узой прошла достойно.
     Раздевшись полностью, Нанги запер шкафчик, привязал ключ к запястью руки и пошел, опираясь на трость тяжелее обычного. Обычно он всегда прибегал к этому трюку, когда ему надо было встретиться с кем-либо в общественном месте. Умный человек должен уметь извлекать пользу даже из физических недостатков. Герой войны все еще пользовался почетом в Японии, и Нанги взял себе за правило пользоваться любым преимуществом, которое его собственное трудолюбие, судьба или случай посылали ему.
     Его зрячий глаз, глубоко запавший среди складок и морщин, образующих почти правильный треугольник, внимательно оглядывал отделанные керамическими плитками своды коридора, по которому шел Нанги. Пол был деревянный, и постукивание его трости глухим эхом отдавалось в насыщенном влагой воздухе.
     Внутри отдельного маленького кабинета молодая женщина приняла трость Нанги и, когда он сел рядом с наполненной водой бадьей, стала черпать ушатом воду и поливать его сверху, пока другая женщина намыливала и терла его тело огромной натуральной морской губкой. Вода была упоительно горячей, и он прямо-таки млел под ее струями.
     Вымытому - очищенному, как сказали бы синтоисты - Нанги помогли подняться на ноги, подали его трость и провели в другую часть бани, где его ждал Кузунда Икуза.
     Нанги был поражен, как говорится, до мозолей: Икуза оказался совсем молодым человеком, прямо-таки ребенком по масштабам Нанги, который детьми считал всех моложе тридцати. Неужели такой молодой человек представляет могущественную "Нами" и, соответственно, императора Японии?
     Наверно, раньше Икуза собирался стать профессиональным борцом сумо. Его облепленные мускулами короткие ноги выгнулись дугой под тяжестью огромного тела. Розовая плоть каскадом все расширяющихся складок сбегала от рук к бедрам. Но при всем при этом он казался подвижным, напористым и стремительным, как пуля, выпущенная из ружья.
     Бритая голова, более темного цвета в тех местах, где должны были быть волосы, украшена маленькими, почти женскими ушами и ротиком в форме лука Купидона, который скорее можно было ожидать увидеть у гейши или у актера, исполняющего женские роли в японском национальном театре. Но угольно-черные глаза на этом довольно широком лице были необычайно живыми, они как бы излучали невидимый свет, проникающий в самые потайные уголки вашей души. Он обладал необычайной внутренней силой - по-японски "хара" - и Нанги сразу же почувствовал, что его надо остерегаться.
     - Тандзан Нанги, для меня большая честь познакомиться с Вами, - приветствовал его Кузунда Икуза, слегка наклонив голову в официальном приветствии. - Я представляю "Нами", и голос мой - это голос "Нами", приветствующий Вас.
     Это почти ритуальное приветствие было произнесено низким, но режущим слух голосом, в котором угадывались напевные интонации, характерные для речи синтоистских священников.
     - Кузунда Икуза, для меня большая честь познакомиться с Вами, - откликнулся Нанги ему в тон. - Свидетельствую свое уважение "Нами" в Вашем лице. Готов внимать ее голосу.
     Кузунда Икуза наклонил голову, довольный, что приветственный ритуал был соблюден должным образом. Он поднял руку, всю в жировых складках.
     - Я зарезервировал здесь место, которое будет целиком в нашем распоряжении. Так что никто не помешает нашей беседе.
     Он провел Нанги в бассейн - широченную комнату со сводчатым потолком, полную голосов, отбрасываемых покрытыми керамической плиткой стенами.
     Икуза остановился у небольшой ниши. Крохотные зеленые волны лизали зеленые бортики бассейна. На все семь футов глубины уходил барьер, сделанный из непрозрачного стекла. Свет проходил сквозь него, и какие-то таинственные тени двигались медленно и торжественно по водной глади.
     Без малейшего усилия Икуза скользнул в воду, и Нанги, положив на кафельный бортик трость, тоже спустился в воду. Это ему было сделать не так просто, и он подумал, что место встречи выбрано Икузой не случайно, а с целью выставить напоказ физическую немощь Нанги.
