у.
   Лили пошла на это безо  всякого  страха,  будучи  уверенной,  что  виконт
Сэндаун не унизится до того, чтобы лично отправиться за нею в  ее  крошечную
каморку на чердаке или искать ее где-нибудь в  кухне,  в  прачечной  или  на
черной лестнице. Ее предположение оказалось  верным:  он  не  пришел.  Но  к
облегчению примешивалось дурное  предчувствие:  кто  пренебрегает  желаниями
хозяина - рискует головой, а в душе Лили давно уже поселился глубокий  страх
перед Дэвоном Дарквеллом.
   Впрочем, кое-что еще  страшило  ее  даже  больше,  чем  гнев  Дэвона:  ее
собственное безволие, когда она была с ним. Во время последней встречи  Лили
осознала, что он намного сильнее ее, а его  страсть  к  ней  превосходит  ее
способность ему сопротивляться. Тысячу раз  перебирая  в  уме  события  того
незабываемого полдня, она все никак  не  могла  поверить,  что  готова  была
отдаться - прямо на берегу, средь бела дня! - человеку, который ни  капельки
ее не любит.  Это  казалось  невозможным,  невероятным!  Она  же  порядочная
женщина! По крайней мере ей хотелось в это верить. Но, с другой стороны,  ее
порядочность еще ни разу  не  подвергалась  испытанию.  Дэвон  Дарквелл  был
единственным человеком, когда-либо прикоснувшимся к ней (робкие  приставания
сына хозяина пансиона в Портсмуте, где она жила  с  отцом  два  года  назад,
можно было не считать). И все же в глубине  души  Лили  знала,  что  она  не
распутница. Она честная, порядочная девушка, воспитанная в строгих правилах,
а Дэвон - единственный человек на свете, способный заставить ее  позабыть  о
моральных устоях. Стоило ему только улыбнуться, прошептать  опьяняюще-нежные
слова ей на ухо, прикоснуться к ней, как она теряла голову.
   Надо держаться от него подальше. Если она  хочет  спастись,  придется  не
попадаться ему на глаза. Ждать осталось недолго, лишь до тех пор,  пока  она
не накопит хоть немного денег  и  не  придумает,  куда  бы  ей  отправиться.
Впрочем, не важно куда, лишь бы подальше отсюда. Уже через  две  недели  она
расплатится с долгами и начнет копить свое скудное жалованье. А  спустя  еще
какое-то время сможет уехать.
   Лили спохватилась, что прошла мимо домика мистера Кобба, только когда  он
остался в сорока шагах у нее за спиной. Она устало повернула  и  направилась
обратно по вымощенной камнем дорожке к  небольшой  сторожке  под  соломенной
крышей, стоявшей чуть в стороне от подъездной аллеи. Хотя в руках у нее была
тяжелая корзина с бельем, девушка сумела  открыть  и  распахнуть  дверь.  Ее
встретил странный запах, кисловатый  и  сладкий  одновременно.  Было  в  нем
что-то на удивление знакомое. Хозяин коттеджа, похоже, отсутствовал,  ставни
были закрыты наглухо. Внутри царил полумрак, и Лили никого не  увидела.  Она
подошла к столу и опустила на него корзину. Запах усилился. Подойдя к  окну,
она отдернула задвижку и распахнула ставни.
   - Не трожь!
   Девушка подскочила и чуть не вскрикнула  от  неожиданности.  Повернувшись
кругом, она увидела мужчину на полу у задней стены возле  потухшего  камина.
Он сидел,  подтянув  колени  к  животу  и  откинувшись  спиной  на  холодную
кирпичную стенку. Через  несколько  секунд,  освоившись  в  полумраке.  Лили
узнала управляющего.
   - Мистер Кобб, как вы меня напугали! Я думала, вас нет дома...  Я  пришла
прибрать у вас тут.
