ь  совсем
немного. Чеченцы долго драться не будут - не  приучены.  Постреляют,  добьют
раненых, если такие есть, и слиняют сразу  же,  как  только  заметят  подход
численно превосходящих сил. Они деньги зарабатывают, им гибнуть не резон!..
   Бой разгорался. Среди  очередей  слышались  отдельные  хлопки  -  милиция
отстреливалась из табельных "Макаровых". Выходит, они живы, а раз  живы,  то
наверняка вызвали по рации помощь.
   - Уходим! - крикнул Резидент. Раненых положили на носилки.  Своих  убитых
забросили на плечи и быстрым шагом двинулись к ближайшей  роще,  где  стояли
накрытые маскировочными сетями машины.
   - Быстрее, быстрее!..
   Крепкие мужики выносили своих товарищей с поля боя. И выносили  "языков".
Все это очень напоминало войну... И, значит, дальнейшие события тоже  должны
были развиваться по законам военного времени.
   Своих убитых  и  раненых  и  пленных  сгрузили  в  два  рефрижератора,  в
холодильнике которых были оборудованы сидячие  места  и  были  предусмотрены
подвески для носилок. Рефрижераторы вышли на автостраду и  влились  в  поток
транспорта. Их никто не  останавливал,  а  если  останавливал,  то  водители
предъявляли путевки и накладные на груз мяса и давали деньги...
   Рефрижераторы загнали на территорию снятой в  аренду  плодоовощной  базы.
Осадили машины к грузовым люкам, открыли дверцы и спустили  вниз  раненых  и
пленных.
   - Выставьте охранение,  -  распорядился  Резидент.  На  проходной,  вдоль
заборов, на крышах встали дозорные.
   Пленных собрали в овощехранилище.
   - Мне нужно знать о вас все. Мне нужно знать, кто  вы,  чем  занимаетесь,
кто вас направляет. Жизнь я вам не обещаю, если  даже  я  вас  пожалею,  вас
достанут ваши хозяева. Это вы знаете не хуже меня.  Но  я  обещаю  сохранить
жизнь вашим близким. Или не сохранить, если вы будете упрямиться.
   Подумайте... Подумайте об их судьбе...
   Пленники знали, что их не пугают, что им предлагают сделку. Но все  равно
они молчали...
   - Давайте их мне по одному...
   Пленников заводили в подсобку и оставляли один  на  один  с  человеком  в
маске.
   - Вы будете говорить? - спрашивал он.
   И, не дождавшись ответа, доставал шприц и ампулу с "сывороткой правды".
   Дозы были лошадиные, и пленники мгновенно "отключались".
   - Твоя фамилия и  имя?  Говори!  Говори  быстро!  -  настойчиво  требовал
Резидент.
   - Я... Я не могу...
   - Твои фамилия, имя, отчество, звание!.. Ты  должен  сказать.  Ты  обязан
сказать.
   Говори...
   И большинство начинали говорить. Они  готовы  были  сопротивляться  самым
страшным пыткам, но они не умели противостоять наркодопросу. Их этому просто
не учили.
   - Кто ваш командир?..
   - Где вы дислоцируетесь?..
   - Назовите домашние адреса ваших сослуживцев...
   Каждый из допрашиваемых знал не так уж и много,  но,  рассказывая  о  том
немногом, что он знал, он добавлял свой фрагмент в выкладываемую  Резидентом
мозаику правды.
   Следующему вошедшему в подсобку пленнику Резидент  называл  его  домашний
адрес, имена членов его  семьи  и  рассказывал,  какие  маршруты  городского
транспорта ведут к порогу его дома.
   - Имеет ли смысл скрывать то, что я все равно узнаю? От других узнаю, как
узнал твой адрес.
   Подумай, кого ты защищаешь  -  хозяев,  которые  за  твой  счет  набивают
карманы, сами при этом не рискуя? Они подставили тебя, послав сюда, а ты  их
выгораживаешь. И даже готов ради их благополучия пожертвовать своими детьми!
