ла и нервно рассмеялась.
   - Это.., конечно.., я в этом не сомневаюсь!
   - Итак?
   Она отвернулась и не ответила.
   - Чего ты хочешь? Назови  сумму.  Сколько,  Лили?  А  может,  тебе  нужен
собственный дом? Ты только скажи!
   Ее глаза расширились, она уставилась на него, потеряв дар речи.
   - Деньги? Вы предлагаете мне взять деньги? Одно из двух: либо ей не нужны
были деньги, либо она была непревзойденной лицедейкой.
   - Тебе не нужны деньги? Тогда чего же ты хочешь?
   Лили охватил такой ужас, что  она  даже  не  смогла  рассердиться.  Гневу
суждено было прийти позже.
   - Чего я хочу?
   О, если бы она могла назвать все  то,  чего  хотела!  Свободы,  уважения,
восстановления честного имени. Дружбы,  привязанности,  тепла.  Да  и  денег
тоже. Увы, все это полагалось хранить в тайне.
   - Ничего! Мне от вас ничего не надо! Отпустите меня, мистер Дарквелл,  вы
совершили ошибку.
   - А я так не думаю.
   - Пустите!
   - Что это за игра? Не надо изображать недотрогу,  Лили,  ты  внакладе  не
останешься. Я хорошо заплачу, если...
   - Будьте вы прокляты! Я не играю в игры.
   - Черта с два! Чего ты от меня хочешь?  Не  строй  из  себя  оскорбленную
невинность! Ты же не девственница!
   - Откуда вам знать? Вы ничего обо мне не знаете!
   - Знаю, потому что довольно наслушался твоего вранья. Ты  говоришь,  этот
"каменщик" - твой любовник. Это правда или нет?
   - Да, правда!
   - Значит, я буду у тебя не первым. Он рывком притянул ее к себе,  и  Лили
стала сопротивляться.
   - Только дотроньтесь до меня, и я буду у вас последней!  -  Но  это  лишь
рассмешило его. - Не смейте меня целовать! - Вытянув шею, она отвернулась  в
сторону, чтобы избежать встречи с его ртом. - Не смейте! -  повторила  Лили,
когда он привлек ее к себе и спрятал лицо в  темно-рыжих  кудрях  у  нее  за
ухом. - Черт бы вас побрал, я этого не хочу!
   Дэвон крепко-накрепко зажмурился и замер, прижимая ее к  себе  и  слушая,
как громко бьется ее сердце, как по  всему  телу  пробегает  дрожь.  Никогда
раньше ему не  приходилось  насильно  удерживать  разгневанную  женщину,  не
желающую дать ему то, о чем он просил. Он почувствовал отвращение к себе, но
в то же мгновение понял, что не сможет ее отпустить. И в оправдание принялся
уверять себя, что никто лучше его не знает женщин, подобных ей.  Она  просто
играла с ним, набивая себе цену, стараясь не прогадать, "продать свой  товар
подороже", как говорил Клей. И все же в одном отношении  Лили  действительно
отличалась  от  Мауры:  она  и  вправду  была  горяча.   Ее   страсть   была
непритворной. Тем хуже для нее - это ее и погубит.
   Он намеревался использовать эту непритворную страсть, чтобы  ее  сломить.
Да, так и надо действовать: хладнокровно соблазнить ее, а потом оставить  ни
с чем. Бессердечная жестокость подобного плана его ничуть не смущала. К тому
же он собирался доставить удовольствие не только себе самому, но и ей  тоже.
Ей будет с ним хорошо. Так хорошо, что ни о чем жалеть не придется. А  потом
он избавится от нее. Избавится от наваждения.
   Продолжая ее обнимать, Дэвон немного ослабил захват.
   - Мне не следовало так говорить, - прошептал он, по-прежнему пряча лицо у
нее в волосах. - Прости меня, Лили, я плохо подумал о тебе. Я был не прав. Я
никогда не причиню тебе зла.