   В конце концов Лили замолчала и уставилась на него в растерянности.  Кобб
так и не двинулся с места. Он по-прежнему сидел  на  полу,  обхватив  руками
колени. Густые черные волосы и борода растрепались, трудно было сказать, что
написано у него на лице. Девушка подошла поближе.
   - Вы больны? Вам нужна помощь? В полумраке ей показалось, что его  черные
глаза сверкнули злобой.
   - Это тебе нужна помощь, -  проговорил  он  хриплым,  гортанным  шепотом,
совсем непохожим на его обычный голос.
   Она подавила испуганный возглас, когда он внезапно разогнулся и встал  на
ноги.
   - Это вам следовало  бы  остерегаться,  мисс.  Дарквеллы  -  неподходящая
компания для молоденьких девушек. Запомни: Дарквеллам доверять нельзя.
   Он вдруг качнулся в ее сторону, и она опять едва не  закричала,  но  Кобб
остановился посреди комнаты, нетвердо держась  на  ногах.  Наконец  до  Лили
дошло, что он пьян. За все время, проведенное в Даркстоуне, ей  ни  разу  не
приходилось заставать  мистера  Кобба  в  таком  виде:  он  всегда  держался
замкнуто, но солидно  и  достойно,  как  подобало  настоящему  управляющему.
Теперь она поняла, почему кисловато-сладкий  запах  показался  ей  знакомым:
точно так же пахло в комнате ее отца на  следующее  утро  после  его  редких
загулов.
   Лили протянула руку.
   - - Позвольте мне вам помочь.
   В черной бороде сверкнули белые зубы.
   - Помочь мне хочешь? Хочешь взять меня за руку?
   Выставив вперед левую руку, ту, что оканчивалась  уродливой  культей,  он
оскалился и со зловещим смешком заковылял к ней.
   Лили побледнела от страха. Не сводя глаз с его лица,  она  тем  не  менее
хорошо различала покрытую шрамами красную культю,  торчащую  из  рукава.  Он
подошел совсем близко, и теперь она могла ясно прочесть вызов в его  злобном
взгляде. Преодолевая отвращение,  девушка  не  отступила  ни  на  шаг  и  не
опустила протянутой руки.
   Когда культя оказалась всего в нескольких дюймах от Лили, он отдернул  ее
и засунул в карман куртки. Черные брови в ярости сошлись на переносье.
   - Убирайся вон! Вон отсюда!
   Лили повернулась и бросилась бежать. Кобб последовал за нею  к  двери  и,
выглянув наружу, крикнул вслед:
   - Беги отсюда прочь, не то пожалеешь! Беги подальше  отсюда!  Куда  глаза
глядят!
   Он продолжал кричать, пока Лили не оказалась так далеко, что  больше  уже
не слышала. Летя вперед по тропинке и  задыхаясь,  она  вообразила,  как  он
стоит на пороге и все кричит, кричит, хотя никто его больше не слышит, кроме
грачей да галок.

***

   В тот же вечер, когда другие слуги давно уже прочли молитву и ушли спать.
Лили пришлось задержаться в кухне и, встав на стул, щеткой из свиной  щетины
соскребать копоть с кирпичей каминной трубы. Таково было  наказание  за  то,
что утром она использовала песок  вместо  истолченных  в  порошок  устричных
раковин для чистки оловянной утвари. Миссис Хау заявила, что она  поцарапала
посуду, хотя, на взгляд Лили, песок не причинил ей никакого вреда.  Впрочем,
ничего нового во всем этом не было. Девушка уже успела  привыкнуть  к  тому,
что ей достается самая тяжелая и грязная работа, равно как и к тому, что  "в
награду" на нее обрушиваются лишь бесконечные выговоры и наказания, и все по
одной-единствснной причине: экономка ее ненавидит.
   - Эй ты, а ну-ка слезай оттуда.
   Лили замешкалась  и  едва  не  уронила  щетку.  Просто  удивительно,  как
бесшумно умеет подкрадываться миссис  Хау,  несмотря  на  свою  массивность!
