л ему, что к чему,
он, наверное, до сих пор обвинял бы вас во всех смертных грехах. Боюсь,  что
я  не  смогла  бы  такое  простить  или  предложить  свою  любовь  человеку,
отказавшему мне в доверии. Но я совсем не похожа на вас,  Лили.  Мое  сердце
черствее вашего, я законченная эгоистка.
   И все же, если бы мой муж был сегодня жив... - Она запнулась. -  Впрочем,
это не имеет отношения к делу. Я... Что с вами? Вам нехорошо, дитя мое?
   Лили обеими руками ухватилась за края табурета.
   - Я не вполне  уверена,  что  хорошо  вас  понимаю,  -  проговорила  она,
тщательно подбирая слова. - Что именно доктор сказал Дэвону?
   - Разве вы не знаете?
   Лили покачала головой. Леди Элизабет заколебалась.
   - Я была бы вам очень благодарна, если бы вы мне объяснили, в чем дело.
   - Простите, ради Бога, поверьте, мне казалось, что вы все знаете, иначе я
не стала бы об этом упоминать. Лили терпеливо ждала.
   - Доктор Марш, он лечил Клея... - Элизабет опять запнулась.
   - Да, я его знаю.
   - Это он сказал Дэвону, что  у  Клея  не  были  ни  малейшей  возможности
написать записку. Он просто физически был не в состоянии это  сделать  после
ранения.  Рана  оказалась  такой  тяжелой,  такой..,  как   сказал   доктор,
травмирующей, она нанесла столь серьезный вред его организму... Вы  же  сами
видите - после стольких месяцев он едва начинает  приходить  в  себя.  Стало
быть, записку написал кто-то другой, это  совершенно  ясно.  Кто-то  пытался
навести на вас подозрения.
   Она подошла к Лили и коснулась ее руки.
   - Извините, я вижу, что расстроила вас.
   - Простите, но.., вы не могли бы оставить меня одну? -  шепнула  в  ответ
Лили.
   - Извините, - беспомощно повторила леди Элизабет. - Мне очень жаль.
   Она выждала еще несколько  секунд,  но,  убедившись  наконец,  что  ничем
помочь не может, покинула коттедж, не говоря больше ни слова.

***

   Обеспокоенный взгляд виконтессы был устремлен к  земле.  Столкнувшись  на
середине подъездной аллеи со старшим сыном, она опешила.
   - Матушка?
   - О, Дэв, боюсь, я.., совершила оплошность. Будучи слишком хорошо  знаком
с  иронически-светской  манерой  матери  все  сводить  к   пустякам,   Дэвон
приготовился к неприятностям.
   - Эта девушка. Лили...
   - Вы говорили с ней?
   - Ну да. Мне казалось, что так будет лучше.
   - - И что вы ей сказали?
   - Сказала, что считаю брак между вами нежелательным.
   Он успокоился и даже послал ей снисходительную улыбку, полную терпеливого
сыновнего понимания.
   - А вам не кажется, что это было чуточку самонадеянно  с  вашей  стороны,
матушка? Надеюсь, Лили приняла ваш совет, как и следовало:  вежливо,  но  не
слишком близко к сердцу Леди Элизабет еще больше смутилась.
   - Ты пытаешься мне сказать, что намерен на ней жениться?
   - Если только она согласится, - немедленно отозвался Дэвон.
   Его мать озабоченно прижала  ладонь  ко  лбу.  Она  выглядела  совершенно
растерянной.
   - Я люблю ее, мама, - тихо сказал Дэвон. - И она носит моего ребенка.
   - Маура тоже носила  твоего  ребенка,  -  возразила  леди  Элизабет,  но,
заглянув в лицо сыну, торопливо положила руку ему на рукав. -  Прости,  Дэв,
мне не следовало так говорить. Я ее почти не знаю,  но  уже  вижу,  что  эта
девушка совсем не похожа на Мауру.
