ый простой и  универсальный  способ
решения проблем.
   Ты бы стал убийцей.
   А ты не должен стать убийцей. Ты должен стать разведчиком!
   Такая работа... Грязная. Но нужная. Нужная нашей с тобой  стране.  Потому
что кто-то должен ее защищать. Незаметно, без болтовни и нюнь. По-мужски.
   Кто, если не ты? И если не я?
   А все остальное не в счет! И все - не в счет. И даже ты сам - не в  счет.
Потому что такие правила.
   А если иначе, если за деньги и звездочки, то все разбегутся  и  продадут.
Как везде разбежались и продали.
   Лучше - так, как ты, чем как они...
   Ты понимаешь?
   Он понимал. Понимал главное -  что  мосты  сожжены,  что  сзади  догорают
головешки. Его жизни.
   И еще он догадывался, что одних только бесед по душам им будет мало.
   Он не ошибся. Слов им было мало.

***

   - Прошу ознакомиться... Что это?..
   Это были протоколы осмотра места происшествия. Его места происшествия.
   И были фотографии трупов. Двух трупов. Его трупов.
   - Прочтите.
   Он прочитал акты судебно-медицинских  экспертиз  -  мужской  труп...  три
огнестрельных ранения в область... Женский труп... два огнестрельных ранения
в...
   Как два ранения? Почему два? Ведь было одно! Он стрелял один раз, в проем
двери. Один раз!
   Откуда взялось два? Одно - в грудь. Другое, смертельное, в голову. Он  не
стрелял в голову! Должен был, но не стрелял!
   Или... Ах вот как...
   Он не стрелял, но... все равно стрелял. Стрелял!  И  убил.  И  никуда  от
этого не деться. Теперь - не деться.
   - На месте происшествия были  обнаружены  приобщенные  к  делу  отпечатки
пальцев. Отпечатки ваших пальцев.
   Хотя он не оставлял отпечатков.
   Но... оставлял.
   -  Следствие  располагает  фотороботом,  составленным  со  слов  видевших
преступника свидетелей. Вас видевших. Хотя его никто не видел. Но... Видели.
   - Мы должны предупредить, что существующих улик  с  избытком  хватит  для
передачи дела в суд и вынесения приговора. И  должны  предупредить,  что  мы
оставляем за собой право дать делу ход, в случае, если вы...
   Да понял, все он давно понял. Вход - рубль. Выход - жизнь.
   Свет лампы бил в лицо, бил в глаза. Голос следователя лез в самую душу.
   - И все же непонятно, зачем обмазывать  трубопроводы  пластилином!  Может
быть, вы подскажете мне, зачем обмазывать трубопроводы пластилином?
   - Ну откуда я знаю!.. Может быть, кто-нибудь просто похулиганил?
   - А не слишком ли это  сложно  для  просто  хулиганства  -  проникать  на
территорию секретного завода, рискуя нарваться на охрану? Не проще  ли  было
написать на заборе неприличное слово или разбить где-нибудь стекло?
   И потом, такие масштабы! Тот, кто хотел похулиганить,  похулиганил  бы  в
одном месте. Для смеха этого бы вполне достаточно. А  этот  хулиган  излазил
весь завод!
   Странно?
   Более чем странно!
   И еще хотелось бы понять, чем  руководствовался  хулиган,  выбирая  шутки
ради самые уязвимые, с точки  зрения  возможного  ущерба  для  производства,
места? Или это случайность? Тогда очень странная  случайность,  безошибочная
случайность.
   Так что ваше объяснение не подходит. Это были не хулиганы.
   А кто тогда?
   - Вы скажете - шпионы?
   - Ну, может быть, шпионы...
   - Мы тоже так вначале подумали.
   Но почему они выбрали пластилин?!!
   Шпионы и диверсанты, если на мгновение представить, что это были шпионы и
диверсанты, такого бы делать не стали. Они бы использовали взрывчатку.
