аешься меня соблазнить!
   Его губы изогнулись в неторопливой улыбке.
   - Вот видишь, как ты проницательна? От тебя ничего не скроешь.  Но  я
говорил всерьез. Все до последнего слова.
   Риордан тихонько провел пальцем по ее нежной шейке,  глядя,  как  она
краснеет под его взглядом.
   - Какие у тебя прелестные ушки, Касс, - восторженно заметил он  вдруг
ни к селу ни к городу. - Такие тонкие, почти прозрачные.
   - Ты же говорил, что не будешь! Это как раз то... чего ты  обещал  не
делать.
   - Я так говорил?
   Двигая раскрытой ладонью вверх и вниз в медленном, усыпляющем  ритме,
Риордан принялся растирать ей позвоночник. Она так  же  медленно  кивала
головой, вторя его движению.
   - Когда?
   Он поднял ее волосы и отпустил. Они рассыпались по плечам и по  спине
черным каскадом.
   Кассандра оперлась одной рукой о его плечо.
   - В тот вечер.
   - В тот вечер, когда ты лежала в постели?
   - Да.
   - И я тебя поцеловал?
   Это прозвучало как вздох:
   - Да...
   - Вот так?
   Легонько, совсем незаметно он сжал большим  и  указательным  пальцами
мочку ее уха, а она, словно по сигналу,  наклонила  голову,  и  их  губы
соприкоснулись в беззвучном, как шепот, поцелуе. В считанные секунды это
нежное прикосновение вспыхнуло  горячим,  ослепительно  ярким  пламенем,
словно в костер плеснули масла. Их руки сплелись в тесном объятии, языки
встретились  в  медленном  любовном  танце.   Беспомощная,   безнадежная
судорога прошла по телу Кассандры. Она поняла, что ей уже все равно, муж
он ей или нет. Он был ее любовью,  ее  жизнью,  и  все  это  происходило
сейчас.
   - Филипп, Филипп.
   Риордан сел боком и заставил ее отклониться назад, пока ее голова  не
коснулась ручки кресла.  Это  позволило  ему  высвободить  одну  руку  и
провести по ее груди, по животу, по длинному  точеному  бедру.  Все  это
время его рот не отрывался от ее рта, требуя новых и новых поцелуев. Его
язык - теплый, ищущий, властный - проникал глубоко, а волны  наслаждения
доходили до самого ее сердца. Она даже  не  попыталась  его  остановить,
когда он просунул средний палец внутрь ее халата  между  грудей  и  стал
поглаживать упругую округлую плоть медленными движениями соблазнителя.
   Никогда еще Риордану не приходилось подвергать свою силу воли  такому
тяжкому испытанию в  столь  жестоких  и  необычных  условиях,  но,  если
когда-то у него и возникали сомнения насчет собственной выдержки, в этот
вечер они должны были развеяться. Больше всего  на  свете  ему  хотелось
подхватить свою жену на руки, уложить ее на ковер перед горящим  камином
и овладеть ею со всей страстью, переполнявшей его тело, но он  этого  не
сделал.
   Любя ее  не  только  телом,  но  и  душой,  и  сердцем,  и  умом,  он
ограничился тем, что обнял ее покрепче, осыпая ласками и утешаясь  одной
лишь мыслью: стоит ему попросить, как она все ему позволит, сделает все,
чего бы он в эту минуту  ни  захотел.  Он  дал  обещание  и  намеревался
сдержать его, хотя ни один из них сейчас не смог бы вспомнить, зачем она
этого  потребовала  и  почему  он  согласился  соблюдать  выдвинутое  ею
условие.
   - Кто сказал  тебе,  что  мы  не  женаты?  -  прошептал  Риордан,  не
отрываясь от ее губ.
   Он бессовестно  пользовался  своим  преимуществом  и  ее  беспомощным
состоянием, чтобы выведать у нее нужные ему сведения.
   "Это нечестно!" - подумала Кассандра. Ее тело  изнывало  от  желания.
Как же он может заставлять ее о чем-то думать  в  такую  минуту?  Вместо
ответа она тихонько укусила его губу, а потом и  нахально  разыгравшийся
язык, действуя по наитию, но не сомневаясь, что это самый верный  способ
его отвлечь.
   Риордан закрыл глаза и, не понимая уже, кто тут кого соблазняет, стал
молиться, чтобы Бог послал ему выдержку.
   - Кто тебе сказал? - упрямо повторил он, легонько  встряхивая  ее.  -
Скажи мне.
   - Я не могу. Не сейчас.
   Ей наконец  удалось  прижать  пальцы  к  его  губам  и  отстраниться.