     Какое-то время они плавали в восхитительно теплой воде, сбрасывая с себя память о безумствующем за стенами этого здания мире, как мертвую кожу. Здесь царили покой и благодать - атмосфера, которую Икуза, по-видимому, считал наиболее благоприятной для их беседы.
     Нанги закрыл свой здоровый глаз и распластался у бортика, не думая ни о чем. Так и лежал на воде, не открывая глаза и не фокусируя сознание на чем-то определенном, пока не почувствовал, что Икуза готов заговорить.
     И тотчас же почувствовал направленный на него, как луч лазера, взгляд и даже заморгал, будто ему было трудно выносить, когда его так пристально рассматривают. Блики от воды падали на лицо Кузунды, как на экран, в вечно изменяющемся сочетании света и тени.
     Воистину это был экран, отражающий не только свет. Нанги понимал, что ему надо научиться читать это лицо, как книгу, если он хочет отстоять свои интересы на этой конференции, которая должна вот-вот начаться.
     - Нанги-сан, - начал наконец Икуза - "Нами" поручила мне переговорить с Вами по вопросу необычайной важности.
     - Это я уже понял из нашего телефонного разговора, - откликнулся Нанги голосом, искусно маскирующим его чувства.
     - У "Нами" есть некоторая озабоченность - весьма серьезная озабоченность - тем, как Вы ведете свои дела. Лицо Нанги сохраняло непроницаемость. - Не думал, что у "Нами" появятся причины изучать положение дел на "Сато Интернэшнл".
     - Два фактора вызвали необходимость этого, - пояснил Икуза. - Во-первых, Ваши связи с компанией "Тенчи". Все исследовательские программы, связанные с нефтедобычей, поддерживаются правительством, так что интерес "Нами" здесь вполне естествен.
     Видя, что Икуза не очень торопится перейти ко второму фактору, Нанги опять прикрыл свой здоровый глаз и расслабился, погрузившись в задумчивость, как будто он был один в бассейне. Ему не очень понравилось начало разговора, в котором прозвучали обвинительные нотки в его адрес - правда, не вполне конкретные, что делало их тем более оскорбительными. А теперь Икуза опять преднамеренно поддевает его, не спеша высказать вторую причину, по которой "Нами" интересуется "Сато Интернэшнл".
     Нанги показалось, что тактика Икузы с самого начала направлена на то, чтобы обидеть его. Чего он хочет добиться этим? Вызвано ли это желанием сразу завладеть положением, или же за этим скрывается более коварный замысел?
     Однако Нанги решил не морочить себе голову этими и подобными вопросами. Главное сейчас - внимательно наблюдать за Икузой, прислушиваться к нему, стараясь уловить, что он хочет из него вытянуть. Тогда и ответы на эти вопросы придут сами собой.
     - Три года назад, - наконец продолжил Икуза, - проект "Тенчи" был на волосок от того, чтобы быть скомпрометированным русскими. С тех пор производительность "Тенчи" остается значительно ниже ожидаемой.
     Нанги пошевелился в воде. - Это верно. Но секреты "Тенчи" были спасены от Советов благодаря мужеству и решительности Николаса Линнера, который фактически один спас проект. Во-первых, оказалось, что шельф в районе Курильских островов оказался более твердым, чем это обычно бывает в таких местах. Наши геологи считают, что это от постоянных землетрясений в этих районах. Так что структура шельфа там совсем другая.
     Затем последовала небольшая пауза. На перегородке из непрозрачного стекла играли тени. Вкупе с бликами от волн, плещущихся о бортик, они создавали впечатление абстрактного фильма, смысл которого каждый волен интерпретировать по своему собственному разумению.
     - "Нами" имела возможность изучить доклады геологов, - сказал Икуза голосом, в котором прозвучал упрек.
     Нанги почувствовал, что его опять поддевают. Икуза не выдвинул никаких обвинений ни против него самого, ни против компании "Сато". Скорее всего, и не выдвинет. Да и вообще, известно ли ему что-либо? Нанги подозревал, что его собеседник просто наудачу закидывает удочку: авось клюнет. Не имея ничего конкретного против "Сато", он уповает на то, что Нанги сам себя выдаст каким-то образом и сам даст материал против своей компании.
