Теперь, когда Тати остался без пиджака, Николас впервые увидел его руки. Они были очень странные - без единого волоска, с бледной глянцевой кожей, словно отлитые из жидкого воска. Но главное - по всей правой руке, опоясывая ее кольцами, спускались старые, необычного вида шрамы.
     Тати по-прежнему копался в сумке, поэтому не сразу заметил удивленный взгляд Николаса.
     - Вас заинтересовали мои шрамы? - спросил он. - Понимаю, на вашем месте я бы тоже сгорал от любопытства...
     Николас ничего не ответил. Он вспомнил о биомеханической руке Кроукера и подумал: "Интересно, тосковал ли когда-нибудь его друг о своей собственной руке?" И тут же почувствовал, что сейчас ему очень недостает Лью. Обычно они регулярно, по ими же самими заведенному распорядку, созванивались и держали друг друга в курсе своих дел...
     "Два дня пытался выйти на связь, - сказал Кроукер недавно. - Ждал ответного звонка - и ничего! Что случилось, черт возьми! У тебя все в порядке? "
     "Не то чтобы совсем. Ты помнишь Тимоти Делакруа?"
     "Того, что занимается торговлей оружием? Помню, конечно".
     "Он в Сайгоне. Я попытался выйти на него. Мерзавец хотел разнести меня в клочья прямо на улице".
     "Господи! Ты уверен, что тебе больше ничего не грозит? Может, мне подъехать?"
     "Спасибо, не волнуйся. Ничего страшного со мной не случилось. К тому же, мне кажется, ты больше нужен там, где сейчас".
     "Не убежден..."
     Кроукер рассказал ему о краже со взломом у Моникера.
     "Я разузнал кое-какие детали о том, что такое "Факел" - это похуже, чем мы могли предположить. Действительно новое оружие, и притом большой разрушительной силы. Взрыв запланирован на пятнадцатое марта, но я не знаю, в каком месте. Единственное, что мне известно, точка выбрана по принципу - я цитирую:
     "близости цели и плотности населения, максимальное воздействие гарантируется".
     "Значит, в центре крупного города", - произнес Николас, холодея.
     "Точно. Вот только какого именно? Это может быть любой большой город в любом уголке земного шара".
     "Надо действовать быстрее - у нас в запасе всего три недели. Ты должен полностью на этом сосредоточиться".
     Услышав от Кроукера о Домино, Николас сказал:
     "Думаю, чем больше ты о ней узнаешь и чем скорее это произойдет, тем лучше".
     "Согласен. Меня удивляет, откуда у клерка из "Зеркала" такая ценная информация".
     "Вот именно. И еще: если Веспер Архам входит в сеть Оками нишики, то факт, что она работала и на покойного босса "Зеркала" Леона Ваксмана, очень меня тревожит".
     "Ну да, ведь Ваксман был не кто иной, как Джонни Леонфорте, отец Чезаре Леонфорте, или, как его называют иначе, Бэда Клэмса".
     "Чем больше я думаю о Веспер, тем тревожнее мне представляется ситуация. Что, если она шпион Годайсю в разведсети нишики?"
     "И я об этом думал. Нишики - это нечто вроде сети, по которой Оками снабжает Гольдони - Доминика, а теперь Маргариту - сведениями о некоторых пикантных подробностях жизни правящей элиты. Если Веспер уже проникла в нишики, то она без особых хлопот, следуя вдоль сети, может снова выйти на Оками".
     Оба разведчика вздрогнули при мысли, что враги Оками могут найти его, даже если он находится в надежном месте.
     "В таком случае твоя задача становится еще более важной. И справиться с ней надо срочно! - воскликнул Николас. - Ты должен найти Оками прежде, чем это сделает Веспер..."

***

     Погруженный в свои мысли, Николас не сразу ответил Сидаре.
     - Меня больше интересует судьба этой несчастной девчушки и других таких же детей, выброшенных на панель. Скоро в собственной стране они станут изгоями, - наконец произнес он.
     - Именно - изгоями, - кивнул Тати, подставляя правую руку лунному свету, - Я знаю, что это такое, Линнер-сан. Это когда другие дети постоянно травят тебя за то, что ты не такой, как все... Но для этого не обязательно быть бедным. Я вырос в семье, которая всегда отличалась от окружавших. Мы жили в районе, где послевоенная разруха была особенно сильной. Переехали туда, когда мне было шесть лет. Отец верил, что именно здесь, снизив накладные расходы, удастся добиться более высокой прибыли.
