, да! - сказал Ваксман. - Но это только полдела. До тех пор, пока я не доберусь до той власти, которой располагал он, покоя мне не будет.
     Он вытянул руку: на запястье, обнажившемся из-под манжета рубашки, виднелась татуировка: человеческое лицо с открытым левым глазом, вместо правого глаза голубого цвета полумесяц.
     - Это долбанное семейство Гольдони не желает сдаваться, - Ваксман убрал руку. - Он был последний из этого клана. Кто остался? Сестра и его дочери. Ерунда.
     Ваксман вновь принялся расхаживать по комнате, подходя к тумбочке то с одной, то с другой стороны.
     - Ракурс, когда он смотрит прямо на меня, наиболее предпочтителен.
     До Дук промолчал. Он все понял. Эта чертова голова имела ауру. Она блекла, но тем не менее... несмотря на то что штуковина эта мертва.
     - Доминик был убийцей... и предателем, сам подписал себе смертный приговор. - Он пожал плечами. - Но какое это имеет значение сейчас? - Зубы его щелкнули. - Я сделал всего-навсего то, что и должно было быть сделанным. И несмотря на все разговоры его окружения, я знал, что он больше всех привязан к своей сестре Маргарите и племяннице - гораздо больше, чем к своим детям. Удивительное дело, но таков уж был этот Доминик. Я бы отдал пять лет собственной жизни, чтобы увидеть его лицо в тот момент, когда наш информатор сообщил ему, что Тони Д. избивает не только Маргариту, но и Франсину.
     Ваксман хрюкнул.
     - Нам еще повезло, что его при этом тут же не хватил удар, - продолжал он. - Но ради своей сестры и племянницы он предпочел нарушить правила ФПЗС. Я знал это, я это чувствовал, - он потыкал себя пальцем в грудь, указывая, где именно гнездилось это чувство. - Я это знал. - Он повернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на голову. - Здесь-то, Дом, ублюдок, я тебя и поймал. Любовь тебя погубила.
     До Дук молчал, лишь изредка посверкивая глазами на своего собеседника.
     - Ты чего-нибудь от него добился? - с неожиданностью, раздражавшей даже его старых знакомых, сменил тему Ваксман.
     - Как бы то ни было, мне все же удалось узнать настоящее имя его источника, - сказал До Дук, а когда Ваксман бросил на него взгляд, добавил: - Я выжал его как лимон. Он рассказал мне все, что знал.
     - Одобряю, - усмехнулся Ваксман, вновь обращая свой взор к голове. - Подумать только! Секрет Гольдони - ключ к его тайной власти, - вновь благоговейно прошептал он.
     - Достать его оказалось делом несложным.
     - Это гребаное семейство Гольдони, - впечатление было такое, что Ваксман выплюнул это имя. - Им вечно всего не хватало. Сукин сын Доминик что-то явно замышлял против нашей Сети. Что он, интересно, наплел фэбээровцам? Дом, по сути дела, воткнул мне нож в спину - связался с Микио Оками, и оба этих говнюка решили поставить Организацию на колени.
     Ваксман уставился на До Дука.
     - Но вынужден призвать, что этот чертов Доминик был в своем рода гениален. Морочил нам головы, заставил вас поверить в то, что он один из нас, что он член Организации, часть Годайсю.
     Ярость исказила его лицо.
     Развернувшись, он нанес по голове мощный удар, пославший ее в угол комнаты, где она, гротескно качнувшись, уставилась мертвыми глазницами в потолок.
     - Ну так зачем же ты, ублюдок, нас предал и связался с этим Оками?
     Ненависть сотрясала Ваксмана, он дрожал как в лихорадке. В отвращении он отвернулся, не желая смотреть на то, как До Дук вновь водружает голову на тумбочку.
     До Дук вновь почувствовал ауру, окружавшую мертвую голову, и это покоробило его.
     Совершенно неожиданно выражение лица Ваксмана смягчилось.
     - По этой метке на его лбу, - сказал он, поворачиваясь и вглядываясь в умные карие глаза Доминика Гольдони, - я могу судить, что ты поработал над ним в своем излюбленном стиле.
     - Точно.
     Ваксман хихикнул.
     - Должно быть, Лиллехаммер сейчас писает кипятком от страха и злобы.
     - Не сомневаюсь, - согласился До Дук.