   - Отпустите меня, Дэвон, вы должны меня отпустить.
   - Скажи, что ты меня прощаешь. Я  рассердился,  я..,  сам  не  знал,  что
говорю. Прости, если я сделал тебе больно. - Она стояла неподвижно, упираясь
стиснутыми кулаками ему в грудь. - Но я так хотел тебя,  Лили,  -  продолжал
он. - Я все еще хочу тебя. Я думаю о тебе, не  переставая.  Лили,  ты  свела
меня с ума.
   Ее сердце мчалось, обгоняя мысли. Кольцо мужских рук, сомкнувшееся вокруг
нее, стало не таким тесным, но оставалось  по-прежнему  крепким.  Надо  было
вырваться из этого стального обруча, но у нее не было  сил.  Надо  было  его
возненавидеть, но она не находила в своей душе сил для ненависти.
   - Не говорите мне таких вещей. Ничего не изменилось. Это невозможно.
   - В чем дело? - Одной рукой он принялся медленно поглаживать ее  стройную
спину. - Я не причиню тебе зла,  -  повторив  эти  слова,  Дэвон  сам  почти
поверил в них. - Ведь раньше,  когда  мы  целовались,  тебе  это  нравилось.
Позволь мне поцеловать тебя еще раз. Один разочек. Позволь мне, Лили.  -  Он
провел губами вдоль хрупкой линии ее подбородка, тонкого, как край  чаши.  -
Какая у тебя нежная кожа...
   И вот она начала дрожать. Ее рот был крепко сжат, но все же он вынудил ее
чуть-чуть приоткрыть губы и, просунув язык внутрь,  принялся  ласкать  их  с
внутренней стороны. Она судорожно вздохнула и отвернулась.
   Однако его терпение оказалось неиссякаемым.
   - А знаешь, на вкус ты напоминаешь цветок, -  прошептал  Дэвон,  покрывая
легкими поцелуями ее трепещущие ресницы. - Поцелуй меня. Лили. Я  умираю  от
любви.
   Лили  попыталась  призвать  на  помощь  всю  свою   решимость,   но   дух
неповиновения предательски покинул ее. Она больше не отталкивала  его,  нет,
она обеими руками хваталась за его рубашку, как  человек,  карабкающийся  по
обрыву.
   -  Это  нечестно,  -  проговорила  Лили,  чуть  не  плача  и  старательно
отворачивая лицо, хотя все ее чувства были сосредоточены лишь  на  том,  что
проделывал Дэвон своим языком, а теперь еще и  руками,  скользившими  по  ее
телу с неукротимым упорством долго сдерживаемого желания.
   - Знаю. Но я ничего не могу поделать, - ответил он и  медленно  повел  ее
назад к скале, служившей им опорой раньше.
   Наверное,  это  так  и  есть,  подумал  Дэвон.  Вот  сейчас   еще   можно
остановиться, но через минуту это станет уже  невозможным.  Он  коснулся  ее
нежной щеки и мягким, но настойчивым усилием заставил взглянуть себе в лицо.
Ее глаза, потемневшие от желания, цветом напоминали нефрит. Вот  и  отлично,
промелькнуло у него в голове. Больше он просить не намерен. Его рот, горячий
и жадный, опустился и овладел ее губами в страстном поцелуе,  лишенном  даже
намека на нежность. Лили покачнулась, и он  подхватил  ее,  заставив  обнять
себя за шею.
   - Ваша рана, - с трудом проговорила Лили. - Вам же больно!
   Он оторвался от нее ровно настолько, чтобы рассмеяться вслух,  но  тотчас
же вновь вернулся к прерванному поцелую, на сей раз пустив в ход и  язык,  и
зубы. За считанные секунды  его  пальцы  на  ощупь  распустили  шнуровку  ее
канифасового платья и раздвинули края корсажа. Лили застонала, ощутив  кожей
теплый воздух и еще более теплое прикосновение его рук, пока  он  освобождал
ее груди от стесняющих их складок  корсета.  Дэвон  вновь  прервал  поцелуй,
чтобы полюбоваться делом рук своих.
