вы  могли
подумать, но.., в  общем,  да,  со  мной  беда  приключилась.  Поехала  я  в
Аксминстер навестить свою старую подружку Фанни, она  там  работает  в  доме
пастора, и вот пошли мы с ней прогуляться на ярмарку, а у меня там кошелек и
срезали. Подчистую ограбили, карман вывернули наизнанку, будто наволочку! На
том мой отпуск и кончился. Теперь приходится искать  работу,  да  побыстрее.
Может, вы меня все-таки возьмете, мэм?
   Толстый кучер обошел карету спереди и бросил на них нетерпеливый взгляд.
   - Прошу садиться, пора, я не могу больше ждать. Лили повернулась к  своей
предполагаемой нанимательнице с самой неотразимой улыбкой, однако  эта  дама
была  не  из  тех,  кто  может  поддаться  обаянию  улыбки   или   позволить
нетерпеливому вознице себя торопить.
   - Если я тебя найму, начнешь поломойкой. Плата - три шиллинга в месяц,  а
чепец и фартуки купишь сама. Работы много, по воскресеньям будешь  ходить  в
церковь, к заутрене, учти, а не к обедне, раз в месяц - выходной на  полдня.
Меня зовут миссис Хау, я экономка в доме виконта, его имя - Дэвон  Дарквелл,
лорд Сэндаун. Это твое единственное платье?
   - У меня... Да, мэм.
   - На первое время сойдет,  я  полагаю.  Можешь  заплатить  за  проезд  до
Тревита?
   - Не могу!
   - Ну, стало быть, вычтем из  твоего  жалованья.  -  Пристально  оглядывая
Лили, миссис Хау рассеянно постукивала сложенным листком  "рекомендации"  по
своим пальцам. - На вид ты не так уж сильна.
   - Нет, я крепкая. Вот увидите...
   - И если я еще хоть раз услышу от тебя богохульное слово, надаю оплеух  и
отправлю восвояси.
   - Вам не придется, я обе...
   - Полезай в карету, да поживее. Ты всех задерживаешь!

Глава 2

   Несмотря на все пережитые за день треволнения, несмотря  на  то,  что  на
месте  будущего  перед  нею  зияла  огромная  черная  дыра.  Лили   забылась
беспокойным сном и продремала почти всю дорогу до Корнуолла. Усталость взяла
свое, а забвение, как оказалось, имело по  крайней  мере  два  преимущества:
во-первых, оно  позволило  ей  держать  при  себе  свой  чудовищно  неумелый
ирландский акцент (надо же было  так  по-дурацки  влипнуть!),  а  во-вторых,
избавило ее, хотя бы на время пути, от давящего присутствия  матери  и  сына
Хау. В самом начале путешествия она сделала робкую попытку расспросить их  о
своем новом месте работы, но потерпела полный  провал.  Они  направлялись  в
место под названием Даркстоун-Мэнор, и миссис Хау  нехотя  проронила  сквозь
зубы нечто невнятное о "хозяине", которого именовала  "его  светлостью",  но
помимо этого Лили ничего  не  удалось  узнать.  Запах  моря  становился  все
ощутимее по мере приближения к цели их путешествия, но она так и  не  смогла
понять, к какому  из  берегов  Корнуоллского  полуострова  они  движутся:  к
Атлантике или к Ла-Маншу.
   Они достигли Тревита уже далеко за полночь; луна зашла, и все,  что  Лили
смогла разглядеть, это небольшую деревню, чистенькую и  погруженную  в  сон.
Она вылезла из дилижанса, с трудом разминая затекшие от усталости и  долгого
пребывания в неподвижности ноги. Ей пришлось ждать,  поеживаясь  от  холода,
пока с крыши почтовой кареты снимали довольно внушительный  багаж  семейства
Хау. Послышался шум. Обернувшись, Лили увидела изящную, хотя и нуждающуюся в
мытье черную карету, громыхающую по направлению к ним по булыжной  мостовой.
