е свет, - попросил я.
   - Пожалуйста?!
   Удар в печень. Бьют профессионально!  Еще  пара  таких  тычков  и  прощай
старость. Похоже состояние моего здоровья их интересовать перестало. С  меня
что, сняли инвентарный номер, списали по причине полного износа? До свидания
Контора? Я вообще-то не против, но есть  ли  из  Конторы  почетно-пенсионный
выход? Что-то я стал сомневаться в последнее время.
   - Смотреть прямо! - новый окрик.
   Прямо так прямо. Один черт ничего не видно кроме режущего света в  глаза.
Тишина. Голоса в стороне. О чем они говорят? Что решают? Мою судьбу?  Отчего
такие крутые  переломы?  Чем  я  не  угодил  начальству?  Чем?  Чем??  Снова
использую паузу думать, вспоминать...
   Металлическое звяканье инструмента. Батеньки мои! Похоже  они  спятили  с
ума! Это уже напоминает дешевую оперетку -  кусачки,  хирургические  зажимы,
иголки. Меня пугают? Но откуда такие дешевые приемы? Не будут же они в самом
деле применять такие показушно-варварские пытки. Или будут? Будут?!
   Крепкие руки  ухватили  кончик  моего  указательного  пальца.  Мне  стало
страшно. Действительно страшно! За что такая жестокость? За то, что  я  чуть
не полтора года верой и правдой, не думая  сачкануть,  не  смея  возмутиться
пахал на Контору? За что??
   - Что вы делаете? - уже почти закричал я.
   - Не разговаривать! - гаркнули в ухо, ткнули кулаком под ребра.
   Но на ребра мне было уже наплевать. Я смотрел перед собой. Уверенные руки
перебрали инструмент, ухватили толстую иглу, придвинулись к моим пальцам.
   - Сейчас будет немножко больно, - предупредил спокойный, приятный голос.
   Я все еще сомневался. Я все еще надеялся, что это мистификация и  сейчас,
через мгновение, все прекратится, охранники расхохочутся, "хирург"  отбросит
иглу.
   Но ровно через мгновение игла с хрустом вошла  мне  под  ноготь.  Во  всю
длину. Стремительная боль от кончика пальца по нервным цепочкам добежала  до
мозга и взорвала его изнутри.
   - За что-о-оо!
   Я кричал во весь голос, не стесняясь, не думая  о  том,  как  выгляжу  со
стороны, видя только  иглу,  торчащую  из  окровавленного  ногтя  и  вторую,
приближающуюся к следующему пальцу.
   - Не надо-ооо!
   Я сдался!
   Обезболивающий укол, сочувственные похлопывания  по  плечу,  все  тот  же
уверенный голос.
   - Согласитесь, боль для вас  была  вторична.  Страшнее  было  непонимание
происходящего, именно оно усилило болевой шок. Вы не знали  что  происходит,
чего ожидать в дальнейшем.  Вы  не  были  ни  психологически,  ни  физически
подготовлены к сопротивлению и потому сломались.
   Мы сожалеем, что пришлось провести вас через подобное испытание. Но  есть
случаи, когда  теория  бессильна.  Словами  такое  не  объяснишь.  Это  надо
почувствовать. Испытанные вами страдания не самоцель, но средство  понимания
всего психофизиологического  механизма  боли.  Чтобы  оперировать  понятием,
необходимо его понять. Познать боль  можно  лишь  через  боль.  Собственную.
Другого пути нет. В противном случае вы никогда не  сможете  ни  дозированно
применить ее к другому, ни уберечься от нее сами.
   Мы еще не раз будем возвращаться к сегодняшнему, не самому приятному  для
вас дню. Он станет точкой отсчета, если хотите, ключиком,  отпирающим  самые
потаенные дверцы человеческого сознания.
   Скажу больше, это не последняя боль, которую мы вам доставляем. Но прочую
боль вы встретите во всеоружии. Мы научим  вас  ее  побеждать.  И  сколь  бы
серьезней муки в дальнейшем  вы  не  испытывали,  эта,  первая  боль,  будет
вспоминаться как самая нестерпимая. Поверьте на слово.
   А теперь первое задание по исследуемому предмету. Сегодня, не откладывая,
опишите все, что с вами случилось, отметьте, что на вас  оказало  наибольшее
отрицательное действие. Проанализируйте свое поведение, реакции.  Предложите
другие возможные варианты развития событий. Что бы вы,  уже  прошедший  опыт
болевого шока, изменили в своем поведении. Как бы защитились. И помните, нас
интересуют детали. Детали рисуют целое! Детали! Все ясно?