Постепенно и против воли к ней возвращалось сознание.
   - Пожалуйста, не спрашивай. Если Джон Уокер вернется домой с  добрыми
вестями, я сама тебе скажу, обещаю.
   Кассандра считала, что покуда обязана хранить тайну.  Но  если  Куинн
солгал, Риордан должен непременно узнать,  что  за  человек  его  лучший
друг, чтобы защитить себя.
   - А теперь отпусти меня, Филипп. Уговор есть уговор.
   Он чуть было не послушался, но все-таки не смог. Ему ужасно нравилось
держать ее у себя на коленях. Вместо этого он поцеловал  ее  еще  раз  и
принялся  подробно  расписывать,   что   ей   придется   делать,   чтобы
оправдаться, когда Уокер вернется домой.

***

   На следующий день Кассандре нанес  визит  Джордж,  виконт  Лэнэм.  Он
заявил,  что  зашел  повидать  брата,  но  не   выказал   ни   малейшего
разочарования, когда она объяснила ему, что Риордана нет дома и не будет
до самого вечера. Кассандра не видела Джорджа с  того  рокового  бала  у
Альмака. Она  старалась  оказать  ему  гостеприимство,  однако  интерес,
проявленный  к  ней  новым  родственником,  никак  нельзя  было  назвать
братским, а вольности, которые он себе позволял, - чересчур затянувшееся
рукопожатие или поцелуи, неизменно приходившиеся не в щечку, а в губы, -
вызвали у нее твердое желание держаться от него подальше.
   Приказав горничной подать чаю и пирожных,  Кассандра  усадила  его  в
гостиной на диване, а сама, отстранясь от него на безопасное расстояние,
принялась вежливо расспрашивать его о том, как он поживает, как здоровье
других членов семьи и что он думает об этом нескончаемом дожде.
   Пока он отвечал, она исподтишка изучала его,  вновь  удивляясь  тому,
как мало сходства между братьями. Вдруг ее осенила ужасная мысль: а что,
если у них разные отцы? Кассандра тотчас же отринула ее,  стыдясь  самой
себя за то, что в голову лезет всякая чертовщина, но по  ходу  разговора
непрошеная мысль навязчиво возвращалась снова и снова. В  конце  концов,
подобное предположение было не столь уж  невероятным,  если  принять  во
внимание все, что рассказал ей Риордан о своей матери. И все-таки нельзя
так думать, нехорошо, одернула она себя. Даже если это правда, что ей за
дело? Уж теперь-то какая разница? Нельзя предаваться таким  размышлениям
- мелким, праздным и злобным! Усилием  воли  она  выбросила  недостойные
мысли из головы раз и навсегда.
   Виконт сидел, развалившись посреди дивана, широко  расставив  ноги  в
развязной и, как ей показалось, несколько нескромной позе. А может,  это
его особый способ флиртовать? Если так, его вряд ли можно  было  назвать
успешным. Даже закрывая глаза на грубость его манер, Кассандра не  могла
не признать, что внешность Джорджа ей не нравится, хотя и понимала,  что
многим он кажется привлекательным мужчиной. Она невольно сравнивала  его
грубое, массивное тело с  крепким,  но  худощавым  и  изящным  сложением
Риордана и пришла к неизбежному выводу о том, что никакого сравнения нет
и быть не может. Внезапно ее охватила острая,  доходящая  до  физической
боли тоска по Филиппу. Как ей  его  не  хватало!  Как  она  хотела  его!
Господи, как все это вынести? Ей  пришлось  взять  себя  в  руки,  чтобы
сосредоточиться на словах его брата.
   Оказалось, что у них есть  общий  друг  -  Уолли,  лорд  Дигби-Холмс,
заседавший вместе с виконтом в палате лордов. Выяснилось и кое-что  еще:
Уолли вкратце пересказал Джорджу историю поездки в Гретна-Грин.
   - Ей-богу, жаль, что меня там не  было!  Хотел  бы  я  увидеть  такую
свадьбу! -  воскликнул  Джордж,  скрестив  руки  на  груди  и  подмигнув
Кассандре самым неприличным, как ей показалось, образом. - Говорят,  все
вы были пьяны как сапожники. Вот,  должно  быть,  знатная  была  потеха,
когда вы вшестером вылезли из кареты на следующее утро! Филипп вроде  бы
так надрался, что даже идти не мог. Верно? Но он  поступил  правильно  -
проигравший должен платить.
   Джордж вдруг вспомнил о своих манерах.
   - Но, разрази меня гром, ему чертовски повезло! Настоящая  удача!  Да
переверни он хоть весь мир вверх дном, ему в жизни не найти  себе  более
подходящей жены, что я и говорю всем, кто утверждает обратное.
