слова прозвучали нелепо.
     - Должна же быть какая-то причина, почему они не отвечают! - повысила голос Сидни, но тут же опомнилась и снова заговорила тихим голосом: - Будь добр, скажи ему, чтобы сделал еще одну попытку. Да, кстати, спроси его, может, у него есть связи в Шотландии.
     - Связи? - насмешливо переспросил Филип.
     - Кто-то, кого он знает. Кто мог бы помочь нам связаться с Макнейлами. - Если они вообще существуют.
     - Разумеется, они существуют!
     - Сидни... хотя ладно, забудем об этом.
     - О чем?
     - Ни о чем.
     - Ты думаешь, их не существует?
     - Ладно, я сказал, забудем об этом. Я позвоню Хиггинсу и попрошу послать им еще одну телеграмму. Какой у него номер?
     - Записан в маленькой записной книжке на столе у меня в комнате.
     - Хорошо.
     Сидни прижалась лбом к холодной металлической пластинке над переговорным устройством.
     - Как там Сэм?
     - Скучает по тебе. Она закрыла глаза.
     - С ним все в порядке?
     - Да. Сидни, прошу тебя, возвращайся домой.
     - Я не могу, Филип. Поверь мне, не могу. В трубке послышалось ритмичное пощелкивание: Филип барабанил пальцами по крышке телефонного столика в парадном холле. Была у него такая привычка.
     - Ты влюблена в него? - спросил Филип после долгой паузы.
     - До безумия. Я просто голову потеряла! Еще один тяжелый вздох.
     - Ладно, послушай. Я тебя не выдам. Только скажи мне, где ты, а то я беспокоюсь.
     - Ты не скажешь папе? Никому не скажешь?
     - Ни одной живой душе.
     - Клянешься?
     - Клянусь.
     - Мы в отеле ?Палмер-хауз?, в номере для новобрачных.
     - Черт подери, Сидни...
     - Это правда.
     - Если ты врешь...
     - Клянусь тебе, это правда.
     Она услыхала, как он в изумлении ругается себе под нос. В трубке все было прекрасно слышно.
     - Следи за языком, - с улыбкой предупредила Сидни.
     - Но это же... гениально! Не могу не признав.
     - Я тоже так подумала. Ей ужасно хотелось видеть его лицо. Филип тихонько рассмеялся.
     - Сидни, ты меня просто поражаешь. Это совершенно на тебя не похоже. Признаюсь, я под большим впечатлением. Никогда не думал, что ты сумеешь выбраться из наезженной колеи. Ну ты меня понимаешь: тетя Эстелла, загородный клуб, молодая вдова из высшего общества, виды на будущее и все такое прочее.
     - Верно, - слабым голосом согласилась она. - Я тоже сама от себя этого не ожидала.
     - Снимаю перед тобой шляпу. Ты не просто вырвалась из этого болота, но еще и чертовски громко хлопнула дверью на прощание. Молодец, сестренка! Я горжусь тобой!

***

     Находясь в отеле, Майкл не мог определить, есть ли кто за дверью, пока не слышал стука или скрипа ключа. Это его тревожило: обычно слух и нюх предупреждали его о появлении других людей заранее. Но ковры в отеле ?Палмер-хауз? были пышные, как снежная шапка, а двери - толщиной с дерево. ?Звуконепроницаемые?, - так сказала Сидни. Вот послышался поворот ключа в дверном замке. Майкл вздрогнул от неожиданности, его карандаш слишком сильно чиркнул по бумаге, оставив на задней ноге волка черную отметину. Дверь открылась, и вошла Сидни.
     Она улыбнулась ему, но ничего не сказала. Майкл понял, что это означает.
     - Как Филип? - спросил он, поднимаясь из-за стола.
     Сидни надела шляпку, чтобы сделать звонок, хотя телефон находился всего лишь в конце коридора. ?Это для маскировки?, - объяснила она тогда, заломив поле вниз над левой бровью. Теперь она сняла шляпку и швырнула ее на стол: еще один признак того, что у нее плохие новости. Обычно она бывала очень аккуратна, ей бы и в голову не пришло швыряться шляпкой.
     - Я сказала ему, где мы, - сообщила она. Майкл внимательно посмотрел ей в лицо.
