и.
     - Да-да, в восемь. С радостью приеду.
     Когда он скрылся из виду, она тяжело вздохнула: видно, не судьба ей провести этот вечер дома, - и пошла одеваться.

3.

     Утром в понедельник Коннор пришел на "Калиновый", который находился в полутора милях от Уикерли, и сказал, что ищет работу. Эндрюсон, горный мастер, задал ему несколько вопросов: о последнем месте работы, хочет он работать на паях или сдельно, и попросил подождать в конторе, когда придет мисс Дин. Коннор просидел в приемной рудничной конторы минут двадцать, разглядывая образцы руды, разложенные на полках вдоль стен. Когда это занятие ему наскучило, он уставился на закрытую дверь кабинета владелицы, барабаня пальцами по скамье. Прождав еще пять минут и сказав себе, что мисс Дин не слишком заботится о пунктуальности, встал и вышел наружу.
     "Калиновый" выглядел так же, как большинство мелких рудников, которые ему довелось видеть за последнее время: не хуже, даже, пожалуй, лучше некоторых. Рудник располагался на расчищенном холме: вокруг ни деревца, лишь чахлая трава зеленела на грязном рудничном дворе, пробивалась на отвалах пустой породы, полвека извлекавшейся из недр земли. Вход в сам рудник был мал и ничем не примечателен: просто лестница, торчащая из отверстия в земле, которое чернело посредине склона, защищаемое от дождей опускной дверью (сейчас открытой) и хлипким навесом. Рядом стояло строение с двумя высокими трубами, откуда доносился глухой, равномерный, никогда не смолкающий гул двух мощных насосов, качавших воду из глубоких штолен. Картину дополняли тянущиеся цепи, шкивы, рычаги, подъемники, штабеля бревен для крепи и огромные горы канатов, сложенных кольцами, на деревянных платформах. Место, куда подавалась порода, было частично защищено навесом, и отсюда ему были видны дети и "рудничные девушки" - женщины, в основном жены шахтеров, - которые перебирали и очищали породу, отделяя пустую от содержащей медную руду. Первая смена приступила к работе в восемь утра, и все шахтеры были сейчас под землей.
     На вершине холма показалась и быстро покатила вниз легкая колясочка с желтыми колесами, которую вез резвый серый пони. Над соломенной шляпкой женщины, сидевшей в коляске, трепетало ярко-алое перо. Коннор, прислонившись к дощатой стене конторы, наблюдал за приближавшейся коляской и сжимал кулаки в карманах куртки, стараясь заставить себя смотреть равнодушно на очаровательно-беспечное явление хозяйки, на ее прелестное несоответствие привычно унылой картине рудника. Но это давалось ему нелегко. Полтора дня образ мисс Софи Дин не выходил у него из головы. Этим утром он думал, что избавился наконец от нескончаемых мыслей о ней как о прелестной женщине, а не просто владелице одного из рудников, условия труда на которых он исследовал. И вот он снова видит ее, - протягивающую вожжи Эндрюсону и изящно спрыгивающую на раскисшую землю рудничного двора, - и не может думать ни о чем другом, кроме ее красоты.
     Она сменила светлое платье, так шедшее ей, на модную клетчатую юбку и зеленую блузку, надела красные козловые башмачки, но и в этом наряде была так же свежа и восхитительна. Коннор попробовал взглянуть скептически на неуместные в такой обстановке изящные башмачки, глупое перо на легкомысленной шляпе со слишком большими полями. Но вновь потерпел неудачу; видя, как встречные мужчины кланяются ей или приподнимают кепки, провожая ее восхищенными взглядами, он понял, что очарован ею, как все они.
     Эндрюсон что-то говорил ей, показывая на него. Она искоса взглянула в его сторону и отвернулась. Неужели не узнала? Оттолкнувшись от стены, он вышел из тени конторы и направился к ним.