   Значит, это были не шпионы.
   Но кто тогда?
   Кто?
   И зачем?!
   И мне почему-то кажется, что вы это знаете! И почему-то кажется,  что  вы
мне об этом расскажете. Непременно расскажете.

***

   Ему не повезло. Его отправили на связь с  Резидентом,  отправили  простым
Курьером.
   - Письмо.
   Куратор положил на стол электронную записную книжку.
   - Посылка.
   И поставил баночку консервов "Тушенка свиная". Тушенка как тушенка,  если
внутрь не  заглядывать.  Впрочем,  внутрь  не  заглянуть,  даже  если  очень
захочешь.
   Куратор вытащил из кармана пульт.  Обыкновенный,  черный,  с  кнопочками.
Вроде тех, что управляют телевизорами  и  видюшниками.  Направил  на  банку,
поочередно нажал несколько цифр и нажал разом комбинацию цифр.  На  "пульте"
замигала лампочка.
   - Самоликвидатор активизирован, - сказал куратор. То ли информируя, то ли
предупреждая. Теперь любой человек, сунувшийся в банку, мог лишиться рук.  И
гарантированно лишиться банки. Безопасно вскрыть ее мог только  Резидент,  у
которого был точно такой же пульт и которому была известна комбинация цифр.
   - Распишись.
   Курьер расписался за письмо и посылку. Сунул их  в  спортивную  сумку.  И
отправился в аэропорт. Час лету, и он был на месте.
   Час он бесцельно болтался по городу, проверяясь, нет ли за  ним  хвостов.
Он проверялся очень тщательно, может быть, даже  слишком  тщательно,  потому
что это было его первое задание.
   Нет, вроде никого. Лица не повторяются, марки, цвета, номера машин тоже.
   Нет, все нормально.
   В 13.07 он был на месте. Был на  остановке  "Универмаг".  Он  должен  был
стоять здесь до первого автобуса. Стоять,  повесив  сумку  на  левое  плечо,
сунув пальцы  правой  руки  в  карман  и  повернувшись  в  сторону  движения
гортранспорта.
   Именно так и никак иначе. Потому что если иначе,  если  не  выдержать  до
секунд время, смотреть в сторону приближающегося автобуса и засунуть  ладонь
в карман полностью, то  это  значит,  что  что-то  случилось  и  встреча  не
состоится.
   Откуда его "срисует" Резидент или не Резидент, а  кто-то  другой,  он  не
знал. Он может пройти мимо в толпе пешеходов, проехать  на  машине,  увидеть
его сквозь витрину магазина или издалека в бинокль.
   13.09. Подошел автобус. Его автобус. Через  пять  остановок  он  вышел  и
отправился по известному ему адресу.
   Пешком отправился, потому что очень хорошо ориентировался в городе.  Хотя
ни разу в нем не был.
   Сто метров прямо.
   Потом налево в проулок.
   Триста метров прямо.
   Теперь направо...
   По тридцатиметровой городской карте, раскручиваемой в голове.
   Опять направо. Там должна быть небольшая площадь.
   Ведь площадь.
   Теперь все время прямо...
   Здесь.
   Он зашел в подъезд, который был проходным. Зашел одним  человеком,  вышел
другим. Вышел без сумки, почти  бегом,  на  ходу  застегивая  пиджак.  Вышел
спешащим на работу жильцом.
   У мусорных баков он на мгновенье придержал шаг и бросил  внутрь  пакет  с
мусором. С настоящим, заготовленным заранее бытовым мусором, среди  которого
была измятая, поцарапанная, вздувшаяся,  потому  что  "испортившаяся"  банка
тушенки  и  была  засунутая  в  пустую  коробку  из-под  кефира  "сломанная"
электронная записная книжка.
   Он бросил мусор и пошел  дальше.  Пошел  быстро,  как  шел  до  того.  Но
свернуть на улицу не успел. Ему загородил дорогу какой-то мужчина.