   - Верно, между ними нет ничего общего. Но мне понадобилось много времени,
чтобы это понять. Позвольте мне самому выбирать свое  счастье,  -  продолжал
он, смягчившись. - Воображаю, что вы ей наговорили.
   - Нет, я не думаю...
   - Но меня совершенно не волнует мнение окружающих. Лили заменит мне  весь
мир. Все, о чем я мечтаю, это  жить  с  нею  и  с  нашими  детьми  здесь,  в
Даркстоуне, до конца своих дней.
   Улыбка леди Элизабет казалась счастливой и тревожной одновременно.
   - Ну, раз так, я тоже этого хочу. Только боюсь, я сделала глупость. Но  я
же не знала, что она не знает... Видишь ли, у меня просто вырвалось...
   - О чем вы, матушка?
   - Я думала, ей все известно о том, что сказал  тебе  доктор  Марш  насчет
Клея... Что это не Клей написал ту записку с обвинением против  нее,  потому
что его несчастный мозг был слишком сильно поврежден, и он даже шевельнуться
не мог, не говоря уж о такой сложной умственной задаче, как...
   Она не договорила, потрясенная  выражением,  которое  прочитала  на  лице
Дэвона.
   - Я тебя выдала, верно? Ты ей ничего не говорил? Прости, я просто решила,
что ей все известно.
   - Это не важно, - ответил он мрачно, -  по  правде  говоря,  это  даже  к
лучшему. Я рад, что вы ей сказали, рад, что теперь ей все известно. -  Дэвон
обеими руками потер себе лоб. - Но вы поставили  меня  в  чертовски  сложное
положение, матушка.
   - Да, теперь я понимаю. Она.., показалась мне очень расстроенной.
   Это он легко мог себе представить, Поверх плеча матери Дэвон взглянул  на
коттедж Лили. Тонкая струйка  дыма  поднималась  над  соломенной  крышей  из
печной трубы, сложенной из местного камня с известкой.
   - Мне понравилась эта девушка, Дэв. Надеюсь, вы с нею помиритесь. Если бы
не она, еще неизвестно, что стало бы с тобой. Могло быть и хуже.
   - Хуже уже было, - сухо напомнил Дэвон и, торопливо чмокнув мать в  щеку,
направился к домику Лили.
   Когда он постучал, ответа не последовало. Скверный знак. Дэвон начал было
поворачивать ручку двери, чтобы войти без приглашения, но передумал.
   - Лили! - позвал он. - Это Дэвон. Можно мне войти?
   Никакого ответа.
   - Лили!
   Опять  молчание.  Потом  наконец  он  услыхал  ее  голос,  слабый,  почти
жалобный:
   - Это ты, Дэв?
   - Лили, позволь мне войти.
   - Ну что ж, входи, дверь не заперта.
   Расправив плечи, Дэвон открыл дверь. Он ожидал чего угодно, но только  не
того, что увидел: Лили, мирно сидящую у камина и занятую вышиванием детского
одеяльца. У него перехватило дух.
   - Привет, - начал он осторожно.
   - Привет, - она на миг подняла голову и тут же вновь вернулась  к  своему
рукоделью.
   - Сегодня так тепло, а ты сидишь у огня.
   - Меня немного знобит.
   Дэвон вытащил веточку вереска из букета, стоявшего в кувшине на столе,  и
принялся вертеть ее между пальцами, не сводя глаз с Лили.
   - Как ты себя чувствуешь, дорогая? Все в порядке?
   - О, да, со мной все в порядке. Просто немного устала. - Она бросила  ему
мимолетную улыбку. - Дэв?
   - Да?
   Он раздавил между пальцев цветущую веточку и поднес ее к носу.
   - Я хотела спросить, не мог бы ты одолжить мне немного денег?
   Он не ответил, и Лили пояснила:
   - Совсем немного; я тебе все верну, как только получу наследство.
   Дэвон очень осторожно положил изломанный цветок на край стола.
   - Зачем тебе деньги, любовь моя?
   - Мне кое-что нужно. Для себя, для ребенка.., сам понимаешь.