Девушка слезла со стула и повернулась к ней лицом, спрашивая про  себя,  что
еще могло случиться.
   Экономка что-то держала в руке.
   - Погляди, что я нашла.
   Лили следовало бы немедленно насторожиться, едва заслышав  этот  довольно
мурлыкающий голос. Она робко сделала несколько шагов вперед, пытаясь понять,
в чем дело. Когда девушка подошла поближе, миссис Хау разжала свой по-мужски
мощный кулак.
   На ладони у нее заблестела  кучка  серебряных  монет.  Лили  ответила  ей
недоумевающим взглядом.
   - Что это?
   В ответ миссис Хау разразилась коротким презрительным смешком.
   - Значит, ты намерена отпираться.
   - Отпираться? Вы о чем?
   Миссис Хау высыпала монеты к себе в карман и сложила руки на мощной,  как
утес, груди.
   - Я отлучилась из комнаты всего на пять минут. Бегаешь ты быстро, этого у
тебя не отнять.
   - О чем вы говорите?
   - Только не надо было прятать их в свой ящик. Первым  делом  я  заглянула
именно туда.
   Лили ахнула, когда до нее наконец дошло.
   - Вы думаете, я украла ваши деньги!
   - Деньги на хозяйство. А теперь идем со мной.
   - Я этого не делала, клянусь! Я не.., вы не могли найти их в моем  ящике.
-  Она  торопливо  отпрянула,  когда  миссис  Хау  сделала  шаг  вперед.   -
Послушайте, я этого не.., нет! - Рука, вцепившаяся ей  в  плечо,  напоминала
стальные тиски. - Отпустите меня!
   Экономка рывком потянула ее за собой, и Лили  подавила  крик  боли.  Увы,
куда горше и унизительнее было сознавать, что ее волокут, как  воровку,  вон
из кухни,  вдоль  по  коридору  и  вверх  по  лестнице  на  первый  этаж.  С
нарастающим ужасом и удушливым ощущением стыда она осознала, что миссис  Хау
ведет ее к Дэвону. Но когда они подошли  к  дверям  библиотеки,  где  хозяин
обычно укрывался после ужина перед тем, как отправиться спать, Лили увидела,
что в комнате темно и пусто. Она попыталась  высвободиться,  но  миссис  Хау
держала ее железной хваткой. Казалось, экономка  обдумывает  свой  следующий
шаг. Через несколько секунд она вновь потащила Лили по коридору, то  волоча,
то подталкивая ее перед собой.
   У подножия  высокой  лестницы  орехового  дерева  Лили  вновь  попыталась
взбунтоваться.
   - Не брала я ваших проклятых денег... - проговорила она сквозь  стиснутые
зубы, и тут экономка наотмашь ударила ее по лицу.
   - Мерзкая девчонка! Лживая грязная потаскуха!
   Она схватила девушку за плечи и принялась трясти.  Лили  показалось,  что
голова у нее вот-вот оторвется. Потом миссис Хау вновь подхватила ее за руку
и потащила вверх по лестнице.
   Дверь в спальню Дэвона была открыта. Это сон, подумала Лили.  Это  дурной
сон. Вытирая слезы бессильной ярости и унижения, она все  же  заметила,  как
разительно изменилось поведение миссис Хау. За то время,  что  понадобилось,
чтобы  вежливо  постучать  о  косяк,  ее  пышущее  неистовой   злобой   лицо
превратилось в маску удрученной, даже скорбной озабоченности, словно в  него
плеснули елеем.
   Оторвавшись от книги, которую читал при свете канделябра, и вглядываясь в
окружающий сумрак, Дэвон различил в  дверном  проеме  мощный  черный  силуэт
своей экономки.
   - В чем дело? - спросил он и только тут заметил, что миссис Хау пришла не
одна.