По всей видимости, это был посланный за ними личный экипаж  лорда  Сэндауна.
Измученная до предела, она влезла в экипаж,  спрашивая  себя,  долго  ли  им
ехать и хватит ли у нее сил продержаться еще хоть милю,  прежде  чем  упасть
замертво.
   Уже очень скоро  карета  въехала  Через  высокие,  увенчанные  сторожевой
башенкой ворота в  лесистый  парк  и  неторопливо  покатила  по  извилистой,
усыпанной гравием аллее. Забыв об усталости. Лили с любопытством смотрела  в
окошко, но, кроме черных силуэтов деревьев, мелькавших за окном,  ничего  не
увидела. Соленый запах моря стал как будто еще сильнее. В какой-то момент ей
показалось, что впереди мелькнул свет, но крутой поворот  дороги  тотчас  же
скрыл его.
   - Спать будешь на чердаке, в кровати Лауди Ростарн,  там  есть  место,  -
прервав молчание, заговорила миссис Хау. - Живо поднимайся наверх и сразу  в
постель, никаких разговоров. Ясно?
   Лили не привыкла выслушивать приказы и потому ответила не  так  проворно,
как требовалось.
   - Да, мэм, - торопливо спохватилась она. Миссис Хау положила свою тяжелую
руку на ручку двери. Через минуту карета остановилась, и она,  не  дожидаясь
чьей-либо помощи, распахнула дверцу, сама опустила подножку и вышла.
   - После вас, - с наглой усмешкой проговорил сын по имени Трэйер.
   Она ступила на землю и остановилась  на  полукруглой,  посыпанной  мелким
гравием  площадке  перед  громадой  трехэтажного,  увенчанного   надстройкой
особняка.  Закрывая  собой  полнеба,  подобно  грозному  орлу,  раскинувшему
крылья,  над  нею  нависали  шестьдесят  футов  <Около   двадцати   метров.>
корнуэльского  гранита.  Даркстоун   <Черный   камень   (англ.).>.   Девушка
прошептала это  название  вслух,  подавленная  его  мрачной  символичностью.
Откуда-то  через  равные  промежутки  времени  доносился  шум  прибоя.  Лили
осмотрелась вокруг. Едва различимые  в  свете  звезд  голые  утесы  тянулись
насколько хватал глаз и,  казалось,  окружали  ее  со  всех  сторон.  "Нервы
разыгрались", - одернула она себя, зябко кутаясь в тонкую  шаль.  И  все  же
обманчивое впечатление не покидало ее.
   Колеблющийся свет факела падал на истертые каменные  ступени,  ведущие  к
массивной дубовой двери, укрепленной стальными поперечными брусьями.  Ручкой
двери служило громадное бронзовое кольцо. Семейство Хау все еще было  занято
своим багажом. Забыв обо всем. Лили направилась к  двери.  Ее  как  магнитом
тянуло к свету, но едва она поставила ногу на нижнюю ступеньку крыльца,  как
сзади раздались торопливые, сердито хрустящие по гравию шаги.
   Миссис Хау схватила ее за локоть и резко повернула лицом к себе.
   - Ах ты, невежа! Наглая тварь! Куда это ты направляешься?
   - Я.., я растерялась, извините. Я не подумала...
   - Растерялась!
   На какой-то страшный миг Лили показалось, что экономка готова ее ударить,
но та, хоть и с великим трудом, сдержала свой праведный гнев  и  указала  на
восточное крыло здания.
   - Вход для слуг вон  там,  за  углом.  Может,  ее  светлость  в  Лайме  и
позволяет служанкам пользоваться парадной дверью, но здесь, в Даркстоуне, мы
ничего подобного не потерпим. Ну ничего, Лили Траблфилд, ты  скоро  поймешь,
где твое место, а не то тебе придется об этом пожалеть.
   - Да, мэм. Прошу прощения, - произнесла Лили покаянным тоном, хотя внутри
у нее все кипело от возмущения.
