и смотрела на него в упор. У нее волосы шевельнулись на голове, прервалось дыхание. Она напряженно ждала, страшась, что не расслышала, неправильно поняла, и молила бога, чтобы он сказал это еще раз. Но в этот самый миг раздался крик Сэма. Найденыш стремительно вскочил на ноги и бросился бежать. Сидни последовала за ним с тяжелым серд'цем: происходящее было ей ненавистно. Сэм размахивал руками в воздухе примерно в пятнадцати футах от причала, крича что было сил:
     - На помощь! На помощь! Я тону! Сидни и Найденыш остановились на краю причала.
     - Я не умею плавать! - воскликнула она. - Я не умею плавать!
     По крайней мере ей не пришлось притворяться расстроенной, она действительно была в отчаянии.
     - Помогите! Спасите меня! - надрывался Сэм.
     Он очень убедительно заглотнул побольше воздуха, потом зажал себе ноздри пальцами и ушел под воду.
     Юноша явно колебался - этого Сидни от него не ожидала. Напуганный, ставший как будто неуклюжим от страха, он лихорадочно оглянулся назад в поисках 0'Фэллона, но сторожа нигде не было видно. Сидни мельком встретилась с ним взглядом, и мучительный испуг в его глазах подсказал ей то единственное, чего она никак не могла предположить. Но не успела она хоть что-нибудь предпринять, как он прыгнул в воду.
     И камнем пошел ко дну.
     - О, мой бог! Сэм, - вне себя от ужаса закричала Сидни, когда ее брат вынырнул, - он не умеет плавать! Он не умеет плавать! Сэм устремился на крик, и ее охватила настоящая паника.
     - Нет! Нет! Не приближайся к нему!
     Найденыш утонет и со страху утопит Сэма вместе с собой. Сидни в панике оглянулась назад.
     - Помогите! - закричала она что было сил.
     Никто не пришел на помощь, никто так и не показался из-за деревьев. Отец, Чарльз, 0'Фэллон, - все они думали, что это часть спектакля! На ней было слишком много одежды, этак она чего доброго потонет, как топор. Разрывая и сдергивая с себя юбку и многочисленные нижние юбки с оборками, сбрасывая туфли, Сидни поняла, что у нее нет времени возиться с пуговицами. Оставшись в английской блузке с длинными рукавами, в шемизетке, корсете из китового уса и батистовых панталонах, она прыгнула в воду.
     Майкл появился на поверхности в десяти футах от нее, выпрыгнув из воды чуть ли не до пояса. Должно быть, он оттолкнулся ногами от дна: тут было неглубоко - всего семь или восемь футов. Сразу было видно, что он наглотался воды: отплевываясь, он с шумом втянул в себя воздух.
     - Держись от него подальше! - переходя на визг, крикнула она Сэму.
     Он приближался, судорожно шлепая по воде руками. ?Он утопит нас?, - подумала Сидни обреченно.
     - Помогите! - попыталась она еще раз призвать на помощь.
     Майкл опять ушел под воду, и Сидни бросилась к нему, стараясь поймать за руку. Поймала. Потащила за собой к пристани, стараясь держать его на расстоянии вытянутой руки и яростно работая ногами. Но она не смогла повернуться, он держал ее слишком крепко.
     - Сэм, вылезай из воды, - приказала она, задыхаясь, - беги за помощью...
     Майкл утянул ее под воду. Слепая паника поглотила ее. Ноги коснулись скользкого илистого дна. На этот раз они с Майклом подпрыгнули вместе и показались из воды одновременно. Свободная рука Сидни ударилась обо что-то прочное - левый борт лодки. Она попыталась зацепиться за что-нибудь, но так ничего и не нащупала: планшир был слишком высоко. Пальцы Майкла сжимали ее словно тисками, едва не ломая кости. Вырваться было невозможно, а его вес неумолимо тянул ее обратно вниз.
     И опять ее ноги уперлись в дно. Сидни согнула колени и оттолкнулась изо всех сил, работая ногами по-лягушачьи, чтобы броски выходили мощнее. Лодка повернулась; ей удалось ухватиться рукой за фалинь, которым судно было пришвартовано к причалу.