   Дэвон положил книгу на стол и закрыл ее. Сначала  он  подумал,  что  Лили
заболела: она выглядела бледной и измученной, а Хау, казалось,  помогала  ей
держаться на ногах. Пять дней он ее не видел. Если она больна,  мелькнуло  у
него в голове, тогда понятно, почему она не приходила, когда он  посылал  за
нею. Прежде чем он успел подняться, миссис Хау заговорила:
   - Прошу прощения, милорд, мне жаль, что приходится тревожить вас в  столь
поздний час, но дело не  терпит.  Я  подумала,  что  лучше  вам  узнать  все
немедленно.
   Она дернула Лили за руку и вытолкнула ее на  середину  комнаты,  ближе  к
свету.
   - Это  воровка.  Я  поймала  ее  за  руку.  В  ее  рабочем  ящике  лежали
четырнадцать фунтов, завернутые в носовой платок. Она украла их из денег  на
хозяйство. Я почти застала ее на месте преступления.
   - Яне...
   - Замолчи! Говорить будешь, когда хозяин велит, - приказала  миссис  Хау,
грубо встряхнув ее.
   - Ноя...
   - Отпустите ее, - тихо сказал  Дэвон.  Когда  Хау  разжала  пальцы.  Лили
подхватила свою онемевшую от боли руку  и  сделала  еще  шаг  вперед,  чтобы
разглядеть его получше. Он был без камзола, рукава рубашки закатаны, бутылка
рому, кувшин воды и пустой стакан стояли перед ним на столе.
   - Я ничего не украла, - заявила Лили, глядя ему прямо в глаза. - Я готова
поклясться в этом. Произошла ошибка.
   Дэвон откинулся на спинку кресла, обхватив руками кожаные подлокотники.
   - Это серьезное обвинение, миссис Хау, - заметил  он,  не  сводя  глаз  с
Лили. - Будьте добры начать сначала. Вы говорите, что поймали ее за руку?
   - Почти поймала, сэр. Я оставила ее в кухне чистить камин и ушла  в  свою
комнату. Надо было проверить кое-какие счета, поэтому шкатулка, в которой  я
храню деньги на хозяйство, стояла на столе и была открыта. Энид Гросс  зашла
сказать мне, что у Розы разболелся зуб, и попросила  сходить  за  гвоздичным
маслом. Разумеется, я отправилась тотчас же. Не могла же я допустить,  чтобы
одна из моих девушек страдала, если есть средство ей помочь.
   Лили в изумлении обернулась к нему.
   - Я пошла на кухню за гвоздичным маслом, вот тогда-то Энид и рассказала о
том, что Роза заболела. Так она узнала, что меня не будет  в  комнате.  Энид
пошла со мной, так что внизу никого не осталось, кроме Лили.  Меня  не  было
всего минут пять, но, когда я вернулась к себе, шкатулка была пуста,  только
на дне осталось несколько шиллингов. Я сразу же направилась в  столовую  для
прислуги и стала искать во  всех  ящиках  подряд  (у  каждой  служанки  свой
рабочий ящик, они там держат иголки, нитки и всякие личные мелочи). Деньги -
ровно четырнадцать фунтов - находились в ящике Лили, завернутые в платок.
   Она сунула руку в карман и показала хозяину горсть монет.
   Дэвон промолчал. Он вглядывался в Лили с напряженным вниманием, задумчиво
поглаживая указательным пальцем нижнюю губу.  В  непроницаемой  глубине  его
бирюзовых глаз ничего нельзя было  прочесть.  Не  в  силах  больше  выносить
затянувшееся молчание, она распрямила плечи и тихо, но твердо сказала:
   - Я не брала этих денег. Не могу объяснить, как они попали в мой ящик, но
я их туда не прятала.
   - Она лжет. Она хочет уехать отсюда,  только  о  том  и  думает,  как  бы
поскорее сбежать. Она все еще в долгу за одежду и проезд  в  карете,  вот  и
украла деньги. Если бы я ее сегодня не поймала, завтра  ее  бы  уже  и  след
простыл.