   Склонив голову, не оглядываясь на Трэйера и кучера, продолжавших возиться
с багажом, она последовала за миссис Хау  по  вымощенной  каменными  плитами
дорожке вокруг дома к заднему двору и ступеням, ведущим в  подвал.  Экономка
открыла дверь и вплыла внутрь, Лили медленно брела за нею. Они  очутились  в
темном коридоре, на противоположном конце  которого  виднелся  слабый  свети
миссис Хау, завидев его, решительно двинулась вперед.  Свет  шел  из  кухни,
громадного и гулкого, пустого в этот  поздний  час  помещения.  Всю  дальнюю
стену целиком занимал необъятный, выложенный кирпичом камин.
   - Доркас!
   Разбуженная  окриком  бледная  худенькая  девочка-подросток   не   старше
двенадцати лет вздрогнула и, едва не свалившись, подскочила на  стуле  возле
камина.
   - Ой, мэм, вы вернулись, я.., я не спала! - боязливо начала оправдываться
она, вскочив со стула.
   - Лампа-то вся выгорела, а ты и не заметила, не так ли? Невежа!  С  одной
свечкой нас встречаешь, а ведь я тебе говорила, в котором часу мы  вернемся!
Пошла вон, я завтра с тобой разберусь!
   - Да, мэм, - в ужасе пролепетала Доркас.
   Маленького  роста,  с  мышиного  цвета  волосами  и  бледным  личиком,  с
лихорадкой на губе, она торопливо  прошмыгнула  мимо  Лили,  бросив  на  нее
мельком любопытный взгляд.
   - Завтра с утра будешь помогать Доркас,  -  изрекла  миссис  Хау,  дернув
плечом в сторону двери, ведущей в темное помещение  судомойни.  -  Вычистишь
каминную решетку и разожжешь огонь  до  прихода  миссис  Белт.  В  пять  она
начинает готовить завтрак. А теперь отправляйся спать. - Она взяла  Лили  за
локоть и вывела ее обратно в темный коридор. - Служебная лестница вон в  том
конце, прямо по коридору. Комната Лауди на  чердаке,  первая  дверь  налево.
Все, ступай.
   Лили уже прошла половину коридора, когда экономка крикнула ей вслед:
   - И чтоб завтра же чепец надела, а не то я обкромсаю твои космы!
   На ощупь продвигаясь в  непроглядной  тьме.  Лили  .:  трудом  проглотила
слезы. "О, черт!" - прошептала она, больно стукнувшись локтем об угол стены,
обшитой дубовой  панелью.  Первую  ступеньку  лестницы  удалось  обнаружить,
только споткнувшись об нее. "Черт!" - повторила Лили, хватаясь за  стену,  и
вдруг замерла: где-то высоко над ее головой раздался странный  звук.  Голос?
Ну да, мужской голос, громкий и сердитый, а затем жуткий грохот.
   Преодолев последнюю ступеньку, она вышла  на  площадку  первого  этажа  и
выглянула из-за угла в просторный вестибюль с высоким  потолком.  В  дальнем
его  конце  находилась  та  самая  дверь,  которой  миссис   Хау   запретила
пользоваться, - большой парадный вход. Еще один коридор разделял холл надвое
на полпути к парадному. Голоса - теперь их было два, один негодовал,  другой
успокаивал - доносились справа. Две огромные  тени  показались  на  стене  и
зашевелились в зыбком свете висящих в нише свечей. Девушка уже  готова  была
отступить назад, на служебную лестницу, по которой  поднялась  сюда,  однако
тут вновь послышался первый голос. Разобрать слова ей не удавалось, но  зато
она ясно различила  в  бессвязных  и  гневных  выкриках  ноту  неподдельного
отчаяния, пронзившую ее насквозь. Не в силах сдвинуться с места,  прижимаясь
спиной к стене. Лили затаила дыхание и стала ждать.
