- Я так рада, что вам лучше! Случись что-то с вами...
   - Я намерен еще на некоторое  время  подзадержаться  на  этом  свете,
девочка моя, - со слабой улыбкой заметил лорд Уинстон,  похлопав  ее  по
руке.
   Его тяжелые веки опустились,  и  он  тотчас  же  уснул.  Клодия  тихо
сказала несколько слов камердинеру отца, которому  предстояло  всю  ночь
дежурить у постели больного, потом вместе с Риорданом на цыпочках  вышла
из спальни.
   - Отец был прав, - сокрушенно призналась она, взяв его под руку, пока
они спускались по широкой лестнице  в  холл.  -  Мне  не  следовало  вас
беспокоить.
   - Глупости! Я непременно должен был прийти.
   Сам потрясенный своей невероятной ложью, он торопливо спросил:
   - Вы, наверное, были страшно напуганы?
   - Это правда, Филипп. Я послала за вами чуть ли  не  раньше,  чем  за
доктором.
   - А доктор сказал, что его сердце тут ни при, чем?
   -  Да,  слава  Богу.  Но  в  последнее  время  эти  приступы  у  него
участились, и каждый раз они повергают меня в ужас.
   - Он выглядит хрупким, но мне иногда кажется, что на  самом  деле  он
крепче всех нас.
   - Вот и он сам так говорит.
   Они стояли в просторном холле под массивной  хрустальной  незажженной
люстрой.
   - Спасибо, Чарльз, я сама провожу мистера Риордана, - сказала Клодия,
тактично давая понять ожидающему на почтительном расстоянии  дворецкому,
что его услуги не требуются.
   - А как вы себя чувствуете, Клодия? Я могу остаться, если хотите.
   - Мне бы очень этого хотелось, - неожиданно для него ответила она,  -
но в этом нет необходимости, я и  без  того  уже  слишком  злоупотребляю
вашей добротой. И потом... уже очень поздно, это выглядело бы не  совсем
прилично, не правда ли?
   - Я об этом не подумал, - честно признался Риордан, ощущая  невольное
и постыдное чувство облегчения. - Ну что ж, в таком случае...
   Он умолк, когда она провела ладонью по его руке к плечу  и  заглянула
ему в лицо умоляющими, широко раскрытыми глазами.
   - Но... вы не обнимете меня перед уходом, Филипп?
   Риордан вряд ли удивился бы больше, если бы она попросила взять ее на
руки  и  отнести  в  спальню.   Ему   хватило   ума   пробормотать:   "С
удовольствием". Он покорно обнял ее и притянул  к  себе.  От  нее  пахло
дорогими духами, им же самим когда-то подаренными, но  он  вдруг  поймал
себя на том, что невольно сравнивает их запах с более  тонким,  волнующе
неуловимым ароматом, исходившим от  Касс.  Его  охватило  чувство  вины.
Почему он никогда не вспоминал о Клодии, когда  был  с  Касс,  а  вот  с
Клодией... Он выбросил тревожный вопрос из головы и немного  отклонился,
чтобы взглянуть на нее.
   Ее глаза были  закрыты.  Впервые  за  все  время  их  знакомства  она
казалась не испуганной и  напряженной,  а  совершенно  спокойной  в  его
объятиях. К тому же она была действительно прекрасна: безупречная  кожа,
классические  черты...  Риордан  запрокинул  ей   подбородок.   Никакого
сопротивления. Он нежно поцеловал ее. Клодия вздохнула и обвила его  шею
руками. Ни о чем не думая, он заставил ее раскрыть губы.  Она  сразу  же
немного  напряглась,  и  он  сменил  тактику,  осыпая  легкими   нежными
поцелуями ее губы и щеки. Она опять успокоилась и крепче обняла  его  за
шею. Скорее в виде опыта, нежели от большого желания, Риордан  попытался
проникнуть языком ей в рот.
   Она отскочила как ужаленная.
   - Клодия... О Господи, простите меня...
   - Нет-нет, это я во всем виновата.
   Она отвернулась, чтобы он не видел, как она вытирает рукой рот.
   Проведя рукой по волосам, Риордан уставился на ее  окаменевшую  спину
со смешанным чувством досады, сожаления и разочарования. Только  одного,
как ни странно, он не ощутил - удивления.
   - На самом деле вам это  вовсе  не  доставляет  удовольствия,  верно,
милая? - осторожно спросил он.
   - Мне так неловко. Просто не знаю, что сказать.
   - Не нужно ничего говорить.
   Риордан обошел ее, чтобы заглянуть в лицо, и снова  обнял,  сохраняя,
однако, безопасную дистанцию.