     - Я держусь! - закричала Сидни, отчаянно цепляясь за швартов. Майкл двинулся к ней. Она испугалась, что он опять потянет ее на глубину, но в последнюю секунду он сумел отклониться в сторону и сам ухватился за кормовой подзор. Легкая посудина накренилась, пошла юзом и едва не перевернулась, когда он перебросил свое тело через леерное ограждение на юте и повис, изрыгая воду и хватая ртом воздух. Сэм подплыл прямо к лесенке на конце причала и взобрался наверх. Схватив швартов, он подтянул все еще цепляющуюся за него Сидни поближе к пристани. Корма лодки тихонько стукнулась о причал.
     Сверху раздались торопливые шаги. Профессор Винтер и Чарльз остановились на краю пристани.
     - Как ты? - спросили они хором.
     - Я в порядке.
     Чтобы это доказать, Сидни отпустила фалинь и поплыла к лесенке. Ей казалось, что она весит целую тонну; Чарльзу пришлось помочь ей преодолеть две последние перекладины. Сэм опять подтянул швартов, и корма лодки оказалась в нескольких дюймах от лесенки. Отец помог ему удержать лодку в неподвижности.
     - Помощь не нужна? - спросил Чарльз, наклоняясь вниз, к Найденышу. Юноша не обратил на слова никакого внимания. Он демонстративно взобрался на причал сам, повернулся ко всем спиной и отошел от них подальше. Потом остановился, согнулся пополам, опершись руками на колени, и выплюнул новую порцию воды.
     - Мне это в голову не приходило, - задумчиво произнес профессор Винтер, глядя на него. - Не умеет плавать? Гм! Кто бы мог подумать?
     Он почесал голову и заморгал, глядя в свой блокнот. Возмущенная Сидни осторожно подошла к Майклу, не обращая внимания на воду, текущую ручьями с оставшейся на ней одежды. Она робко коснулась мокрой рубашки, прилипшей к его спине.
     - С вами все в порядке? Он повернулся к ней, и Сидни в ужасе отшатнулась, увидев его лицо.
     - О, мой бог! - прошептала она. - Простите, простите меня, мне очень жаль. Это было глупо... Я знала заранее... и все-таки пошла на это. Майкл, подождите...
     Он не желал слушать. Не оглядываясь, он пошел прочь в направлении своего пристанища. После секундного замешательства 0'Фэллон последовал за ним. Чарльз, заботливый, как всегда, набросил свой сюртук ей на плечи.
     - Как ты его назвала? - спросил он с любопытством.
     Они оба провожали взглядом Найденыша, пока он брел по песку и наконец скрылся за деревьями.
     - Майкл, - ответила подавленная и несчастная Сидни. - Это его имя.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     - Вы хотите сказать, что собираетесь продолжать эти эксперименты? - спросила Сидни, изумленно уставившись на отца. - Хотя теперь вам известно, что он умеет говорить? Он знает свое имя! Отец, я сама это слышала!
     Чувствуя себя загнанным в угол, профессор Винтер прибегнул к своей излюбленной тактике: начал выражаться еще более туманно, чем обычно.
     - Ничего подобного я не говорю, - пробормотал он, вобрав голову в плечи, как черепаха, и всеми силами стремясь исчезнуть под столом. - Вообще ничего не говорю. Вообще молчу, - добавил он еле слышно.
     Чарльз повел себя более откровенно.
     - Ты сама не знаешь, что ты слышала, Сидни. Он что-то такое сказал...
     - ?Майкл?. Я слышала, как он сказал ?Майкл?.
     - Ну допустим. Если он это сказал и если его действительно так зовут, что это доказывает? Ровным счетом ничего.
     Заслышав эти слова, ее отец приободрился, подняв голову и кивнул.
     - Это лишь означает, - самоуверенно продолжал Чарльз, - что он вспомнил свое имя. В твоих глазах это выглядит так, будто он, по крайней мере, выпускник Гарвардского университета.
     Ее отец усмехнулся шутке. Ослепленная гневом, Сидни совсем позабыла о сдержанности.
     - Вы же ученые - вам полагается быть объективными. Как вы можете игнорировать то, что происходило прямо у вас на глазах на протяжении нескольких недель? Особенно вы, отец. Ведь вы уже знали, во всяком случае предполагали, в чем дело. Вы писали об этом в своих заметках!
     - Предполагал - возможно, но это было всего лишь...
     - Нет, вы об этом писали, неужели вы не помните? ?Судя по его манере держаться, он мог бы заговорить, если бы захотел?. И вы удивлялись, почему у него с собой постоянно эта книга. Неужели вы не видите, что это значит? Он все понимает!