   - О Боже, Кобб, она увезла его! Зачем? Зачем она отняла его у меня?
   Пьяным движением стряхнув с плеча  руку  сопровождавшего  его  мужчины  и
нетвердо  держась  на  ногах,  Дэвон  Дарквелл,   виконт   Сэндаун,   хозяин
Даркстоун-Мэнор, ввалился  в  ярко  освещенный  вестибюль.  Он  остановился,
пошатываясь, под незажженной центральной люстрой  и  сделал  четыре  больших
глотка из хрустального графина с коньяком,  который  сжимал  в  левой  руке.
Французский коньяк, лучший  контрабандный  товар,  ввезенный  в  страну  его
младшим братом, проскользнул в горло подобно теплому шелку, но сегодня и  он
не помогал: виконт пил беспрерывно с самого  полудня,  но  так  и  не  сумел
напиться. Напиться как положено.
   Артур Кобб, его управляющий, протянул здоровую руку (вторая  оканчивалась
культей, скрытой в рукаве куртки) и проворчал:
   - Ну-ну, все в порядке, хватит куролесить. Сейчас я возьму...
   Дэвон отшатнулся и налитыми кровью  глазами  уставился  в  недоумении  на
отделанный черненым серебром охотничий пистолет у себя  в  правой  руке.  Он
даже не помнил, как вынул его из ящика стола, но теперь вид оружия помог ему
восстановить ход утерянной было мысли.
   - Жаль, что она умерла, - прохрипел он. - Если бы она не умерла, я бы сам
ее убил.
   Чернобородый убавляющий нахмурился и вновь потянулся за пистолетом.  Рука
Дэвона  крепче  сжалась  вокруг  серебряной  рукоятки.  Он  стоял,   целиком
погрузившись в хаос царивших в душе горечи и злобы, как вдруг  его  внимание
привлек посторонний звук: чей-то тихий вздох. Он  обернулся,  вглядываясь  в
темноту, и увидел смутно белеющее лицо. Оно удалялось.
   - Стой!
   Бледное пятно замерло на секунду, а затем вновь стало уплывать.
   - Стой, я сказал!
   Неверными шагами Дэвон двинулся вперед. Неужели это женщина?
   - Эй, ты, а ну-ка поди сюда! -  скомандовал  он.  Прошла  минута,  и  вот
неясная  фигура  стала  робко,  как  будто  неохотно  приближаться,  еле-еле
передвигая ноги. Оказалось, что это молодая девушка  с  темными  волосами  и
светлыми глазами. Он никогда ее раньше не видел.
   Девушка остановилась, и Дэвон понял, что больше она не  сдвинется  ни  на
шаг. Он кое-как заткнул пистолет за пояс и сам направился к ней,  по  дороге
сняв со стены свечу в подсвечнике.
   - Ты кто такая? - спросил он, подойдя поближе  и  всматриваясь  в  нее  в
тусклом свете свечи.
   Лили сжала руки, чтобы не вскинуть их кверху, закрываясь, как  щитом,  от
пристального взгляда выросшего перед нею великана. От него  несло  спиртным,
казалось, он  способен  на  все.  Всклокоченные  темно-каштановые  волосы  в
беспорядке падали ему на воротник, домашняя куртка была измята,  а  усеянный
винными пятнами шейный платок съехал на сторону. Лицо его  было  грозным,  в
устремленном на нее взгляде  Лили  прочла  нечто  такое,  что  заставило  ее
испугаться не на шутку.
   - Я - Лили, - ответила она тихо, собрав все свое мужество, и  со  страхом
стала ждать, что будет дальше.
   Не спуская с  нее  глаз,  Дэвон  прищурился.  В  темно-синем  платье  она
казалась особенно высокой и  стройной.  Бледное  нежное  личико.  Губы  тоже
нежные,  мягкие.  Ласковые.  Серо-зеленые  глаза.  В  полутьме  трудно  было
разобрать, какого цвета у нее волосы. Пока он рассматривал  незнакомку,  его
ярость немного утихла под ее спокойным и ясным взглядом.