     - Он больше не сердится?
     - Ну... - Сидни грустно улыбнулась, - я бы так не сказала.
     Она прошлась по комнате, то и дело переставляя безделушки на столиках.
     - Он говорит, что дома все тихо. Репортеров больше нет. Тетя Эстелла всем рассказала историю про Мэри Кэй, и никто в ней не усомнился.
     - А Сэм?
     - С ним все в порядке. Он только очень скучает. Убедившись, что от Сидни главной новости ждать бесполезно, Майкл выложил ее сам:
     - Из Шотландии никаких новостей? Сидни покачала головой.
     - Но я уверена, что ждать осталось недолго, - горячо добавила она.
     Сидни подошла к Майклу, стискивая руки. На ней было белое платье с желтыми и розовыми цветами на груди, в нем она выглядела совсем юной девушкой. Майкл попросил ее не делать высокую прическу. Она послушалась, и теперь ее волосы, перевязанные тонкой белой ленточкой, свободно рассыпались по спине.
     - Я попросила Филипа сказать мистеру Хиггинсу, чтобы он послал еще одну телеграмму. Я уверена, что мы скоро получим ответ.
     Майкл улыбнулся - лишь бы вызвать ее ответную улыбку.
     - Да, я тоже в этом уверен.
     Он сел, радуясь, что ему так ловко удалось овладеть игрой, в которую без конца играли все люди: говорить вслух противоположное тому, что было правдой. Это не считалось ложью, потому что на самом деле все знали, в чем секрет.
     Сидни подошла к нему и села на круглый табурет рядом с его креслом.
     - Чем ты занимался?
     - Ничем. Просто рисовал.
     - Можно мне взглянуть?
     - Этого тут не должно было быть, - объяснил Майкл, передавая ей рисунок и указывая на жирную черную черту. - У меня карандаш соскользнул.
     Ее длинные черные ресницы взметнулись вверх и снова опустились, потом еще и еще раз, пока она переводила взгляд с рисунка на него и обратно.
     - О, Майкл... Это же замечательно!
     Блестящий рыжий локон выбился из-под ленточки. Майкл осторожно подхватил прядь пальцами и бережно заправил ей за ухо.
     - Это просто необыкновенно. Ты настоящий художник!
     Сам он не видел в своем рисунке ничего необычного. Он просто нарисовал старого волка таким, как тот ему запомнился в самом конце: он лежал, насторожившись, чутко подняв уши, а в его раскосых, широко расставленных глазах застыло напряженное ожидание.
     - Это был мой друг, - осторожно пояснил Майкл, следя за лицом Сидни. - Я много лет его знал, я любил его.
     Сидни подперла ладонью подбородок и устремила внимательный взгляд на Майкла.
     - Что произошло после того, как ты потерялся? Это был такой огромный вопрос, что Майклу пришлось откинуться на спинку кресла и хорошенько подумать.
     - Я не очень хорошо помню то время.
     - Что ты помнишь?
     - Ничего. Пока меня не нашли какие-то люди. Они заботились обо мне, кормили меня.
     - Кто они были?
     - Теперь я знаю, что они были индейцами. Женщина и двое мужчин. Женщина была старая. После первой зимы она умерла.
     - Тебе было ее жалко?
     - Да.
     Он вспомнил беззубую старую женщину, закутанную в одеяла и звериные шкуры. Она никогда не улыбалась и не разговаривала с ним. Она била его смуглой рукой с узловатыми пальцами, когда он что-то делал неправильно. Однажды утром она так и не проснулась. Мужчины унесли ее тело и бросили его одного.
     - Что с тобой случилось?
     - Мужчины ушли, и я остался один.
     - Но как ты жил? Ты же был ребенком!
     - Кажется, мне было восемь лет. Было уже тепло, снег растаял. Я знал, как развести костер.
     Про себя он решил, что вряд ли стоит рассказывать Сидни, чем он питался, чтобы остаться в живых.
     - За то лето, что я провел с индейцами, я научился выживать. Знал, как отыскивать пищу, что делать, чтобы не замерзнуть. Когда опять настала зима, я пошел следом за волками туда, где было теплее. Ближе к воде.