   Какой-то новый огонек  загорелся  в  глазах  Дэвона.  На  мгновение  Лили
показалось, что они вспыхнули гневом.
   - Так ты хочешь покинуть это место, Лили? - спросил он мягким, вкрадчивым
голосом.
   Необъяснимое предчувствие подсказало ей, что эта мягкость обманчива,  что
за нею скрывается ловушка, готовая вот-вот захлопнуться. Лили долго молчала,
не зная, стоит солгать или нет, но в конце концов не смогла.
   - Да, я хочу уехать отсюда.
   Его лицо не изменилось.
   - Оставьте нас, - приказал он миссис Хау, по-прежнему  не  сводя  глаз  с
девушки. - Теперь я этим займусь.
   - Прекрасно, милорд.
   Уголок  похожего  на  мышеловку  рта  экономки   дернулся   в   довольной
полуулыбке. Она раболепно поклонилась и вышла из  комнаты.  Вскоре  оба  они
услыхали в коридоре ее удаляющиеся шаги.
   Дэвон продолжал сидеть молча и  совершенно  неподвижно.  Лили  пристально
вглядывалась в его холодное, замкнутое  лицо,  но  ничего  не  могла  в  нем
прочесть. И опять, не выдержав затягивающегося  напряженного  молчания,  она
заговорила первая:
   - Вы ей верите? Вы думаете, я украла деньги?
   - Понятия не имею. Если ты хотела сбежать из Даркстоуна, полагаю, они  бы
тебе пригодились.
   На секунду она закрыла глаза, не понимая, почему ей так хочется плакать.
   - Ты же сама сказала, что хочешь уехать, разве не так, Лили? - Он  сложил
пальцы домиком под подбородком и заговорил с леденящей душу деловитостью:
   - Возможно, я смогу тебе помочь.
   У Лили пересохло во рту. Какая-то черная пустота у нее внутри уже  знала,
что он скажет дальше.
   - Могу подсказать тебе верный способ заработать кучу денег. Очень быстро.
Очень просто.
   Опять наступило молчание, но его гнусные слова эхом о давались в  ушах  у
Лили, словно он повторял их снова и снова прямо ей в ухо. Не в силах  больше
терпеть, она повернулась и бросилась к дверям.
   - Стой! - воскликнул он, ударив кулаком по столу.
   Лили споткнулась на бегу и замерла, но не обернулась. Дэвон  встал  из-за
стола.
   - Закрой дверь, - приказал он  уже  тише,  но  с  прежней  свирепостью  в
голосе. Лили не шевельнулась.
   - Живо!
   Увидев,  как  она  цепляется  рукой  за  косяк,  словно  ища  опоры,   он
неторопливо направился к ней, а когда оказался в пяти  шагах,  заметил,  что
плечи у нее трясутся.
   - Лили?
   Горло свело судорогой. Лили казалось, что она не сможет заговорить. И все
же надо было сказать ему.
   - Я...не...
   Бесслезные рыдания разорвали ей грудь, не давая закончить. Ее легкие были
словно объяты пламенем, она никак не могла отдышаться.  Но  вот  он  положил
руки ей на плечи, и тогда пришли слезы.
   - ..брала.., ваших.., денег, - договорила Лили сквозь мучительную икоту и
закрыла лицо руками.
   - Ты не брала, я знаю. Тихо, не плачь. Все в порядке.
   Он обнял ее сзади и, прижимаясь грудью  к  ее  спине,  старался  сдержать
колотящую ее дрожь.
   - Тише, Лили, все хорошо.
   Дэвон попытался заставить ее обернуться, но она воспротивилась, не желая,
чтобы он видел ее лицо. Тогда он наклонил голову и прижался щекой к ее щеке.
   - Не надо плакать.
   Она сказала еще что-то полным слез голосом: невозможно было разобрать  ни
слова. Прижавшись к ее щеке губами, он ощутил вкус ее слез.