     - В таком случае, - заметил Нанги, - "Нами" также должно быть известно, что мы делаем все возможное, чтобы заставить "Тенчи" работать на полную мощность.
     - "Тенчи" является лишь одним из аспектов проблемы, - как-то вяло сообщил Икуза. Он помолчал, поработав ногами в воде так, что во все стороны пошли волны. Когда они достигли Нанги, он прибавил: - Причины озабоченности "Нами" - употребить слово "тревоги" в данном случае было бы не совсем верно - лежат не в этом.
     Надо проявить терпеливость, подумал Нанги, и Икуза сам скажет, зачем они встретились. У Нанги были кое-какие секреты - надежно скрытые секреты - и он был уязвим, как и всякий человек, обладающий секретами. Несмотря на его решимость устоять, методика ведения допроса, выбранная Икузой, могла сработать, и он выдаст свою собственную озабоченность, сыграв, таким образом, на руку этому человеку.
     Единственный здоровый глаз Нанги одарил собеседника проницательным взглядом.
     - Я готов ответить на все интересующие Вас вопросы.
     - Даже если Ваши личные интересы не совсем совпадают с интересами "Нами"?
     - Я знаю, в чем состоит мой долг, - сказал Нанги ровным голосом. - Мой долг полностью вписывается в те же самые концентрические круги, что определяют жизнь каждого японца: император, страна, фирма, семья.
     Икуза удовлетворенно кивнул.
     - В этом я не сомневаюсь, - заверил он. - Но в каком порядке?
     Затем представитель "Нами" прибавил довольно жестким голосом: - Если Ваше сердце чисто, Нанги-сан, Вам нечего бояться.
     Нанги понял, что ему предстоит пройти испытание огнем. Также он понял, что ему не удастся отмолчаться: с Икузой эта тактика не пройдет, для этого он слишком ушлый. Чтобы заставить его выявить свои цели, надо переходить в наступление. Но это палка о двух концах: такая тактика чревата непредсказуемостью. Не исключено, что Икуза только и ждет, чтобы Нанги переключился на нее, и чем больше он будет говорить, тем скорее выдаст себя.
     - Чистота намерений, - сказал Нанги после небольшого колебания, - не всегда может компенсировать дефицит благородства. Ему надоело, что разговор все время крутится вокруг его персоны. - "Идзи о хару", - сказал он, используя этот японский фразеологизм, означающий упорствование в деле, оказавшемся проигрышным, - хорошо для ронина  эпохи Токугавы или какого-нибудь другого романтического разбойника, но в наше сложное время "идзи о хару" чаще всего используется для того, чтобы заграбастать побольше личной власти.
     Икуза вытаращил глаза, явно удивленный неожиданной атакой Нанги. Он прекрасно понял, что его собеседник поставил под сомнение не только его собственные мотивы, но и мотивы самой "Нами".
     - "Нами" выше подозрений и критики, - выдавил наконец из себя Икуза.
     - Предательство, - осторожно заметил Нанги, - есть предательство. Его надо выводить на чистую воду, где бы оно ни находило себе прибежище.
     Кузунда Икуза зашевелился в воде, как кит, и на какое-то мгновение Нанги показалось, что вот он сейчас на него бросится. Но человек-гора вновь осел в воде. Волны, поднявшиеся от его резких движений, достигли края бассейна и перехлестнулись через бортик.
     - Это верно, - согласился Икуза. - Предательство не может быть терпимо на любом уровне. - И Нанги с удовлетворением отметил напряженные нотки в его голосе. - И именно поэтому мы с Вами встретились, именно поэтому мы сейчас здесь.
     - Предательство, - еще раз повторил Нанги, смакуя слово, будто вино, чей сорт надо установить. Интересно, какое предательство имеет Икуза в виду и что с ним сопряжено. Долго ждать ответа на этот немой вопрос Нанги не пришлось.
     - Озабоченность "Нами", - четко произнес Кузунда Икуза, буквально сверля Нанги взглядом, - связана с Вашим партнером - "итеки", Николасом Линнером.
     За полупрозрачным стеклянным экраном, теперь покрытым капельками испарения, по-прежнему двигались тени, чьи нечеткие, загадочные силуэты напоминали этот странный разговор.