     - Вздор!
     - Ну пусть не все, - торопливо уступила Сидни. - Но он не ?научная загадка?, свалившаяся вам в руки, он человек! Как вы можете продолжать экспериментировать с ним, словно он лабораторное животное? Чарльз, стоявший позади кресла, в котором сидел ее отец (точь-в-точь как сын на семейной фотографии; не хватало только ладони, опущенной любовным жестом на плечо дорогого папаши), обогнул стол и подошел к ней. После происшествия на озере Сидни успела переодеться, но волосы у нее все еще были мокрые, она продолжала машинально сжимать в руках влажное полотенце.
     -Ты расстроена, - сочувственно заметил Чарльз. - Ты пережила шок. То, что сегодня произошло, - ужасно и ты еще не оправилась от потрясения.
     Ее отец за спиной у Чарльза что-то одобрительно хмыкнул.
     - Никто не причинит ему вреда, Сидни. Ты ведь это понимаешь, не правда ли? Мы действительно ученые, а не какие-нибудь там безумцы или злодеи!
     Сидни улыбнулась и тут же сама возненавидела себя за эту улыбку. Может, у нее и вправду начинается истерика? Рассудительный голос Чарльза, его мягкое прикосновение к ее руке вызывали у нее попеременно то желание истерически рассмеяться, то заорать на него, но в конце концов раздражение, вызванное его снисходительным тоном, вытеснило другие чувства.
     - Не кажется ли вам, что следует по крайней мере пересмотреть полученные данные? Его больше нельзя рассматривать как объект под наименованием Человек с Онтарио, так ведь?
     - Гм... мы не можем быть твердо уверены. Еще рано делать прогнозы.
     Он потянулся за своей трубкой, и Сидни поняла, что проиграла. Ее отец мог запросто потратить добрых пять минут на то, чтобы отыскать кисет, набить трубку табаком, найти спички, раскурить трубку, дать ей погаснуть, вновь раскурить и так до бесконечности. И все только для того, чтобы избежать обсуждения вопроса, который был ему не по душе.
     - Конечно, нам придется многое пересмотреть, - ответил за него Чарльз. - Очень может статься, что он действительно больше не представляет интереса для антропологии в качестве ?научной загадки?, как ты говоришь, то есть в качестве объекта, на примере которого мы могли бы проанализировать проявление признаков цивилизованности в строго изолированной экспериментальной среде. Но его ценность для нас как специалистов по биологической этике отнюдь не исчерпана. Мы по-прежнему можем наблюдать его как.. образчик, вольно выражаясь, ?первозданного человека?, все еще относительно не затронутого развращающим влиянием человеческого общества, - это с одной стороны. Можно взглянуть на него и с другой: как на дикаря, лишенного благ цивилизации. Все зависит от точки зрения наблюдателя.
     - Чарльз, а как насчет его ценности в качестве человека? Как насчет него самого? Он не ?образчик?, Чарльз, он человеческое существо. Он не твоя собственность и не собственность университета. Разве у него нет никаких прав? Может быть, у него где-то есть родители? Почему никто не пытается узнать, откуда он родом? У меня в голове не укладывается, как вы можете продолжать держать его взаперти, или подсматривать за ним через дырочку в стене, или обманывать его при помощи жестоких трюков во имя какого-то... научного эксперимента, который может быть вообще...
     Сидни умолкла, так и не закончив фразы: к подобному стилю разговора она не привыкла. Ее отец пребывал в явном замешательстве.
     - Все это прекрасно, моя дорогая, - проговорил он сквозь облако табачного дыма, - но это не освобождает меня от необходимости представить доклад к концу лета. Слокум его ждет. Он сказал, что я должен вручить доклад лично ему в руки. Не могу же я изменить своему слову!
     - Да, но...
     - Я же не говорю, что все останется как было. Многое изменилось. Надо кое-что изучить, многое обдумать.
     С этими словами он повернулся во вращающемся кресле и принялся увлеченно перебирать книги в стенном шкафу.
     Чарльз положил руку ей на плечо.
     - Сидни, - сказал он кротким голосом, способным одновременно и привлечь ее, и оттолкнуть. - Пойдем прогуляемся. Заодно все и обсудим.
     - Нет, Чарльз, только не сейчас. Он неторопливо кивнул, окинув задумчивым взглядом ее влажные спутанные волосы.