   Видно было, что Лили старается говорить непринужденно, но она  совершенно
не умела притворяться! Дэвону стало даже неловко за нее.
   - Лили, - сказал он тихо, - я только что говорил со своей матерью.
   Ее руки замерли. Прошла целая минута, прежде чем  она  подняла  голову  и
взглянула на него. Ее лицо было застывшей белой маской.
   - Так ты дашь мне денег?
   - Нет.
   Лили поднялась так стремительно, что  ее  стул  с  грохотом  опрокинулся.
Шитье полетело на пол вслед за ним. Ее зубы оскалились, стиснутые  в  кулаки
руки взметнулись кверху.
   - Ублюдок! - закричала она. - Лживый сукин сын!
   Дэвон замер от неожиданности. Никогда раньше ему не  приходилось  слышать
от нее ругань. Наконец, сообразив, что она намеревается  проскользнуть  мимо
него и выбежать в дверь, он выбросил вперед руку, чтобы ее остановить.  Лили
выкрикнула еще одно  ругательство  и  ударила  его,  ударила  по-настоящему,
сцепив руки вместе наподобие палицы Удар пришелся по груди.
   - Ублюдок! - вновь прокричала она (ее запас  ругательств  был  прискорбно
скуден). - Проклятый ублюдок, убирайся прочь!
   - Послушай, я собирался рассказать тебе о Марше...
   - Врешь!
   - Нет, я хотел рассказать, это правда, но время было...
   Она бросилась на него, как разъяренная фурия, и оттолкнула с дороги.
   - Лили!
   Он схватил ее за руку и удержал силой.  Слава  Богу,  ее  проклятого  пса
нигде не было видно, это дало ему время собраться с  мыслями,  пока  она  не
успела вырваться из его рук.
   - Твоя мать даст мне денег!  -  бросила  Лили  ему  в  лицо.  -  Она  уже
пыталась, да я не взяла. А теперь возьму!
   - Никаких денег она тебе не даст, я не позволю! Ее  гнев  разгорелся  еще
жарче, давно копившиеся слезы выплеснулись  наружу  раскаленной  лавой,  она
задыхалась и почти не могла говорить. Первоначальное стремление  убежать  от
него подальше сменилось другим: бороться и стоять на своем.
   - Мне бы следовало догадаться, что ты лжешь! Только на это ты и способен!
Ты просто хотел опять забраться ко мне в постель, вот и все! И солгал, чтобы
соблазнить меня еще раз. А теперь ты хочешь отнять у меня ребенка, но ты его
не получишь.
   - Лили, прошу тебя...
   -  "Никогда  не  перестану  раскаиваться"!  -  передразнила   его   Лили,
скривившись от отвращения. - Подлый ублюдок! "Люби меня, ты нужна  мне"!  Да
ты.
   - Бога ради, - воскликнул Дэвон, - неужели ты  в  этом  сомневаешься?  Ты
действительно мне не веришь? Но все это правда!
   - Ты даже не знаешь, что такое правда! Но я больше не хочу  слушать.  Все
кончено.
   Нечеловеческим усилием Дэвон сдерживал себя.
   - ,Лили, сжалься надо мной. Была записка, ты ее видела. Я думал, что  это
Клей ее написал.
   - Тебе следовало бы знать!
   - Да! Да, я это признаю. Мне следовало знать.
   - Все кончено, Дэвон. Тому, что ты сделал, нет прощения.
   - Но ты меня любишь!
   - Я разлюблю. Уже разлюбила.
   - Выходи за меня замуж. Лили рассмеялась ему в лицо.
   - Никогда.  И,  слава  Богу,  ты  не  можешь  меня  принудить.  Я  ухожу.
Постараюсь как можно  скорее  тебя  забыть.  Я  найду  кого-нибудь  другого,
хорошего человека, который будет любить меня и моего ребенка...
   - Ты хочешь забрать у меня ребенка?
   - Да! Ни минуты не раздумывая. Я ушла бы прямо сейчас, если бы могла.