     Она не разглядела его лица за низко опущенными полями шляпы, пока он не оказался совсем рядом. Подняв на него глаза, Софи слегка вздрогнула, и тут же ее милое лицо осветилось улыбкой, в которой только слепой не заметил бы радости. "Ах, так это мистер Пендарвис!" - удивленно воскликнула она, и щеки ее вспыхнули. Сердце у Коннора заколотилось, когда он увидел ее неравнодушную реакцию. Он едва не протянул руку, чтобы поздороваться, но в последний момент опомнился, снял шляпу - тяжелый фетровый шахтерский шлем, и произнес: "Доброе утро". Трудно было не улыбнуться ей в ответ, трудно было примириться с тем, что все изменилось с того дня, когда он распутывал ее волосы, зацепившиеся за пуговицу Птички. Они не были врагами, во всяком случае, пока, но безусловно станут ими, причем непреднамеренно, а потому ему чертовски необходимо постараться не терять голову.
     Эндрюсон озадаченно поскреб подбородок.
     - Вот уж не знал, что вы знакомы, - повернулся он к хозяйке. - Он ничего не сказал мне. - Софи недоуменно посмотрела на горного мастера, и тот объяснил:
     - Это о нем я говорил вам, мисс Дин. Это тот парень, который хочет получить работу.
     Софи медленно повернула голову, в ее взгляде сквозило недоверие. Радостная улыбка на ее лице потускнела, потеряла пленительную застенчивость. Если разочарование имеет свой цвет, то это синевато-серый - такими на мгновение стали ее глаза под густыми ресницами, словно тень от облака набежала на гладь чистого глубокого озера.
     - Мистер Пендарвис, в... вы шахтер?
     Коннор почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо; в то же мгновение он ясно, словно со стороны, увидел себя: в мешковатых брюках, грязной закопченной блузе, грубых, в засохшей глине, башмаках, бесформенном шлеме. Невозможно было ошибиться, что означали ее тон и взгляд, и ее разочарование было для него как пощечина.
     - Да, я шахтер, - ответил он сквозь зубы. И, чтобы уязвить ее, сказал пренебрежительно:
     - Можно подумать, что вы владелица "Калинового".
     Теперь настал ее черед вспыхнуть от обиды. Если до этого она напоминала школьницу-отличницу, то теперь ее словно подменили: она выпрямилась, сделавшись как будто выше, гордо выставила подбородок и надвинула шляпу на глаза.
     - Да, я владелица рудника, - медленно произнесла она, и его поразила холодность, прозвучавшая в ее голосе, чья нежность и мелодичность преследовали его с субботы. - Может, вы считаете, что работать на женщину зазорно для мужчины, мистер Пендарвис?
     - Не обязательно, мисс Дин. - Он медленно окинул взглядом ее элегантную фигуру и вновь взглянул ей в лицо. - Смотря какая женщина. На достойную - не зазорно.
     С минуту они молча и с явным вызовом смотрели друг на друга, пока Эндрюсон, смущенно кашлянув, не пробормотал:
     - Ну, я пошел.
     Только тогда они отвели глаза, и Коннор приказал себе успокоиться. Какое ему дело до того, что мисс Софи Дин думает о нем? При первой их встрече она была мила; они даже как будто старались по нравиться друг другу. И это все. Надо смотреть на вещи проще, поскольку под угрозу ставилось дело куда более важное, чем его гипертрофированное чувство собственного достоинства. Но излишняя гордость, как сотни раз твердили Коннору, была самым большим недостатком его характера, и Софи сделала ошибку, когда затронула ее. Его естественной защитной реакцией стало нападение. По крайней мере, он хотя бы тоже разозлил ее и чувствовал от этого даже детское и в какой-то мере злорадное удовлетворение.
     - Не соизволите ли пройти ко мне в кабинет? - надменно сказала она, повернулась, словно королева, и горделивой походкой направилась к конторе, не успев заметить его нарочито беспечную улыбку.
     Большую часть тесного кабинета занимал огромный обшарпанный дубовый стол, на котором высилась кипа бумаг и книг, стояли корзиночки с образцами руды. По стенам тянулись ряды полок, забитых бумагами, папками с документами, книгами, картами и пробами пород в коробочках и мешочках. Прибавьте к этому голый, ничем не покрытый дощатый пол, пыльные окна без занавесок, и вот вам полная картина кабинета мисс Дин. Единственной деталью, говорившей о том, что его хозяйка - женщина, служила вазочка с подвядшими дикими цветами, стоявшая на маленьком столике под сделанным тушью портретом седого благообразного господина с усами, по всей видимости, покойного мистера Дина.