     - Вот как. Ну тогда позже. Ее мысли уже были далеко.
     - Позже, - рассеянно откликнулась Сидни, очень напоминавшая в эту минуту своего отца.
     Она вышла из кабинета, все еще сжимая в руке мокрое полотенце.

***

     Входная дверь в домик для гостей была полуоткрытой. Сидни коротко постучала и распахнула дверь. Застоявшийся запах ударил ей в нос - тошнотворно-сладкий и неприятный. Ей сразу стало ясно, откуда он исходит, когда 0'Фэллон шаркнул по полу стулом, придвинутым к холодному камину, и сделал неверный шаг по направлению к ней. На полу возле стула стояла полупустая бутылка.
     - Вы пьяны! - возмущенно бросила Сидни, продолжая идти вперед.
     - Ничего подобного! Эй, вы куда? Туда нельзя. Эй! Она уже успела отпереть дверь, ведущую во вторую комнату, и открыть ее. 0'Фэллон нагнал ее. От него разило спиртным.
     - Это опасно, мисс. Я не могу вам позволить войти туда одной.
     - Со мной ничего не случится, - отрезала Сидни. - Я собираюсь войти туда одна. А вы, мистер 0'Фэллон, надеюсь, сможете прийти мне на помощь, если я позову.
     Она боком протиснулась внутрь и закрыла дверь у него перед носом.
     В маленькой комнате царил полумрак. Движение у окна на долю секунды вызвало в душе у Сидни безрассудный страх, пока она не убедилась, что смутная фигура, направляющаяся к ней, - это Майкл. На нем были лишь чистые сухие брюки. И больше ничего.
     - Я... э-э-э... я...
     Сидни сглотнула, понимая, что выглядит глупо, и прислонилась спиной к закрытой двери.
     - Я пришла извиниться перед вами.
     Он был прекрасен и в сумраке казался безупречным; если на его теле и были шрамы, при таком скудном освещении она их не замечала.
     - Я пришла сказать вам, что очень сожалею и раскаиваюсь. Мы поступили нехорошо. Мы - Сэм и я - притворились, что не умеем плавать, чтобы...
     Господи, как же это объяснить?
     - Мой отец хотел проверить, попытаетесь ли вы спасти Сэма. Он ведь ученый, как вам хорошо известно. Они вас изучали. Вы жили вне человеческой цивилизации, и они хотят выяснить, что представляют собой люди, как они поступают, пока их не коснулась цив... пока они не живут вместе с другими людьми.
     Выбившись из сил. Сидни прижалась затылком к дверной панели.
     - Вы понимаете, о чем я говорю? - беспомощно спросила она. Молчание.
     - Ну что ж... Как бы то ни было, я хочу попросить у вас прощения за ту роль, которую мне пришлось сыграть в их небольшом эксперименте. Сэм тоже извиняется. По правде говоря, он ужасно переживает за вас.
     У него был выводящий из равновесия пристальный взгляд: он как будто видел то, чего другие люди видеть не могли. Его ноздри слегка раздулись, и Сидни поняла, что он ловит ее запах. Это заставило ее смущенно вспыхнуть. Но в то же время ей показалось, что он больше не выглядит рассерженным или обиженным. Уже кое-что.
     - Ну что ж, - сказала она во второй раз. Ее рука уже лежала на ручке двери, когда приглашение вырвалось изо рта само собой:
     - Не хотите ли пойти со мной на прогулку? Он подошел ближе, прямо вплотную к ней. Сидни оцепенела, ее опять охватил глупый страх. Но она вскоре догадалась, что ему нужно. Его рубашка висела на крючке, прибитом к двери у нее за спиной.

***

     0'Фэллон последовал за ними. Майкл вытеснил его из своего сознания и попытался укоротить шаги, чтобы ступать в ногу с Сидни, но ему было непривычно идти рядом с ней, он все время забывал, что она за ним не поспевает, и обгонял ее. После чего ему приходилось останавливаться и поджидать, чувствуя себя глупым и неуклюжим.
     Они подошли к каким-то большим валунам, торчавшим из песка, и она сказала:
     - Может быть, нам присесть ненадолго? И они сели на камень - рядышком, но не касаясь друг друга. Она говорила о своих братьях, о лете, о путешествии под парусом на их лодке... о спокойных и безопасных вещах. Но, слушая ее голос, он понял, что сама она не спокойна. Потом она перестала говорить, и между ними наступила тишина - тоже не спокойная, а напряженная. Она повернулась к нему всем телом, и они стукнулись коленями. Она протянула руку. В точности, как Сэм в тот первый раз на берегу.