   - Все в порядке, - продолжал  он,  поглаживая  ее  по  плечу.  -  Это
совершенно неважно.
   - Нет, это важно, - возразила она, всхлипывая и  прижавшись  щекой  к
его плечу. - Я знаю, что о вас говорят, я слыхала множество  историй.  А
сегодня я видела эту Мерлин... Она такая красивая, такая...
   Клодия покачала головой и утерла слезы, стараясь овладеть собой.
   - О, Филипп, неужели я вам не противна? Ведь я так холодна!
   - Вы вовсе не холодны. Не надо так думать. - Он и сам не  знал,  кого
пытается убедить: ее или себя. - Просто вам нужно время, вот и все. А  я
умею ждать.
   - Не знаю, не знаю...
   - Зато я знаю. Честное слово, Клодия, вам не о чем  волноваться.  Все
будет хорошо.
   Но прижимая к  себе  ее  одеревеневшее,  неподатливое  тело,  Риордан
почувствовал, как опасения охватывают его душу. Что он  ей  обещает?  От
чего отказывается? Холод проник ему в грудь и быстро распространился  по
всему телу. Его взгляд был мрачен, когда  он  уставился  в  пространство
поверх головы Клодии. Он понимал, что она не сможет его согреть.

***

   На следующее утро, еще до рассвета, Риордан  выбрался  из  постели  и
потянулся за халатом.  Босиком  он  вышел  из  спальни  и  спустился  по
лестнице. На его столе в библиотеке стоял графин тепловатой воды.  Налив
себе стакан, он подошел к банкетке под окном. К любимой  банкетке  Касс.
Ему вспомнилось, как она сидела тут несколько дней назад, углубившись  в
какую-то книгу. Волосы рассыпались и длинными прядями свисали вдоль щек.
Время от времени она отрывалась от чтения, чтобы снять свои новые очки и
потереть переносицу.
   Отхлебнув глоток воды, Риордан поморщился. Он спустился  сюда,  чтобы
прогнать из головы мысли о Касс, избавиться от навязчивого сравнения  ее
с Клодией, невольно приходившего ему на ум. Это было безумием. Это  было
непорядочно по отношению к Клодии. Клодия несравненна -  она  будет  его
женой. Это решено.  С  такими,  как  Касс,  мужчины  спят,  их  берут  в
любовницы, но на них никогда, никогда не женятся. Почему  она  этого  не
понимает? Почему  не  хочет  взглянуть  на  вещи  разумно  и  стать  его
любовницей? Все ее разговоры о браке были просто шуткой,  неудивительно,
что он рассмеялся! Да кем она себя воображает? И кого надеется обмануть,
заявляя, что  предаваться  с  ним  любви  -  "не  правильно"?  Ей  всего
девятнадцать, и, насколько ему  известно,  у  нее  уже  было  не  меньше
любовников, чем у него любовниц. Она может все отрицать до  хрипоты,  он
все равно не поверит. Но в чем бы ни состояла ее игра, у нее  все  равно
ничего не выйдет, Он твердо намерен жениться на Клодии.
   Поставив стакан на подоконник, Риордан взял свой альт: вчера  вечером
он оставил инструмент на банкетке под окном, когда  заметил  стоявшую  в
дверях и наблюдавшую за ним Касс. Он начал рассеянно  перебирать  струны
большим пальцем и погрузился в воспоминания.  Касс  хотела  сказать  ему
что-то. Но что? Он тоже должен  был  кое-что  ей  сказать,  но  не  смог
выдавить из себя ни слова. С внезапной  яростью  обхватив  тонкую  шейку
инструмента, он поклялся, что скорее умрет, чем уступит ее Уэйду.
   Что сказал бы Оливер, если бы узнал, что он не только  пренебрег  его
просьбой передать Касс указания насчет Уэйда, но и открыто пригласил  ее
переехать к нему в дом? Риордан внутренне содрогнулся,  живо  представив
себе, как разгневается Куннн. Впрочем,  его  огорчение  и  разочарование
будут, пожалуй, пострашнее гнева. Куинн обладал властью над  ним,  очень
сильной и совершенно реальной. Это началось с  его  детских  лет.  Кроме
того, на нем висел огромный долг благодарности Оливеру,  и  часть  этого
долга можно было вернуть, отдав Касс Уэйду.
   Риордан встал, глядя сквозь ветви акации на  светлеющее  небо.  Выбор
представлялся ему совсем нетрудным. Он не сделает этого даже для Куинна,
каковы бы ни были последствия. Касс принадлежит ему.

