спитале.
     Ватанабе, которого явно утомило сделанное им признание, закрыл глаза. Руки у него тряслись, а сестра, казалось, была не на шутку встревожена показаниями приборов.
     - Может быть, я так бы и поступил, потому что о вашей доброте и проницательности в "Сато" ходят легенды. Но вас в это время не было.
     Оставив больного, Николас и Танака направились в киссатен, кофейню напротив госпиталя. Улицы были забиты автомашинами и автобусами почти до предела, а поток пешеходов на тротуарах напоминал движущийся эскалатор.
     - Как вы себя чувствуете? Выглядите не лучше Ватанабе, - спросил прокурор, когда они уселись за столик и заказали кофе.
     - Превосходно, - ответил Николас.
     - Не могу сказать этого о себе. - Танака Джин потер глаза. - Как раз перед тем, как я отправлялся в госпиталь, мне сообщили, что адвокаты Тецуо Акинаги вытащили его из тюрьмы.
     - Вы хотите сказать, что с него сняты обвинения? - Николас не мог поверить в то, что оябун якудзы, самый могущественный и непримиримый враг Оками, оказался на свободе. - Но он же ожидал суда?
     - Адвокаты Акинаги подали апелляцию на том основании, что мое прокурорское расследование проведено с нарушением норм, и, вероятно, они правы. - Танака Джин покачал головой. - Кто-то все время мешает работать. Я уже говорил, что меня информировали о коррупции в нашей организации. Теперь есть прямое тому доказательство.
     - Я проведу кое-какое расследование в кругах, для вас недоступных, - обещал Николас.
     Танака Джин официально поклонился ему:
     - Благодарю вас, Линнер-сан. Я ваш должник.
     Они заказали еще кофе, наблюдая за движением на залитых дождем улицах. Мокрые тротуары в свете неоновых реклам казались лакированными.
     - Я с большим удовольствием поговорил бы с Нгуеном Ван Траком, но он как сквозь землю провалился. Ни родственники, ни сослуживцы не видели его со дня презентации Киберсети, а иммиграционная служба сообщила, что страну он не покидал. Так куда же, черт возьми, он делся?
     Николас не ответил на этот вопрос и сказал совсем о другом:
     - Вы были правы насчет Куртца, "Стернголд ассошиэйтс" входит в "Денва партнерз".
     - Но зачем Куртцу понадобилось красть данные о проекте, в который он только что вложил деньги?
     - Это резонное замечание, - согласился Николас. - Но попробуем взглянуть на убийство Куртца под другим углом.
     - Каким образом?
     - Давайте поразмышляем. Куртц крайне не любил афишировать свои дела. Если судить по сообщениям в "Штерне", "Таймс" или "Форбсе", он никогда не позволял делать это, хотя его адвокаты и деловые партнеры были с ним не согласны. Они хотели сорвать крупный куш на международных рынках. Куртц был своего рода гением, и люди вывернулись бы наизнанку, чтобы вложить деньги в его финансовую империю.
     - Хорошо. Но что из этого следует?
     - А то, что все, чем он владел, принадлежало ему лично, а после смерти перешло по наследству к жене. А после ее... Детей у них не было. - Николас допил свой кофе. - Итак, Куртца настолько привлекает Киберсеть, что он вступает в "Денва партнерз". Через две недели его убивают, а на следующий день его жену сбивает машина. Невероятное совпадение или скрытая связь.
     - Когда дело касается убийства, я не верю в совпадения, - в раздумье проговорил прокурор. - Надо бы узнать, кому досталось это богатство теперь, когда оба законных владельца мертвы. - Он бросил на стол несколько банкнот. - А сейчас, Линнер-сан, поговорим о вчерашнем визите в дом Куртца. Я знаю, что ваше тау-тау позволило вам увидеть убийцу. Скажите, кто он. Ваше заявление о том, что вы заглянули в зеркало и увидели самого себя, я отметаю. Вы ведь не убивали Куртца?
     - Нет, конечно, не убивал. Я...
     Внезапно реальность вновь ускользнула от Николаса, он почувствовал, что проваливается в бездну, проникая сквозь твердые объекты, как будто они стали эфирными. Сердце бешено стучало, уши наполнились жужжанием миллионов пчел...
     - ...ннер-сан! Линнер-сан!
