ой встречи, - улыбнулся он, удаляясь.
     В назначенное время во вторник полковник сильно нервничал. Слишком многое зависело от успеха столь ненадежного, авантюрного предприятия.
     - Ненадежного? - переспросила Эйко, словно пробуя это слово на вкус, когда Линнер поделился с ней своими опасениями. Она с сомнением покачала головой: - Мне так не кажется, ведь все основано на знании человеческой природы, а что может быть надежнее этого знания? - Она одарила полковника улыбкой. - Не надо так волноваться, Линнер-сан. Ну что может произойти?
     - В худшем случае Маккейбу удастся выйти сухим из воды, и тогда он четвертует меня как прокоммунистически настроенного еврея, а Оками узнает, что я скрываю от него Джонни Леонфорте. - Он взглянул на нее поверх своей трубки. - Две страшнейшие личные катастрофы!
     - Ну, во всяком случае, вы готовы к такому повороту событий, - спокойно отозвалась Эйко, и по тону ее голоса и по выражению лица полковник понял, что она гордится своим участием в его делах.
     - Благодарю вас, Эйко-сан.
     Она опустила глаза под его взглядом:
     - Не стоит благодарности, Линнер-сан.
     Он встал, опершись ладонями о край стола.
     - В любом случае, Эйко-сан, я хочу пригласить вас отужинать со мной сегодня и отведать вашего любимого блюда.
     Она помолчала, что означало согласие.

***

     Точно в 23.00 Доннау привез Маккейба в "Тенки". Это был коренастый лысеющий человек с узким лбом, тяжелыми челюстями, покрытыми короткой щетиной, и толстой складкой жира над воротничком рубашки. От него несло потом пополам с одеколоном, и его маленькие, близко посаженные поросячьи глазки смотрели на мир с недоверием и враждебностью. Однако в этом человеке все же чувствовалась личность, к тому же он обладал звучным голосом оратора, умевшего даже телефонный справочник прочитать так, что это всем покажется крайне интересным.
     Сенатор огляделся с видом полевого командира, инспектирующего свои войска. Масляные глазки забегали, он чуть было не облизнулся.
     - Дома так не поразвлечешься, - сказал он Доннау. - Самое большее - сунуть быку, пока никто не видит! - Он разразился грубым хохотом.
     Наконец его представили Эйко.
     - В этой крысиной норе есть мальчики? - спросил ее Маккейб. - Я имею в виду прелестных, юных мальчиков. - Он снова заржал, предвкушая предстоящее наслаждение. Возможно, свободная атмосфера торуко несколько опьянила его после чрезвычайно интенсивных переговоров на высшем уровне в штаб-квартире оккупационных войск.
     - У нас есть все, что вы пожелаете, в том числе и первоклассные юноши, - ответила Эйко.
     - И у всех стоит? - Маккейб снова заржал, сделав непристойный жест, и, когда Эйко кивнула и повела его в комнату номер 7, обернулся и сказал Доннау: - Похоже, Джек, мне предстоит забавное путешествие. Ты подожди. Освобожусь, тогда, может быть, полопаем вместе.
     В комнате все уже было готово к, приходу сенатора. Сквозь специальное двойное зеркало Линнер снимал кадр за кадром, запечатлевая волосатое грузное тело Маккейба в самых неожиданных сексуальных позах с тоненьким юным японцем лет двенадцати, не больше. Полковник слишком долго жил на Востоке, чтобы испытывать глубокое отвращение к таким зрелищам. Однако каждый раз они наводили его на печальные размышления. Секс - часть культуры, и полковник считал себя не вправе вмешиваться в традиции чужой страны.