     - Я Сидни Дарроу, - сказала она. - А вы Майкл? Он посмотрел на ее маленькую белую ручку и на ее лицо - такое красивое. Она напряженно улыбалась, но улыбка у нее была добрая, полная тепла. Ее рука утонула в его руке, когда он ее взял. Он взял ее очень осторожно, стараясь не сжимать слишком сильно. Он знал, что она ждет от него слов. Он уже говорил с ней раньше, хотя и сказал всего одно слово. Почему же ему так тяжело сейчас? И все-таки он это сделал. Он сказал:
     - Я Майкл Макнейл.
     Ее глаза наполнились влагой. Она... заплакала. Она отняла у него руку и повернула голову так, чтобы он не видел ее лица.
     - Простите меня, - сказала она со странным смешком, вовсе не похожим на смех. - Я... плачу не от горя. Я просто...
     Она поднесла пальцы к глазам и смахнула слезы.
     - Майкл Макнейл, - повторила она шепотом и опять посмотрела прямо ему в лицо.
     Он видел, что она не грустна, что она... Он не знал, как это назвать. Она сказала:
     - Что с вами случилось, Майкл? Все, что он мог, это беспомощно взглянуть на нее в ответ.
     Сидни поняла, что вопрос слишком сложен, и попыталась придумать что-нибудь попроще.
     - Вы помните, когда вы потерялись?
     Он помнил прошлую зиму, когда голодал и в поисках пищи зашел слишком далеко от дома. Он сбился с пути, и ему пришлось красть еду у людей, чтобы не умереть с голоду.
     Но он был уверен, что она спрашивает не об этом. Она спрашивала о том, что было раньше, в самом начале.
     - Я помню лодку на воде.
     Как много слов! Чтобы скрыть свой страх, он отвернулся и посмотрел на озеро, стараясь медленно дышать через нос.
     - Кораблекрушение? - спросила она. Он кивнул, хотя и не был вполне уверен.
     - Все умерли в воде. Но не я.
     - Вы тогда были ребенком? Маленьким мальчиком?
     - Да. Как Сэм.
     - Сэму семь лет.
     Она опять отвернулась от него, он не мог видеть ее лицо.
     - Мой бог, - сказала она очень тихо. Майкл не мог точно вспомнить, кто такой ?бог?. Она сказала ?мой бог?. Значит, он ее родственник? Но 0'Фэллон говорил ?ей-богу? и ?убей бог?. А профессор сказал ?милостивый бог?. Все так запутано.
     - Как вам удалось выжить? Как вы жили? Вот еще один вопрос, на который он не мог ответить. Он подумал о людях с темной кожей, которые нашли его в первую зиму и дали ему пищу. Но летом старая женщина умерла, а двое мужчин ушли и оставили его. Какое-то время он был один, потом жил с волками, потом белый человек поймал его в капкан, а потом он опять был один. С ним никого не было, кроме старого волка.
     Но он не мог рассказать ей обо всем об этом. Вместо этого он сам задал ей вопрос:
     - Вы... со своим отцом?
     - С моим отцом?
     - Вы вместе? Вы и ваш отец, и мистер Вест. Вы все вместе?
     -О!
     Это означало, что она поняла. Он видел, что она обдумывает ответ.
     - Нет, я не с ними, я сама по себе. Сейчас я с вами.
     - Со мной.
     Он улыбнулся, и это была искренняя человеческая улыбка. Ему хотелось прикоснуться к ней, удержать ее. Но это ему не разрешалось, поэтому он сел, подложив руки под себя.
     Солнце уже опускалось, пряталось за водой.
     - Солнце падает, - сказал он.
     Очень странно было говорить вслух о том, что все равно видишь глазами. Но они - то есть люди - все время это делали: говорили разные вещи, называли словами то, что и так знали.
     - М-м-м... - сказала она. - Какой сегодня прекрасный вечер.
     Ну вот опять! Неужели она могла видеть, о чем он думает?
     - Да, - осторожно повторил Майкл. - Сегодня прекрасный вечер.
     Он и сам не понимал, как может говорить так спокойно, словно с ним ничего нового не случилось, хотя у него в голове все смеш