     Все мои одноклассники жили в маленьких уродливых железобетонных домиках, а мы - в просторном двухэтажном особняке. И дом наш был по-настоящему красив. Мать была художницей, она создавала необыкновенные произведения. Я так хотел пойти по ее стопам, но, увы, природа не наделила меня талантом. Чувство формы и перспективы было мне так же чуждо, как моей матери - законы квантовой физики.
     У меня была светлая кожа - еще одно очко совсем не в мою пользу. Когда я был совсем маленьким, я видел, как моя мать купалась в море. Ее кожа была белой как молоко и такой тонкой, что казалась совершенно прозрачной. Уже позже, став старше, я как-то прочел миф о Снежной лисице, которая в последний день года спускается с гор в долины, где живут люди, и там, превратившись в девушку с молочно-белой кожей, строит разные козни фермерам и горожанам. Тогда я и поверил, что моя мать и есть то самое фантастическое существо, и почувствовал себя чужим среди окружающих меня людей.
     В школе меня ненавидели за то, что я богат, а кожа у меня белая. Учителя во главе с директором считали, что само мое присутствие подрывает порядок и дисциплину, потому что я ни с кем не дружил, всегда поступал по-своему, не желал говорить на местном диалекте. Мои одноклассники, смуглые бесенята, не хотели смириться с тем, что я не признавал их вожаков, не подчинялся правилам, которые были установлены в классе.
     Николас слушал Тати и вспоминал, как ему тоже трудно пришлось - сначала в обычной школе, потом в доджо - школе боевых искусств, - прежде чем он научился защищать себя. В начальных классах его постоянно били более сильные мальчишки, поэтому он и решил заняться единоборствами, избрал основной дисциплиной айкидо - борьбу, предназначенную для самозащиты.
     - Меня нигде не оставляли в покое, - продолжал Тати. - Ни в классе, ни на спортплощадке. Били, пинали, оскорбляли, унижали. Моей матери без конца приходилось залечивать мои раны, синяки и шишки. Однажды меня сильно ударили по голове, и мама повела меня к доктору, но он сказал, что медицинская помощь мне не нужна, что никакого сотрясения мозга у меня нет. А все потому, что в группе ребят, которые меня избивали, были и два его сына.
     Когда в школу пришел мой отец, чтобы разобраться, что происходит, директор встретил его неприязненно. Причина тоже была ясна: мой отец в неделю зарабатывал столько, сколько директор школы - за год. Директор посоветовал отцу не жаловаться на мальчишек, а уделять больше внимания моему воспитанию, чтобы я не рос высокомерным, считался с мнением коллектива и вообще вел себя, как все. Отец пригрозил, что обратится в местную газету, на это директор ответил, что дети редактора и владельца этой газеты учатся в его школе и поддержат за то, что он соблюдает права всех учеников, а не зазнавшегося отпрыска богатых родителей.
     Тати немного помолчал, видимо, воспоминания взволновали его, потом продолжил свой рассказ.
     - И тогда я решил бросить всем вызов, совершить Поступок. Однажды, когда ребята собрались в большом лекционном зале, чтобы выслушать очередную лицемерную проповедь директора, я поджег свою правую руку. Это был действительно отчаянный поступок, но я ровным счетом ничего не добился. Руководство школы, словно сговорившись, назвало все случившееся несчастным случаем и быстро все замяло.
     У меня остался один единственный выход - уйти в якудзу. Я обратился в Кумамото, и потом со всей горячностью юности, помноженной на отчаянье, бросился к местному оябуну. Услышав, что я сделал со своей рукой, он понял все.
     Тати подставил свету левую руку, и Линнер увидел, что у него недостает фаланги мизинца.