     Кто-то звал его, пытаясь перекричать пчелиный гул. Тише, пожалуйста, тише!
     - Линнер-сан!
     Внезапно Николас увидел склонившееся над ним лицо Танаки Джина, он старался поднять его с пола.
     Николас приложил ладонь к пульсирующему лбу. Ощущение реальности вернулось, но отголосок жужжания пчел все еще стоял в ушах.
     - Что случилось? - слабым голосом спросил он.
     - Вы внезапно побелели и свалились с кресла, - сказал Танака Джин.
     Точно так же окончился обед с Хоннико. Чертовы пчелы тоже жужжали в голове. Но тогда он не упал на пол.
     - Давайте выйдем отсюда.
     Снаружи, на мокрых от дождя улицах, ему, казалось, стало лучше. Толчея, людской гомон, знакомое чириканье звуковых устройств для переходящих улицу слепых вселяли ощущение стабильности окружающего мира и полностью возвратили Николаса к реальности.
     - Линнер-сан, что с вами произошло?
     - Я соскользнул.
     - Соскользнули? Я наблюдал за вами во время транса тау-тау в доме Куртца и вижу, что сейчас это было не обычное падение.
     - Вы правы, - мрачно произнес Николас. - Боюсь, это было скольжение из одной реальности в другую.
     Бэд Клэмс владел пятнадцатиметровым катером - одним из тех сверхбыстрых, сверхмощных и скоростных судов, которые были для многих жителей Флориды пределом мечтаний. Окрашенный в цвет ночного океана, катер при свете дня выглядел грязновато, но совершенно сливался с водой в сумерках. Подобные катера использовались для перевозки контрабанды, поэтому их и красили в такой цвет.
     Но катер Чезаре даже по флоридским стандартам считался очень быстроходным. Не успели они отъехать от расположенного в Вест-Палм дока, как Веспер вся покрылась гусиной кожей и, чтобы не упасть, вынуждена была ухватиться за поручни. Шум был почти непереносим, как будто она стояла рядом с реактивным лайнером, костяшки пальцев у нее побелели, дух захватывало как в детстве во время катания на американских горах. Наклонившись, она увидела, что нос лодки опирался на подводное крыло и полностью приподнялся из воды, брызги, слетающие с гладких бортов, казались твердыми, как градины.
     - Тебе не нужен свитер, крошка? Там внизу, кажется, есть какое-то барахло. - Бэд Клэмс, старался перекричать рев-ветра и огромных сдвоенных двигателей.
     Веспер, чье тело все тряслось от вибрации моторов, покачала головой.
     - С какой скоростью мы плывем?
     - Быстрее, чем любое другое судно, - доверительно сообщил Бэд Клэмс, - включая посудины береговой охраны.
     Утром этого дня Чезаре казался очень возбужденным. Ходил взад-вперед по комнате, посматривая на телефон, и, когда тот зазвонил, бросился к нему сломя голову. Веспер показалось, что сначала он был разочарован, будто ожидал другого звонка. Несмотря на это, повесив трубку, он сказал, чтобы она оделась.
     - Я сейчас не в состоянии валяться в постели. - Настроение у него было одновременно приподнятым и нервным, но она могла только гадать, что случилось.
     Вылезая из кровати, Веспер, думала о том, как Лью сработается с Ведом Форрестом, главой подразделения, занимающегося Леонфорте. Не совершила ли она ошибку, привлекая его к делу? Конечно, он умен и человек крутой, но она отлично знала, насколько амбициозен. Форрест и понимала, что, если Кроукер не будет себя вести надлежащим образом, тот немедленно выставит его. А этого ей не хотелось, Лью начал нравиться Веспер, потому что походил на героя Роберта Митчема, а она всегда была его почитательницей.
     - Завтра прибудет один человек, мой друг, - сказал Чезаре, направляя катер вдоль лунной дорожки. - Он парень что надо. Думаю, тебе понравится. Поживет здесь пару дней. С ним будет подружка, она тоже в порядке. - Он помолчал. - В общем-то, это не имеет значения, но она баба больная, так что ты вряд ли встретишься с ней.
     - Значит, мы завтра не поедем на Саут-Бич? - Веспер поправила растрепавшиеся волосы. - Ты обещал мне.