   Очевидно,  это  было  задумано  как  комплимент,  поэтому   Кассандра
пробормотала в ответ какие-то невразумительные слова признательности.
   - А вот смеху было бы, если бы Уолли и Том тоже женились на тех  двух
шлюхах!
   Джордж стукнул себя по коленке и покатился со смеху,  расплескав  чай
на подушки дивана.
   Кассандра вспыхнула. Слава Богу, он хоть не сказал "тоже на  шлюхах",
но она подозревала, что это только из вежливости.
   - Я бы хотела побольше узнать о своей новой семье,  -  попросила  она
ледяным тоном. - Каким Филипп был в детстве?
   - Филипп? Он был настоящей грозой домашних.  Ужас  на  всех  наводил.
Разве он сам тебе не рассказывал? Мы  все  его  боялись,  когда  он  был
ребенком. В него словно бес вселился.
   - Но ведь ты был намного  старше!  И,  несомненно,  с  легкостью  мог
поставить его на место.
   Она проговорила это ровным, безучастным голосом,  но  ее  взгляд  был
холоден: ей вспомнился рассказ Риордана о том, как Джордж проявлял  свои
братские чувства. В эту минуту Кассандра поняла, что, сколько бы времени
ни прошло, даже если каким-то чудом им когда-нибудь удастся подружиться,
она никогда не простит Джорджу той мальчишеской жестокости.
   - Разумеется, мог и делал это не раз и не два,  -  признался  он  без
тени  раскаяния,  -  ради  его  же  собственной  пользы.  И  поверь,  он
действительно  заслуживал  хорошей  порки,  только  и  она  не  очень-то
помогала. Уж больно этот маленький гаденыш был упрям. Вечно тут как  тут
со своими выходками, истериками, злобными шуточками.  Пока  не  появился
этот святоша со своими проповедями, Филипп доводил нас всех до безумия.
   - Ты имеешь в виду мистера Куинна?
   - Точно, Куинна. Вот, доложу я тебе, скользкий гад! Я никогда не  мог
понять, что Филипп в нем нашел. Даже, можно сказать, до сих пор находит:
ведь они вроде бы все еще друзья.
   Джордж недоуменно покачал головой, и на этот раз Кассандра не могла с
ним не согласиться.
   - Ну, что до меня, то я его всегда терпеть не мог.  Выглядел  он  как
пугало огородное, а рассуждал так, будто его устами говорит сам  Господь
Бог. Меня от одного его вида в дрожь бросало.  Он  словно  бы  стремился
заиметь над людьми власть, чтобы они, как рабы, ему служили. Я-то  сразу
его раскусил и не мыслил перед ним пресмыкаться, а вот Филипп  вроде  бы
купился на первых порах.
   - Купился? - переспросила Кассандра, услыхав незнакомое выражение.  -
Что ты хочешь этим сказать?
   - Этот школьный учитель будто околдовал его. Но  потом  он  уехал,  а
Филипп вернулся к своим старым штучкам. Только еще хуже стало.
   Джордж задумчиво погладил подбородок, погрузившись в воспоминания.
   - Я мог бы тебе порассказать кое-что про Филиппа, у  тебя  бы  волосы
дыбом поднялись! Вот, помню, как-то раз...
   Кассандра стремительно вскочила на ноги.
   - Извини, я предпочитаю ничего не знать об этом.
   Она подошла к камину и сделала вид, что помешивает поленья.
   - Как ты думаешь, почему мистер Куинн стремится  командовать  людьми,
как рабами?
   Ей хотелось знать ответ, но еще больше хотелось увести  его  подальше
от разговора о скандальном  прошлом  Филиппа,  подробности  которого  ее
совершенно не интересовали. Джордж встал и тоже подошел к камину.
   - Понятия не имею. Наверное, бывают такие люди, - философски  заметил
он. - Может, это придает им важности. К тому же я  считаю,  что  это  не
самый главный недостаток Куинна.
   - Нет?
   - Нет.
   Он бочком подобрался к ней поближе.
   - Знаешь, он всегда был женоненавистником.
   Тут Джордж поднял руку ладонью вверх и воскликнул:
   - О, я не хочу сказать, что он  предпочитал  мужчин!  Или  мальчиков,
если на то пошло. У меня такого и  в  мыслях  не  было!  Просто  ему  не
нравилось то, чем мужчины и женщины занимаются вдвоем. Надеюсь, ты  меня
понимаешь.
   Он многозначительно пошевелил густыми толстыми бровями и  ухмыльнулся
ей.
   - Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, - кивнула Кассандра, незаметно
отступая на шаг назад. Виконт понизил голос до интимной нотки:
   - Помню, как-то раз...  было  мне  тогда  лет  семнадцать,  и  у  нас
появилась эта... ну... новая горничная. Звали ее Хетти. Она была на год,
на два постарше меня и такая же шальная. А что ты  хочешь,  это  шальной
возраст! По  крайней  мере  для  мальчиков.  Вот  тебе  сейчас  сколько?
Восемнадцать? Девятнадцать?
   - Прости, но какое отношение...
   - Никакого.  Ну  так  вот,  как-то  раз  встретились  мы  с  Хетти  в
библиотеке  и  решили  познакомиться  поближе.  О,  черт,  -  он   опять
ухмыльнулся, явно решив, что  миндальничать  ни  к  чему,  -  мы  с  ней
забрались на кушетку и приступили прямо к делу. Ну извини, но ты  теперь
замужняя дама, и мы одна семья, не так ли?
   Приняв ее молчаливое смущение за знак  согласия,  он  продолжил  свой
рассказ:
   - И кто же, по-твоему, входит в библиотеку в эту самую минуту, как не
учителишка Куинн? Господи Боже, надо было его видеть.  Просто  с  петель
сорвался прямо у нас на глазах. Лицо у него стало лиловое, глаза на  лоб
полезли, а на лбу вздулась такая жила - я думал,  его  родимчик  хватит.
Мне стало страшно за девушку, честное слово. А как он разорялся! Я таких
проклятий в жизни не слыхивал, ни до, ни после. Ты только не подумай, он
не ругался, как все обычные  люди,  он  говорил  как  по  Библии.  Можно
считать, весь Ветхий завет перебрал... Точно сам Господь застукал нас  с
Хетти на кушетке в библиотеке, да и погнал прямо в ад за наши  грехи.  Я
тебе  говорю,  на  несколько  минут  бедолага  стал  просто  non  compos
.
   - Ты о ком? - раздался голос позади них.
   Облегчение волной нахлынуло на Кассандру.  Она  поспешила  через  всю
комнату навстречу Риордану, стоявшему в дверях, и взяла его за руку.
   - Филипп, я так рада, что ты дома! - воскликнула  она  со  сдержанной
горячностью.
   - Правда, любовь моя?
   Риордан не знал, чем вызван столь  необычно  теплый  прием,  но  зато
твердо знал, что будет  последним  дураком,  если  упустит  эту  золотую
возможность. Не давая ей  ускользнуть,  он  обнял  ее  обеими  руками  и
поцеловал в губы. Это был весьма основательный поцелуй, который мог  бы,
пожалуй, Даже удовлетворить Риордана (тем более что Касс не отпрянула  и
даже не выглядела смущенной, хотя Джордж ни на секунду не спускал с  них
жадного и недоброжелательного взгляда),  если  бы  он  не  кончился  так
скоро.
   - Так кто был  non  compos?  -  переспросил  Риордан,  когда  поцелуй
прервался.
   Он обращался к брату, но продолжал при этом обнимать плечи Кассандры.
Джордж промолчал, и отвечать пришлось ей.
   - Мы говорили о мистере  Куинне,  -  сказала  она  беспечно.  -  Твой
брат... вспоминал прежние времена.
   - Ах вот как, - усмехнулся Риордан. - Добрые старые времена,  веселые
деньки нашей бесшабашной юности, не так ли, Джордж? У  меня  сохранились
самые теплые воспоминания о тех днях. А у тебя?
   Виконт стойко  вынес  полный  язвительной  насмешки  взгляд  младшего
брата, и Кассандре наконец удалось  уловить  мимолетное  сходство  между
ними.
   - Мы с тобой в другой раз поговорим, Филипп, - сухо сказал Джордж.  -
Мне пора.
   - Уже уходишь? К чему такая спешка? -  Сожаление  в  голосе  Риордана
прозвучало не слишком искренне.
   Вместе с Кассандрой он проводил  Джорджа  до  самых  входных  дверей.
Мужчины пожали друг другу руки, и на этот раз,  когда  Джордж  поцеловал
Кассандру, поцелуй пришелся в щеку.
   Когда дверь за  ним  закрылась,  Риордан  повернулся  к  Кассандре  и
попытался выманить у нее еще один поцелуй, но после ухода Джорджа  страх
у нее прошел. Нет, подумала она,  пожалуй,  "страх"  -  слишком  сильное
слово, но с его уходом у нее стало спокойнее на душе. Ловко  увернувшись
от Риордана, она направилась вверх по ступенькам.