     - Сейчас и об этом расскажу, - увидев в глазах Николаса немой вопрос, произнес Сидаре. - У оябуна не было сыновей, только дочери, и он поручил мне охранять свою старшую в день ее бракосочетания с сыном оябуна соседнего города. Союз этот означал слияние двух кланов в один, мощный, а это многим не понравилось. Было организовано нападение на свадебный кортеж, и в невесту попала шальная пуля. Шесть часов спустя девушка умерла на операционном столе. Я был в отчаянии, хотя понимал, что в ее гибели не виноват. Как ее телохранитель, я все равно ничего не смог бы сделать в той ситуации. Лично на девушку никто не нападал, пуля, повторяю, была шальная. Но я не оправдал возложенного на меня доверия и знал, что меня ожидает суровое наказание. Однако оябун не только не упрекал меня, он говорил со мной, как с родным сыном, даже высказал мне свою признательность за преданность. И тогда я поклялся быть верным ему до конца жизни и в знак этого отсек себе палец. С тех пор я живу в мире якудзы, я нашел в нем то, что искал.

***

     Проснувшись утром, Кроукер сразу же проверил, в гостинице ли Маргарита. Ему сообщили, что она не возвращалась. Тогда он решил еще раз воспользоваться паролем "Зеркала" для того, чтобы выйти на код, оставленный ему шефом, Уильямом Джастисом Лиллехаммером. Ответил сочный молодой мужской голос. Получив отзыв на пароль, Кроукер попросил связать его с Домино.
     - Я очень сожалею, но здесь нет человека с таким именем, - последовал ответ.
     - Не может быть. Ведь я говорил с ней вчера вечером, - пробормотал Лью озадаченно и тут же, мысленно просчитав все возможные варианты событий, понял, что сделал глупость.
     - Да нет, вы ошибаетесь! Вчера вечером дежурил я, Что-то не припомню, чтобы мы с вами разговаривали.
     - Но ведь я звонил...
     - Минутку. Все звонки заносятся в компьютерную сеть. Сейчас я получу вход... Так. В котором часу вы звонили?
     - Я звонил два раза, - и Кроукер назвал точное время.
     - Не знаю, куда вы звонили, но, по крайней мере, не сюда. Я просмотрел все пароли звонивших в этом году, и вашего среди них нет. Он появился только сегодня.
     Кроукер закрыл глаза. Его мозг напряженно работал. Кто же такая эта Домино, и как она могла узнать, куда он звонит? И самое главное - как ей удалось прорваться в федеральную сеть, чтобы перехватить его звонок.
     Кроукер описал дежурному оператору внешность Домино. Выслушав, тот рассмеялся:
     - Не знаю, не знаю. Если бы не цвет глаз и волос, я решил бы, что речь идет о Веспер Архам.
     От неожиданности детектив закашлялся, затем спросил:
     - Она была помощницей Ваксмана, не так ли?
     - Ну да. Но сейчас работает непосредственно на сенатора Дедалуса.
     - Ив чем заключается ее работа?
     - Делает все, что ей поручают. Ходят слухи, что она пытается собрать вместе оставшихся активных членов "Зеркала", чтобы подвергнуть их тщательной проверке. Известие о том, что Ваксман на самом деле Джонни Леонфорте, буквально взорвало управление изнутри. Поголовная смена кадров, руководства и так далее...
     - Но, насколько я знаю, Веспер была всего-навсего помощницей по административной части?
     - Это так, но... опять же ходят слухи, что теперь она нечто гораздо большее. Может быть, даже агент Дедалуса, кто знает...
     Кроукер все больше склонялся к тому, что их с Николасом предположения по поводу Веспер были верны. Она действительно агент Дедалуса. Но ведь одновременно она входит в разведсеть Оками нишики! А значит, слухи о том, что она ведет двойную игру, - не просто слухи. Нужно выведать о ней все, что только возможно. Если из-за нее в опасности нишики, то Маргарита - тоже.
     - У нее есть сестра? - спросил Кроукер.
     - В картотеке нет таких данных, а картотека - надежный источник информации.
     - Так, хорошо, - Кроукер сумел взять себя в руки. - Мне необходимы две вещи: домашний адрес Веспер и полная запись телефонных разговоров со стриптиз-баром Моникера за последние три месяца. А также номера телефонов, с которых туда звонили.
     Детектив назвал оператору адрес, который дала ему Домино. Раз она дезинформировала Кроукера, логично было предположить, что документы, которые он получил от нее, - тоже фальшивка. Но если бы даже произошло чудо и это оказалось не так - все равно лишняя проверка не помешала бы.