   Неужели они тебе важнее твоих детей?..
   И многие начинали говорить без сыворотки.
   Первыми - бывшие  бойцы  генерала  Крашенинникова.  Которые  в  это  дело
ввязались не по своей охоте. Которых, чтобы завербовать и  повязать  кровью,
заставили расстреливать в тире, вместо мишеней, своих бывших однополчан.
   Им хранить молчание было вовсе глупо. Они получили шанс  отомстить  своим
обидчикам. Хоть так, хоть после своей смерти...
   Они нарушили молчание.
   - Лагерь находится...
   Фамилия командира...
   И другого командира...
   И еще в часть приезжал один тип...
   - Кто конкретно? Что он делал? Что говорил? Опишите его внешность, особые
приметы... Вопросы множились.
   - В каких операциях вы принимали участие?..
   - Где получали оружие?..
   - Боеприпасы?..
   - Сколько вам платили за операцию?..
   И частные, не относящиеся к расследуемому делу вопросы.  Про  тот  первый
вертолетный десант. Про бой возле части генерала Крашенинникова,  где  погиб
Помощник.
   - Так это были вы? Вы?..
   Это были они, причем были с двух сторон. Были те, что пытали Помощника  в
подвале казармы, и те, что, прикидываясь "кочками",  пытались  взять  его  в
плен во второй раз, расстреливая из снайперской  засады  первых.  Тогда  они
были еще не вместе, тогда они были порознь.
   И Резидент не преминул разыграть вновь открывшиеся факты.
   - Они же стреляли в вас тогда, после взрыва! Возможно, стреляли  в  тебя.
Убили твоих друзей. А ты...
   И языки развязывались все больше...
   Если люди размыкают рот, закрыть его им уже невозможно. Уже бессмысленно.
   Заканчивался  одиннадцатый  час  видеозаписи,  когда   информация   стала
иссякать, когда пошли повторы. Это значило, что пленники  сказали  все,  что
знали. И перестали быть нужными.
   - Что с нами будет? - спросили они.
   Хотя знали, что будет. Сами  не  раз  ходили  за  "линию  фронта",  брали
"языков", "потрошили" и, "выпотрошив", ликвидировали.
   - Мы можем написать домой?
   - Можете... - секунду помедлив, ответил Резидент. - Я опущу ваши письма в
почтовый ящик.
   И это было единственное, что он мог для них сделать. Только это.
   - Дайте им бумагу и ручки и...  после  разберитесь  с  ними,  -  приказал
Резидент офицерам-отставникам.
   - Но мы не можем, ведь они безоружны, - тихо возразил кто-то из офицеров.
   - Тогда они вас! - жестко ответил Резидент. - А потом все равно их!..
   Он не ушел, хотя очень хотел уйти, он дождался, когда все закончится.  Он
должен был лично убедиться, что его тылы чисты.
   Должен был снять все на пленку.
   Чтобы  показать  запись  офицерам.  И   предупредить   их   о   возможных
последствиях.
   "Сволочь! - подумали офицеры. - Редкостная  сволочь!  Но  платит  хорошо,
платит щедро. Платит, как никто никогда не платил!"
   - Надеюсь, все вс„ поняли? - спросил Резидент.
   - Да поняли, не дураки.
   - Тогда приберите здесь. И... можете быть свободны...
   Операция  была  завершена.  Фактический  материал  собран.   Фактического
материала было более чем достаточно.  И  теперь  с  ним  нужно  было  что-то
делать.
   Вот только что?
   Проще всего послать информацию в Контору.
   Куда он нечто подобное уже посылал. И толку вышло чуть.
   И теперь нет никакой гарантии...
   Так, может, взять ответственность на себя? Потому что в этом  государстве
рассчитывать на кого-либо еще не приходится. И, наверное, так и должно  быть
- за свою страну каждый должен отвечать сам. И сам расчищать завалы...
   Может, так?..
   Наверное, так!