   - О, Лили, как красиво, - прошептал он, отводя ее руки в  стороны,  когда
она попыталась прикрыться. - Позволь мне тебя поцеловать. Вот здесь.
   Он заставил ее повернуться так, чтобы она вновь встала спиной к скале,  а
затем склонился над нею, и ей пришлось откинуться назад, изогнувшись в талии
и полулежа на камне.
   - Дэвон... О Боже!
   - Тише, тише, любовь моя, все хорошо, не  надо  бояться  Жарко  дыша,  он
шептал слова  утешения  прямо  в  ложбинку  между  грудей,  медленно  обводя
пальцами их напрягшиеся вершины. Лили, задыхаясь,  втянула  в  себя  воздух,
Дэвон почувствовал, как она судорожно комкает в руках его рубашку.
   - Прелесть, - прошептал он, лизнув языком тугой  розовый  бутон,  и  Лили
громко застонала, словно под пыткой.
   Она стиснула зубы и вцепилась обеими руками  ему  в  волосы,  намереваясь
оттолкнуть его, но воля покинула ее,  и,  вместо  того  чтобы  бороться,  ее
пальцы начали откровенно и бесстыдно поощрять  его.  Дэвон  шептал  какие-то
страстные слова, которых она почти не слышала, одни были грубыми,  другие  -
сладкими,  как  мед.  Его  губы  ласкали  один  сосок,  а  рука  нетерпеливо
скользнула к другому. В ушах у нее стоял оглушительный гул, совсем непохожий
на шум прибоя. Вероятно,  это  был  голос  ее  желания,  отчаянно  рвущегося
наружу. Дэвон вновь овладел ее ртом, и Лили почувствовала, как  ее  покидают
последние  остатки  самообладания.  Она  парила  на  странной,   незнакомой,
пугающей высоте, где не было никакой твердой опоры, ничего, кроме  ощущений.
В последней попытке защитить себя девушка сжала обеими ладонями его  щеки  и
заглянула ему в лицо, стараясь понять, что за человек перед нею. Слова  были
бессильны, да и бесполезны. Она  принялась  напряженно  вглядываться  в  его
глаза, горящие страстью, и обвела кончиком пальца жесткие складки  по  углам
рта, словно они могли открыть ей какой-то сокровенный смысл.
   Но Дэвон вовсе не жаждал понимания. Не  пряча  глаз  от  ее  пристального
взгляда, он коленом пытался раздвинуть ей ноги, но она  сразу  же  испуганно
сжала бедра. Глаза Лили  расширились  от  волнения  и  страха.  Заглушив  ее
прерывистую и бессвязную  мольбу  новым  беспощадным  поцелуем,  ослепленный
страстью, он стал задирать ей юбки, открывая стройные и гладкие бедра.
   Господи, до чего  же  мягкая  у  нее  кожа.  Ее  дыхание  превратилось  в
отрывистые, судорожные всхлипывания, и это разожгло его еще больше. Какой-то
звук.., чужой, посторонний звук пытался  проникнуть  сквозь  стену  страсти,
возведенную им подобно крепостному бастиону, но Дэвон не желал его замечать.
Нежный и влажный рот Лили на вкус напоминал освежающий напиток. Он  погрузил
пальцы в упругую поросль волос,  венчавшую  холмик  у  нее  между  бедер,  и
заглушил посторонний звук, заставив ее застонать.
   Но звук раздался снова, и  на  этот  раз  Лили  тоже  услыхала  его.  Вся
напрягшись, она оторвалась от  его  губ  и  уставилась  на  него  отчаянным,
перепуганным взглядом. Звук оказался топотом шагов на  каменных  ступенях  у
них над головой. В следующую секунду она услыхала, как Дэвон скрипнул зубами
от злости  и  испустил  самое  грязное  ругательство,  какое  ей  когда-либо
приходилось слышать.