     - В Георгианскую бухту? -- Нет, я так не думаю. Она была меньше. В кабинете профессора Винтера Майкл внимательно изучал карты, стараясь отыскать те места, где ему приходилось жить.
     - Есть такое озеро - называется Ниссипинг. Мне кажется, какое-то время я жил там. Она не сводила с него ясных синих глаз.
     - Неужели там совсем не было людей? Ты ни разу не встретил никого, кто мог бы тебе помочь?
     - Никто не мог бы мне помочь. Я видел людей, которые убивали животных - моих друзей, мою семью. Волков и лис, медведей. Барсуков. Люди ставили капканы, чтобы животные, попав в них, умирали медленно, в ужасных мученьях. Иногда их травили ядом. Или убивали из ружей. Может, это было неправильно, но я старался держаться подальше от этих людей.
     Сидни взяла его руку и молча прижала к своей щеке.
     - Теперь я часто об этом думаю, - признался Майкл. - Что было бы, если бы я вышел из своего укрытия? Подошел бы к одному из охотников и заговорил с ним?
     - Ты был бы спасен.
     - Но тогда я смотрел на это иначе. Я не думал, что меня надо ?спасать?. Люди убивали ни за что ни про что, и я испытывал такой же страх перед ними, как и мои четвероногие друзья. Я принял их сторону, - попытался объяснить он. - Люди были моими врагами. Сидни кивнула, но Майкл видел, что на самом деле ясна не понимает. Ведь он рассказывал ей, что стал зверем.
     - Значит, ты жил один? - проговорила она тихим серьезным голосом. - Тебе было очень одиноко? - Честное слово, не знаю. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что да, мне было одиноко, но тогда... это трудно описать. Мою жизнь, мои мысли. Все было совсем не так, как сейчас. Все... текло. День переливался в ночь, лето - в осень. Книга, которую подарил мне отец... я ее перечитывал, пока не выучил наизусть, чтобы не забыть, что я человек. Но время шло год за годом, все сливалось воедино, все, кроме того момента, в котором я находился, казалось сном.
     - Ты потерял себя.
     Он вовсе не хотел, чтобы его история ее опечалила, но казалось, она вот-вот заплачет.
     - Я расскажу тебе о старом волке, - продолжил он, потянувшись за рисунком, выскользувшим из ее пальцев на пол. - Мы были лучшими друзьями. Все делали вместе.
     Сидни выпрямилась на табурете и положила руки на бедра.
     - Как это можно - подружиться с волком? Почему он тебя не съел?
     - О, Сидни, - засмеялся Майкл. - Волки едят людей только в сказках Сэма.
     - Это правда? Он вздохнул.
     - В зоопарке на воротах загона для волков висит табличка. В ней говорится, что они кочуют в одиночку, что они опасные и злобные, что они нападают на людей и убивают карибу. Все это ложь, от первого до последнего слова. Волки никогда не нападают на людей. Никогда. Завидев человека, они удирают со всех ног, даже когда им грозит голодная смерть. А знаешь, чем они питаются? В основном мышами - это их главный корм. Они не умеют бегать так же быстро, как олени, поэтому, когда волки преследуют карибу, они ищут самых старых, или больных, или раненых. Они уменьшают поголовье, это верно, но убивают только тех оленей, которые все равно обречены.
     - И они не кочуют в одиночку?
     - Это самая наглая ложь из всего, что там сказано. - Майкл встал и взволнованно прошелся по комнате. - У волков есть семьи, в точности как у людей. Они живут вместе... ну вот как ты живешь со своей семьей. У них есть дяди и тети, братья и сестры. Они держатся вместе и заботятся друг о друге. А когда волк находит себе подругу - это на всю жизнь. Они влюбляются. Они такие же страстные, как мы с тобой, Сидни. Такие же нежные. Такие же... преданные.
     Майкл отвернулся, смущенный своей откровенностью. Он никогда раньше не слышал, чтобы кто-то употреблял такие слова. Но он знал, что они означают, ему было приятно их заучивать и таким образом давать выражение своим чувствам.
     - У волков не бывает сирот, - продолжал он, увидев, что Сидни улыбается ему. - Если мать-волчица погибает, кто-нибудь другой обязательно подберет волчат - иногда самка из другого логова. И тогда отец-волк идет за детьми и становится членом новой стаи.
