р лицо руками и заговорил, не отнимая пальцев ото рта.
   - Оливер установил строгий распорядок, и мне это ужасно  понравилось:
ведь до его появления в моей жизни царил хаос. Через месяц я превратился
из маленького чудовища в образцового мальчика. Только бы угодить  своему
наставнику! Я был готов на все, лишь бы вызвать одобрительную улыбку  на
этих тонких бескровных губах.  Для  меня  она  была  подобна  солнцу.  И
разумеется, я стал воображать, что он и есть  мой  настоящий  отец.  Это
было неизбежно.
   - А что потом? - шепотом спросила Кассандра, когда он замолчал.
   - Потом?
   Риордан вновь уставился на потолок.
   - Потом он уехал. Как-то  раз  я  пришел  к  нему  в  комнату,  чтобы
показать сонет, сочиненный мною на греческом. Он упаковывал вещи.
   - Сколько лет тебе было?
   - Четырнадцать. Я спросил: "Вам надо отлучиться?" Он и раньше  иногда
ездил в Лондон. Порой на целую  неделю.  Мне  ужасно  не  нравились  его
отлучки. Я приготовился услышать плохие новости, но его  ответ  оказался
для меня полной неожиданностью. "Нет, Филипп, я уезжаю навсегда.  Завтра
утром". Он еще много чего говорил. Что ему будет меня не хватать, что он
будет мне писать... Но я больше не слушал. Я вышел из комнаты, не говоря
ни слова.
   Кассандра прижалась губами к его плечу и замерла.
   - Всю ночь я прятался в парке, слушая, как слуги  меня  кличут.  Меня
искали с фонарями, но я так и не вышел. Утром к дому подъехала карета, и
Оливер показался на крыльце со своим багажом. Его-то  я  и  поджидал.  Я
бросился на него с палкой. Да, я занес над  головой  огромную  суковатую
палку. Я мог бы его убить, если бы захотел. Вместо этого я вышиб у  него
из  рук  сумки,  а  потом  начал  колотить  по  колесам  кареты.  Лошади
испугались и взбрыкнули. Меня схватили лакеи, кучер, дворецкий, но я так
и не отпустил палку. Они повалили меня на землю, а я плакал,  ругался  и
кричал что было сил. Когда Оливер попытался заговорить, я  стал  кричать
еще громче и не умолкал, пока карета не скрылась из виду.
   Не отрывая лица от его плеча, Кассандра обвила рукой талию  мужа.  От
жгучих слез щипало в горле; ей хотелось плакать  над  судьбой  мальчика,
чей кумир сначала научил его презирать свою семью, а  потом  оставил  на
милость этой самой семьи. Ощутив, как его тело покрывается испариной,  и
услышав учащенное дыхание, она поняла, что он вновь переживает тот день.
   - После этого от него пришло несколько  писем,  -  продолжал  Риордан
после долгого молчания. - Я не ответил ни на одно из них,  и  вскоре  он
перестал писать. Я вернулся к прежнему образу жизни и начал буянить  еще
хлеще в отместку за то, что он меня  бросил.  Мне  хотелось  стереть  из
памяти все, чему  он  меня  учил,  позабыть  об  умеренности,  выдержке,
хороших манерах. Мои пороки стали куда  более  изощренными.  Я  бы  тебе
рассказал, но это слишком тяжкое испытание для женских нервов.
   Она продолжала слушать, игнорируя его циничную ухмылку.
   - После окончания университета и обязательного путешествия по странам
континента я ударился в беспробудное  пьянство  и  распутство,  взяв  за
образец жизнь своего отца и старшего брата. Напропалую  дулся  в  карты,
водил знакомство с самыми безмозглыми  тупицами,  путался  с  женщинами,
которые были не лучше... Ну, словом, ты понимаешь. Я  предупреждал,  это
скверная история.
   - И ты был счастлив, когда жил такой жизнью?
   - Нет, я мучился несказанно. Но я  был  слишком  упрям,  и  не  хотел
менять свой образ жизни. Во-первых, я считал, что  это  мои  корни,  мое
наследие. Чуть ли не судьба. Ведь так  вели  себя  все  мужчины  в  моем
семействе. А во-вторых... Исправиться означало бы уступить Оливеру. А не
мог себе этого позволить. Я все еще был  слишком  зол  на  него.  Годами
носил в себе эту злость, понимая,  впрочем,  что  в  этом  нет  никакого
смысла.
   Риордан умолк. Не зная, что сказать,  чтобы  его  утешить,  Кассандра
легонько провела костяшками пальцев по его груди.