     - Конечно, поедем. Мой друг, Поли, появится не раньше, чем во второй половине дня. Мы там пообедаем, ладно? Все равно "Палаццо" мне осточертел.
     Отъехав километра на три от берега, он неожиданно выключил двигатели.
     - Взгляни на закат, - сказал он, указывая на оранжево-зеленое зарево в западной части небосвода. - Смотришь на него и понимаешь, что жизнь штука стоящая, правда?
     Тут, вдали от гомона прибрежных птиц и корабельного фарватера, было на удивление тихо. Прогулочные суда стояли на якорях или в доках. Иногда слышался лишь гул пролетающего где-то самолета. В отдалении, как отблеск иного мира на фоне отражающих краски заката волн, виднелись огни Палм-Бич.
     - Есть не хочешь?
     - Да нет. - Рядом с рулевым колесом она заметила большую пенопластовую коробку.
     - Эй, а знаешь, чем я сегодня занимался? - спросил он по-прежнему легким, непринужденным тоном. - Проверял тебя. И как ты думаешь, что обнаружилось? - Чезаре двинулся к ней, и Веспер собрала всю волю в кулак, что было нелегким делом, таким разъяренным был его взгляд. - Обнаружилось, что ты работала на федеральное правительство. - Теперь он был совсем рядом. - Мало того, ты работала в засекреченной организации, которая называлась "Зеркало". - Девушка чувствовала исходящий от него запах, тот необычный, резкий, звериный, запах, который так пугал в нем других людей. - И, мало того, ты работала на моего отца, Джонни.
     - Все это правда, - тихо сказала Веспер.
     Он фыркнул:
     - Это я и так знаю, леди. Чего я не знаю, так это того, что ты здесь делаешь. - Он сделал угрожающий жест руками. - Я хочу сказать, что по какому-то странному совпадению ты оказалась в "Палаццо" именно в тот момент, когда я должен был прийти туда.
     Веспер чувствовала себя как человек, пробирающийся по минному полю, не зная схемы минирования. Вот что значило иметь дело с Чезаре Леонфорте. Не то чтобы ей не хотелось этого - почти всю свою жизнь она подвергалась риску. И, к ее чести или проклятию, смотря с какой точки зрения посмотреть, ее тянуло к опасности, как мотылька к пламени.
     Рисковать - для нее значило каждый раз превращаться в другую личность. Это было похоже на мастерство актера. Перевоплощаясь на сцене, актер не в состоянии оставаться самим собой, то же самое можно сказать и о риске. В крайне рискованных ситуациях вы должны быть тем, кем хочет видеть вас противник. До поры до времени, конечно. А потом, чтобы получить от него то, что вам нужно, вы должны поменяться с ним ролями.
     Взаимоотношения Веспер с Бэдом Клэмсом пока еще находились в первой, самой опасной стадии игры. Она понимала, что, если ее раскроют, следующего акта просто не будет. Занавес опустится.
     Веспер знала, что лучшая защита - это нападение, она бросилась к Чезаре, обняла и крепко поцеловала его в губы. Потом отстранилась, заглянула ему в глаза и усмехнулась.
     - И я чудесным способом заставила тебя взять меня с собой?
     - Нет, конечно, но все же...
     - Но я действительно надеялась на это.
     Его глаза сузились.
     - И почему же?
     - В результате предпринятого Пентагоном расследования контактов твоего отца с УНИМО мне понадобилось безопасное место, где бы я могла укрыться. - Она имела в виду Управление научных исследований министерства обороны.
     УНИМО было организацией настолько засекреченной, что финансировалось из секретных фондов, поэтому конгресс не должен был голосовать по его ассигнованию и ничего не знал о его существовании. - Твой отец фактически в любой момент мог запускать свои руки в склады секретного оружия УНИМО. Когда все раскрылось, многие люди в Пентагоне пришли в ярость, потому что генералов оставили в дураках и сама программа разработки Новейшего вооружения оказалась под угрозой.
     - Хорошо, но какое отношение к этому имеешь ты?
     - Мне необходимо было навсегда убраться из Вашингтона, потому что это расследование угрожало и мне.
     Тут у него, казалось, возникли серьезные подозрения.
     - Но почему? Ты ведь не имела никакого отношения к сети УНИМО.