     Когда в комнату вошел обнаженный Джонни Леонфорте, полковник удовлетворенно улыбнулся. Эйко была права - человеческая натура оказалась надежной основой для его замысла. Юный партнер сенатора, утомившись, заснул на полу, свернувшись клубочком. Однако Маккейб все еще был полон сил и готов был взяться за другого партнера.
     - Матерь Божья! - воскликнул он при виде Джонни. - Да ты, парень, староват для меня.
     Леонфорте рассмеялся, протянул руку и представился.
     - Сенатор, у нас с вами есть о чем поговорить.
     - Да? - Маккейб покосился на мальчика.
     - Да, поверьте. - Джонни широко улыбнулся. - Я лично прослежу за тем, чтобы у вас каждый день было все, что только пожелаете.
     - Я живу в США, мистер Ваксман, - скептически произнес Маккейб, - в Вашингтоне, если точнее. А тамошний народ не очень благосклонно смотрит на то, что мне нравится.
     - Вот этим-то я и займусь. - Леонфорте поклонился. - Ваше желание станет для меня законом.
     Полковник, наблюдавший за собеседниками через двойное зеркало, не мог не отдать должное наглости Джонни и очень надеялся, что тот сумеет достаточно прочно связать свое имя с Маккейбом, чтобы навеки опозорить и уничтожить семью Леонфорте, когда все американские газеты опубликуют фотографии, изображающие сенатора в объятиях маленького мальчика.
     Наблюдая за тем, как Джонни одного за другим вводил в комнату японских ребятишек, Линнер понял, что ему не стоило волноваться за успех его затеи - Леонфорте оказался очень хитрым и смышленым.
     - Вот и все, - сказала Эйко, с наслаждением поедая рыбу с рисом. - Бернис и Пол очень благодарны вам за то, что вы позаботились о Маккейбе и семье Леонфорте.
     - Вы мне очень помогли, - улыбнулся полковник. Ему было приятно, что она не скрывает своего удовольствия от еды и всего происшедшего.
     - Вы можете положиться на меня, - сказала женщина, подхватив палочками жирный кусок рыбы. Она слегка обмакнула его в соевый соус и отправила в рот, прикрыв глаза от наслаждения. - Такого вкусного блюда я еще никогда не пробовала. Как вам удалось найти местечко, где так чудесно готовят?
     - Это заведение принадлежит Оками.
     - Вот оно что! - Она вытерла салфеткой губы. - Вам отлично удалось скрыть от своего друга все, что вы сделали по просьбе Бернис.
     - Мне очень неприятно, что пришлось действовать от него втайне. Остается только надеяться, что когда-нибудь этот обман не выйдет мне боком. Зная горячий нрав Микио, я был уверен, что как только ему станет известно, что Леон Ваксман - это Джонни Леонфорте, он снова выследит его и наверняка убьет. А это никак не входило в мои планы. Джонни был нужен мне, чтобы с его помощью покончить со всем этим злополучным семейством.
     - Надеюсь, вы не ошиблись, оставив Леонфорте в живых, - задумчиво сказала Эйко. - Мне он кажется чрезвычайно опасным человеком.
     Это были пророческие слова, но Линнер так и не узнал об этом. Осенью 1963 года он умер, и все, ради чего жил и работал полковник, стало постепенно приходить в упадок.