     - Остерегайся его. Если попадешься, он с тебя живого сдерет шкуру.
     - Я учитываю это.
     - Знаю. Именно поэтому я и выбрал его для расследования этого дела. Вам необходимо вновь встретиться, - хмыкнул Ваксман. - Впрочем, ты уже вволю порезвился, хотя, полагаю, это ничего не меняет.
     - Нет.
     - Все эти ритуалы... - махнул рукой Ваксман, - лишь атрибут власти и... мера удовольствия.
     - Вы ошибаетесь, - возразил До Дух. - Я не нуждаюсь в особых удовольствиях и комфорте.
     Ваксман поджал губы.
     - Все мы в этом нуждаемся, так было и будет всегда. Только покойникам комфорт уже не нужен. Могут обходиться без него.
     Разумеется, он был прав. Ведь там была еще и девушка. До Дук не обмолвился и словом о ее существовании, это было бы глупо. Она явилась для него источником риска, излюбленнейшим источником силы и энергии. Он насыщался им, блаженствовал в нем, подобно тому как другие блаженствуют в мире в покое. Она не была целью концентрации его усилий, ему не нужно было "анатомировать" ее мозг и извлекать оттуда информацию, поэтому к ней был применен не такой ритуал, как к Доминику Гольдони. Она стала Кширой: Путем. Ритуальное действо над Гольдони должно было умиротворить богов, успокоить внутреннюю энергию. В случае же с девушкой ритуал предусматривал обратный результат: он увеличивал запас своих внутренних сил.
     - Кровь еще прольется, и немалая, - сказал До Дук, - прежде чем я доберусь до того, кто снабжал Гольдони информацией.
     - Послушай, мне абсолютно наплевать на то, что ты там будешь вытворять, но найти его ты должен быстро. - Ваксман бросил на До Дука предупреждающий взгляд. - Запомни, даже мертвых нельзя считать бессильными.
     - Вам известно все о силе и власти, - польстил Ваксману До Дук.
     Ваксман кивнул. Затем осторожно, будто держа в руке смертельно ядовитую змею, обхватил запястье До Дука.
     - Нам обоим известно.
     Обхватив его плотнее - в этот момент они были похожи на двух римских центурионов, - Ваксман слегка повернул руку До Дука внутренней стороной запястья вверх. Татуировка: лицо с открытым, как у Доминика Гольдони, правым глазом, вместо левого глаза священный полумесяц.
     Их глаза встретились в долгом взгляде.
     - А сейчас скажи мне, кто был источником Доминика? - наконец спросил Ваксман. - Кто подпитывал его информацией, которую тот использовал для своих контактов с правительством и деловыми кругами?
     - Линнер. Николас Линнер.

***

     - Ему было необходимо испытать меня, мою силу, - сказал Николас.
     Челеста, с рассыпавшимися по щекам длинными рыжими волосами, стояла рядом.
     - Не понимаю.
     - А мне кажется, понимаете, - Николас обнял ее.
     На верхней палубе vaporetto было очень холодно, над змеящимся Гранд-каналом завывал порывистый ветер. Рубашка и куртка, которые они купили Николасу, были явно не для такой погоды, но он не хотел спускаться вниз - его манила загадочная зелень воды тех же оттенков, что и стекло лучших работ стеклодувов Мурано.
     Но был ли холод единственной причиной, чтобы взять у Челесты частичку ее тепла? Ему не хотелось об этом думать в той же мере, как и звонить в свой офис или разговаривать с Жюстиной. В чем же тут дело? В своем нынешнем состоянии, поглощенный думами о тайнах Оками и загадочном Мессу лете, он не принесет ни какой-либо пользы Оками, ни радости и спокойствия Жюстине. Лучше подождать. Если у Тиня затруднения, то Нанги получит всю необходимую помощь от Сэйко. Что же касается Жюстины... чем дольше она ждет, тем слабее чувства, а это и к лучшему.
     Солнечные лучи, пробившись сквозь свинцовые облака, превратили воду канала в подобие древнего медного зеркала. Челеста молчала. Она рассматривала строения, высящиеся по обоим берегам. Мимо них пронесся полицейский катер, находившееся невдалеке почтовое суденышко чуть не перевернулось от пробежавшей за ним высокой и быстрой волны. По воде забарабанил дождь, в крупных каплях которого играли лучики света.