     Как бывает почти всегда в жизни, за все нужно было платить. Она заставляла его все больше подозревать ее, но при этом вынуждала приоткрывать завесу тайны, которую пыталась сама раскрыть. Теперь Веспер была уверенна: Чезаре знал, что его отец участвовал в похищении ценнейших разработок УНИМО.
     - Нет, но я была тесно связана с твоим отцом.
     - Что у вас было общего?
     - Наркотики.
     Чезаре так удивился, что на некоторое время потерял дар речи. Потом расхохотался, да так сильно, что обхватил себя за бока, а на глазах у него выступили слезы.
     - Ты? - еле выговорил он. - Красивая, образованная баба вроде тебя в грязном мужском мире наркобизнеса? Ты смеешься надо мной, что ли?
     - Нет.
     Чезаре перестал хохотать.
     - Если ты, зараза, вешаешь мне лапшу на уши, я с тебя шкуру спущу. - Когда Чезаре начинал разговаривать так, сразу вылезало наружу все его уличное воспитание.
     - Никакой лапши, - ответила Веспер. - Официально я была помощницей твоего отца по административной работе, то есть занималась документацией. На самом же деле координировала операции с наркотиками.
     - Почему же я никогда не слышал о тебе?
     - Потому что я отвечала за Азиатское направление, - ответила девушка. - Кроме того, у Джонни секретов было хоть отбавляя.
     - Что-что, а это верно, - успокаиваясь, проговорил Чезаре. - Этот сукин сын ни одному человеку не сообщал больше того, что, по его мнению, он должен был знать. Всегда был таким. Не доверял никому, даже собственным детям. - Он снова фыркнул. - Э, да что я говорю - своим детям особенно. Никто, ни один сукин сын, не был близок с Джонни Леонфорте. - В голосе Чезаре чувствовалось уважение, но, кроме того, Веспер услышала в этих словах застарелую, как незаживающий синяк, обиду и боль.
     Бэд Клэмс присел на корму катера и взглянул на девушку.
     - Он скрывал твое существование, потому что приставал к тебе?
     Не зная, что ответить, Веспер на мгновение запнулась. Теперь она понимала, что если скажет да, то возбудит его ревность. Вопрос состоял в том, хотела ли она этого.
     - Конечно, он пытался это делать, - сказала она, надеясь, что интуиция подсказывает ей правильный ответ. - Несколько раз.
     Чезаре задумчиво смотрел на нее. Он никогда еще не встречал женщины, хотя бы отдаленно похожей на Веспер, и увлекся. К своему великому удивлению, он обнаружил, что ему нравится ее вызывающее поведение почти так же, как понравилась ненасытность в любви. Для него, чьи страсти требовали нечто большего, чем просто жизнь, она явилась подарком судьбы. Все в ней было большим, чем жизнь, - накал страстей, юмор, ум, даже ярость. То, что устрашило бы в ней большинство других мужчин, его влекло. Всю свою жизнь он считал женщин существами второго сорта, призванными лишь заполнять обширный задник жизненной сцены, и вот встретил родственную душу, которая одной своей животной силой сумела выдвинуться на авансцену, где раньше находился он один.
     Неудивительно, что подобное открытие привело в движение его душу, возбудило в ней неведомые доселе токи и чувства, от которых его бросало то в жар, то в холод.
     Чезаре потряс головой:
     - Ну и чертова же ты баба.
     Они рассмеялись, и Веспер почувствовала, как рухнула одна из его защитных стен. Значит, она вела себя правильно.
     Приближалась ночь, цепочка огней на берегу становилась все ярче. Восточная часть небосвода была уже совсем темной.
     - Ты знаешь, в первый раз встречаю бабу, которую не смог добиться мой отец.
     - Твоей матери, наверное, приходилось тяжело?
     - Ах, моя мать! - Чезаре перекрестился. - Господь да успокоит ее душу. Она сейчас в раю и вполне заслужила это. Мать любила отца до самой смерти, и ничто не могло поколебать эту любовь. Но его вечно не было дома. Хотя иногда мне кажется, что отец делал то, что должен был делать. - Чезаре посмотрел куда-то вдаль, потом, опершись локтями о колени, уставился в палубу. - Но не могу понять, зачем он так обижал ее, постоянно оставляя одну? Мы, дети, вечно были заняты своими играми и не замечали его отсутствие. Я по крайней мере никогда не обращал на это внимания. - Несмотря на эти слова, что-то в выражении глаз Чезаре говорило о том, что он лгал не только Веспер, но, может быть, и самому себе.