***

   Два  дня  спустя  он  громко  постучал  в  дверь  дома  номер  47  по
Илай-Плейс.
   - Ба, да это же мистер  Риордан  к  нам  пожаловал!  Добрый  день!  -
приветствовала его Клара  самым  "придворным"  из  своих  реверансов.  -
Почему бы вам в дом не зайти? Молодой  мисс  дома  нету,  но  вы  можете
поговорить с ее светлостью, если пожелаете.
   - Где она? Я хочу сказать, где мисс Мерлин? - спросил Риордан, следуя
за горничной вверх по неосвещенной лестнице.
   Дом,  как  всегда,  выглядел  мрачным,  сырым  и  тоскливым.  Риордан
привычно поморщился при мысли о том, что Касс  вынуждена  жить  в  таком
месте.
   - А вот об этом уж лучше бы вам спросить ее светлость, -  таинственно
закатив глаза, посоветовала Клара после некоторого раздумья.
   Она больше  не  сказала  ни  слова,  пока  не  ввела  его  в  убогую,
казавшуюся особенно тесной от  переизбытка  мебели  гостиную,  где  леди
Синклер, сидя за письменным столом, писала письмо.
   - К вам мистер Риордан, миледи, -  объявила  горничная  и  тотчас  же
ретировалась.
   Они взглянули друг на друга через всю комнату с взаимной  неприязнью:
он - из-за того, как она обращалась с Касс, она - потому что ее  попытка
соблазнить  его  при  первой  встрече,  пока  он  дожидался  прихода  ее
племянницы, закончилась позорным провалом.
   - Насколько я понял, Касс нет  дома,  -  холодно  заговорил  Риордан,
обойдясь без приветствия. - Будьте добры сообщить мне: когда вы ожидаете
ее возвращения?
   Леди Синклер негромко рассмеялась и откинулась на подлокотники кресла
с таким расчетом, чтобы  ее  грудь  посильнее  выпятилась  под  шелковым
капотом янтарного цвета.
   - Увы, не могу  вам  этого  сказать,  мистер  Риордан.  Я  давно  уже
оставила всякие попытки уследить за перемещениями своей племянницы.
   - Да, мне это известно, - невозмутимо согласился он. - Сегодня  утром
я послал ей записку. Она должна была встретиться со мной в Грин-парке.
   - В Грин-парке? Как экстравагантно!
   - Вы не знаете, она получила мою  записку?  -  не  отставал  Риордан,
твердо решив не выходить из себя.
   - По-моему, его весьма маловероятно.  -  Леди  Синклер  постучала  по
зубам кончиком пера. - Я бы даже сказала, совершенно исключено.
   - Это почему же?
   - Почему? Да потому, что сегодня утром ее здесь не было.
   Ему пришлось стиснуть руки в кулаки.
   - Где же она была?
   - Сегодня утром? В какое именно время? Риордан мысленно  сосчитал  до
десяти.
   - В то время, когда должна была получить мою записку,  если  бы  была
здесь, - медленно произнес он.
   - Ах вот как! Ну,  предположим,  около  одиннадцати.  Теперь  давайте
посмотрим. Если они где-то остановились на ночь (а я в  этом  совсем  не
уверена), полагаю, что к одиннадцати часам сегодняшнего утра  они  могли
бы добраться до Стратфорда-на-Эйвоне .  Но  учтите,  он  нанял  почтовую
карету. В наше время, насколько мне известно, они  везут  круглые  сутки
без остановок. Разве  это  не  замечательно?  Одним  словом,  если  дела
обстоят именно так, как я  предположила,  стало  быть,  сейчас  они  уже
где-то около Манчестера. Но сказать наверняка довольно  сложно,  не  так
ли? Все зависит от...
   - Уэйд!
   Лицо Риордана побагровело, его голос задрожал. Он сделал два шага  по
направлению к сидевшей за столом женщине, и злорадная улыбка  у  нее  на
лице несколько померкла.
   - Ведь это Уэйд увез ее?
   - Н-ну... - она фальшиво засмеялась, - я вижу, от вас  ничего  нельзя
утаить! Совершенно верно, мистер Уэйд зашел за ней  вчера  рано  поутру.
Очень рано. Можно сказать, застал ее врасплох. По крайней мере, она  так
сказала, - добавила леди Синклер со злобной усмешкой. - Они  проговорили
несколько минут наедине. Не знаю, о чем шла речь, знаю только,  что  она
уложила саквояж и пожелала мне всего хорошего.
   - И вы ее отпустили?