     Софи сняла шляпу, повесила ее на крючок, прибитый с внутренней стороны двери, прошла за стол и села в большое скрипучее кожаное кресло на колесиках. Она выглядела такой маленькой, случайной в суровой мужской обстановке кабинета, что Коннор не выдержал и улыбнулся. Она вздернула подбородок, положила ладони на стол и строго посмотрела на него.
     - Садитесь, пожалуйста, - сказала Софи с подчеркнутой вежливостью, но даже тогда ее приглашение прозвучало скорее как приказ. Он уселся на единственный в комнате колченогий стул, стоявший у ее стола. - Итак, вы хотите получить работу, мистер Пендарвис. На паях или сдельно?
     - А что вы посоветуете, мисс Дин?
     - Ничего, пока не буду знать, насколько вы сведущи в рудничном деле. Имеете ли вы опыт работы на рудниках?
     - Я все уже рассказал горному мастеру.
     Она плотно сжала губы.
     - Что ж, теперь повторите мне.
     Пора прекратить задирать ее; господи, ведь ему нужна работа. Он сел поудобнее, закинув ногу на ногу и сцепив руки на колене.
     - Семь лет я проработал в Ланселоте на компанию Фауи, четыре - на руднике "Добрая леди" в Редруте и еще четыре - на руднике "Карн-Барра".
     Он видел, что она подсчитывает в уме.
     - Вы проработали на рудниках пятнадцать лет? - На этот раз Софи постаралась, чтобы голос не выдал ее удивления, но Кону показалось, что он заметил его в ее глазах.
     - Да, на медных и оловянных; я начал работать в двенадцать лет. О, еще на свинцовом, в Портрите, в пятьдесят третьем году. Забыл упомянуть. - Хотя он перечислял послужной список Джека, а не свой, он нашел, что ему очень легко лгать мисс Дин. Это здорово тешило уязвленное самолюбие.
     - Когда вы ушли с "Карн-Барра"?
     - Шесть месяцев назад.
     - И где работали это время?
     - Эти шесть месяцев я вообще не работал.
     - Почему?
     Это был рискованный момент, потому что он не был похож на больного. Глядя ей в глаза, он твердо ответил:
     - Я уволился оттуда из-за болезни.
     Она внимательно взглянула на него.
     - О, простите. - Голос ее был искренним. - Вы не будете возражать, если я поинтересуюсь, какого рода болезнь не позволила вам работать? Видите ли...
     - Болезнь легких, инфекционная лихорадка. Врачи боялись, что она может перейти в чахотку, и посоветовали полгода не работать под землей.
     На ее лице мелькнуло выражение сочувствия; на какой-то миг он вновь увидел перед собой ту очаровательную девушку, что пела на лугу с детьми.
     - Простите, - явно смущенно повторила она.
     - Пустяки. Как видите, теперь я вполне здоров. Полон сил и готов работать, мисс Дин.
     Да, он был здоров, но Джек - нет. У Джека действительно был туберкулез, и последний доктор сказал ему, что он убьет себя, если снова спустится в забой. Впрочем, шанс дожить до средних лет у него все равно невелик. Это был суровый и горький приговор, но Джек принял его безропотно. Кто не мог смириться, так это Коннор.
     - Раз так, - мягко сказала Софи, - могу предложить следующее. На будущей неделе мы начинаем разрабатывать новый пласт. Я знаю, что одной из бригад нужен человек. Можете присоединиться к ним, мистер Пендарвис, если вас интересует работа на паях.
     Цена руды определялась на торгах, и работа на паях означала, что шахтеры сами решают, какой пласт хотят разрабатывать, и вместо зарплаты получают процент от стоимости добытой руды. Это была рискованная лотерея, не то что сдельная работа. Шахтеры должны были вскрыть пласт и в поисках рудной жилы углубляться все дальше под землю, сменяя друг друга, - но иногда она была намного выгодней. Человек мог наткнуться на богатую жилу и сорвать хороший куш. Или наоборот - мог спустить последнюю рубаху. Обычно заработанного хватало, чтобы только кое-как перебиться от выплаты до выплаты.