   - А потом ты снова его встретил? -  подсказала  она,  когда  молчание
затянулось. Он кивнул.
   - В пивной, представь себе. Нечего и говорить,  я  был  пьян.  Стояла
зима, на нем был плащ с капюшоном. В точности  так  я  представлял  себе
святого Петра или еще кого-то из этих суровых и неумолимых апостолов. Он
сделал мне выговор, и при этом в глазах у него появилось такое скорбное,
глубоко разочарованное выражение, словно  я  все  еще  был  десятилетним
ребенком, огорчившим своего учителя.
   Он судорожно сглотнул, вспоминая.
   - Я страшно злился, Касс, и в то же время... я так сильно любил его.
   - Что же ты сделал?
   - Я послал его... - Риордан сухо рассмеялся. - Я предложил ему уйти и
оставить меня в покое.
   - Но он не ушел.
   - Нет.
   - Что случилось?
   - Я и сам не знаю.
   - Я хотела сказать, что произошло после...
   - Да-да, понимаю. Но именно это как раз и не ясно. В тот вечер я стал
пить даже больше, чем обычно, просто чтобы  насолить  ему.  Опомнился  я
лишь на следующее утро в его квартире в  Линкольнз-инн.  Я  был  весь  в
крови. Но сам я не был ранен. Кровь была не моя.
   Кассандра села, прижимая к груди подушку.
   - О Господи, Филипп!
   Продолжая смотреть прямо перед  собой,  Риордан  заговорил  медленно,
тщательно подбирая слова. Ему было крайне важно, чтобы  она  все  поняла
правильно.
   - Я пытался убить человека, разбив об него бутылку. Оливер  остановил
меня. Его я тоже поранил. Он заплатил семье пострадавшего, чтобы они  не
поднимали шума. Тот человек не умер, но еле выкарабкался. Дело  осталась
без последствий.
   - О, нет, я этому не верю!
   Кассандра склонилась над ним и заставила посмотреть на себя.
   - Как бы ты ни был пьян, ты не мог этого сделать. Ты на такое  просто
не способен.
   - Я это сделал. Вне всякого сомнения.
   - Ты этого не делал.
   Нетерпеливо отмахнувшись от нее, Риордан сел и перебросил ноги  через
край кровати. Кассандра встала на колени в постели и  села,  откинувшись
на пятки. По-прежнему прижимая к груди подушку, она  уставилась  на  его
неподвижную спину.
   - Ты хотела знать, что заставило меня бросить  пить.  Я  сказал  тебе
правду. Все так и было, нравится тебе это или нет. Можешь мне поверить.
   Она упрямо покачала головой. Ей было все равно,  рассердится  он  или
нет.
   - Я никогда, ни за что не поверю, будто ты пытался кого-то  убить.  Я
видела тебя и трезвым, и  пьяным,  и  я  точно  знаю:  ты  на  такое  не
способен.
   Риордан оглянулся на нее.
   - Спасибо тебе за веру, Касс, хотя она  слепа.  Ты  даже  представить
себе не можешь, как много она для меня значит.
   - Это не вера, а обыкновенный здравый смысл.
   Кассандра на коленях подползла к нему и обняла за плечи,  не  обращая
внимания на досадливый вздох. Пусть себе верит во что хочет,  но  и  она
имеет такое право.
   - Значит, ты изменил свой образ жизни из благодарности Оливеру за то,
что он спас тебя от неприятностей, так?
   На этот раз  он  расслышал  в  ее  голосе  нотку  недоверия,  которая
неприятно удивила его и заставила поморщиться.
   - Что-то в этом роде. Только мне было уже не четырнадцать  лет,  и  я
больше не ждал от него чудес. Мне хватило ума понять, что  встреча  наша
не  была  случайной,  после  того,  как  друзья  отца   предложили   мне
баллотироваться в парламент.
   - Ты хочешь сказать, что он с самого начала... завербовал тебя? Чтобы
ты работал на него, добывал нужные ему сведения?
   - Можно и так сказать. У меня уже было готовое прикрытие -  репутация
пьяницы и распутника. Замысел состоял в том, чтобы  завязать  знакомства
среди  радикалов  вроде  Уэйда.  Я  должен  был  изображать   беспутного
роялиста,  распространять  ложные  слухи  и  в  то  же  время  стараться
разузнать как можно  больше  о  "Революционном  братстве"  или  "Друзьях
народа". Это сработало, но только отчасти. Нам  нужен  был  кто-то,  кто
смог бы подобраться ближе.
   - Я?
   - Ты.
   Он взял ее за руку.