     Глядя на лицо Челесты, Николас никак не мог определить ее реакцию на его прикосновение. Было такое впечатление, что она оставила часть себя в том особняке, где произошла стычка с последователем Тау-тау, и никак не может обрести ее вновь.
     - Вы молчите, Челеста. О чем вы думаете?
     - Вы еще спрашиваете? Удивительно! - Ее глаза сверкнули. - Боже милостивый, нас ведь там чуть не убили!
     - Возможно, вы правы.
     Ее била крупная дрожь, на лице же играла насмешка, скорее, это была маска, под которой она скрывала свой страх.
     - Глядя на вас, такого спокойного, можно подумать, что мы возвращаемся с прогулки по пляжу Ладо! Кто вы такой на самом деле? Разве происшедшее в порядке вещей в вашем мире? Если это так, я не хочу иметь с вами никаких дел.
     - Начав сотрудничать с Оками-сан, вы должны были предвидеть, что вступаете на опасный путь.
     - О да. Пули и лезвия мечей. С подобного рода опасностями я могу смириться. Но это... - Челеста покачала головой. - Это выше моих сил и понимания.
     Когда vaporetto начал причаливать, она повернула к Николасу лицо.
     - Откровенно говоря, я была напугана до смерти. Какой-то подонок, обладающий одному Богу известно какими силами, почти убил нас... С помощью чего? Магии? - Она вздрогнула и отвернулась от Николаса; когда подали трап, Челеста быстро сбежала на берег, пытаясь обрести хотя бы временную безопасность в толпе людей.
     Николас поспешил за ней. Прямо перед ними возвышалось здание Академии с прилегающим к нему изумительным деревянным мостом. Но сейчас этот мост напомнил ему о Канфа и Мессулете.
     Они находились неподалеку от дворца Оками, именно туда спешила Челеста.
     - Да, - сказал Николас, догоняя ее. - Тау-тау - это вид магии, но вполне объяснимый, основанный на психических процессах.
     - Нет, мне этого не понять.
     - Челеста, выслушайте меня. Я намеренно завлек нас в ловушку.
     Наконец до нее дошел смысл происшедшего. Она остановилась, внимательно глядя на него.
     - Вы сделали что?
     Капли дождя блестели на ее лице, пряди густых волос прилипли к одной щеке. Она была прекрасна, но в тот момент выглядела бесконечно уязвимой.
     - Я почувствовал, что он там, в том особняке. На таком ограниченном пространстве он не мог скрыть от меня, кем является на самом деле. Он уже копил энергию, помните те странные ритмичные пульсирующие звуки?
     Челеста обхватила себя руками, будто защищаясь от холодного ветра.
     - Даже если и пытаться, этого вовеки не забудешь.
     Николас увлек ее под своды Академии, там они спрятались от дождя. Бесконечного утреннего хвоста туристов уже не было. Доступ прекращался сразу после ленча. Лишь несколько школьников и студентов, обняв неразлучные ранцы, сидели на ступеньках, спасаясь от дождя.
     - Вы должны понять меня: я обязан был выяснить, с кем нам придется иметь дело, кто нам противостоит. Мне необходимо было испытать его точно так же, как и он пробовал испытать меня. Ему нужно было определить уровень моих сил. Я не дал ему такой возможности.
     - Бог вам судья.
     Челеста хотела повернуться, но Николас подхватил ее за локоть.
     - Вы не понимаете.
     - Черт возьми, не понимаю, - вспыхнула Челеста. - Вы сделали так, что мы оказались в ловушке. Вы не имеете ни малейшего представления о том, насколько он силен. Этот человек мог изувечить вас, мог убить нас обоих. Господи Иисусе, что вы за человек, что заставляет вас идти на такой отчаянный риск?!
     - Этот риск стоил того, что я узнал.
     - Ни один риск не стоит...
     - Прошу вас, послушайте, - осторожно начал Николас. - За Микио Оками охотится не простой убийца из якудза. - Энергией своего сознания Николас заставлял ее сосредоточиваться на его словах. - В одном вы правы. Этот человек в особняке очень опасен. Он владеет знаниями Мессулете, самой древнейшей секты колдунов. Конкретная форма колдовства исходит из сознания. Они психонекроманы. Вы понимаете, о чем я говорю.
     В ее глазах сиял огонь, сродни вспышке перед тем, как солнце пересекает линию горизонта.