     Но то, что она предложила это именно ему, было замечательно. Такого Коннор не ждал. Однако добыча руды была сложным делом, требовавшим мастерства, которое достигалось многолетним опытом - опытом, каким обладал Джек, - Коннор же проработал под землей в общей сложности всего четыре месяца на двух рудниках в Корнуолле. Если он попытается блефовать, его раскусят самое большее в два дня, поняв, что он новичок в этом деле.
     - Признателен вам за предложение, - сказал он искренне. - Но у меня нет денег, чтобы внести свою долю за промывку и дробление руды.
     - Рудник может ссудить их вам в счет окончательной выплаты.
     Он понимающе улыбнулся. Ему была хорошо знакома подобная уловка.
     - Под какой процент, мисс Дин? - достаточно ехидно поинтересовался Кон.
     Она, прищурившись, посмотрела на него долгим взглядом.
     - Без всяких процентов, мистер Пендарвис. Это беспроцентная ссуда, выдаваемая на три месяца под полный расчет.
     Невероятно! Большинство владельцев с радостью давали заем нуждающимся рабочим под чудовищные проценты, и те, не в силах расплатиться, попадали в кабалу компании на неопределенно долгое время.
     - Благодарю, - довольно сухо сказал он, умело скрывая свои истинные чувства, - но я предпочитаю работать сдельно. Это у меня лучше получается. - Еще бы, подумал он, медленная монотонная тяжелая работа - рыть землю, как крот; не требуется ни особого умения, ни воображения, только много пота. Он всей душой ненавидел ее. Пока Софи задумчиво разглядывала Кона, ему вдруг почти захотелось, чтобы она не поверила ему, решив, что он не похож на человека, готового всю жизнь вгрызаться в землю ради того, чтобы люди, подобные ей, могли богатеть на его поте и крови.
     - Очень хорошо, - проговорила она медленно. - Значит, сдельно. Какие инструменты у вас есть?
     - Кирка, лопата, клинья.
     - А для взрывных работ?
     - Кувалда, бурав, ящик для глиняной замазки. Заряды и запалы.
     - Свечи вы сможете купить сами?
     - Тут мне потребуется аванс, - не моргнув глазом солгал он. - Двух фунтов на свечи вполне хватит, чтобы работать до получки. - Свечи были самым большим расходом шахтеров, на них уходила примерно десятая часть заработка.
     Она кивнула.
     - Один из моих сдельщиков остался без напарника и последние две недели работает один. Полагаю, вы можете присоединиться к нему. Я плачу пять фунтов за каждые шесть кубометров, и день выплаты.
     - Пять? Никогда еще не работал за такую мизерную плату. В "Карн-Барра" платили по шесть гиней.
     "Так оставался бы там", - говорили ее глаза, она была восхитительна в своей попытке сдержаться, не вспылить. Она откинулась на спинку скрипнувшего кресла и медленно положила руки на кожаные подлокотники.
     - "Карн-Барра" вчетверо больше "Калинового", мистер Пендарвис. Он принадлежит консорциуму. Еще полтора года назад они продавали свою руду втрое, иногда вчетверо дороже, чем я. Имей я возможность платить моим людям больше, я бы платила, но в том положении... - Она замолчала, не договорив, и мотнула головой, словно подумав: "Зачем я рассказываю ему об этом?"
     Она поднялась из-за стола.
     - Я назвала свою цену, и если вы согласны, то должны будете подписаться под обязательствами выполнять правила, действующие на руднике. С этого момента вам придется платить штраф в двадцать шиллингов в случае невыполнения контракта. Не знаю, как заведено на "Карн-Барра", но здесь...
     - На "Карн-Барра" подписывают контракт, - сказал он миролюбиво и тоже встал. - С пунктом о штрафе. Только у них он составляет тридцать шиллингов. - Джек натаскал его как следует.
     Несколько смягчившись, она подошла к книжному шкафу у окна и взяла лист бумаги из коробки на одной из полок. Пристроившись на подоконнике, она склонилась над бумагой и принялась что-то писать самопишущей ручкой с резервуаром для чернил. Коннор подошел ближе, солнечный свет, проникая сквозь пыльное стекло, высвечивал медные пряди в ее светлых волосах. Он вновь, как в первый раз, уловил исходящий от нее аромат роз, слабый, как шепот. Ему нравилась ее легкомысленная юбка с оборками и небольшим турнюром сзади - глуповатым и очаровательно излишним. Зеленая блузка была с длинными широкими рукавами, и она постоянно поддергивала правый рукав повыше, чтобы не испачкать его чернилами. Пушок на ее запястье был такой же золотистый, как волосы на голове. Его так и подмывало выяснить, сойдутся ли его руки на ее тончайшей талии.