   - Я знаю, Касс, тебе не нравится Оливер, и, по совести, не могу  тебя
в этом винить, но... я хотел бы, чтобы ты увидела его моими глазами. Это
может  показаться  невероятным,  но  по  прошествии  стольких   лет   он
по-прежнему видит во мне живую душу,  которую  надо  сберечь,  и  хочет,
чтобы я совершил в этой жизни нечто достойное.
   - Мне это вовсе не кажется невероятным. Риордан ее почти не слушал.
   - Никто не  знает  меня  лучше,  чем  он.  И,  несмотря  на  все  его
недостатки, он все-таки худо-бедно заменил мне  отца.  Никакого  другого
отца у меня никогда не было и не будет.
   - Ив чем же  состоят  его  недостатки?  -  не  удержавшись,  спросила
Кассандра.
   - Однобокость. Преданность короне, граничащая с фанатизмом.
   "Холодность,  бесчувственность,  нетерпимость",  -  перечислила   она
мысленно, но вслух сказала:
   - Ты все еще любишь его, правда?
   - Да. Для меня он -  что-то  вроде  якоря.  Он  придает  смысл  моему
существованию.
   В комнате было тепло, но Кассандре вдруг стало зябко  и  неуютно.  Ей
больше не хотелось  говорить  о  Куинне.  Откинувшись  на  постели,  она
натянула на себя простыню до самого подбородка.
   - Солнце уже почти взошло. Иди ко мне.
   Он лег рядом  и  обнял  ее.  Она  крепче  прижалась  к  нему,  и  они
обменялись неторопливым поцелуем на сон грядущий.
   - Жаль, что мы не знали друг друга, когда были детьми,  -  прошептала
Кассандра.
   - А мне не жаль. Я мог бы тебя обидеть, не дай Бог.
   Она зевнула.
   - Нет, ты бы не стал меня обижать. Мы бы стали лучшими друзьями и все
делали вместе. Ты бы меня защищал, а я могла бы тебя утешить. И тогда ни
один из нас не страдал бы от одиночества.
   В эту минуту Риордан чуть было  не  признался:  "Я  так  люблю  тебя,
Касс". Он закрыл глаза, прислушиваясь  к  ее  тихому  дыханию.  Оба  они
заснули с мыслью о  том,  что  сделает  Куинн,  когда  узнает,  что  они
поженились.

***

   В "Розе с шипами" Кассандра и  Риордан  прожили  три  дня,  прекрасно
понимая, какими шуточками будут награждать их друзья, когда узнают,  что
за все это время они почти не покидали спальни. Но им все было  нипочем.
Им Вовсе не хотелось осматривать живописные окрестности. Лучше всего  им
было в постели, хотя отнюдь не только  плотская  страсть  держала  их  в
счастливом уединении. Не признаваясь в этом друг  другу,  оба  понимали,
что пользуются краткими часами, украденными у суровой  действительности,
и хотели насладиться своим ворованным счастьем, ни на что не отвлекаясь.
Оба сознавали, что очень скоро  придется  расплачиваться  за  воровство.
Поэтому  Адрианов  вал    и  живописный  залив
Солуэй-Ферт так и остались неосмотренными, однако три дня промелькнули в
один миг и утекли, как вода сквозь пальцы.
   Для Кассандры они стали счастливейшими в ее жизни. Никогда прежде она
не была окружена такой заботой и вниманием. Риордан обращался с ней  как
с бесценным сокровищем. Она еще не чувствовала себя  любимой  (пока  еще
нет), но понимала, что время для этого еще не пришло. Только одна  тучка
омрачила ее счастье. В последний вечер Риордан написал письмо Клодии.
   - Ты пишешь Куинну? - спросила она, встретив восход луны над прудом и
вернувшись в дом.
   - Нет.
   Она положила на стол рядом с ним свежесорванную розу.
   - Родителям?
   Он покачал головой.
   Кассандра перестала задавать вопросы, запоздало сообразив, что это не
ее дело. Она вновь вернулась к дверям  и  остановилась.  Риордан  поднял
голову.
   - Помнишь женщину, которую мы встретили в опере?
   Она едва не рассмеялась вслух, хотя ей было совсем не смешно.  Помнит
ли она? Еще бы!
   - Ты имеешь в виду леди Клодию?
   Риордан кивнул.
   - Моя женитьба станет для нее неожиданностью, - осторожно пояснил он.
- Я чувствую себя обязанным объясниться с ней.
   Только с третьей попытки ей удалось выговорить:
   - Ты влюблен в нее?
   Оттолкнув свой стул, Риордан подошел к ней.
   - Раньше я так думал, - сказал он ласково.
   - Вы были помолвлены?