     Осторожно выбирая слова, Нанги переспросил:
     - Так, значит, Николас Линнер является объектом интереса "Нами"?
     - Именно так, - ответил Икуза несколько напыщенным тоном. Делая свое заявление, он намеренно хотел вызвать шок у Нанги и теперь, чувствуя, что это ему в некоторой степени удалось, снова почувствовал под ногами твердую почву. Очко в его пользу, отметил про себя Нанги. - Вы прекрасно понимаете, Нанги-сан, что от хомута, что американцы - да и весь западный мир - водрузили на японскую шею, у "Нами" за последние десять лет образовались волдыри. Вновь и вновь нам напоминают, что мы поверженная и униженная страна. Разве это не одна из форм промывки мозгов? Что произойдет даже с сильным человеком, которого из года в год подвергают идеологической обработке? Конечно, он и сам начинает верить тому, что ему внушается. Вот что произошло с японцами Вашего поколения.
     Кузунда Икуза лежал на воде, огромный и раздувшийся, как жаба. Его молодость показалась теперь Нанги просто неприличной, как неприлична молодость человека, упорствующего в нежелании учиться и приобретать опыт.
     Икуза продолжал свой монолог.
     - Но люди моего поколения выросли в условиях, когда Япония вновь стала мощной в экономическом отношении державой, когда наша иена постоянно набирает силу. Теперь мы с Западом поменялись местами, Нанги-сан. Теперь мы наводняем Америку нашими товарами, покупаем там недвижимость, банки, компании по производству электронного оборудования. Это Япония фактически держит на плаву США, постоянно испытывающие дефицит бюджета. Уже много лет мы перекупаем их правительственные долговые обязательства. А теперь перекинулись и на долговые обязательства корпораций. Скоро заберем под свой контроль и сами эти корпорации. По всем статьям мы превзошли качество американских товаров. Как прежде смеялись над японскими товарами, так теперь смеются над американскими. Очень странно теперь звучат утверждения, что американцы научили нас инженерии и контролю качества. Сейчас в это верится с трудом.
     Лицо Икузы так и тряслось от ярости, когда он говорил это. Будто он лично представлял униженную и оскорбленную Японию.
     - Правда, Америка все еще обладает неисчерпаемыми полезными ископаемыми, которых у нас никогда не будет. Да и военная мощь этой страны поистине чудовищна. Но скажите откровенно, Нанги-сан. та ли самая Америка оккупировала нас в 1946 году, что существует сейчас по ту сторону океана? Нет. В этой Америке год от года растут проблемы неграмотности и преступности. Нация вырождается прямо на глазах. Ее политика, направленная на неограниченный прием иммигрантов со всего света, в конце концов выйдет боком для страны. Она погрязла в долгах, банки лопаются повсеместно. Безработица нарастает снежным комом. Как страна, США находятся в серьезном кризисе.
     Нанги наконец не выдержал.
     - Даже если все это так, не могу понять, какое это имеет отношение к Николасу Линнеру.
     Огромное тело Икузы так и вскинулось, посылая во все стороны новые волны, и он пробурчал:
     - Хотя по рождению Николас Линнер наполовину англичанин, наполовину азиат, он самый настоящий американец. Более того, он связан с американскими разведывательными службами. Не забывайте, что он работал на них, когда его захватили русские и пощупали ему перышки.
     Икуза сделал паузу, оставив последние слова как бы подвешенными в воздухе, чтобы они висели перед носом Нанги прямым укором.
     Нанги возразил:
     - Линнер-сан вынес пытки, но не выдал секретов проекта "Тенчи".
     Икуза улыбнулся терпеливой улыбкой, будто он ждал такого ответа и доволен, что он прозвучал.
     - Ваша привязанность к этому полукровке хорошо известна, Нанги-сан.
     Нанги не дрогнул. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы удержать резкий ответ, готовый сорваться с его уст. Нет, грубость не может быть доказательством правоты. - Как я уже говорил Вам, - сказал он совершенно спокойным голосом, - я знаю, в чем состоит мой долг.