   В ответ на это Дэвон выругался с такой яростью, что она отшатнулась.
   - Я этого не допущу, - проговорил он сквозь зубы.  -  Я  не  откажусь  от
тебя.
   - Говори что хочешь, это не имеет значения. Я и не жду от тебя помощи. Но
я уйду от тебя, и мой ребенок тебе не достанется, ты его  даже  не  увидишь!
Никогда!
   - Я этого не позволю. Не дам тебе уйти. Это  наш  ребенок.  Лили,  ты  не
можешь отнять его у меня.
   Глаза Лили со злостью сверлили его. Она отрицательно покачала головой.
   - Я оставлю его себе! - не выдержав, взорвался Дэвон. - Я  заберу  его  у
тебя, у меня сил хватит! Что мне за дело до твоих денег? У меня их больше. Я
пэр Англии, член парламента, я окружной судья, черт побери!
   - Вот оно! - вскричала Лили, поймав его наконец  на  слове.  -  Я  так  и
знала! Тебе наплевать на меня, тебе нужен только мой  ребенок  взамен  того,
которого ты потерял! Но я Богом клянусь, Дэв, ты его не получишь!
   Она судорожно рыдала, содрогаясь всем телом и  обхватив  руками  живот  в
отчаянной попытке защитить себя. Разум вернулся к Дэвону, окатив его ледяной
волной.
   - Успокойся, - предупредил он, - ты повредишь себе, если  не  перестанешь
плакать.
   - Тогда оставь меня. Убирайся! Видеть тебя не хочу! Дэвон  понял,  что  с
него довольно. Он чувствовал себя избитым, физически сломленным.
   - Я пришлю Лауди, - пробормотал он, пятясь к двери.
   Едва выйдя из дверей, Дэвон повернулся и бросился бежать.

***

   День выдался пасмурный и ветреный, но теплый. Волны Ла-Манша, приближаясь
к берегу, застывали на мгновение, словно стремясь в последний  раз  глотнуть
воздуха, и разбивались миллионами сверкающих осколков на прибрежной гальке.
   Клей держал  Лили  за  руку,  они  вместе  следили  с  вершины  утеса  за
катящимися внизу валами.
   - Мы с Дэвом часто играли здесь, когда были детьми, - сказал он.
   - Знаю. Он как-то раз приводил меня  сюда.  Про  себя  она  добавила:  "И
поцеловал меня в первый раз. Каким же я тогда была ребенком!"
   - Он назвал это место бухтой Утопленника. Лили заглянула через плечо Клея
вниз, туда,  где  у  подножия  отвесной  стены  вздымался  огромный  камень,
полностью обнаженный отливом. Скала Утопленника.
   - В пещерах под этим утесом мы играли в пиратов. Разница между м-м-мной и
Дэвом в том, что я стал пиратом. Когда вырос.
   - Никогда ты не был пиратом, -  насмешливо  фыркнула  Лили  и  незаметным
жестом прижала руку  к  ноюшей  пояснице,  стараясь  облегчить  боль.  -  Ты
занимался "свободной торговлей", а это более благородное занятие. Может, нам
снова присесть? - предложила она, чувствуя, что боль не унимается.
   Они вернулись к расстеленному одеялу и остаткам своего  пикника.  Лили  с
облегчением опустилась на землю; Габриэль растянулся рядом  с  нею,  положив
тяжелую голову ей на колени, на самый краешек, где еще  осталось  место,  не
занятое ее животом.
   - Нравится мне этот пес. Он в-в-всегда с тобой, правда?
   - Всегда.
   Лили поменяла положение в поисках более удобного  Ноющая  боль  появилась
прошлой ночью и с тех пор не только  не  прошла,  но  даже  усилилась.  Клей
следил за нею: она послала ему вымученную улыбку.
   - Ты злишься на меня, Лили?
   - Нет! С какой стати мне на тебя злиться?
   - Потому что я не даю тебе денег.