   - Ну хоть ты скажешь, - обрадовался он,  -  где  здесь  Лесная,  двадцать
пять?
   Он знал, где Лесная, двадцать пять, потому  что  знал  город  лучше  иных
старожилов. Но он спешил.  Он  не  должен  был  увидеть  того,  кто  заберет
посылку.
   - Я не знаю, - сказал он.
   И краем глаза увидел, как к бакам подбирается бомж. И  увидел...  Увидел,
как из соседнего двора, из-за  угла  дома,  выскочил  какой-то  человек.  На
мгновенье замер и пошел куда-то в сторону.
   Неужели?
   - Жаль, -  сказал  мужик.  -  Я  тут,  блин,  полчаса  хожу,  и  хоть  бы
кто-нибудь...
   Бомж сунулся в бак и стал перебирать мусор, что-то складывая  в  грязную,
из такого же бака, хозяйственную сумку.
   Неужели действительно...
   Он вышел на улицу, прошел два квартала,  повернул  в  переулок,  еще  раз
повернул, еще и вышел с противоположной стороны от мусорных баков.  Он  знал
город, но еще лучше знал план ближайших к месту действия дворов.
   Зашел в подъезд девятиэтажки, поднялся на пятый этаж и выглянул  в  окно.
Дом стоял далеко и неудобно, но все равно он увидел то, что хотел увидеть, -
увидел бомжа возле мусорных баков и увидел стоящего за домом мужчину,  того,
который куда-то спешил. И увидел еще одного мужчину, читавшего  на  скамейке
газету, развернутую в сторону первого.
   Ай ты черт!
   И что теперь делать? По идее, то, что и должен был делать, -  ноги.  Ведь
он ничего не должен был увидеть. Должен  был  прибыть  на  вокзал  и  уехать
ближайшим поездом.
   Но он увидел...
   Так что: делать ноги - или... Или спасать более тяжелую  фигуру,  жертвуя
менее значимой? Жертвуя пешкой? То есть собой.
   Может, так? Спасать  Резидента.  И  спасать  посылку,  потому  что  самое
главное теперь - посылка!
   Да - так!
   Он быстро прикинул план действий.
   Куда они пойдут? Вернее, куда пойдет бомж, потому  что  остальные  пойдут
туда, куда пойдет он.
   Куда?..
   Да не куда - а как? Как пойдет! Пойдет по мусорным бакам. Через мусорные,
ведь он бомж и не может сразу менять свою линию поведения.
   А где здесь баки?..
   Он поджидал их в последнем, перед выходом на улицу, дворе. Он  готов  был
действовать. Он решился!
   Вот он!
   Знакомый бомж подошел к мусорке, поставил на  асфальт  сумку,  перегнулся
через бак, заглянул внутрь. Наверное, там не было ничего интересного, потому
что он вздохнул, что-то пробормотал и пошел прочь.
   Хорош Резидент, если, конечно, это  Резидент.  Ну  чистый  бомж.  Вылитый
бомж! Лицо обветренное, губы синие, руки черные, с серыми  ободками  ногтей.
Одежда!.. Обувь!.. Манеры!..
   На уроках грима он получил бы шесть с двумя плюсами.
   Бомж-Резидент шел по двору, обращая внимание  на  валяющийся  на  газонах
мусор. Он  останавливался,  наклонялся,  подцеплял  его  грязными  пальцами,
рассматривал... Он не просто останавливался и наклонялся, он проверялся. Как
видно, он заметил за собой слежку.
   Бомж вышел на улицу. Потому что на улице затеряться было легче. Он  вышел
на улицу и побрел к центру. Побрел по урнам.
   За ним, но уже ближе, чем во дворах,  опасаясь  потерять,  следовали  два
невзрачных типа. И где-то должна была быть машина. Обязательно  должна  быть
машина с группой захвата.