   Стремительным и грубым движением, от которого у нее лязгнули зубы,  Дэвон
поставил ее на ноги и отступил на шаг.
   - Не вздумай! - прошипел он, когда она машинально попыталась  обернуться,
позабыв о беспорядке в своем туалете.
   - Милорд?
   Лили узнала голос Трэйера Хау. На  мгновение  у  нее  мелькнула  безумная
мысль, что Дэвон сейчас испепелит его взглядом на месте.
   Но бешенство, горевшее во взгляде виконта Сэндауна, это  еще  цветочки  в
сравнении с тем, что прозвучало в его голосе.
   - Что тебе надо?
   - Вы.., э-э-э..,  у  вас  гости,  милорд.  Ваша  матушка  и  леди  Алисия
Фэйрфакс. Они ждут вас в доме.
   Лили показалось, что шум моря превратился в неистовый рев.  Она  увидела,
как потемнело и напряглось лицо Дэвона, как несколько раз подряд вздулись  и
вновь опустились желваки у него на скулах.
   - Сейчас приду, - сказал он вслух, но Лили подумала, что Трэйер  вряд  ли
его услышит за оглушительным громом  наступающего  прилива.  Дэвон  медленно
поднял глаза кверху, и она  поняла,  что  он  провожает  взглядом  уходящего
Трэйера,  но  сама  больше  не  слышала  ничего,  кроме  шума   стремительно
прибывающей воды.
   Когда Дэвон потянулся к ней, она проворно отступила в  сторону,  отвернув
голову, чтобы он не мог видеть ее лица. Он позволил ей  уйти,  добраться  до
линии прибоя. Дал ей время зашнуровать платье. И только потом отправился  за
нею следом.
   1- Лили.
   Дэвон положил ей руку на плечо. Она вздрогнула и отшатнулась,  словно  от
укола иголкой, и он опустил руку. Чтобы заглянуть ей в лицо, ему пришлось бы
прямо в башмаках войти в полосу прибоя. Она  надеялась,  что  он  не  станет
этого делать.
   Но он это сделал. Лили была так ошеломлена, что попятилась назад, уступив
ему таким образом пядь суши, где можно было спокойно встать. Он опять назвал
ее по имени.
   - Прошу вас, не заставляйте меня говорить. Я не могу.
   - Ты  же  понимаешь,  мы  не  закончили.  Приходи  сегодня  ночью.  Давай
встретимся здесь.
   - Прошу вас, уходите. Умоляю.
   Никогда раньше он не слыхал того, что прозвучало сейчас в ее голосе.  Это
было безысходное отчаяние человека, потерпевшего поражение.
   - Все остается в силе, - принялся настаивать Дэвон. -  Встретимся  позже,
когда...
   - Я не приду. Никогда. Дэвон, ради Бога...
   Она готова была разрыдаться,  но  не  хотела  плакать  при  нем.  Что  ж,
отлично, можно устроить поединок  прямо  сейчас,  задержать  ее,  принудить,
силой вырвать у нее обещание того, что ему было нужно. Он без труда смог  бы
это сделать. Она с трудом сдерживала слезы и судорожно ловила  ртом  воздух,
но не отводила глаз. Мысль о том, что она вот-вот расплачется всерьез, вдруг
показалась ему непереносимой. И все же он сказал:
   - Мы еще не закончили. Лили. Мы продолжим.
   - Вы ошибаетесь.
   Дэвон глядел на нее еще с  минуту.  Над  головой  пронзительно  закричала
чайка, лучи солнца, светившего из-за облаков, расписали воду пролива  косыми
полосами света и тени. Наконец сжалившись, он оставил ее одну.
   Теперь Лили смогла дать волю слезам.

Глава 11

   - Мы можем остаться только на две ночи: в пятницу  пораньше  нас  ждут  в
Пензансе в гости к Линчам, а потом мы приглашены в Маунт-Бэй  к  Трелони  на
весь июль. Что ты так смотришь, Дэвон? Не понимаю. Я же писала тебе об  этом
в своем последнем письме!