Книга четвертая

По ту сторону добра и зла

     "Я сделал это", - говорит, моя память. "Не может быть, чтобы я это сделал", - говорит моя гордость, оставаясь непреклонной. И память в конце концов уступает гордости.
     Фридрих Ницше

ТОКИО

     Николас обнаружил Тандзана Нанги в одной из дальних комнат городского дома Кисоко, которая находилась на самом верху. Этой комнатой долго не пользовались, и оттого в ней пахло затхлостью и запустением. Окна были затянуты густой паутиной, что делало их похожими на зарешеченные окна тюрьмы. Где-то шли настенные часы с огромным маятником, их тиканье было громким и почти торжественным. Тень, отбрасываемая маятником на пыльный деревянный пол, была похожа на указующий или предостерегающий перст.
     Тело Нанги безжизненно свисало с широкой антикварной кровати черного дерева. Подойдя ближе, Николас увидел, что белые простыни, в которые было завернуто тело, сплошь покрыты пятнами крови, черной, как ночь, как черное дерево кровати.
     Линнер тихо окликнул Нанги по имени, и ему показалось, что стены комнаты поглотили звук его голоса. Часы продолжали громко тикать. Или это билось сердце Тандзана? Николас наклонился, взвалил тело раненого на плечо и повернулся, чтобы вынести его из комнаты.
     Тиканье часов внезапно приобрело странный оттенок. В полутьме Николас увидел другую тень, лежавшую поперек раскачивавшейся тени маятника. Он медленно двинулся назад через всю комнату, собираясь выйти из нее. Время тянулось бесконечно, и с каждым шагом тело Нанги становилось все тяжелее.
     - Кто здесь? - крикнул он.
     И снова стены приглушили его голос и поглотили звуки.
     Николас почувствовал слабое движение, тень маятника стала размытой. Казалось, кто-то - он не мог разобрать кто именно - сидел на полу, скрестив ноги, и загораживал собой единственный выход из комнаты.
     Линнер прибегнул к своей способности видеть глазами тандзяна, пытаясь мысленно определить, кто загородил ему дорогу. Однако у него ничего не вышло.
     Внезапно и совершенно необъяснимо Кшира исчезла. Он коротко вскрикнул, как если бы протянул руку вперед, в загадочную тьму, и где бы ее охватили по самое плечо. Внезапно, против его воли, глаз тандзяна закрылся, и по телу Николаса пробежала дрожь. Сидевшая фигура вдруг воспарила над полом и медленно поплыла по воздуху. До Линнера доносился тихий смех, отражаемый теми самыми стенами, которые прежде гасили его голос. Затем фигура устремилась к нему с таким злобным видом, что Николас инстинктивно выставил перед собой руку... и проснулся, сидя в постели.
     - С тобой все в порядке?
     Он взглянул в встревоженное лицо Хоннико:
     - Где это я?
     - В моей квартире в Солнечном городе, - ответила она. - С тобой случился, как бы это сказать, приступ, такой, как и раньше. Мы с Мэри Роуз сумели перетащить тебя на кровать прежде, чем ты полностью отключился.
     Она присела на постель и вытерла ему лоб.
     - Ты весь в поту. Может, ты болен?
     Николас покачал головой:
     - Нет, это просто кошмарный сон.
     "Впрочем, слишком реальный", - подумал он. Обхватив голову руками, он погрузился в прана-яму, чтобы восстановить и очистить свою дыхательную систему. Такого он не помнил - схватки с Кширой становились все более ожесточенными. Теперь ему стало совершенно ясно, что намеренное обращение к Кшире делало внезапные приступы все более и более тяжелыми.
     - А где мать-настоятельница?
     - Она ушла, - сказала Хоннико. - И я не знаю куда.
     По тону голоса женщины Николас понял, что ее не следовало спрашивать об этом, и заговорил о другом:
     - Эта история, которую ты мне рассказала о своей матери Эйко, моем отце и Джонни Леонфорте...
     - Это не история, - сказала она, - это правда.
     - Но почему ты рассказала мне об этом именно сейчас? Должно быть, тебе было известно, кто я такой, уже во время нашей первой встречи. Так почему же ты все это не рассказала мне раньше?
     - Я хотела, но... - Хоннико внезапно умолкла и отвернулась. - У меня слишком много секретов, - прошептала она.
     - Таких, как имя Лонды.
     Женщина кивнула:
     - Я не хотела, чтобы ты знал или даже подозревал об этом. - Она порывисто вздохнула. - Не хотела, чтобы ты меня неправильно понял... и возненавидел.
     - Скажи, зачем ты занимаешься этим гнусным делом? - спросил он. - Ведь никто не заставляет тебя принимать участие в сексуальных играх.
     - Заставляет? - Хоннико чуть не рассмеялась. - Я сама этого хочу. - Но улыбка на ее лице тут же погасла. - Тебя шокирует то, что я говорю?