   Она пробормотала в ответ что-то невнятное.
   Клей заговорил искренне и серьезно:
   - Мы друзья. Лили, я бы сделал для тебя все, что угодно, клянусь тебе. Но
Дэв мой брат, его я тоже не могу предать. И вообще, чего ты добьешься,  если
сейчас уедешь? Ничего хорошего из этого не выйдет. Только...
   - Да ладно, - перебила его Лили. - Я все понимаю и  не  сержусь,  честное
слово. Я уже жалею, что завела этот разговор. Не стоило обращаться к тебе  с
такой просьбой. Давай забудем об этом, Клей. Считай, что ничего не было.
   - Но что же ты будешь делать? Она взглянула ему прямо в глаза.
   - Ждать.
   Клей в смятении покачал головой.
   - Лили, это безумие. Я даже не думал, что ты можешь быть  такой  упрямой.
Лили невесело рассмеялась.
   - Давай не будем об этом, - ответила она холодно. - Ты просто не  знаешь,
о чем говоришь.
   - В-вообще-то, я з-з-знаю все.
   Боль не отпускала,  опять  ей  пришлось  переменить  положение.  Габриэль
испустил протяжный вздох вечного страдальца и отодвинулся.
   - Вряд ли, - раздраженно проговорила Лили, - но все равно, давай  оставим
этот разговор.
   - Ладно. Прошла минута.
   - Дэв так несчастен.
   Лили сделала движение, чтобы подняться, но Клей  схватил  ее  за  руку  и
удержал.
   - Ладно-ладно, извини! Я больше не буду. Мрачная,  замкнутая,  она  опять
опустилась на одеяло и отвернулась, уставившись  на  волны,  на  эти  серые,
прозрачные, сверкающие, как стекло, без устали катящиеся к берегу волны.
   Но  Клей  все-таки  никак  не  мог  удержаться  от  неприятного  для  нее
разговора. Рот Лили сжался, но на этот раз она не двинулась с  места,  когда
он принялся шептать ей на ухо, словно надеясь, что тихий голос смягчит смысл
его слов:
   - Дэв - благородный и честный человек, Лили. Ты не можешь этого не знать.
Он сделал д-д-дурацкую ошибку, уж-жасную ошибку, и поплатился за это.
   Сколько ему  еще  страдать?  Сколько  ему  мучиться,  чтобы  ты  осталась
довольна?.. О Боже, прости меня, прости!
   Он потянулся, чтобы смахнуть слезу,  упавшую  ей  на  руку,  лежавшую  на
коленях. Лили схватила его руку и крепко сжала.  Ответив  на  пожатие,  Клей
наконец умолк.
   Стало быть, Дэвон мучается.  Это  известие  не  только  не  доставило  ей
удовлетворения, напротив, оно лишь усугубило ее собственные страдания.  Если
то, что испытал Дэвон за последние четыре дня,  хоть  в  отдаленной  степени
напоминало переживаемое ею горе, тогда Клей прав:  его  брату  действительно
пришлось  помучиться.  Охвативший  Лили  гнев,  казавшийся   вначале   таким
праведным  и  чистым,  быстро  покинул  ее,  оставив   за   собой   ощущение
безысходности. Четыре дня она горевала в одиночку, пока страх за ребенка  не
вынудил ее прервать наконец  затворничество  и  перестать  беспрерывно  лить
слезы. Когда Клей появился у ее порога с корзинкой для  пикника,  бледный  и
нетвердо держащийся на ногах, но полный решимости заставить ее выйти, Лили -
к обоюдному удивлению - согласилась.
   В последний раз промокнув глаза платком, она улыбнулась ему сквозь слезы.
   - Поговори со мной, - сказала Лили. - Расскажи мне о себе. Расскажи  все,
что хочешь. Просто говори. Он застенчиво и радостно улыбнулся в ответ.
   -  Ладно.  Что  ж,  посмотрим.  Я  отправил  свои  чертежи  в  Таможенное
управление вчера вечером. По-по-мнишь, я рис-с-совал шлюп?