   - Ясно, - отрапортовал я.
   А все-таки есть в нем что-то садистское, раз выбрал  такую  работенку,  -
думал я, шагая по коридорам. - Поди нравится навздевывать  таких  как  я  на
иголки. Не поверю,  чтобы  не  нравилось!  Умеет  Контора  подбирать  кадры.
Энтузиасты своего дела! Мать их...
   В последующие дни я вплотную знакомился с пыточной историей человечества.
Разнообразие   и   хитроумность   механических   приспособлений   заставляли
удивляться   изобретательности   человеческого   разума   и,   одновременно,
сомневаться в нем.
   Я рассматривал и "примеривал" к себе "испанский  сапог",  дыбу,  реберные
крючья, клинья, вбиваемые  меж  лучевых  костей  ножного  скелета,  шипастые
ошейники и десятки других пыточных механизмов.
   -  Все  подобные  варварские  приспособления  назначены  не  столько  для
причинения физических страданий, сколько для морального угнетения жертвы,  -
втолковывал мне преподаватель-пыточник. - На  самом  деле  их  реальное  КПД
невелико - быстро достигается болевой пик, после которого  потерпевшему  уже
все равно, высокая степень  стихийной  смертности,  побочный  травматический
эффект. А вот моральное воздействие... Оцените их  внешний  вид  -  нарочито
грубые формы, черные тона, обилие непонятных механических  частей.  Все  это
внушало слаборазвитым жертвам почти мистический ужас. Плюс к  тому  глубокие
мрачные подвалы, освещенные  чадящими  факелами,  "случайные"  кости-черепа,
внешний вид прошедших муки узников. Как  здесь  не  сломаться?  А  еще  умно
поддерживаемые ужасные легенды, сплетни, слухи вокруг  всего,  что  касается
подземных казематов. А еще публичные мучительные казни.  С  самого  рождения
целые  народы  психологически  готовились  к  болевому  подчинению.   Сломив
население в целом, уже не трудно  было  добиться  требуемого  результата  от
отдельного его представителя.
   Сегодня, за  счет  общего  интеллектуального  и  эмоционального  развития
человечества, возросла  действенность  чисто  психологических  приемов.  Для
современного человека ожидание боли зачастую страшней самой  боли.  Развитое
воображение сильнее действительности. Человек - самопожиратель! Причем,  чем
выше его интеллект, творческое начало, тем он сильнее в борьбе против самого
себя.  Ему  не  требуется  выламывать  суставы,  изрезать  кожу  на   ремни.
Применение  самой  пытки   в   какой-то   степени   капитуляция,   признание
собственного бессилия дознавателя. Оставьте клиента один  на  один  с  самим
собой, настройте на  нужный  лад,  добавьте  внешний  антураж  -  побренчите
инструментом, взбрызните стены  и  мебель  кровью,  хоть  куриной,  побольше
грубости в обращении. Положитесь на его фантазию. Он сам придумает и гораздо
лучше вас, ЧТО можно с ним сотворить и КАКОЙ боли  это  будет  стоить!  Все,
клиент дозрел! Теперь любой булавочный укол будет для него  ударом  стилета.
Нет более изобретательного палача, чем наше собственное воображение. Ну  так
и доверьтесь ему! Кроме всего прочего это позволит не  опускаться  до  чисто
физических методов.
   С другой стороны сдержанность  в  фантазиях  многократно  уменьшает  силу
болевого воздействия. Сама по себе чистая боль в примитивных пытках не столь
уж неодолима. Вспомните  религиозных  фанатиков,  терзавших  себя  порой  до
смерти. Раны, полученные в  бою  и  в  пыточной  камере  при  абсолютной  их
идентичности  болят  по  разному!  Во  втором  случае  к  чисто   физическим
страданиям добавляется сильнейший фактор унижения,  страха  -  не  вы  и  не
случай управляет вашей судьбой, а чья-то злая воля. Так  подходите  к  любой
причиненной вам боли, как к элементу боя, где  мучение  есть  лишь  фрагмент
пути к победе!
   В подтверждение сказанного я хочу предложить вам один опыт. Вы знакомы  с
гипнозом? А сами когда-нибудь испытывали его? Тогда считайте вам повезло...
   Через пару десятков минут я с помощью приглашенного  спеца-гипнотизера  и
металлического блестящего шарика, помещенного перед самым носом, уснул.