   Вон она!
   Крепко взялись за дело ребята!
   Знал бы кто-нибудь из прохожих, что вон те два молодца  и  те  молодцы  в
машине оказались здесь исключительно  ради  вон  того,  потасканного,  дурно
пахнущего, копающегося в урнах господина в рваных штанах?
   Что же делать? Еще десять-пятнадцать минут, и  они  обратят  внимание  на
молодого человека, гуляющего по бульвару позади тех  молодцев,  гуляющих  за
бомжем.
   Смена.
   Прежних филеров сменили другие.
   Сколько же их здесь всего?  И  как  помочь  оторваться  от  преследования
Резиденту?
   Как?..
   У обочины остановился "уазик" с милицейским патрулем. Удачно остановился.
Почти напротив Сбербанка.
   А что, если?..
   Он быстро нагнал филеров, нагнал, когда они проходили  мимо  милицейского
патруля. И с ходу врезал одному  из  них  в  ухо.  Проорав  какую-то  первую
пришедшую на ум чушь:
   - Ты! Мою сестру! Ты!..
   Очень расчетливо врезал.  Так,  что  тот  рухнул  на  капот  милицейского
"уазика", разметав в стороны блюстителей порядка.
   - Ты! Вы оба! Сестру!
   - Стоять! Всем  стоять!  -  обиженно  заорали  поднимающиеся  с  асфальта
милиционеры.
   Но до того, как они вступили в дело, он успел достать ногой лицо  второго
филера. Который очень удачно  влетел  в  витрину  Сбербанка.  Отчего  стекло
гремящим дождем посыпалось на тротуар.
   Выскочившего из Сбербанка охранника он с ходу  ударил  кулаком  в  нос  и
опрокинул на какого-то случайного прохожего. Второго охранника толкнул ногой
в живот и заодно пнул кого-то из зевак. Чтобы  обидеть,  чтобы  организовать
всеобщую свалку.
   - Ах ты!..
   Отбиваясь от чьих-то кулаков и чьих-то ног, он краем глаза успел увидеть,
как  бомж  с  сумкой  профессионально  ввинчивается  в  густеющую  у   места
происшествия толпу.
   Все, ушел!
   Заметил приближающихся милиционеров, рванулся, отдавливая ноги, втиснулся
в стену людей, незаметно,  из-под  чужой  руки,  ткнул  каблуком  ботинка  в
коленку ближайшего блюстителя, который ответил ударом дубинки по ни в чем не
повинной голове какого-то парня.
   - Ты так, да? - поразился парень.
   И пнул милиционера туда, где не было бронежилета. Ай молодец! Теперь дело
будет!
   - Бей ментов! Они "Спартак" не любят! - поджигая фитиль, азартно  крикнул
он и бросился в драку.
   И пошло-поехало...
   Кого-то бил он. Кто-то колотил его. Потом подъехал ОМОН и стал  мордовать
всех подряд, в том числе,  хочется  надеяться,  подвернувшихся  под  дубинку
филеров.
   Дело удалось.
   А вот уйти - нет.
   Он попытался скрыться вместе с разбегающейся в  стороны  толпой,  но  его
догнали, сшибли с ног и несколько раз врезали по затылку резиновой дубинкой.
   - Это он, он начал.
   На запястьях защелкнулись наручники, в  него  разом  вцепилось  несколько
твердых, как гранит, рук, рванули вверх, проволокли по  земле  до  машины  и
бросили внутрь под ноги рассаживающимся по скамьям омоновцам.
   Размен фигурами произошел. Пешка спасла ферзя. Ценой пешки.
   В отделении его еще немного побили и покатали по полу, после чего подняли
и возбудили уголовное дело по статье: оказание сопротивления  представителям
органов правопорядка при исполнении ими служебных обязанностей  и  нанесения
им же телесных повреждений средней степени тяжести.