     Он покачал головой.
     - Мать любила только отца, он был для нее единственным мужчиной в целом мире. А он, по существу, и не жил дома. Но послушай, у него же было дело, должна же она была это понимать, как ты думаешь? Хотя дело делом, но ей настолько не хватало его!.. Это ее и сгубило, любовь сожгла ее. Когда я был еще молод и глуп, то, болтаясь по улицам Озон-парк, часто задавал себе подобные вопросы.
     Его взгляд остановился на Веспер.
     - И, знаешь, никак не мог найти ответов, до тех пор пока не пришлось отвезти свою сестру в Асторию, в монастырь, в который она стремилась как ненормальная. - Рассказывая, Чезаре нервно сплетал и расплетал пальцы. - Моя сестра Джеки была такая странная. Видит Бог, я никогда не мог ее понять! Джеки всегда хотела стать монахиней, потому и бегала все время в монастырь Святого Сердца Девы Марии. Я был там всего один раз, но никогда не забуду этого названия.
     Он вздохнул.
     - Так вот, когда я вез туда Джеки, мы разговорились по дороге. Она, бедняга, и раньше пыталась поговорить со мной, но я старался от этого уклониться. Да и зачем мне было обсуждать с ней то, в чем я и сам не мог разобраться? Но в этот раз все вышло по-другому. Я сам спросил ее о том, что не давало мне покоя: "Когда отец вернется домой? У матери сердце разрывается от боли". А она мне ответила: "Неужели ты так ничего и не понял? Он не вернется никогда".
     Чезаре широко развел руками.
     - Я, естественно, вышел из себя и накричал на сестру. Просил ее не болтать чепуху, убеждал, что отец вернется, он не может бросить свою семью.
     Чезаре опять посмотрел себе под ноги.
     - Но, знаешь, как ни странно, она оказалась права. Отец больше так и не вернулся.
     Внезапно Бэд Клэмс поднял голову и грубо расхохотался. Его настроение странным образом переменилось.
     - Из Джеки могло бы кое-что выйти. Ты немного напоминаешь мне сестру, потому что у нее было кое-что здесь. - Он постучал пальцем по голове. - Знаешь, она никогда не называла его папой или отцом. Отцом она звала священника. Мне кажется, Джеки ненавидела его потому, что чувствовала себя брошенной. Но, может быть, она и жалела отца.
     - А ты? - спросила Веспер. - Ты чувствовал себя одиноким?
     - Кто - я? Нет, я был слишком занят, учился семейному бизнесу у этой крысы, дяди Альфонса. - Девушке показалось, что он что-то недоговаривает. Чезаре опять вдруг впал в меланхолию, и она почувствовала себя как бы качающейся на волнах его меняющегося настроения. - Кроме того, я, знаешь ли, всегда ощущал какую-то связь со стариком. Не то что Джеки. У нее был острый язычок и никакого уважения к семье. - Он потер руками, как будто они у него замерзли, потом перевел взгляд на море.
     - А что случилось с твоей сестрой? - Веспер положила руку ему на спину и начала потирать ее круговыми движениями, а сама в то же время стала, как учил ее Оками, отделяться от оков физического тела, пока не перестала ощущать даже биение собственного сердца и не погрузилась в абсолютное безмолвие мысли. Невидимые птицы забили своими крыльями, ринулись сквозь разделяющий человеческие существа барьер и проникли в психику Чезаре. Связанная с ним неосязаемой нитью, девушка пыталась подтолкнуть его. Самым трудным было начало. Теперь же откровение должно было последовать за откровением. Раковина, в которую прятался Бэд Клэмс, начинала приоткрываться.
     - Все получилось совсем дерьмово, - отмахнувшись, ответил он. - Джеки погибла в автомобильной катастрофе, когда ей было двадцать лет. Через год после того, как ушла в монастырь. - Невидящими глазами Чезаре продолжал смотреть на море. - Боже мой, в двадцать лет! - Он повернулся к Веспер. - Ты знаешь, странно, но сейчас мне ее не хватает, чего не было, когда она была жива и находилась в монастыре. Тогда я даже редко вспоминал