   Во "сне" мне было хорошо  и  спокойно  и,  наверное,  очень  не  хотелось
выбираться обратно в мрачноватую реальность предмета "Спецметоды воздействия
и защиты" (ах как туманно, нет чтобы сказать прямо -  "Пытки,  как  средство
достижения  результата"!),  если   меня,   как   потом   сказали,   пришлось
"возвращать", чуть не двадцать минут.
   - Проснитесь! Проснитесь! Откройте глаза! Вы меня слышите?
   Век бы не слышал! И столько же глаз не открывал!
   - Проснитесь...
   Ладно, проснусь.
   То, что я увидел, меня по  меньшей  мере  удивило!  Перед  моими  глазами
торчали мои пальцы, густо утыканные иголками, торчащими из под ногтей! Самое
удивительное, что мне почти не было больно! Я видел ногти, иглы, густые  (но
гораздо менее обильные чем  раньше)  капли  крови  и  не  ощущал  решительно
никакого беспокойства. Что за ерунда?
   - Вы ничего не чувствуете?
   Я отрицательно помотал головой.
   - Вот видите, а несколько дней назад от одной иголки вы чуть не  потеряли
сознание!  Это  подтверждает  исключительную  действенность  психологических
факторов. Событийность одна и даже многократно усиленная в данном случае,  а
реакции совершенно разные.  Так  значит  болью  управлять  можно!  Смотрите,
смотрите на свои пальцы! Вот доказательство! Вы можете победить! Вы  сильнее
боли!
   Потом я смотрел пленку, где мне загоняли под ногти иглы, а я, погруженный
в гипнотический транс, смеялся,  разговаривал,  подставлял  пальцы,  помогал
экспериментаторам советом!
   Что же изменилось? Убрали страх, растерянность, внешний антураж?  И  боль
ушла! Значит можно?!
   Можно!!
   - Не спешите впадать в эйфорию, - охладил мой пыл преподаватель,  -  есть
пытки, которым противостоять невозможно. Я  смогу  перечислить  три  десятка
мест на вашем теле, где самовнушение и даже гипноз не сработают.
   - Например?
   - Ну, хотя бы ваше мужское отличие. Кроме того,  не  следует  забывать  о
новых методах. Нельзя также сбрасывать со счетов продолжительность пытки.
   У всякого сопротивления есть свой предел. Вы  можете  терпеть  час,  два,
сутки, но это не значит, что ваши противники ограничатся этим  сроком  и  не
захотят продолжить свои упражнения еще час или  еще  сутки.  В  этом  случае
методы психологической регуляции не  помогут.  Но  это  не  значит,  что  вы
беззащитны.  Что  делать  конкретно?  Взять  в  союзники   недругов!   Всеми
возможными способами помочь им в их нелегком деле!
   На мгновение я опешил. Сдаться?
   - Нет, усилить действие пытки! Довести ее до  пика  непереносимости  и...
потерять сознание. Потеря сознания - единственное, что сводит на нет  любые,
самые изощренные мучения. Научитесь управлять этим  процессом.  И  здесь  мы
минус поменяем на плюс. Превратим ваши  страхи,  развитое  воображение,  так
подведшие вас неделю назад, из противников в союзники. Защитимся от  силы  -
слабостью!
   Вернитесь памятью в день боли. Вспомните  свои  конкретные  ощущения.  Не
даром же вы страдали!  Ну  же,  напрягитесь!  Вам  нужны  эти  воспоминания!
Вытащите их из себя и усильте. Усильте!  Вам  больно!  Вам  больнее,  чем  в
прошлый раз! Гораздо больнее! До черноты  в  глазах!  Вы  не  можете  больше
терпеть. Все! Отключка! Блаженная темнота, где вас не достанут враги!
   Вы все поняли?
   Я понял все. Я быстро научился  управлять  своим  сознанием  и  болью.  Я
научился даже отключаться от вида канцелярской кнопки, подложенной на  стул!
Я представлял садящийся  зад,  железное  острие,  протыкающее  мякоть  кожи,
раздирающее ткани мышц, нестерпимую вспышку боли от удара железа  по  клубку
нервных окончаний.
   И еще я вспоминал иглу, с хрустом входящую под ноготь...
   А ведь верно, как ни крути, без той опереточной  пытки  мне  было  бы  не
обойтись. Все мое нынешнее умение сконцентрировалось на кончике обыкновенной
швейной иголки. Той иголки!