     - Американцы, - говорил Икуза, будто не слыша его, - известные мастера лжи и обмана. Если они ваши враги, они безжалостно истребляют вас. Если они ваши Друзья, они безжалостно вас эксплуатируют.
     Нанги воспринял это высказывание своего собеседника как свидетельство того, что тот перешел от общего к частному: теперь он говорил о Николасе.
     - Слияние "Сато Интернэшнл" и "Томкин Индастриз" нельзя было допускать. - Взор Кузунды медленно поднимался вверх, захватывая сначала голову Нанги, а потом все выше, выше... - Прежде всего, "Тенчи" является слишком важным объектом для безопасности страны и будущим гарантом ее независимости от иноземных энергоносителей. Нет нужды напоминать Вам, что тот факт, что Япония полностью зависит от поставки топлива из-за границы, делает нашу экономику необычайно уязвимой. Вот поэтому-то и был разработан проект "Тенчи". - Взор Кузунды Икузы вновь опустился на уровень лица Нанги. - Другой причиной, по которой слияние ваших концернов следует считать ошибкой, является то, что "Сато" - хранитель слишком многих секретов - производственных, правительственных и даже военных. Как можно было допускать американца в ее святая святых? Вы уже один раз поставили под угрозу государственные интересы. Было бы неразумно продолжать в том же духе.
     Нанги молчал, хотя знал, что последует за этим предисловием. Пусть Икуза сам это скажет вслух, подумал он. Не хочу помогать ему в этом.
     - "Нами" считает, что этой опасной связи с американцем - деловой и личной - должен быть положен конец, - вымолвил наконец Икуза. - И чем скорее, тем лучше.
     Нанги молчал, хотя и чувствовал, что Икузе очень бы хотелось, чтобы он хоть как-то отреагировал на этот приказ.
     - Вам дается тридцать дней, чтобы разорвать все связи между "Сато" и "Томкин Индастриз". Кроме того, я настаиваю, чтобы все работники, связанные с концерном Томкина, были немедленно отстранены от участия в проекте "Тенчи". Это в первую очередь касается Николаса Линнера.
     Вот, наверное, такое же бывает ощущение, когда тебе вручают смертный приговор, подумал Нанги.
     - Ну, а как быть с КБ по производству микропроцессоров "Сфинкс"? Фактически это наша главная точка соприкосновения с Томкином. Это они купили для нас технологию производства "Сфинкс Т-ПРАМ". Предприятие сулит фантастические доходы.
     - Естественно, это КБ должно быть ликвидировано, - сказал Икуза, опять возводя глаза к потолку.
     - Но без участия концерна "Томкин", - продолжал настаивать Нанги, - мы останемся ни с чем. Технология является их полной собственностью.
     Взгляд Икузы опять вернулся к Нанги.
     - Если процессор "Сфинкс Т-ПРАМ" действительно сулит такие доходы, о которых Вы здесь мне толкуете, то Вы, конечно, изыщете способ приобрести его технологию.
     - У партнера и друга я не могу красть.
     - Мне кажется, - медленно и осторожно сказал Икуза, - что Вам требуется некоторое время, чтобы обдумать наше предложение. - Он поднял руку, прямо-таки как священник, посылающий благословение. - Вы должны разобраться, кто является Вашими истинными друзьями.
     Нанги молчал. Вот уже и распяли на скале, сейчас начнут слетаться стервятники, чтобы очистить мои косточки добела.
     После небольшой паузы Икуза прибавил тоном, который в устах другого человека и в других обстоятельствах мог бы считаться благожелательным:
     - Вы уже сказали несколько раз, что знаете, в чем состоит Ваш долг, Нанги-сан, и поэтому мне бы не хотелось повторять это вновь, - сказал он, но все-таки повторил, - долг перед императором, перед страной, перед фирмой, перед семьей. Именно в этой последовательности. - Икуза закрыл глаза и откинулся на спину, наслаждаясь теплой водичкой. - Так исполните же свой долг, Нанги-сан. Это повеление "Нами" и императора.

***

     Коттон Брэндинг проснулся, полный сексуального томления. Эрекция была такая чудовищная, что не пропала даже после того, как он помочился, добравшись до ванной.