     - Я очень сожалею, - ответил оператор, - но к адресам персонала управления имеет доступ только директор. А вот запись разговоров - это не проблема. Курьер доставит ее вам в любое место, которое вы назначите.
     - Да вот хотя бы прямо сюда, в гостиницу. Как я понимаю, придет кто-то другой, не вы?
     - Само собой. Неужели я стану действовать против правил, принятых в нашем бюро?
     "Зато это вполне соответствовало бы правилам Домино", - подумал Кроукер и спросил:
     - Кстати, а как вы полагаете, кто бы мог обладать достаточными полномочиями, чтобы востребовать домашние адреса сотрудников?
     - Лиллехаммер, к примеру. Но он, как известно, мертв.
     - Кто еще?
     - Хм... Сенатор Дедалус, разумеется.
     - В самом деле?
     - Это предпочитают не афишировать, но сенатор Дедалус возглавлял сенатский комитет по расследованию деятельности Леона Ваксмана, который стоял во главе нашего федерального агентства до момента своей гибели в конце прошлого года.
     - Скажите, а что, сам сенатор пожелал, чтобы пресса не узнала о его деятельности в этом комитете?
     - Точно не знаю, но думаю, да. Он довольно серьезно занят УНИМО и не хотел бы, чтобы его упрекали в погоне за двумя зайцами сразу.
     - Что такое УНИМО?
     - Управление по научным исследованиям Министерства обороны, - на противоположном конце линии раздался смешок. - Вы даже не поверите, какую полуфантастическую белиберду финансируют эти ребята. Антропоморфные роботы, диковинные виды оружия и прочее дерьмо. Откуда только деньги берут, ума не приложу! Из теневого бюджета, скорее всего, - то, что не фигурирует ни в каких финансовых отчетах.
     "А вот это уже интересно", - подумал Кроукер, Женщина, назвавшаяся Домино, рассказала ему о том, что сенатор приложил руку к регулированию грузовых перевозок между штатами и муниципальному строительству, но факты, упомянутые оператором, он слышал впервые.
     - И кто же теперь ваш босс? - спросил Кроукер.
     - Очевидно, сенатор Дедалус примет решение, но пока человека на пост директора не нашли.
     - А кто будет подписывать его назначение? Президент?
     - Вряд ли - до сих пор президенты в это не вмешивались. Разведагентство - любимое детище сенатора Дедалуса.
     Кроукер положил телефонную трубку и посмотрел на часы. Было почти четыре утра. У него не было сил даже раздеться, он рухнул на постель в костюме и забылся тяжелым недолгим сном.
     Во сне он видел, что сидит верхом на ночной вазе в мешковатом шутовском наряде и отвечает на вопросы чиновника правительства Соединенных Штатов. Голос этого чиновника странным образом напоминал Чезаре Леонфорте.
     Ровно в шесть звонок будильника поднял его с постели. Но Лью еще долго оставался под влиянием увиденного во сне. Хотя он и пытался отвлечься, не думать о том, чем угрожает Бэд Клэмс, или Чезаре Леонфорте, Маргарите, но никак не мог заставить себя успокоиться. Это было все равно, что убеждать хирурга, оперирующего собственную жену, не волноваться за свою пациентку. Наконец он решил связаться с Линнером и набрал кодовый номер.
     Звонок раздался через мгновение. Он даже подскочил от неожиданности и схватил трубку.
     - Ник?
     - Здорово, Лью.
     Кроукер не мог сидеть спокойно и ходил взад-вперед быстрыми нервными шагами. Несмотря на адскую усталость, он был возбужден и готов действовать.
     - Судя по всему, - говорил он другу, - сенатор Дедалус взял контроль над "Зеркалом" в свои руки. Я должен узнать, на чьей он стороне - Гольдони или Леонфорте. Всегда считалось, что он друг Доминика Гольдони, но ведь один из Леонфорте, а именно Джонни, возглавлял его агентство. К тому же, как ты знаешь, Джонни был одним из лидеров Годайсю.
     - Интересно, - проговорил Николас. - Ведь Годайсю - организация, которая отпочковалась от якудзы.
     Детектив изложил суть связей, которые могли существовать между якудзой, "Авалон лимитед", "Факелом" и Делакруа.