   Прочие предметы программы были сплошной скукой:  наблюдение,  организация
своей  и  обнаружение  чужой  слежки,  уголовное  законодательство,  тактика
допроса, топография, ведение следственных действий, опознание - попробуй  по
словесному  описанию  из  сотен  лиц,  проецируемых  на   экране,   выловить
единственно нужное! - методы выживания в пустыне, тундре, тайге,  психология
знакомства. Мало?  Тогда  еще  система  конспирации,  шифры,  коды,  пароли,
тайники, технические разведывательные  средства,  типы  оружия,  оперативный
анализ.
   И еще старые, но на новом уровне предметы: языки, грим, прыжки  из  окон,
подъездов и автомобилей, схроны, изготовление документов, ориентирование  на
местности, карманные  кражи,  вождение  транспортных  средств,  изготовление
взрывчатых веществ из  предметов  бытовой  химии  и  лекарственных  средств,
которые можно купить в любом магазине, разработка легенд, походка  и  пр.  и
пр.
   Мало? Тогда специальные дисциплины, о которых,  увы,  я  рассказывать  не
имею права даже на смертном  одре.  Хотя  нет,  об  одной,  поверхностно,  я
упомянуть отважусь.
   Приемы ведения рукопашного боя. Рукопашка!
   Нет, это не самбо, не карате, не кунг-фу  и  не  прочие  эффективные,  но
совершенно бесполезные в нашем деле виды единоборств.
   - Это очень хорошо, что ты не имеешь навыков восточных боевых искусств, -
говорил инструктор на  вводном  занятии,  -  полтора  дана  довольно,  чтобы
навсегда закрыть тебе путь в наши  пенаты.  Владеющий  приемами  самообороны
никогда не сможет по-настоящему освоить спецметоды. Учить его, все равно что
прыгуна в длину заставить прыгать в высоту. Как ни бейся,  он  всегда  будет
норовить сигануть под планкой.
   Ты не должен мыслить руками и ногами. Ты не  должен  драться.  Ты  должен
поражать! Отбить даже самый мудреный удар противника, значит проиграть  бой!
То, за что рукоплещут в боевых  искусствах,  у  нас  наказуемо!  Предугадать
действия противника, вовремя поставить блок, ответить ударом  на  удар,  все
это гарантирует тебе поражение!
   Ты  должен  либо  избежать  конфликта,  чреватого   столкновением,   либо
позволить себя избить и даже убить, ни словом, ни жестом не  выказав  своего
умения, не демаскируя себя, ибо  сохранение  тайны  твоей  профессии  бывает
важнее твоей жизни, либо безоговорочно  уничтожить  противника.  Компромисса
здесь быть не может. Ты не должен уметь драться. Ты должен уметь  убивать  и
умирать!
   Что подводит опытного борца? Автоматизм, выработанный годами  тренировок.
На любую опасность он реагирует мгновенным ударом  или  защитой.  Он  всегда
готов к самоспасению, и это его слабое звено.
   Ты не должен защищаться, ты должен думать, анализировать, выбирать и лишь
потом действовать. Даже тогда, когда в живот летит пуля! Если ты не  знаешь,
что делать, лучше бездействуй. Получай свои плюхи, ножи, кастеты,  пули,  но
не  действуй  автоматически.  Вытравливай  из   себя   порочную   психологию
самообороны. Для тебя выполнение задания важней  жизни.  Именно  поэтому  мы
безжалостно выбраковываем курсантов, чрезмерно увлекшихся боевыми стилями, и
именно поэтому курс самообороны вы получаете не в начале учебы, а через  два
года, когда испортить ваши приобретенные привычки уже  нельзя.  Уйти,  убить
или принять смерть - это главный закон спецзащиты.
   С сегодняшнего дня ты будешь учиться умирать  и  убивать.  Это  не  самое
приятное времяпровождение, но без этого ты не сможешь двинуться дальше.
   И начались занятия, которые поначалу вызывали состояние, похожее на шок.
   - Твое главное оружие - руки. Оно всегда с тобой,  всегда  безотказно.  С
его помощью можно отключить противника  на  минуту,  или  уничтожить  навек.
Сильнее руки может быть только огнестрельное оружие. Не дай вам бог набивать
ладони или кулаки!  Бесспорно,  удар  набитым  до  жесткости  ребром  ладони
действенен.  Но  стоит  ли  подобное  преимущество  неизбежной  демаскировки
образа? Иметь такую, со специфическими мозолями руку, все равно  что  носить
на  лацкане  пиджака  значок  "Агенту  -  отличнику  боевой  и  политической
подготовки!"