     - Согласно преданиям, Мессулете обладали способностью черпать энергию из космоса, ту божественную материю, из которой создавалась Вселенная.
     Казалось, Челеста вся дрожит.
     - Вы в своем уме? Говорите о богах.
     Николас кивнул.
     - Сейчас мы так близки к богам, что вы даже себе представить не можете. - Николас взял ее за руку. - И одного из Мессулете прислали сюда. Для чего? Если Оками-сан прав, то, значит, для того чтобы расправиться с ним.
     - О... Господи!
     До дворца Оками-сан они весь путь бежали бегом. Челеста своим ключом открыла переднюю калитку, и они пронеслись по двору. Канал был совсем рядом, вода чернела, подобно льду в ночи. Холодный дождь тяжестью своих капель напоминал крупную дробь, ветер срывал с грушевого дерева листья и гонял их взад-вперед. Двор был как бы залит кровавыми каплями лепестков роз и бугенвиллей.
     Когда Челеста отворяла входную дверь, ее руки дрожали.
     - Оками-сан, - крикнула она с порога. Света в доме не было. - Боже, - простонала она, - мы опоздали!
     По лестнице они взбежали на второй этаж с его выходящими на Гранд-канал огромными окнами. В гостиной было прохладно, все окна были открыты, слышался звук хлопающей рамы.
     Челеста подошла к окну в дальнем углу комнаты и, опустившись на колени на одну из подушек, выглянула наружу, всматриваясь в даль.
     Он мог бы, конечно, спросить: "Вы его видите?", но понял, что в этом нет необходимости.
     Конвульсивным движением Челеста отпрянула от окна и прикрыла фрамугу. Затем повернулась к нему.
     - Его там нет, - сказала она. - Но вы уже об этом знали? Ведь знали? - в голосе Челесты слышались какие-то обвиняющие нотки.
     Николас кивнул.
     - Если бы здесь побывал Мессулете, я бы ощутил это. Убийство Оками-сан не осталось бы для меня незамеченным - была бы иная атмосфера, атмосфера возбуждения, некоего магнитного поля.
     - Как сухо вы об этом говорите.
     - Челеста, но это факт.
     Некоторое время она смотрела на него холодным взглядом, и Николас никак не мог до конца постичь смысл этого взгляда.
     - Я осмотрю этот этаж, а вы проверьте внизу, - сказала она.
     - В этом нет необходимости, - возразил Николас наблюдая за ней. - Его здесь нет. Челеста.
     Кровь бросилась ей в лицо, а руки сжались так, что побелели суставы.
     - Так он жив или мертв? Что об этом говорит ваша магия?
     Так вот оно в чем дело. Оказывается, не только Тау-тау приводило ее в ужас. Он сам вселял в нее страх.
     - Вы не понимаете, - ответил Николас. - Я не знаю.
     - Послушайте, ведь вы же абсолютно уверены, что разузнаете о том, что здесь произошло, гораздо быстрее, чем я.
     Ее трясло, на длинной шее вздулись вены. Николас приблизился к ней и встал рядом.
     - Мы разузнаем вместе.
     Он посмотрела на него каким-то загадочным взглядом.
     - Такая огромная власть, - произнесла Челеста. - Почему я все время доверяю вам?
     Из гостиной они прежде всего направились в спальню Оками-сан, но ничего наводящего на след там не обнаружили. Кровать была застелена, одежда аккуратно развешена в шкафу, тщательно сложенное белье лежало в комоде, личные вещи на своих обычных местах.
     - Ну, по крайней мере, он не сбежал, - заметила Челеста, указывая на дорожный чемодан, мирно покоящийся на верхней полке встроенного шкафа.
     - Но его могли похитить, - предположил Николас, когда они обследовали кладовку. - У Оками-сан были телохранители?
     - Чтобы привлекать к нему внимание? - Челеста покачала головой. - Кроме того, несмотря на свой возраст, он по-прежнему был в хорошей форме и мог защитить себя.
     Они прошли в холл, и Челеста добавила:
     - Одному Богу известно, откуда у него были такие навыки в боевом искусстве. Впрочем, он занимался этим всю свою жизнь.
     Николас бросил на нее оценивающий взгляд.
     - К тому же у него были вы.
     - Да, у него была я, - согласилась она, толкая дверь, ведущую в кабинет. - Ему пришлось долго выламывать мне руки, прежде чем я согласилась на встречу с вами.