   Правда, одних только своих возможностей для этого будет недостаточно.  Но
можно задействовать чужие. Можно  задействовать  силы  заговорщиков.  Против
заговорщиков.
   А почему бы и нет? У них силенок побольше будет.
   Пожалуй, так и надо... Пусть пауки жрут пауков...

Глава 47

   В редакцию одной очень известной и популярной  в  стране  газеты  на  имя
главного редактора пришла ценная бандероль.
   В бандероли было письмо и была аудиокассета.
   В письме  сообщалось  о  заговоре,  который  якобы  организовали  офицеры
Министерства обороны с целью подчинения себе ряда промышленных  предприятий.
На кассете были  смонтированы  отрывки  каких-то  довольно  невразумительных
показаний. И еще была  статья  с  хлестким  названием  "Рэкет  по-армейски",
которую неизвестный отправитель просил опубликовать в газете.
   Статью в номер  не  дали,  но  ее,  как  водится,  обсуждали  в  курилках
редакции, в коридорах, в буфете и где  только  не  обсуждали.  И  потому  ее
содержание стало известно всем.
   Отчего на следующий день в кабинет главного редактора заявились  крепкие,
в одинакового покроя костюмах парни и предложили отдать им письмо и кассету.
   - На каком основании? - возмутился главный редактор. - У вас есть санкция
прокурора?
   - Есть. Вот она, - показали  парни  пистолет  сорок  пятого  калибра.  Со
стороны дула.
   - Но это произвол, - уже гораздо тише сказал главный.
   - Нет, всего лишь выемка.
   Главный отдал письмо, отдал кассету и отдал конверт.
   На чем эта странная история исчерпалась. И скоро  забылась.  И  никак  не
связалась  с  рядом  других,  не  имеющих  отношения   к   газетному   делу,
происшествий. С пропажей граждан, о которых заявили в райотделы  милиции  их
родственники.
   -  Может,  он  просто  запил?  Или  по  бабам  загулял?  -   предположили
милиционеры.
   - Что вы такое говорите?! Его уже больше недели нет!
   - Ладно, ладно, поищем...
   Пропавших отцов семейств поискали и не нашли.
   Много недель позже в Чечне была случайно  обнаружена  братская  могила  с
обезглавленными, с отрубленными кистями рук  мужскими  трупами.  Определить,
кто они - боевики или федералы, было  затруднительно  -  на  телах  не  было
никакой одежды, не было  посмертных  жетонов,  места,  где  предположительно
могли быть татуировки или шрамы, кто-то вырезал.
   Неопознанных мертвецов невозможно было  использовать  в  пропагандистской
войне ни с той, ни с другой стороны, и поэтому к ним все  потеряли  интерес.
Трупы сняли на видеопленку, описали, перезахоронили и скоро  о  них  забыли.
Кого можно удивить на войне трупами?
   Еще  некоторое  время  спустя,  когда  дела  были  закрыты,  родственники
пропавших без вести обнаружили в почтовых ящиках конверты.  В  которых  были
письма от их исчезнувших мужей, сыновей и любимых!
   В коротеньких, на скорую руку написанных посланиях они просили о  них  не
беспокоиться, просили о них помнить, просили у всех прощения и  в  последней
строке всех целовали, обнимали и со всеми прощались...
   Штампов на конвертах не было, откуда и кем они были присланы,  установить
было невозможно. Да, честно говоря, никто ничего устанавливать не пытался...
   И был еще ряд событий, которые связать с предыдущими двумя не смог бы уже
никто. Вернее, не события, а скорее их отсутствие. Сразу после того,  как  в
редакцию известной газеты пришла бандероль, а в милицию поступили  заявления
о пропаже мужей и отцов, прекратились наезды на несколько  сотрудничавших  с
оборонкой заводов. До того директорам звонили и им  угрожали,  а  тут  вдруг
шантажисты исчезли. Совсем исчезли...