   Она кивнула.
   - В-вряд ли они скоро ответят. Несколько недель п-придется ждать, а то  и
ме-месяцев.
   - Я уверена, что им понравится.
   - Обязательно по-понравится, - заявил Клей, отбросив ложную скромность. -
Это чер.., чертовски хороший корабль! Уж куда лучше тех ло-лоханок, что  они
до сих пор спускали на воду.
   Он нашел на дне корзины  уцелевшее  крылышко  куропатки  и  принялся  его
грызть.
   - Что же мне еще рассказать? О, я в-в-вспоминаю, Лили. С каждым днем  все
больше. Память возвращается. Лили выпрямилась.
   - Клей, это же замечательно. Что-нибудь насчет того вечера?
   - По кусочкам. Помню, что было ветрено, собиралась гроза...
   - Верно - взволнованно подтвердила Лили. - Что-нибудь еще?
   - Я был в библиотеке, но не помню, что делал. Он нахмурился  и  осторожно
потер лоб - Не волнуйся, ты все вспомнишь.
   - Да.
   Увидев, как растерянность в  прекрасных  голубых  глазах  Клея  сменяется
испугом. Лили коснулась его рукава. Это выражение разрывало ей сердце.
   - Все будет хорошо. Клей. Просто нужно еще немного времени.
   Он кивнул, не глядя на нее.
   - Сама не понимаю, зачем я дала себя уговорить, зачем согласилась пойти с
тобой на пикник! - заметила Лили, чтобы его отвлечь.  -  Это  же  совершенно
неприлично. Женщинам на сносях полагается сидеть взаперти, а не  разгуливать
где ни попадя.
   - Вот поэтому Дэву всегда так нравился Даркстоун. Мне так кажется.  Здесь
нет "общества", и никто не судачит о его делах.
   Лили не ответила.
   - Когда.., м-м-м.., как ты думаешь, уже скоро...
   - Когда мне рожать? Может, даже сегодня.
   Дождавшись испуганного выражения на его лице, она рассмеялась.
   - Я точно не знаю, глупый. Но уже скоро.
   - Наверное, тебе станет легче, когда все кончится.
   - Я испытываю смешанные чувства на  сей  счет.  О  некоторых  ты  мог  бы
догадаться.
   - Я бы тоже боялся,  -  признался  он.  Лили  поняла,  что  Клей  неверно
истолковал ее умолчание. Ее страшили не роды  сами  по  себе.  Страшно  было
подумать, что будет потом, когда ей придется уехать.
   - Мне бы тоже хотелось когда-нибудь обзавестись детьми, - продолжал между
тем Клей.
   - У тебя будут дети. Я в этом не сомневаюсь.
   - Лили... Тебе нравится Алисия? Она удивленно подняла брови.
   - Честно говоря, Клей, я ее совсем не знаю. Мы только раз встретились.
   Он явно ждал чего-то еще.
   - Она мне показалась очень милой и славной девушкой, - добавила Лили.
   - Все верно, она милая и славная. Я знаю ее с детства. Мы вместе выросли,
наши семьи дружны. Если бы ты узнала ее  получше,  я  уверен,  она  бы  тебе
понравилась.
   Увидев, что Лили  смотрит  на  него  как  зачарованная,  Клей  покраснел,
усмехнулся и наконец отвел взгляд.
   - Мне.., м-м-м... -  он  стал  гонять  туда-сюда  рассыпанные  на  одеяле
крошки, - ..понимаешь, она мне очень нравится.
   Лили одобрительно кивнула.
   - Не так, как раньше.., ну..,  не  просто  по-дружески.  Все  изменилось,
когда она приехала сюда, чтобы ухаживать за мной. Не знаю, что бы я без  нее
делал, Лили. Она была так добра ко мне.
   Клей помедлил.
   - По правде говоря, - застенчиво признался он, -  когда  я  поправлюсь..,
ну.., по-настоящему встану на ноги, я хотел бы просить ее стат