   - Правда? - переспросил хозяин дома,  сам  удивляясь  тому,  что  к  нему
возвращается что-то, похожее на самообладание. - Ах  да,  я  вижу  сходство.
Лилия. - Ему хотелось коснуться ее, убедиться, что  ее  белая  кожа  так  же
нежна на ощупь, как и на вид, но в одной руке у него был графин, а в  другой
подсвечник. - Что же ты делаешь в моем доме. Лили?
   "Пусть говорит, - подумал он, - пусть скажет все, что угодно". Ему просто
хотелось еще раз услышать ее голос.
   Лили вдруг поняла, что больше не испытывает страха. В  обращенном  к  ней
взгляде мужчины уже не было  гнева,  осталась  только  боль,  в  его  голосе
послышалась  несколько  странная,  неожиданная  при  данных  обстоятельствах
мягкая почтительность.
   - Я - ваша новая служанка, сэр, - тихонько произнесла она.
   И тут же заметила, что его лицо вновь  необъяснимым  образом  изменилось:
теперь оно выражало лишь холодное презрение.
   Виконт Сэндаун сделал шаг назад.
   - Ну да, конечно, - сказал он, скривив губы в злой усмешке.
   Грохнув об пол тяжелым кованым подсвечником,  Дэвон  потянулся  рукой  за
пояс.  Девушка  испуганно  ахнула,  и  ему  это  понравилось.  Кобб   что-то
пробормотал  у  него  за  спиной,  но  проворно  отступил,   когда   виконт,
повернувшись на каблуках,  вскинул  вверх  пистолет,  прищурился  и  спустил
курок.
   Как валун, сорвавшийся с  вершины  утеса,  громадная  хрустальная  люстра
обрушилась прямо на натертый до  блеска  паркетный  пол  и  с  оглушительным
треском разлетелась на куски. Лили ахнула, стараясь увернуться от летящих во
все стороны осколков. Хозяин дома опять обернулся.  Она  увидала  его  лицо,
искаженное какой-то невыразимой мукой,  и  отшатнулась.  Он  сделал  шаг  по
направлению к ней, но в тот же миг долговязый чернобородый человек по  имени
Кобб выхватил у него пистолет.
   Дэвон зарычал, и Кобб приготовился  защищаться,  но  вместо  того,  чтобы
броситься вперед, хозяин вдруг оступился, с глухим стуком ударившись  плечом
о стену и  тихим,  бесстрастным  голосом  испуская  ругательства.  Его  рука
затряслась, когда он поднес графин ко рту. Кобб повернулся к Лили.
   - Ступай наверх, - процедил он сквозь зубы.
   - С какой стати? - Дэвон бросил на нее язвительный  взгляд,  вытирая  рот
рукавом. - Она же чертова служанка, не так ли? Вот пускай и приберется тут.
   Лили никак не могла унять  дрожь.  Она  растерянно  переводила  взгляд  с
одного на другого, не зная, всерьез говорит хозяин или нет.
   - Иди, иди, - настойчиво повторил Кобб. - Где твоя комната?
   - Я.., я должна спать с кем-то по имени Лауди.
   - Вот и ступай себе. И ни слова о том, что  видела,  ни  Лауди,  ни  кому
другому, понятно? Держи язык за зубами.
   - Я никому не скажу, - обещала Лили.
   Она в последний раз оглянулась на  Дэвона  Дарквелла.  Он  осел  на  пол,
бессильно свесив руки между колен и машинально сжимая  горлышко  опустевшего
графина. Его голова откинулась к стене, взгляд был устремлен в пространство,
в глазах ничего больше не  было,  кроме  пустоты.  Лили  подхватила  юбки  и
бросилась прочь.

***

   - Вообще-то меня зовут Лавдэй  <День  любви  (англ.).>.  Лавдэй  Ростарн.