   Риордану пришлось заложить руки за спину, чтобы удержаться от желания
взять ее за горло. Ее светлость удрученно покачала головой.
   - Признаюсь вам как на духу, сэр: Кассандра всегда была необузданным,
совершенно неуправляемым ребенком. А в том,  что  касается  мужчин,  она
никогда не отличалась разборчивостью.
   - Если это правда, то только потому, что у нее с  детства  был  перед
глазами великолепный пример, - прорычал он. - Куда они поехали?
   Леди Синклер величественно  поднялась  с  кресла,  всем  своим  видом
изображая уязвленное достоинство.
   - Я не позволю себя оскорблять в своем собственном  доме.  Прошу  вас
немедленно удалиться.
   У нее вырвался крик, перешедший в визг, когда он бросился  на  нее  и
силой усадил обратно в кресло.
   - Я задал вам вопрос. Куда они поехали? Если вы  мне  не  скажете,  я
сломаю вам руку.
   Она ему поверила.
   - В Ланкастер. У него там дом.
   Глаза леди Синклер горели лютой злобой, она так и  плевала  ядом  при
каждом слове.
   - А теперь убирайтесь. Если вы еще хоть раз посмеете сунуть сюда нос,
я велю вас арестовать.
   Риордан отпустил ее плечи и улыбнулся со всей возможной любезностью.
   - Ничего не выйдет. Как член парламента я не  подлежу  аресту  ни  за
одно деяние, кроме государственной измены.
   Он церемонно поклонился и направился к двери, по ту  сторону  которой
явственно послышались шаги поспешно удирающей Клары. Уже положив руку на
ручку двери, Риордан обернулся и оглядел туго затянутую в корсет  фигуру
леди Синклер, ее рыжевато-золотистые волосы, щедро выставленную  напоказ
пухлую белую грудь. Она напоминала ему рубенсовскую   обнаженную  натуру  -  обильную
плотью, сластолюбивую, развратную.
   - Я собираюсь найти Касс и привезти  ее  назад  в  Лондон,  -  сказал
Риордан. - После этого, сударыня, я сделаю все, что в моих силах,  чтобы
вы никогда ее больше не увидели.
   Он замолчал, дожидаясь ответа, но такового не последовало.  Тогда  он
вышел, и изуродованное злобой лицо женщины скрылось за дверью.

8.

   - Больше ничего не нужно, мисс?
   - Спасибо, Мадлен, ничего больше не нужно.
   - Доброй ночи, мисс, желаю хорошенько выспаться. Вам это не помешает.
   Мадлен отличалась изысканностью манер, да и дело свое знала  отлично,
но, улыбнувшись хорошенькой камеристке и проводив ее взглядом, Кассандра
подумала, что ей все-таки не хватает  остроумия  (иногда  невольного)  и
грубоватого прямодушия маленькой верной Клары. К тому же Клара наверняка
получила   бы   гораздо   больше   удовольствия   от   многотрудного   и
стремительного путешествия, чем сама Кассандра.
   В то утро, когда  Уэйд  явился  к  ней  и  предложил  эту  немыслимую
вылазку, она намекнула ему на желательность присутствия горничной, но он
ее высмеял и заявил, что дуэнья ей ни к чему: в почтовой карете, которую
он нанял, будет столько людей, что они все смогут приглядывать  друг  за
другом, а по приезде в Лэдимир (так называлось его поместье) прислуги  у
нее будет сколько душе угодно.
   Откинувшись на спинку удобного  мягкого  кресла,  Кассандра  откусила
кусочек печенья и протянула босые ноги поближе к  огню,  который  Мадлен
развела в небольшом камине, чтобы разогнать сырость. Весь последний день
путешествия непрерывно шел дождь; по мере того как дороги превращались в
непролазную грязь, путников  все  больше  охватывало  уныние.  Однако  к
вечеру у шести леди и джентльменов, ехавших  вместе  с  ней  в  головной
карете, заметно улучшилось настроение:  они  выиграли  импровизированное
состязание и добрались  до  великолепного  поместья  Уэйда  в  Ланкашире
гораздо раньше двух остальных карет, с которыми одновременно выехали  из
Лондона.
   По слухам, один из  отставших  экипажей  застрял  в  грязи  где-то  в
окрестностях Стоука-на-Тренте, судьба другого вообще терялась в  тумане.
Кассандре так и не удалось понять, в чем состоит очарование  непрерывной
тридцатишестичасовой езды с остановками только для еды и уплаты дорожных
пошлин.: ей показалось, что лучший момент  путешествия  наступил  именно
сейчас, когда она осталась  одна  в  удобном  кресле  и  смогла  наконец
собраться с мыслями.