   - Я все прекрасно помню, матушка, и ваш приезд меня ничуть не удивил.
   Он  легко  коснулся  губами  прохладной  розовой  щеки   леди   Элизабет,
улыбнувшись и с любовью заглядывая в полные озорства  и  веселого  недоверия
бирюзовые глаза, точь-в-точь того же цвета, что и у  него  самого,  а  затем
обратился ко второй гостье:
   - Рад вас видеть, Алисия.  И  как  это  вы  отважились  на  столь  долгое
пребывание в деревне вместе с матушкой? Впрочем, я всегда  восхищался  вашей
храбростью.
   - Ха! - ответила на выпад леди Элизабет.
   - Здравствуйте, Дэвон, - проговорила леди Алисия Фэйрфакс, тепло  пожимая
ему руку. - Как вы поживаете? Мы так давно не виделись.
   - Да, давненько. Спасибо за ваше  последнее  письмо.  Я  пока  так  и  не
собрался на него ответить, у меня этим летом было довольно много дел...
   - Ничего страшного. Я никогда не жду от вас ответа на свои письма.  Пишу,
просто чтобы не прерывалась связь.
   - В будущем постараюсь исправиться, обещаю. Дамы вновь уселись в кресла и
принялись  описывать   утомительное   из-за   жары,   лишенное   приключений
путешествие,  которое  им  пришлось  проделать,  чтобы  добраться  сюда   из
Уайт-Оукса, поместья леди Элизабет, расположенного неподалеку от Уизериджа в
Девоншире. Обе отказались от предложенного  чая,  заявив,  что  пили  чай  в
Лоствизиле всего час назад и не хотят перебивать аппетит перед обедом.
   - Правда, если поварихой у тебя по-прежнему служит миссис Белт,  об  этом
можно не беспокоиться, - язвительно добавила  леди  Элизабет.  -  Она  может
отбить своей стряпней аппетит у кого угодно.
   - Она вовсе не так уж плоха, матушка.
   - Ты так говоришь просто  потому,  что  тебе  все  равно,  чем  питаться.
Полагаю, эта твоя экономка - как ее? - эта Хау все еще тут?
   - Вроде бы да. Насколько припоминаю, была здесь еще совсем недавно.
   - Омерзительная женщина. Ее бы следовало уволить.
   - Но за что? Она меня идеально  устраивает.  Ведет  хозяйство  и  мне  не
докучает.
   Леди Элизабет скептически прищелкнула языком и  огляделась  по  сторонам,
машинально поправляя каштановые с проседью волосы.
   - До чего же у тебя мрачно, Дэвон! Почему бы не Перекрасить  стены  и  не
отделать все заново? И вообще, весь дом выглядит каким-то  обветшалым.  Если
ты его запустишь, то в конце концов придется делать  полный  ремонт,  а  это
обойдется тебе еще дороже.
   - Как  поживает  Клей?  -  вступила  в  разговор  Алисия,  послав  Дэвону
сочувственную улыбку. - Стрингер сказал, что его нет дома.
   - Верно, его нет. Он, кажется, уехал в Лондон, -  солгал  Дэвон.  -  Клей
говорит, что здесь ему скучно,  но  он  будет  огорчен,  когда  узнает,  что
разминулся с вами.
   - Знаете, до нас доходят такие странные  слухи  насчет  Клея!  Просто  не
знаешь, чему верить.
   - Когда речь идет о Клее, верьте всему, - рассмеялся Дэвон и, взглянув на
мать, быстро добавил:
   - С ним все в порядке, он в добром здравии. Не удивлюсь, если он в скором
времени решит остепениться. Вас это должно порадовать, матушка.
   - Вот когда увижу собственными  глазами,  тогда  и  порадуюсь.  Оба  сына
только и знают, что меня огорчать, не знаю, который больше.