Правда, красиво? Только вот, сколько я себя помню,  все  всегда  звали  меня
просто Лауди, тут уж никуда не денешься. Ты что, в этом и будешь спать?
   Лили оглядела свою поношенную тонкую сорочку.
   - Да, в этом.
   - Ну что ж, говорят, зима уже кончилась, хотя в здешних местах толком  не
знаешь, когда лето наступит А у тебя, как я погляжу, и  одежки-то,  почитай,
нет никакой... И других башмаков тоже нету? Как же так?
   - Я.., ну... У меня все украли на ярмарке. Обобрали до нитки.
   Использовать ирландский акцент в  разговоре  с  Лауди  Ростарн  оказалось
делом почти что невозможным:
   Лили пыталась понять, о чем  Лауди  толкует  ей  на  своем  невообразимом
корнуэльском диалекте. Да, из них выйдет славная парочка!
   - Да ты совсем из сил выбилась, бедняжечка! Задуй-ка свечку да полезай  в
кровать. Миссис  Хау  выдает  всего  по  свечке  в  неделю  на  комнату,  по
воскресеньям, так что нам еще четыре дня сидеть с этим огарком, а тут темно,
как в мешке с дерьмом, когда луны нет. Ты голодная? Эх, было у меня  немного
печенья, да я его съела.
   - Я была голодна, но сейчас мне уже все  равно.  Лили  бросила  последний
взгляд на окрашенные клеевой краской стены и голый дощатый  пол,  на  убогую
разнокалиберную мебель, на тусклое зеркальце и  потрескавшийся,  с  отбитыми
краями таз для умывания. В комнате было холодно, каково же тут должно быть в
феврале? Просыпаться, выбивая дробь зубами, находить  покрытую  коркой  льда
воду в тазу и замерзшее с вечера мокрое  полотенце...  Она  задула  свечу  и
забралась под одеяло в расшатанную железную кровать с  четырьмя  столбиками,
два из которых были спилены, чтобы можно было втиснуть  ее  боком  под  скат
крыши. Вокруг пахло сыростью, плесенью и гнилью.  Матрац  был  комковатый  и
очень тощий. Лауди подтолкнула к ней половину жесткой подушки.
   - Спасибо, - прошептала Лили и задумалась о своей новой товарке.
   Сама она, наверное, не так приветливо встретила бы незваную гостью,  если
бы та вломилась в ее тесную комнатку и еще более тесную  постель  в  третьем
часу утра. Однако Лауди, казалось, искренне  обрадовалась  компании,  и  это
навело Лили на мысль о том, что  жизнь  в  громадном  особняке,  похожем  на
средневековый  замок,  может  показаться  молодой  девушке  очень  одинокой.
Семнадцатилетняя Лауди сообщила, что работает в  Даркстоуне  уже  два  года.
Коротконогая, коренастенькая, с маленькой грудью  и  широкими  бедрами,  она
казалась крепкой,  гораздо  крепче  Лили.  Ее  черные  волосы  были  коротко
острижены и вились веселыми кудряшками  вокруг  живого,  смышленого  личика.
Один из передних зубов был со щербинкой, и всякий раз, когда  она  улыбалась
(а улыбалась она  частенько),  этот  щербатый  зуб  придавал  ей  игривый  и
хитроватый вид. Лили с трудом понимала ее  сильнейший  корнуэльский  акцент,
имевший весьма мало общего даже  с  простонародным  английским.  К  счастью,
Лауди говорила медленно, с обдуманной неторопливостью,  и  это  давало  Лили
время расшифровать только что произнесенную фразу еще до начала следующей.
   - Как тут работается? - прошептала Лили в темноте.
   На самом деле ей хотелось узнать, что представляет собой хозяин  и  часто
ли происходят сцены, подобные той, которую ей только  что  довелось  увидеть
внизу, или же это случайность. Но оказалось, что у Лауди крепкий  сон,  она,
видимо, не слышала ни пист