   Объяснить, почему это произошло, директора не могли. И никто  не  мог.  А
те, кто мог, предпочитали помалкивать. Потому что общеизвестно, что молчание
золото. Но не всегда золото Иногда больше, чем золото. Иногда молчание - это
жизнь...

Глава 48

   В текущей почте был очередной, уже ставший привычным, чистый, не  имеющий
штампов и адресов, конверт. "Их" конверт.
   В конверте - такой же стерильно чистый, без печатей, обращений и росписей
лист бумаги, где сообщалось о том, что дело об офицерском заговоре закрыто в
связи с ликвидацией заговорщиков.
   И все. Без каких-либо подробностей.
   Президент, позвонив по контактному телефону, вызвал Посредника.
   Он уже не удивлялся тому, что лично сам, никому  не  перепоручая,  должен
звонить какой-то Марье Ивановне и должен называть пароль. Он уже привык.
   Посредник прибыл на следующий день.
   - Я хочу знать подробности этого дела, - показал Президент на  присланный
конверт.
   - Я не знаю деталей.
   - А кто знает?
   - Тот, кто отвечал за разработку данной темы.
   - Кто отвечал?
   - Не знаю...
   Не получалось у Президента наладить контакт с подчиненной ему службой. Не
допускали они его к себе. К чему он тоже уже начал привыкать. Но  с  чем  не
желал мириться.
   - Я хочу с ним встретиться! Посредник покачал головой.
   -  Мне  кажется,  вы  не  понимаете,  с  кем  разговариваете!..  -  начал
горячиться Президент.
   - Почему не понимаю? Понимаю. Вы - Президент, - просто сказал Посредник.
   - Тогда почему вы отказываете мне во встрече?
   - Вам никто ни в чем не отказывает, - подчеркнуто  спокойно  и  предельно
уважительно сказал Посредник. - Просто интересующий вас человек в  настоящее
время находится вне пределов досягаемости. Находится в  командировке.  Но  я
готов ответить на все интересующие вас вопросы.
   - Вы не хотите мне его показывать?
   - Мы не можем хотеть или  не  хотеть.  Существуют  определенные  правила,
регламентирующие порядок  наших  встреч  с  должностными  лицами  различного
уровня...
   - Но вас ведь я вижу! - перебил Президент.
   - Моя должность  позволяет  мне  вести  подобного  уровня  переговоры.  Я
Посредник...
   "Какой же ты посредник, если никого  ни  с  кем  не  сводишь!  -  подумал
Президент. - Ты не посредник... ты...  ты  блокиратор!  Ты  пятое  колесо  в
телеге!"
   И вдруг, неожиданно для  себя,  но  еще  более  для  своего  собеседника,
спросил:
   - Я имею право потребовать вашей замены?
   - Безусловно. Если я вас по той или иной причине не устраиваю, вы  можете
потребовать отозвать меня.
   - Каким образом потребовать?
   - Через меня.
   И даже это через него! Все через него!..
   -  Хорошо,  тогда  я  прошу  передать  вашим  начальникам,  что   мы   не
сработались. Что  встречаться  с  вами  я  отказываюсь.  Пусть  они  пришлют
кого-нибудь другого! Пусть пришлют... Пусть пришлют того, кто работал вот по
этому делу. По офицерскому заговору, - показал Президент на  присланный  ему
вчера отчет. - В этом случае, в случае, если он займет ваше место,  я  смогу
его видеть?
   - В этом случае?.. В этом случае, наверное, да... - растерялся Посредник.
   - Ну вот и хорошо... И замечательно!..
   Он все-таки ухватил их, прижал к стенке!  Он  все-таки  навязал  им  свою
волю!.. Он, а не они!.. И так будет всегда. Должно быть всегда!..

Глава 49

   Резидент открыл дверь, вошел в кабинет, сделал несколько шагов и сказал:
   - Здравствуйте. Я ваш новый Посредник...
   За огромным, как аэродром, столом сидел  Он  -  хозяин  кабинета,  хозяин
страны и  хозяин  положения  и  внимательно,  с  нескрываемым  любопытством,
смотрел на вошедшего.