     - Они не враждуют между собой? Две разных стаи, я хочу сказать. Они не соперничают? Например, из-за пищи?
     - Нет. По правде говоря... - он замялся, опасаясь, что она ему не поверит, - они ходят друг к другу в гости. Две сестры или мать с сыном, например. Их стаи живут далеко, поэтому они иногда навещают друг друга.
     - А почему они живут далеко?
     - Из-за пищи. У каждой стаи своя территория, и они никогда не нарушают границ в поисках пропитания.
     - Только ходят в гости. - Сидни встала. - Выходит, они гораздо цивилизованнее людей.
     - Так и есть.
     Она пересекла комнату, подошла к Майклу, обняла его. Именно в такие минуты, когда Сидни обнимала его, когда с нежностью гладила его по волосам, когда говорила на словах, что она его любит, Майкл понимал, что ему, должно быть, было одиноко, пока он жил в лесу. С тех пор он сильно изменился, и она сделалась частью его новой жизни, частью нового человека, которым он стал. Потерять ее сейчас, вернуться к прежней жизни, - нет, это было немыслимо.
     - Расскажи мне о своем друге-волке. Как ты с ним познакомился?
     Трудно было сосредоточиться, когда она играла с его волосами, наматывая пряди на палец, чтобы они завивались локонами за ушами.
     - Он попал в капкан, а я его выпустил.
     - Ну конечно, - кивнула Сидни, - это же твоя специальность.
     - Он был молод, всего около года. Я знал, где его логово. Отвел его туда, вернул родителям. А потом я просто... остался с ними.
     - Гость, поселившийся в доме навсегда.
     - Что?
     - Ничего. - Она чмокнула его в ухо. - И больше ты с ним не расставался?
     - Нет.
     - А сам он когда-нибудь обзавелся семьей?
     - Он нашел себе очень красивую подругу - мех у нее был почти совершенно белый.
     - А... дети?
     - Да. Трое щенков родились весной. А летом она съела отравленное мясо, оставленное охотником-санитаром , и умерла.
     - О, Майкл... Что стало с ее детьми?
     - Их забрали его сестры. Он оставался со стаей, пока дети не выросли, а потом ушел. И я ушел с ним.
     Сам того не замечая, Майкл развязал ленточку у нее в волосах и провел по ним пальцами, как гребешком, начиная с затылка. Как всегда, от нее пахло цветами.
     - Это было не как у Сэма с Гектором. Я хочу сказать, что волк никогда мне не принадлежал, как собака твоему брату. Просто мы держались вместе. Мы были друзьями.
     - Что с ним случилось? Он еще жив?
     - Он был очень стар, а прошлая зима была очень суровая. Я воровал для него пищу у людей, и они меня поймали.
     Сидни обхватила его лицо руками и начала покрывать поцелуями щеки, губы, лоб, брови, даже нос. Майкл понял, что она хочет облегчить тяжелые воспоминания о последней зиме старого волка.

***

     - Мы мало целуемся, - сказала Сидни огорченно. Так как в эту минуту ее пальцы поглаживали его закрытые веки, он не мог понять, говорит ли она всерьез или шутит. Ему-то казалось, что они целуются почти все время, когда не разговаривают. Но, наверное, она была права. Она знает лучше, как должно быть.
     Майкл осторожно попятился назад и сел на стол. Сидни подошла к нему близко-близко. Ее лицо оказалось чуть выше его головы. Она улыбнулась, ужасно довольная собой, потому что ей удалось переломить его настроение. Ему хотелось притянуть ее поближе и прижаться губами к самому сладкому месту - к ложбинке между грудей. Целовать ее там прямо через одежду, пока она не застонет. Но у Сидни было другое на уме.
     - Целоваться в губы, - шепнула она. - Мы слишком мало этим занимаемся.
     Она вплела пальцы ему в волосы и запрокинула его голову. Их губы сомкнулись. Не было ничего на свете нежнее ее губ. Она облизнула их языком и поцеловала Майкла с открытыми глазами, следя за ним. Потом провела языком по его губам. Это его взволновало. Его руки переместились с талии ей на грудь, но Сидни очень мягко оттолкнула их.