   А потом выплыл тот злосчастный паспорт...
   Не повезло. Причем в первом же задании...

***

   Новый следователь был другим. Новый  следователь  не  говорил  вкрадчивым
голосом, новый следователь обращался к нему на "ты", орал  и  бил  по  столу
двухпудовым кулаком.
   - Кто ты такой? Кто?! Я  тебя  спрашиваю!  Хватит  изображать  юродивого!
Зачем ты проник на завод?! За каким тебе понадобился твой пластилин?!
   - Я не понимаю...
   - А вот сейчас тебе по твоей харе дам, и ты сразу все поймешь!
   И обрушивал кулак на стол так, что столешня трещала и лампа  подпрыгивала
на полметра к потолку.
   - Я не этот, я тебе сопли подтирать не стану. Тоже мне, понимаешь  тут...
дерьмо собачье...
   - Но я ничего!..
   - Издеваешься, гад! Да?..
   И вдруг, наотмашь, хлестал ладонью по щеке, по губам.
   - Все, перестали чикаться, будем говорить!
   Будем говорить, будем? Или?.. И  аж  кипятком  брызгал.  Потому  что  был
краном "гор".
   А краном "хол" - периодически возвращавшийся,  прежний  приторно-вежливый
следователь. Который жалел и сочувствовал. Как умел.
   Отчего подозреваемого должно было бросать то в жар, то  в  холод.  Как  в
контрастном душе.
   - Да... нехорошо... не по уставу. В нарушение всех  процессуальных  норм.
Но... Но вы сами виноваты. Вы кого угодно из себя выведете.
   И, главное, зачем? Кто сможет оценить ваше молчание? Я? Он? -  кивнул  на
дверь.
   Молчание.
   - А хотите, я скажу, зачем вы перемазали все и вся  пластилином?  Хотите?
Без протокола. Так, чтобы между нами?
   Следователь наклонился, быстро зашептал на ухо.
   - Потому что ты и те, кто тебя туда послал, копаете под,  -  ткнул  вверх
пальцем. - Потому что он чем-то вас не устраивает.
   И совсем тихо добавил:
   - Наш генерал не устраивает. Вы думали его  таким  образом  сковырнуть  с
места.  Как  не  справившегося  со  служебными  обязанностями.  Потому   что
прошляпившего режимный объект! Так?
   - Да я даже не знаю, кто...
   Следователь прижал палец к губам.
   - Это я для того сказал, чтобы ты понял, что из этого подвала не выйдешь.
Никогда не выйдешь. Пока не скажешь все, что знаешь, -  не  выйдешь.  Потому
как это не следствие, это разборка. Местная разборка. Нашего  генерала  с...
другой "крышей", которую ты знаешь, но не хочешь назвать. А в разборках чего
не бывает. Такое бывает, что мясо со спины  лоскутами  спускают!  Это  я  не
пугаю. Это я предупреждаю. По-дружески...
   Ах вот в чем дело... "Крыша"... Тогда действительно... Тогда  готовься...
Тогда мало не покажется...
   - Ну что, будешь говорить?
   - Но мне нечего...
   - Как хочешь.
   "Хол" уходил. И приходил "гор". И откручивал вентиль до упора.
   - Все, мне надоело!
   Кто тебя туда послал? С пластилином?..
   И бил кулачищем наотмашь по лицу. Так что в глазах темнело.
   - Очухался? Вспомнил?..
   Не вспомнил?
   И новый удар, под дых.
   Однако... умеет... Умеет...
   Потом его уже ни о чем не спрашивали  -  просто  били.  По  лицу  мокрыми
полотенцами. Резиновыми дубинками поперек спины и по пяткам...
   Он орал и молил о пощаде. Потому что должен был орать и молить.
   - Не надо, прошу вас, очень прошу...
   - Тогда скажи - кто? Кто послал тебя?
   - Я не понимаю! Честное слово, не понимаю!..