   - Нет, но мы были связаны...
   - Негласной договоренностью?
   - Пониманием.
   - Ясно.
   Горе захлестнуло Кассандру, но, когда Риордан ее обнял,  она  приняла
мужественное  решение  не  думать   о   последствиях,   не   предаваться
сожалениям, не пытаться предугадать, что было  бы,  если  бы...  Он  был
рядом, здесь  и  сейчас,  его  сильные  руки  обнимали  ее  с  подлинной
страстью; она не станет умолять его о том" чего он дать не  может.  Надо
довольствоваться тем, что есть. На первое время.
   Позже,  когда  Риордан  вышел  подышать  свежим  воздухом,  Кассандра
увидела его  неоконченное  письмо,  проходя  мимо  стола.  Она  застылая
нерешительности: с такого расстояния письмо невозможно было прочесть, но
оно приковывало ее взгляд.
   Подойдя на шар ближе к столу, она с облегчением перевела дух.  Письмо
было адресовано не Клодии, а Уолли. Кассандра с  улыбкой  пробежала  его
глазами.

   "Пока меня  еще  не  затянула  житейская  круговерть  во  всех  своих
многообразных обличьях, - писал он, - хочу улучить  минутку,  чтобы  еще
раз поблагодарить тебя за оказанную услугу. Я век буду тебе  признателен
за сообразительность и расторопность, проявленные в ту минуту, когда сам
я был просто не в состоянии провернуть этот трюк без посторонней полюсы.
Если бы не ты, кто знает..."

   На этом  письмо  обрывалось.  Кассандра  попыталась  прогнать  легкую
досаду, вызванную тем, что он назвал их свадьбу "трюком". Люди, читающие
чужие письма, узнают именно то, чего заслуживают, напомнила она  себе  и
вышла на крыльцо, чтобы присоединиться к мужу.
   Время отъезда подошло слишком скоро. Риордан нанял еще  одну  быструю
почтовую карету, но вместо того,  чтобы  лететь  во  весь  опор  круглые
сутки, они  несколько  раз  останавливались  переночевать  на  постоялых
дворах вдоль дороги, стараясь растянуть путешествие как можно дольше. По
мере приближения к Лондону они все реже смеялись и разговаривали, но  их
объятия становились все теснее. Проезжая по Уорикширу, крепко  обнявшись
и глядя в окно на зеленые и желтые поля, они задумались  о  том,  что  с
ними произошло.
   Все грозные последствия, которых Риордан так опасался,  связавшись  с
Касс, теперь казались ему сущей чепухой. Он понятия не имел,  что  будет
дальше, но ни о  чем  не  жалел.  Любая  попытка  задуматься  о  будущем
приводила лишь к тому, что он мысленным взором видел Касс в своем доме -
как она сидит с ним за одним столом, или разливает чай в  гостиной,  или
протягивает руки к огню камина в библиотеке.
   Как это будет чудесно - видеть ее одежду, разбросанную повсюду в  его
спальне, ее шпильки на комоде.  Он  войдет  и  застанет  ее  полуодетой,
закалывающей или расчесывающей волосы перед зеркалом. Он знал,  что  она
любит напевать про себя, и уже предвкушал, как  будет  прислушиваться  к
этому негромкому, рассеянному мурлыканью, пока она ходит  из  комнаты  в
комнату, занимаясь домашними делами.
   Он еще крепче прижал ее к себе, и она вздохнула.
   - Когда мы будем в Лондоне? - спросила Кассандра, хотя  и  так  знала
ответ.
   - Завтра.
   - Так скоро...
   - Меня не было в городе целых десять дней. Оливер...  Нет,  не  будем
говорить об Оливере.
   - Не будем.
   Он запрокинул ей голову.
   - А знаешь, Касс, мне всегда хотелось предаваться  с  тобой  любви  в
карете, с того самого вечера, как мы познакомились. Помнишь? Ты  убежала
из клуба, и Оливер тебя нашел.
   - А ты был невыносим. Грозил пристрелить бедного Фредди!
   Риордан ухмыльнулся.
   - Да, но ты меня ударила!
   - Ты получил по заслугам.
   Он принялся медленно, вкрадчиво поглаживать ее грудь.
   - Но тебе же понравилось то, что мы делали в саду, не правда ли?
   Кассандра лишь улыбнулась в  ответ.  Риордан  начал  расстегивать  ее
платье, возблагодарив Бога за то, что застежки находятся спереди.
   - Я так безумно хотел тебя, Касс. Я хотел взять  тебя  прямо  там,  в
саду.
   - Ты думал, я из тех женщин, которые позволяют это?