   Он проводил ее тоскующим взглядом.  Только  когда  она  поднялась  до
середины лестницы, ему пришло в голову спросить:
   - Джордж тебе ничего не сделал, Касс? Ты знаешь, что я имею в виду.
   Она знала, что он имеет в виду.
   - Нет, конечно, нет. Он только языком чесать мастер.
   - И о чем он говорил?
   Кассандра обернулась с насмешливой улыбкой, положив руку на перила.
   - Главным образом о тебе. Сегодня я узнала о вас  много  интересного,
мистер Риордан.
   - Уверяю тебя, не стоит верить и половине.
   - Если бы я поверила хоть половине, я бы с  криком  ужаса  бежала  из
дома в эту самую минуту.
   - Если бы ты знала, что у меня на уме  в  эту  самую  минуту,  ты  бы
непременно так и сделала.
   - Вот как? Неужели ты задумал нечто ужасное?
   - Это зависит от того, с какой стороны смотреть.
   Он сделал шаг к ней навстречу.
   - Хочешь, расскажу тебе, что я задумал?
   Она отступила на шаг назад.
   - Да нет, не стоит.
   Он подошел ближе.
   - Ты уверена?
   Она сделала еще шаг назад.
   - Совершенно уверена.
   - А мне кажется, тебе было бы интересно.
   Теперь он уже спешил к ней решительным шагом.
   - Да, конечно, но... Нет, Филипп, нет!
   Он сделал вид, что переходит  на  бег,  и  она  с  испуганным  смехом
стремительно бросилась наутек вверх по лестнице.
   Пройдя всего четверть дистанции, Риордан остановился  и  прислушался:
вот она бежит по коридору, со стуком  захлопывает  за  собою  дверь.  Он
оперся на перила, тихонько посмеиваясь, но вскоре  улыбка  на  его  лице
угасла, сменившись нахмуренным  и  озабоченным  выражением.  Так  больше
продолжаться не может. Где, ну где же, черт  его  побери,  задерживается
Уокер?

***

   Риордан слишком сильно надавил на перо, и на листе бумаги  перед  ним
расплылась огромная чернильная клякса. Он чертыхнулся и швырнул перо  на
стол. Не стоит так беспокоиться - только время зря теряешь. У него и без
того забот по горло, его ждет дюжина куда более важных дел!  Верно,  все
это верно,  но  он  не  мог,  никакими  силами  не  мог  заставить  себя
отрешиться от гнетущей мысли о том, что вот сейчас, в эту  самую  минуту
Касс встречается с Уэйдом.
   Он возражал, спорил, чуть было вообще не запретил ей идти на встречу,
все время чувствуя себя дураком и  прекрасно  понимая,  что  ведет  себя
неразумно,  хотя  Оливер  взывал  именно  к  его  разуму,   указывая   в
свойственной ему педантичной манере на то, что им предстоит  встретиться
на улице, где полно прохожих, что ее будет неотлучно сопровождать  Клара
и за ними будет  постоянно  наблюдать  один  из  его,  Куинна,  людей  -
невидимых и безымянных. Риордан знал, что  с  точки  зрения  логики  его
возражения безосновательны, но при одной мысли о том, что Уэйд  окажется
в непосредственной близости от его жены, кровь закипала у него в жилах.
   И все же  он  ничего  не  смог  противопоставить  Куинну,  когда  тот
выдвинул свой самый сильный аргумент: на этот раз Уэйд  впервые  написал
Касс с просьбой о встрече (до сих пор все их tete-a-tete происходили  по
ее приглашению), и к  тому  же  время  у  них  на  исходе.  До  открытия
парламентской сессии, на которой король должен был выступить  с  тронной
речью, осталось всего четыре дня; если им вообще суждено выведать  планы
Уэйда, сделать это надо сейчас, другого случая не будет.
   Будь  они  прокляты,  эти  логически   обоснованные,   неопровержимые
аргументы! А что, если сукин сын начнет к ней приставать? Что,  если  он
заманит ее в какое-нибудь уединенное место и даст волю рукам?
   Риордан поднялся из-за  письменного  стола  (он  давно  уже  перестал
притворяться перед самим собой, будто работает над докладом о сокращении
налоговых  поступлений,  ассигнуемых  на  Цивильный  Лист  )  и  начал  беспокойно
расхаживать по библиотеке. Конечно, давая волю  безумным  фантазиям,  он
вел себя как выжившая из ума старуха, но... Он ничего  не  мог  с  собой
поделать. Уэйд был опасен, и Риордан не хотел подпускать его даже близко
к Касс. И даже если от этого бы