     - Мы просто целуемся, - напомнила она. Взгляд у нее был мечтательный.
     - Просто целуемся, - вздохнул Майкл, сделав вид, будто это тяжкое испытание.
     Положив локти ему на плечи, Сидни сцепила руки у него на затылке и наклонилась ближе. Она дарила ему легкие, как крылья бабочки, поцелуи, и при каждом поцелуе раздавался тот особый звук, который всегда сопутствует поцелуям, но никогда не повторяется совершенно одинаково. Когда Майкл улыбнулся, Сидни одернула его строгим взглядом, словно напоминая, что это не игра. Он живо перестал улыбаться, когда ее язык проник к нему в рот и встретился с его собственным. Майкл обожал эту игру. Животные иногда проделывали нечто в этом роде, но он никогда бы не поверил, что люди тоже так умеют, если бы Сидни ему не показала.
     Он почувствовал, что она смягчается. Ее голова откинулась назад, словно отяжелела, а дыхание стало медленным.
     - Майкл, - прошептала Сидни, не отрываясь от его губ.
     На этот раз, когда он подхватил ее под ягодицы и притянул к себе поближе, она не стала его останавливать.
     Целоваться было очень приятно, но им никак не удавалось сосредоточиться исключительно на поцелуях, не отвлекаясь на что-то еще.
     Майкл встал.
     - Погоди. - Сидни все-таки решила напомнить ему правила игры. - Нет, не сейчас. Сейчас мы просто...
     - Целуемся.
     Он оторвал ее от пола и усадил на свое место на столе, потом склонился над ней и опустил на спину. Чтобы ей было удобнее, он подложил любезно предоставленный отелем ?Путеводитель по Чикаго? ей под голову вместо подушки, а сам устроился у нее между ног, и вернулся к поцелуям.
     Теперь это действительно стало тяжким испытанием. Нежный рот Сидни был несказанно сладок, но Майклу уже хотелось большего. Он знал, что может получить желаемое в любую минуту, и от этой мысли ему становилось еще труднее сдерживаться. Но правила игры устанавливала она, поэтому он продолжал целоваться, взяв ее за руки и не переходя к более решительным действиям. Ему казалось, что он падает в бездонный колодец, бесконечно погружается в любовь к ней.
     Кто-то постучал в дверь. Это произошло в ту самую минуту, когда Сидни сама решила нарушить правила: стиснула ногами его бедра и начала медленно двигаться.
     - Горничная!
     Их как ветром сдуло со стола. Сидни расправила юбки и попыталась привести в порядок волосы, а Майкл подобрал и водрузил обратно на стол карандаши, перья и листки фирменной бумаги отеля, разлетевшиеся по полу. В замке повернулся ключ. К тому времени, как дверь открылась, они были уже в разных концах комнаты: Сидни смотрела в окно, Майкл читал ?Путеводитель по Чикаго?, держа его вверх ногами.
     Горничная приходила каждое утро, и каждое утро они переходили из комнаты в комнату, стараясь ей не мешать, пока она делала уборку. И Сидни, и Майкл понимали, что горничная, должно быть, удивляется, почему они никогда не покидают гостиничный номер: не уходят, к примеру, любоваться достопримечательностями, как все остальные постояльцы отеля. Ситуация была несколько щекотливой, но в то же время забавной. Когда горничная заканчивала свою работу, они благодарили ее и прощались, еле сдерживая смех.
     Разумеется, они не могли никуда выйти из страха быть узнанными; даже Сидни ограничивала свои вылазки. Но они признались друг другу, что необходимость оставаться вместе день за днем в пространстве, ограниченном двумя небольшими комнатами и ванной, нисколько их не тяготила. Они читали - благо в отеле была своя читальня, Сидни научила Майкла играть в шахматы, а в карты Майкл умел играть уже давно. Сэм позаботился об этом.
     - Тебе не скучно? - спрашивали они друг друга по нескольку раз в день.
     - Нет, - таков был неизменный ответ. Они пришли к выводу, что смогли бы прожить в отеле ?Палмер-хауз? до конца своих дней, не жалуясь на судьбу. Но иногда они начинали мечтать. Им хотелось, например, пообедать вдвоем в ресторане, заняв столик у окна. Или пойти в магази