     Он ничего не ответил. Женщина не отрывала испытующих глаз от его лица.
     - Впрочем, может, и не хочу. Я похожа на свою мать - она пошла в торуко потому, что хотела этого. К тому же этого требовал от нее Орден. Она исполнила веление Бога, и я тоже...
     - Не понимаю, - сказал Николас. - Бог велит тебе совершать половые акты с мужчинами?
     - Бог велит мне собирать секретную информацию. Бог велит мне помочь Ордену накапливать силу и власть. Известно, чем предписано заниматься женщине в этом мире, и мало что изменилось в этом отношении на протяжении многих веков...
     - Ну, тогда твоя жизнь не такая уж тяжелая.
     Хоннико рассмеялась:
     - Знаешь, ты мне сразу понравился. В тебе что-то есть такое... - Она порывисто наклонилась и страстно поцеловала его в губы.
     Николас взял женщину за плечи и посмотрел ей в глаза.
     - Ты мне тоже понравилась. Еще тогда, когда я впервые увидел тебя в ресторане.
     Она снова поцеловала его с нескрываемой страстью, тронувшей его сердце. Он высвободился из ее объятий:
     - Но сейчас это не совсем к месту.
     - Я не шлюха, - сказала Хоннико, дерзко взглянув на него.
     - Даже если бы ты и была ею, для меня это ничего бы не значило. - Николас посмотрел на маленькую статуэтку Мадонны, стоявшую высоко на полке. - Ты не потеряла веру.
     - Во всяком случае, веру в Бога, - сказала она, проследив глазами за его взглядом. - Но мужчины бывают такими сволочами. - Женщина коснулась его рукой, и Николас подумал, что снова увидит в ее глазах ничем не прикрытую страсть. Но он ее недооценивал: нет, не секса хотела от него Хоннико, в ее глазах секс был товаром второго сорта, почти обесценившимся.
     Он улыбнулся, взял ее руку и поцеловал в ладонь.
     - Уже седьмой час. - Он поднялся с кровати. - Мне пора идти.
     - Ты бы умылся сперва, - сказала она. - Ты выглядишь так, как будто только что вернулся из боя.
     Николас внимательно посмотрел на женщину. Она только что призналась ему, что у нее слишком много секретов. Поэтому он спросил:
     - Кстати, ты случайно не знаешь, почему Джи Чи, твой напарник в "Пул Марин", хотел убить меня?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Несколько часов назад мы с ним играли в очень опасную игру. У него был полицейский мотоцикл и, судя по тому, как умело он меня преследовал, совершенно определенные намерения.
     - Нет, я... - Хоннико была искренне удивлена. - Да что случилось?
     - Я выскочил на мотоцикле в окно, и ему не удалось меня догнать.
     - Я рада, что ты остался цел и невредим. - Женщина была потрясена. - Просто не знаю, что от тебя хотел Джи Чи.
     Однако Николас был убежден, что Хоннико, Джи Чи, "Пул Марин" - все это были звенья одной цепи, которая тянулась к Мику Леонфорте. Возможно, он даже был владельцем этого ресторана. Но понял Николас и то, что женщина действительно не знала, с какой целью его преследовал Чи. Возможно, ему не следует доверять ей полностью, но ясно, что Хоннико ему не враг, хотя и находится в стане его врагов.
     - Наши партнеры из фирмы "Денва" требуют немедленной встречи, - сказал Канда Т'Рин, когда Николас вошел в свой кабинет в "Сато Интернэшнл". - Я пытался связаться с вами через ваш компьютер "Ками".
     - Притормози их, - сказал Линнер, быстро проглядывая электронные сообщения, автоматически переданные на его "Ками". Новые проблемы в сайгонских делах, продолжающаяся дестабилизация в Южной Америке, три сообщения - одно из них срочное - от Терренса Мак-Нотона, человека их компании в Министерстве торговли. Николас увидел, что Мак-Нотон сократил до трех число кандидатов на пост президента компании "Сато-Томкин", которую он, Линнер, присоединил к "Сато Интернэшнл" Нанги.
     - Я не могу их притормозить, - говорил тем временем Т'Рин. - В контракте, который мы подписали, есть условие, в соответствии с которым мы обязуемся проводить с ними личную встречу раз в тридцать дней. И так уже прошло пять дней сверх обусловленного срока.
     - Ну притормози их еще на пару дней. Нам пока что нечего им сообщить по поводу Киберсети. Она эксплуатируется в Японии в режиме он-лайн всего-то четыре дня.
     - Линнер-сан, они настойчиво требуют этой встречи потому, что у них имеются серьезные сомнения насчет долговременной конкурентоспособности "Сато Интернэшнл" в качестве кайрецу. Киберсеть, а также проект по волоконной оптике в Южной Америке истощили наши ресурсы.
     Николас поднял глаза, впервые полностью сконцентрировав свое внимание на словах Т'Рина.