   Исходите из того, что ваши руки, ноги да  и  все  тело  ничем  не  должно
отличаться от рук, ног и тел тысяч других людей. Вы должны быть  неузнаваемы
в толпе - серенькая личность на сером фоне. Невидимка! Именно поэтому в нашу
школу  заказан  путь  людям  слишком  или  недостаточно  высоким,  чрезмерно
красивым или наоборот, уродливым. И именно поэтому  мы  не  позволяем  нашим
курсантам "качаться". Специфически  развитые  мышцы  -  та  же  визитка,  по
которой можно точно установить, где и чему обучался их владелец.
   Вам не нужна мышечная масса - вам нужна артистичность, умение  расслабить
противника, убедить его в своей беспросветной тюфячности, отличная  реакция,
пара  дюжин  хорошо  поставленных  смертельных  ударов   и   еще   фантазия,
позволяющая любой случайно  завалявшийся  в  кармане  предмет  превратить  в
оружие. С этого, как более простого, и начнем.
   Скоро я убедился, что нашпигован вооружением, как средней  руки  арсенал.
Кто бы мог подумать, что  дверные  ключи,  металлическая  фурнитура  одежды,
зажигалки, авторучки, шнурки и даже денежная мелочь  могут  быть  смертельно
опасны?! И еще я понял, что человеческая жизнь в руках профессионала хрупка,
как яичная скорлупа.
   Меня научили метать ножи, гвозди, вилки,  бритвенные  лезвия  и  даже,  с
целью  экономии   боезапаса,   их   половинки.   Использовать   в   качестве
колюще-режущего оружия бутылки, жестяные консервные банки и крышки  от  них,
стулья, спички и, что уж вовсе удивительно, специфически  сложенный  картон!
Устраивать из сподручных материалов хитроумные ловушки и западни.
   Но все же главным моим оружием оставались ноги, руки, зубы и... голова.
   - Думать! - настаивал инструктор, - во  всех  случаях  вначале  принимать
решение и лишь потом действовать.
   Я, по наивности, предполагал, что рукопашка это умение победить, а  меня,
в первую очередь, учили проигрывать! Инструкторы колотили меня в  четыре,  а
то и в шесть кулаков, а я должен был действовать строго  в  рамках  заданной
мне легенды, ни единым намеком не разрушая разыгрываемый образ. Я бестолково
размахивал руками, скулил, молил о  пощаде,  безоговорочно  принимал  пинки,
тычки, удары. Или сопротивлялся на уровне уличной  драки,  искусственно  лез
под удары, которых мог легко избежать. Били меня на совесть, без  скидок  на
игру. Единственное что мне разрешалось - пассивно и незаметно для противника
оберегать жизненно важные (нет, не  для  здоровья,  для  выполнения  задания
Конторы!) органы. Чем большие успехи я проявлял, тем с большим усердием меня
молотили инструкторы, поочередно  вооружаясь  то  брусками  от  скамеек,  то
лыжными палками, то милицейскими дубинками.
   Однажды, за попытку профессионального сопротивления -  ну  сколько  можно
терпеть, когда все в морду, да в морду - я получил трое суток гауптвахты!
   Методично, изо дня в день, из меня, в самом буквальном  смысле,  выбивали
безусловный рефлекс защиты: автоматически  отвечать  ударом  на  удар.  Меня
учили жертвовать целостностью своего организма,  здоровьем,  жизнью  во  имя
каких-то еще неизвестных мне высших целей. Меня учили безропотно умирать.
   И  лишь  когда  во  мне  задавили  тысячелетиями   воспитанный   инстинкт
самосохранения, мне разрешили самозащиту.
   Но, опять-таки, это не соответствовало ни боксу,  ни  карате,  ни  прочим
видам борьбы. Спарринги проходили мгновенно - один-два удара  противников  в
полной тишине и - подбивай бабки. Ни эффектных  выпадов,  ни  воодушевленных
криков, ни блоков, ни захватов. Один удар - одна смерть! Или одно поражение.
Со   стороны   это   немного   напоминало   соревнование    профессиональных
фехтовальщиков - никаких тебе длинных, красивых боев, к которым привыкли  по
приключенческой литературе - сближение, короткий выпад, сирена. Три секунды!
И вся дуэль! Скучно было бы Дюма писать свои романы, а нам,  соответственно,
читать,