   - Но ведь ты бы позволила, верно?
   Ее голова откинулась на спинку сиденья.
   - Я думала, что ты - Колин. Только поэтому.
   - Врунья.
   Действуя уверенно и умело, Риордан уже забрался под шелк сорочки.
   - Ведь ты только ради этого на мне женился? - Она с трудом попыталась
выжать из себя подобие негодования.
   - Ну, скажем, отчасти из-за этого тоже. А что в том плохого?
   Риордан склонился над ней и поцеловал нежный розовый сосок. Кассандра
больше не могла ни о чем думать. Ее глаза закрылись.
   - Отчасти? Интересно, в чем состояли остальные части,  повлиявшие  на
твое решение? - Он переместился ко второй груди.
   - Ну вот, к примеру, эта часть тоже сыграла  свою  роль.  И  вот  эта
часть...
   Кассандра высвободилась и попыталась расправить задранную юбку.
   - Прекрати, Филипп, мы же не можем прямо здесь...
   - А почему бы и нет?
   Он целовал ее до тех пор, пока  она  не  прижалась  к  нему  с  тихим
стоном.
   - Возле Стратфдрда  есть  пещера,  -  стал  нашептывать  Риордан,  не
отрываясь от ее губ. - Один старичок  проводит  по  ней  всех  желающих.
Давай поедем туда, отошлем старичка и предадимся любви в  пещере.  Стоя,
прямо в одежде. Поехали, Касс. Скажи "да".
   Она сказала "да", но он принял это за разрешение  закончить  то,  что
начал в карете, и она не стала выводить его из заблуждения. Дело  заняло
куда больше времени, чем можно было предположить. Когда они в  следующий
раз выглянули из окна кареты, Стратфорд остался далеко позади.

11.

   Когда до Лондона  оставался  всего  час  езды,  Риордан  и  Кассандра
сделали привал. Постоялый двор в Уотфорде оказался шумным и грязным,  но
им было все равно, они смирились  бы  с  любыми  неудобствами,  лишь  бы
продлить идиллию и оградить себя от вторжения  грубой  действительности.
Однако наступило утро, и им ничего другого не осталось, как  отправиться
домой.
   На рассвете прошел дождь, но к тому времени, когда карета подкатила к
дому Риордана на Портмен-сквер, сквозь свинцовые облака пробилось солнце
и лужи начали подсыхать. Они решили, что это добрая примета.
   Уокер смущенно и радостно приветствовал их в холле. Он  поздравил  их
прежде, чем они успели сообщить ему великую новость.
   - Откуда вы узнали, Джон? - спросил Риордан, улыбаясь и  пожимая  ему
руку.
   - Полагаю, весь город уже наслышан об этом, сэр.  Вот  уже  несколько
дней люди приходят и оставляют карточки. Вот, взгляните.
   И он указал на серебряный поднос с визитными карточками на столике  у
двери.
   - Уолли? - предположила Кассандра.
   - А кто же еще? Нам следовало догадаться.
   - Лорд Каслтон заходил дважды. Леди  Диана  Сперри  по  крайней  мере
трижды...
   Уокер смутился и уставился в пол. Кассандра задумчиво подняла  бровь,
повернувшись к Риордану, а он подмигнул и усмехнулся ей в ответ.
   - Кто еще? - беззаботно спросил он.
   - Мистер и миссис Уайли, мистер Эллиот, мисс... гм...  Чамберс.  Была
записка от вашего брата, я положил ее на стол в вашем кабинете вместе  с
остальной почтой. Кроме того,  несколько  раз  за  эту  неделю  заходили
господа, работающие над проектом билля об уголовной реформе.  По  правде
говоря, они собирались зайти еще  раз  сегодня  после  обеда  в  надежде
застать вас дома. Я не знал, что им сказать, поэтому...
   - Все верно, Джон. Полагаю, мне придется их принять, в конце  концов,
я же готовлю этот чертов билль! Что-нибудь еще?
   - Мистер Куинн заходил каждый день и справлялся о вас...
   Риордан сохранил на лице невозмутимость.
   - Вот как?
   - Он говорит, что непременно должен с вами встретиться.
   - О, да, в этом сомневаться не приходится.
   - Мне тоже надо обсудить с вами кое-какие дела. Когда у вас  найдется
время,  разумеется,  но  есть  вещи,  действительно   требующие   вашего
внимания.
   - Да-да, конечно, но сначала я  хочу  проводить  Касс  наверх.  Идем,
любовь моя, ты же еще не видела нашу спальню. Я спущусь через  несколько
минут, Джон.
   Кассандра и Уокер дружно