   И его снова били. И даже нельзя сказать, что очень сильно, потому  что  с
умом, чтобы раньше времени не покалечить, не отбить чувствительность.
   Но рано или поздно...
   И, значит, пора что-то делать. Что-то для  своего  спасения.  Или...  для
своей смерти.
   Если по законам Конторы - то смерти. Потому что только смерть гарантирует
сохранение Тайны.
   Нужно - умирать.
   Хотя хочется спастись.
   Впрочем, можно выбрать компромисс, можно умереть, спасаясь.
   Все равно умереть, но чуть легче умереть, позволив себе месть. И  немного
надежды.
   Пусть будет, как хочет Контора. Но так, как этого хочет он!

***

   Впервые он ждал допрос без напряжения, ждал с нетерпением!
   - Хорошо, я все расскажу. Я сдаюсь. Дайте мне ручку и бумагу.
   Ручка была не лучшим оружием, но была хоть каким-то оружием.
   Но ему не повезло, ему дали очень хорошую ручку,  но  короткую  ручку.  И
тупую ручку.
   Ну ничего, за неимением гербовой...
   Он стал писать. Он писал долго, чтобы усыпить бдительность следователя  и
чтобы почувствовать в руке свое оружие.
   Ударить ручкой в горло, опрокинуть, позвонить в дверь, оглушить, а  лучше
убить охранника или двух охранников, если их там два, пробежать по  коридору
семьдесят два шага, там лестница, подняться по ней и... И все. Что было там,
за лестницей, выход на улицу или на точно такой же тюремный, с дверями камер
этаж, он не знал. Впрочем, это было не важно.
   Важно, что он получит оружие. Пусть хоть даже связку ключей.  Он  получит
оружие, и тогда им не взять его живым.
   Ударить ручкой в горло... Опрокинуть...
   Но ему не пришлось бить ручкой в горло. Ему повезло. Как видно, есть  бог
на небе!
   - У меня кончилась бумага.
   Следователь позвонил в звонок. Дверь открылась.
   - Бумагу...
   Сейчас он вернется. Вернется с бумагой. И, может быть даже, перешагнет за
порог. Пусть он перешагнет! Пусть случится так, а не иначе!
   Он перешагнул через порог! Он подошел к самому столу.
   - Вот бумага.
   Это был шанс. Его шанс!
   Снизу, без замаха, он ударил охранника в кадык  ручкой.  Ударил  -  чтобы
убить! Но у охранника оказалась отменная реакция,  и  к  тому  же  он  стоял
сверху, а ручка была очень короткой. Слишком короткой! Он успел отшатнуться,
отскочить, ручка лишь содрала кожу с его горла.
   Он успел отскочить, но  не  успел  защититься.  Ему  в  грудь  впечатался
ботинок. Второй удар, направленный в  голову  следователя,  не  получился  -
ботинок соскочил с ноги и улетел в угол камеры. Потому что был без  шнурков!
Потому что шнурки, ремни, все, и даже пуговицы, у него  изъяли.  Но  он  все
равно достал его, достал,  уже  голой  ногой  ударив  в  плечо.  Следователь
отлетел к стене.
   "Надо их добить! Добить!" - мелькнула мысль.
   Но нет, нельзя! Нет времени!
   Он прыгнул к двери, выскочил, захлопнул  ее,  задвинул  засов.  Все,  эти
нейтрализованы, этих в тылу нет!
   Коридор был пуст! Ему снова повезло. Как в сказке повезло!
   Семьдесят два шага он одолел в двадцать прыжков.
   Лестница.
   Ступенька, вторая...
   Кто-то идет навстречу! Он смирил бег, пошел  не  спеша,  пошел  так,  как
должен был идти свой, как должен был идти надзиратель.
   Пропустить мимо себя и ударить сзади. Ударить в висок...
   Но надзиратель почуял неладное. Он заметил босые