     - Хотелось бы узнать, кто занят производством "Факела", - наконец детектив заговорил о самом главном.
     - Мне кажется, я знаю, кто это может быть, - и Николас рассказал Кроукеру то немногое, что ему удалось узнать о Плавучем городе.
     - Вполне может быть, что один какой-то человек или несколько людей, в чьих руках находится "Факел", вынесли смертный приговор Оками, - предположил Лью.
     - Бьюсь об заклад, что это сделали те, кто входит в Годайсю! - воскликнул Николас.
     Они помолчали, потому что в голову каждому пришла одна и та же мысль. Первым ее высказал Линнер.
     - И Оками убьют с помощью этого "Факела"!
     - Да, наверное. Все логично. И Микио прекрасно понимает, что теперь, когда он лишился своего поста и вынужден скрываться, он уже не в силах ничего предотвратить. Вот почему он подбрасывает нам сведения, за которые мы можем зацепиться.
     Они закончили разговор перед самым рассветом. Через двадцать минут Кроукер, приняв душ и побрившись, вышел из комнаты. По дороге он думал о том, что произошло у него с Домино. Ясно, что его пытались прощупать, но и он делал то же самое, Однако усилия Домино увенчались большим успехом, и Кроукер почувствовал себя крысой, которую ловко загнали в хитроумный лабиринт. Однако Лью еще никогда не оказывался игрушкой в руках неведомых сил, и это очень его тревожило. Схватив такси у входа в гостиницу и назвав адрес сенатора Дедалуса, он позволил себе немного отдышаться.
     "Очень похоже на то, - продолжал размышлять детектив, - что так называемая Домино, сестра Веспер Архам, и есть сама Веспер. А если она - агент Дедалуса в нишики, то предположение становится фактом". В голове Кроукера рисовалась такая картина: Дедалус наверняка стоял за Джонни Леонфорте, поэтому Джонни, назвавшись Ваксманом, сумел без всяких препятствий пройти все проверки. Лью собирался узнать от Веспер, кому принадлежит "Моргана Инкорпорейтед". В документах фирм "Моргана" и "Авалон лимитед" упоминалось одно и то же оружие - "Факел 315". Если два таких мощных конкурирующих производителя борются за "Факел", значит, это действительно серьезная штука.
     Ему удалось заснуть только под утро, и это был весь его отдых. Поэтому Кроукер чувствовал себя помятым, несмотря на то что постарался привести себя в порядок. Да, вид у него был неважный, особенно для встречи с сенатором. Оставалось надеяться на личное обаяние.
     На улице опять сыпал мелкий нудный дождь. То и дело порывы холодного зимнего ветра превращали его капли в мелкую снежную крупу, и тогда казалось, что какая-то бесприютная дворняга скребется в стекла и двери его автомобиля и просится погреться.
     Думая о запутанных фактах, в которых они с Николасом пытались разобраться, Лью не забывал и о Маргарите. Он старался заставить себя не думать о ней, но ничего не мог с собой поделать. Если она связана с Веспер, которая руководит нелегальной деятельностью фирмы "Моргана Инкорпорейтед", то это придает делу совсем новый оборот. Кроукер чувствовал, что Доминик Гольдони был не просто первым аферистом на Восточном побережье, а скорее редкостным фантазером. Он порвал с могучим Годайсю, связал свою судьбу с Микио Оками - для того, чтобы возглавить безумно опасный заговор. Это его и погубило, а Оками же чудом остался жив и оказался в изгнании. Что же Двигало этими двумя незаурядными людьми?
     Вопреки традициям и простой логике, Гольдони тайно готовил сестру занять его место в структуре власти. И тем не менее давний противник Доминика, Чезаре Леонфорте, понял, что пахнет предательством. Может, он слишком хорошо знал Тони Д. - а может, оказался умнее, чем предполагал Доминик? Во всяком случае, он получил то, чего хотел: теперь Кроукер, словно охотничий пес, почуявший добычу, шел по следу.
     Но чем ближе он подбирался к Маргарите и сети нишики, тем больше боялся, что вспыхнувший в нем гнев заставит его позабыть об осторожности. Он знал слишком много случаев, когда полицейские патрули отправлялись на тот свет т