     Она закончила писать и выпрямилась. Повернувшись, она вздрогнула от неожиданности, увидев его так близко от себя. Она порывисто прижала исписанный лист к груди, словно защищаясь.
     - Я решила, - быстро сказала она, - взять вас пока временно. Если вы согласны с условиями контракта, можете приступать немедленно.
     - Временно? Почему же временно?
     - Я должна получить отзыв о вас с последнего места работы. - Она теребила пальцами бумагу, прижимая ее к груди, но, когда Кон перевел глаза на ее руку, опустила ее. - Ведь вы не будете возражать, если я пошлю запрос горному мастеру на "Карн-Барра"?
     - Но зачем? Вы мне не верите? - Ни один из его последних двух работодателей не затруднял себя проверкой, как он (то есть Джек) проявил себя на предыдущем месте.
     - Дело не в том, верю я вам или нет.
     - Тогда в чем же?
     Софи явно выделяла его, он был уверен в этом. Она взяла бы любого работника со здоровым цветом лица, кто подписал бы трудовое соглашение и горбатился на нее по пять фунтов за шесть кубометров. Он приблизился на шаг, и, хотя она не отступила назад, внутренне, казалось, отдалилась от него. Два дня назад их лица были на том же расстоянии, что и сейчас, но тогда она смотрела на него сияющим взором и улыбалась, как ангел. Сегодня Софи вела себя так, будто от его шахтерской одежды дурно пахло.
     - Тогда в чем же? - повторил он, придвигаясь еще ближе, ближе, чем дозволяли не только правила приличия, но и все те условности, что должны были, как она полагала, определить место каждого из них, разведя их по разным полюсам общества. - Вы уверены, что дело не только в вашем желании указать мне мое место, мисс Софи? - спросил он негромко и язвительно.
     Долгую минуту они смотрели друг другу в глаза, и он отметил, что ростом она едва достает ему до переносицы, а ярко-синие ее глаза становятся дымчато-серыми, когда ее охватывает гнев, и что она заливается краской смущения, когда он разглядывает ее губы.
     - Это обычный порядок приема новых работников, - наконец сказала она, отчетливо выговаривая слова и не отводя глаз.
     Он представил, как они стоят вот так у залитого солнцем окна все утро, ожидая, пока один из них отступит первым. Кон молча протянул руку. Она не двигалась, но лицо ее окаменело. Тогда он взял двумя пальцами бумагу, которую она продолжала держать у груди, и протянул другую руку. Прошла еще одна бесконечная секунда, и Софи, стараясь не дотронуться до него, вложила ручку в его раскрытую ладонь.
     Она заполнила стандартную форму контракта, вписав его имя и дату, сумму оплаты, которую предлагала, и срок действия их соглашения - два месяца. Он тоже воспользовался подоконником и, не читая отпечатанного текста, поставил подпись внизу: Джек Лоуренс Пендарвис.
     - Я хочу получить копию, - сдержанно сказал он, возвращая ей контракт.
     Она холодно кивнула.
     - Зайдите после первой смены, я позабочусь, чтобы она была готова.
     - Благодарю.
     Она была рада, что между ними образовалась некоторая дистанция, но не спешила вновь сесть за стол. Вынув ключ из плетеной сумочки, с которой приехала из дома, она открыла ящик стола, достала другой ключ и уже им отперла большой стальной сейф, стоящий позади ее кресла. Увлеченный ее манипуляциями, Коннор не задумывался над тем, что она ищет в сейфе, пока Софи не повернулась, протягивая две бумажки по одному фунту.
     Когда она улыбнулась одними губами, он понял она увидела то, что он должен был тщательно скрывать ему не по душе и совсем непросто, хотя это и было частью игры, заставить себя взять деньги которые она протягивала ему через стол.
     Но он преодолел себя и взял их ссуду или "возмещение" расходов на свечи, и небрежно сунул в карман.
     - Я напишу расписку, - сказал он без всякого выражения.