   Дэвон скрестил руки на груди и подмигнул ей с веселой улыбкой.  Она  тоже
улыбнулась и кивнула в ответ, решительно меняя тему разговора:
   - Ты даже не справился о Кэтрин.
   - Да-да, я собирался...
   - Она опять ждет ребенка.
   - Боже милостивый, это будет уже...
   - Седьмой. Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Я тоже так думаю.  В  жизни
не встречала второй такой любительницы рожать. Не понимаю, откуда это у нее.
Не от меня и  уж  тем  более  не  от  твоего  отца.  Видимо,  подобные  вещи
передаются через поколение. Она просила тебе передать, что больше не  станет
писать, пока ты не ответишь на ее последнее письмо. Ей-богу, Дэв,  она  твоя
единственная сестра, а ты хоть бы для виду разок проявил к ней внимание!
   Прежде чем он собрался ответить, в дверях появилась горничная.  Сделав  с
перепугу весьма корявый реверанс,  оробевшая  в  присутствии  столь  высоких
гостей девушка передала данное ей поручение:
   - Ваша светлость, мне ведено сказать, что комнаты для вас и мисс  готовы,
и проводить наверх, если угодно будет отдохнуть до обеда.
   Леди Алисия, хрупкая молодая женщина  со  светло-каштановыми  волосами  и
красивыми золотисто-карими глазами, встала со стула.
   - Вам надо поговорить, я, пожалуй, поднимусь. Спущусь к обеду.
   Леди Элизабет кивнула,  а  Дэвон  предупредительно  поднялся  и  проводил
Алисию до дверей.
   Однако у горничной имелось еще одно известие.
   - Мне еще ведено передать, что Мидж <От английского "midge" -  "карлик".>
у вас в спальне, миледи. Его уже вывели погулять, напоили водичкой, и теперь
он отдыхает.
   - О Боже, матушка, неужели вы опять взяли с собой этот страдающий одышкой
клубок шерсти?
   - Разумеется! Я никуда не выезжаю без своей  любимой  собачки.  Благодарю
вас.., как вас зовут?
   Но горничная уже успела выйти следом за Алисией.
   - Как зовут эту девушку? Она новенькая, не так ли?
   - Разве? Понятия не имею.
   - Честное слово, Дэвон, тебе следует обращать больше внимания на то,  что
творится в твоем собственном доме. Может, слуги обкрадывают тебя дочиста,  а
ты и знать ничего не знаешь! Алисия прекрасно выглядит, ты  не  находишь?  -
продолжала она без малейшей паузы. - Знаешь,  некоторые  женщины  расцветают
позже. Мне кажется, что Алисия - одна из них.
   - Я полагаю, у нее еще много лет впереди.  Ей  уже  исполнилось  двадцать
четыре?
   - Совсем недавно. Прелестная девушка, не правда ли?
   - Да, матушка.
   - У нее такой чудесный, кроткий нрав. Уверяю  тебя,  мне  с  нею  так  же
легко,  как  с  родной  дочерью.  И  разумеется,  после  смерти  барона  она
унаследует огромное  состояние.  Женихи  будут  виться  вокруг  нее  тучами.
Вернее.., я не хочу сказать, что сейчас их нет, разумеется, есть, но она так
скромна и настолько лишена тщеславия...
   - Матушка!
   - Да, дорогой?
   - Алисия - умная и привлекательная молодая женщина, у нее золотое сердце,
это нам обоим понятно, и тот, кому сей приз достанется, будет  счастливейшим
из смертных. Но этим счастливцем буду не я.
   Леди Элизабет посмотрела на сына с подчеркнутым невинным удивлением.
   - О Господи, у меня и в мыслях не было...
   - Да будет вам!
   - Ну хорошо, - с легкостью уступила она, - мне действительно приходило  в
голову, и не раз, что из вас получилась бы отличная пара. Фэйрфаксы  -  наши
старые друзья, вы с Алисией знакомы с детства и не преподнесете  друг  другу
никаких неприятных сюрпризов. И не говори мне, будто между вами  вообще  нет
никакой