     - Утешительно.
     - Я не хотела оставлять его.
     - Сейчас я понимаю почему.
     Следом за Челестой Николас вошел в разгромленный кабинет Микио Оками. Казалось, по комнате пронеслось цунами: все бумаги разбросаны, страницы из книг вырваны, массивный рабочий стол перевернут, задняя крышка отодрана, ящики вытащены и разломаны, картины в рамах сброшены со стен, холсты отделены от подкладок, зияющие дыры темнели на оштукатуренных стенах, где они когда-то висели.
     - Боже милостивый, - выдохнула Челеста.
     Николас, опустившийся на колено за перевернутым столом, спросил:
     - Какого черта они здесь искали?
     - Не знаю, - она присела рядом с ним, отпихнув от себя кипу бумаг. - Насколько мне известно, все, над чем работал Оками-сан, он держал в голове. Он был слишком опытен и умен, чтобы доверять бумаге свои мысли и идеи. - Челеста посмотрела на него. - Вы думаете, его похитили?
     Николас был занят тем, что пытался сдвинуть стол.
     - Что это такое?
     Из-под ножки стола он извлек сложенный вдвое тонкий квадратик бумаги. Черно-белая фотография. Крупнозернистая, нечеткая. Изображена на ней была Челеста в костюме Домино. На заднем плане четко вырисовывался интерьер храма Сан-Белизарио и как раз за schola cantorum, в том месте, где ее ждал Николас.

***

     Компьютер был уже вскрыт, и электронщики копались в нем, подобно тому как патологоанатомы потрошат внутренности трупа. Уже и так ясно, что сходство оптимальное, подумал Нанги, облачаясь в стерильно чистый халат и новые ботинки, - этого требовал этикет, принятый между теми, кто работал на пятидесятом этаже.
     Проект "Ти".
     Сам Масамото Гоэи дожидался Нани. Занят он был исключительно тем, что в отчаянии стискивал руки.
     - Где раскопали эту штуковину? - с ходу спросил Нанги, направляясь к оцинкованному столику, на котором были разложены некоторые из деталей "анатомированного" компьютера: волокнистая оптика, силиконовые чипсы, медная оболочка, таймер на алмазиках.
     - На черном рынке в Азии, - ответил Гоэи, едва успевая догнать Нанги, который, постукивая своей тростью, быстро шел к дальнему углу комнаты.
     Масамото Гоэи был одним из директоров, возглавлявших проект "Ти", специалист в области лингвистики, электронщик, один из тех, кто задумал создать компьютер без программного обеспечения.
     - Это и есть "Ти"?
     Они подошли к столику и принялись разглядывать разложенную на нем путаницу "внутренностей".
     - Мм... да... и нет, - ответил Гоэи, указывая влево. - Вон там три платы, изготовленные по принципу нейронной сети, - эти детали являются нашей приоритетной технологией, но вот остальное... не знаю, что это такое. С уверенностью могу сказать одно: к нашей фирме это не имеет отношения.
     - Но платы-то наши. Как они смогли оказаться там... ну, где эта штуковина была собрана? Кто несет за это ответственность?
     Ответом ему было молчание. Даже технари, продолжавшие заниматься "вскрытием", прекратили работу и уставились на двух мужчин.
     Нанги сделал знак Гоэи, и они вышли из лаборатории. В коридоре он снял халат и спросил:
     - Что там еще?
     - Клон, впрочем, если быть точным, это не совсем правильный термин, был собран где-нибудь в Юго-Восточной Азии. Мои люди в этом уверены. Скорее всего, в Гонконге. Какое-нибудь маленькое предприятие... открылось, поработало месячишко и вновь закрылось. За этим трудно уследить. В принципе, там любой может снять производственную площадь, не привлекая особого внимания.
     Дерьмо, подумал Нанги, Николас исчез из поля зрения, а его любимое детище лопнуло как мыльный пузырь. Он решил пойти в свой офис. Сейчас необходимость поговорить с Тинем возросла вдвое. В Сайгоне ему будет проще всего раскопать что-нибудь, относящееся к этому делу. Тиню давно бы уже следовало обнаружить эту ублюдочную машинку на черном рынке. Почему же он этого не сделал?
     - Держите меня в курсе дела, - коротко бросил он Гоэи. - Сейчас для нас это самое главное.
     На президентском лифте он поднялся к