   - Взгляни на меня, Лили.
   Дэвон бережно повернул  ее  к  себе.  Лицо  Лили,  искаженное  рыданиями,
превратилось в трагическую маску; она все еще отказывалась взглянуть  ему  в
глаза. Но когда она  вновь  заговорила,  он  понял,  хотя  ее  голос  звучал
по-прежнему приглушенно:
   - Вы мне верите?
   - Да, конечно. Конечно, я тебе верю. В ту минуту Дэвон говорил  искренне,
хотя вообще-то ему было все равно, брала  она  деньги  или  нет.  Он  провел
пальцами по ее мокрым щекам.
   - Не надо плакать, милая. Как же мне тебя поцеловать, если ты  все  время
плачешь!
   Лили позволила ему обтереть  себе  лицо  платком,  а  потом  прикоснуться
губами к уголкам своих губ.
   - Я не брала, не брала их!
   - Знаю, знаю. Хватит плакать.
   Дэвон поцеловал ее со всей возможной нежностью, но этот долгий  медленный
поцелуй пришлось прервать, когда он почувствовал, что страсть в нем закипает
слишком быстро.
   - Но зачем она так сказала? - в  отчаянии  спросила  Лили,  утирая  слезы
тыльной стороной руки. - А вы мне и вправду верите?
   - Ну да, конечно. Ты не брала, ты ни за что на свете не смогла  бы  взять
чужое.
   Последствия этих слов оказались неожиданными и  поразительными  даже  для
него самого. Лили  бросилась  ему  на  шею  и  с  тихим  вздохом  "о,  Дэв!"
подставила губы для поцелуя. Дэвон не колебался ни секунды.  Обхватив  рукой
затылок девушки, он приник к ее рту и  провел  языком  по  соленым  от  слез
губам. Из груди у нее вырвался какой-то тихий, неясный звук,  она  отступила
на шаг назад. Он последовал за нею, не прерывая поцелуя, с закрытыми глазами
нащупал одной рукой дверь и  захлопнул  ее.  Лили  вздрогнула  и  попыталась
назвать его по имени, но поцелуй был столь  глубок,  что  у  нее  ничего  не
вышло.
   - Чтобы я больше не видел этой мерзости, - пробормотал Дэвон, стаскивая у
нее с головы холщовый чепец.
   Он запустил пальцы ей в волосы,  заставил  ее  откинуть  голову  и  вновь
накрыл  ее  рот  своими  губами.  Неудержимая  дрожь  охватила  Лили.  Дэвон
отодвинулся и взглянул на нее. Ее влажные губы вспухли, глаза  затуманились,
ресницы были мокрыми от слез. Нарочито  медленно  он  принялся  расстегивать
платье у нее на груди.
   - О! - воскликнула Лили, не в силах сказать ничего больше.
   До сих пор еще можно было делать вид, что они всего  лишь  целуются,  что
Дэвон просто ее утешает, но то, что он начал проделывать теперь,  невозможно
было извинить ни под каким  благовидным  предлогом.  Лили  схватила  его  за
запястья и попыталась оттолкнуть, но так слабо, что он только  усмехнулся  в
ответ. И в эту минуту, когда его охваченное страстью,  нахмуренное  лицо  на
мгновение смягчилось, а глаза загорелись теплом, в голове у  нее  пронеслась
смутная мысль: она влюблена в него. Платье было  расстегнуто  и  сдвинуто  с
плеч, Дэвон шептал прямо ей в губы какие-то невнятные нежности.
   - Дэвон!
   Его губы отправились вниз по ее шее, оставляя за  собой  влажную  дорожку
поцелуев, а руки стали гладить ее грудь.
   - Дэвон, мне кажется, нам надо поговорить. Он даже не поднял  головы,  но
до Лили донесся низкий ворчащий смешок. В первый, головокружительно  краткий
миг она едва не рассмеялась вместе с ним, но