   Ей хотелось верить, что она поступила правильно, согласившись принять
участие в этой безумной эскападе. У нее не было времени посоветоваться с
Риорданом или с Куинном, пришлось полагаться на  собственное  чутье.  Но
ведь ей, рассудила Кассандра, платят именно за то,  чтобы  она  выведала
как  можно  больше  о  частной  жизни  Колина  Уэйда!  Разве  она  могла
отказаться от возможности узнать, не входит  ли  кто-нибудь  из  гостей,
приглашенных в Лэдимир на эти выходные, в круг  особых  друзей  хозяина,
другими словами, не является ля кто-то из них членом  возглавляемого  им
тайного общества политических заговорщиков.
   Кассандра оглядела просторную удобную, изысканно отделанную спальню в
голубых, желтых и светло-зеленых тонах. Как  почетной  гостье  Уэйда  ей
досталась лучшая из гостевых спален, однако все комнаты, увиденные ею во
время беглого и неполного осмотра  дома  в  этот  вечер,  показались  ей
большими, величественными и роскошно обставленными. Интересно, как  Уэйд
ухитряется  примирить  такой  стиль  жизни  со  своими   предполагаемыми
революционными идеалами? Денег у него не меньше,  чем  у  Риордана,  чье
богатство он сделал предметом своих  постоянных  насмешек.  Может  быть,
подобно Риордану, он тоже играет  роль?  Живет  в  роскоши  и  предается
излишествам, пряча свои истинные цели? И все же, как сам он  оправдывает
подобное противоречие?
   Она  подозревала,  что  в  отличие  от  Риордана  Уэйд  действительно
получает удовольствие от излишеств и распутства. А может, не стоит этому
удивляться? Ведь его идеалы оправдывали и насилие, и  даже  политическое
убийство! Если ей когда-нибудь удастся завоевать его доверие,  возможно,
она спросит о разрыве между его принципами и образом жизни,  но  до  тех
пор ей оставалось только гадать.
   Было уже очень поздно, она совершенно выбилась из  сил.  Поставив  на
стол опустевшую чашку чаю, Кассандра встала и потянулась. Кровать так  и
манила прилечь. Она задула свечу, откинула мягкое покрывало и с  усталым
вздохом забралась  под  простыню.  Лунный  свет  отбрасывал  на  потолок
причудливый узор ветвей дерева за окном. Где сейчас Риордан? Это была не
новая мысль: тот же вопрос она задавала себе  за  время  путешествия  по
крайней мере сотню раз. Получил ли он ее  записку,  оставленную  у  тети
Бесс? А если получил, забеспокоился ли  он,  узнав,  что  она  уехала  с
Уэйдом? Да нет, вряд ли.
   Они не виделись вот уже четыре дня; такой долгой  разлуки  у  них  не
было ни разу за все время знакомства. Возможно, он даже рад расставанию:
теперь у него появится возможность больше времени проводить с Клодией. А
вдруг они вместе прямо сейчас? Может быть, танцуют на  балу  или  гуляют
рука об руку в залитом лунным светом саду. Или  вдвоем  слушают  музыку.
Да, скорее всего они  слушают  музыку:  ведь  оба  они  так  музыкальны!
Мысленным  взором  она  видела  блестящие  золотисто-каштановые   волосы
Клодии, ее снисходительную улыбку и безупречную осанку. И слышала  голос
-   богатый   модуляциями   голос   прекрасно   образованной    женщины,
восклицающий: "Вся эта напыщенная театральщина так забавна!" Ей самой  в
жизни не добиться такой  изысканной  и  утонченной  светскости.  Она  со
стоном перевернулась на бок и подтянула колени к животу.
   Можно сколько угодно делать вид, будто она приехала сюда  следить  за
Уэйдом, - в глубине души Кассандра отлично понимала, что на  самом  деле
ей просто необходимо было  выбраться  из  Лондона,  уехать  подальше  от
Риордана. В бессчетный раз за последние четыре дня ей вспомнилось жгучее
унижение, пережитое в тот последний вечер, когда он ее бросил и уехал  к
Клодии. Это ощущение становилось еще ужаснее при мысли о том, что в  тот
вечер она ему чуть не уступила. Боже, как она хотела его!  Она  даже  не
подозревала, что это возможно - так желать мужчину. Никто ей никогда  не
говорил, что так бывает. Любили ли  вот  так  друг  друга  ее  родители?
Кассандра от души надеялась, что да.  А  тетя  Бесс?  Неужели  он