     - Они преувеличивают. Все, что нам сейчас требуется, - это небольшое вливание краткосрочного капитала, чтобы продержаться ближайшие шесть месяцев, - сказал он.
     Т'Рин остановился в нерешительности, в его взгляде сквозило огорчение.
     - Ну давай, - сказал Николас, - выкладывай.
     - Прошу прощения, Линнер-сан, но в их глазах вы - гайдзин, а потому недостаточно надежны, чтобы доверять вам капитал. Они уже вложили в "Сато Интернэшнл" сто пятьдесят миллиардов иен. - Это составляло приблизительно один миллиард долларов. - Они грозятся прибегнуть к защите закона, если мы не пригласим их на встречу в ближайшее время. - Взгляд Канды был мрачным. - Они подадут в суд иск о предоставлении им контроля над Киберсетью.
     - Да это просто уничтожит "Сато", - сказал Николас. - Боже, и как нас только угораздило так влипнуть?
     Впрочем, Т'Рин прекрасно знал. Нерешительность Нанги предоставила этому человеку отличную возможность воспользоваться случаем. Николас хорошо помнил, что именно честолюбивый Т'Рин готовил сделку с фирмой "Денва" относительно Киберсети. Поразмыслив, Линнер сказал:
     - Ну хорошо, назначим встречу на завтра, на десять утра.
     Он снова вернулся к своим записям и дважды перечел их, прежде чем понял, что не помнит ни одного слова из прочитанного. Т'Рин с невозмутимым видом терпеливо ждал его дальнейших указаний. Пусть подождет, решил про себя Николас и, когда Канда вышел, попробовал связаться с Мак-Нотоном, но неудачно - на том конце включился автоответчик. Выслушав оставленное ему сообщение, Линнер включил свой "Ками" и, введя код доступа, перегрузил в память, файлы с данными о кандидатах в сотрудники компании. Загружая информацию, он поискал, нет ли сообщения от Оками. Нет, от него ничего не было. Что же с ним случилось? Зазвонил телефон. Менеджер филиала в Осаке сообщил о возникших у него затруднениях с контрактами по волоконной оптике. Уладив его проблемы, Николас сложил свои "Ками" и, придав лицу выжидательное выражение, взглянул на вернувшегося Т'Рина.
     - Последствия этой сделки с фирмой "Денва" могут оказаться катастрофическими для "Сато". Как же ты позволил Нанги-сан подписать этот контракт со столь тяжелыми для нас условиями?
     - Я ничего не сделал, - сказал Т'Рин, как типичный японец. - Наши партнеры из "Денвы" не оставили нам времени на обсуждение. Они знали, что нам срочно нужно ввести Киберсеть в эксплуатацию в режиме он-лайн и что нам не к кому больше обратиться.
     - Если бы я был здесь в то время, я бы нашел партнеров-американцев, которые не горели бы таким желанием выбить почву у нас из-под ног.
     - Я очень сожалею, что вас не было с нами, - сказал Канда. - Мы бы могли воспользоваться вашим опытом и мудростью. Признаюсь, энтузиазм Нанги-сан оказал на меня немалое влияние в этом деле. - Он почтительно опустил голову. - Однако такой настрой Нанги-сан был в значительной степени обусловлен видеобайтовой технологией, предоставленной нам нашим американским научно-исследовательским отделом. Упадок фирмы - это долгая и болезненная история. На фоне нынешней политической нестабильности люди его возраста, как мне кажется, начинают чувствовать однажды пережитый ими страх того, что страна снова окажется на грани распада.
     - Однако под старой змеиной кожей постепенно растет новая, вторая кожа, - сказал Николас, - и нам не следует этого бояться. - Произнеся эти слова, он понял, что они с таким же успехом относятся и к его личной ситуации.
     Пусть тьма сгустится...
     Кшира.
     Он принял решение, и его глаза блеснули.
     - Нанги-сан ясно дал мне понять, что я могу доверять тебе. Поэтому я сейчас расскажу, что собираюсь сделать завтра во время встречи с нашими партнерами из "Денвы". Насколько я понял, они хотят попытаться перехватить у нас контроль над Киберсетью. Мы не должны им этого позволить. Мне понадобится твоя помощь, чтобы одолеть их.
     Т'Рин кивнул:
     - Ваше доверие, Линнер-сан, для меня большая честь, и будьте уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать его.

***

     После работы Канда Т'Рин не пошел домой. Он сел в машину и при помощи своего "Ками" быстро связался с зашифрованным абонентом. Потом повел машину по скользким от дождя улицам без всякой видимой цели, многократно оглядываясь и проверяя при помощи бокового зеркала, нет ли хвоста. За ним никто не следил.
     Наконец Канда подъехал к железобетонному зданию в Тошима-ку, утыканному антеннами и тарелками спутниковой связи. Сбоку выступало совершенно не сочетавшееся с обликом здания огромное зеркало, повернутое п