   И оба одновременно подумали:
   "Вот, значит, он какой..."
   Нарушая протокол, Президент встал, вышел из-за  стола,  сделал  несколько
шагов навстречу, протянул для рукопожатия руку и широко улыбнулся.
   - Очень рад!
   Он действительно был рад и был рад очень. Он добился своего...
   - Хочу воспользоваться моментом и поблагодарить вас.
   - За что? - сдержанно удивился Резидент.
   - Вот за это, - поднял Президент лист отчета и даже помахал им в воздухе.
- Ведь этим делом занимались вы?
   - Я? Каким делом? - не понял Резидент.
   - Делом офицеров Министерства обороны.
   Резидент пожал плечами. Точно так же, как тот, что был до него.  Они  все
пожимали плечами, чуть только дело доходило до вопросов.
   - Разве не вы расследовали это дело? Я был уверен,  что  вы!  -  повторил
Президент.
   И теперь он уже не улыбался.
   - Какое это может теперь иметь значение? Я пришел сюда в совершенно  ином
качестве, пришел как Посредник.
   - И все же я хочу задать вам несколько вопросов. И хочу услышать  на  них
ответ!
   - С удовольствием, - вдруг легко согласился Резидент. - Я лишь испрошу на
это разрешение своего непосредственного начальника.
   И развернулся к двери, чтобы уйти.
   - Разве ваш непосредственный начальник не я? - удивился Президент.
   - Вы вышестоящий, а я  подчиняюсь  непосредственному,  -  доброжелательно
объяснил Резидент.
   - Хорошо, испросите. Вот вам телефон, - вытащил он из  кармана  мобильный
телефон. - Звоните вашей Марье Ивановне или кто она у вас там теперь...
   Президент напирал, и отступать дальше было невозможно.
   - Я, конечно, позвоню, но боюсь, что это  будет  бесполезно.  Боюсь,  мой
начальник мне откажет.
   - Даже если ему прикажу я?
   - Даже если вы.
   Президент еще раз, внимательно, взглянул в лицо Посредника.
   - Это ваше последнее слово?
   - Не мое, моего начальника.
   - Ну хорошо. Тогда я вас больше не задерживаю.
   И Президент снова улыбнулся и снова пожал собеседнику руку.
   - Был рад с вами познакомиться.
   Резидент шагнул к двери и вышел за дверь.
   "Он или дурак или...  или  очень  не  дурак,  -  подумал  он.  -  Вначале
подставил одного Посредника, теперь пытается подставить второго.  Как  будто
не понимает, чем иногда приходится платить за лишнее сказанное слово".
   За следующей дверью к Резиденту "на  полусогнутых"  подскочил  кто-то  из
челяди и, вежливо  поддерживая  за  локоток,  стал  подталкивать  куда-то  в
сторону.
   - Извините, но вам лучше пройти здесь, чтобы не столкнуться  с  индийской
делегацией.  Ради  бога  простите   за   причиненное   неудобство...   Сюда,
пожалуйста, сюда...
   И тут же, за  первым  поворотом,  со  всех  сторон,  разом  шагнув  из-за
портьер, на Резидента напрыгнули несколько дюжих молодцов, ухватили за  руки
и за ноги, повалили на пол.
   Вырваться было невозможно, но можно было  попытаться  нанести  противнику
урон в живой силе. Этому - вцепиться зубами в глотку, того - ударить в висок
локтем...
   Но как можно вцепиться, если они люди Президента. Люди главного командира
Конторы!
   И Резидент не вцепился и не ударил - замешкался. А  когда  решился,  было
уже поздно - в рот ему пихнули  кляп,  на  кистях  и  щиколотках  защелкнули
браслеты.
   Его спеленали как младенца, вскинули на руки  и  понесли  по  бесконечным
коридорам.
   Он пришел сюда сам, своими ногами, а ушел на чужих...
   Резидента спустили вниз, на первый этаж, натянули на голову черный мешок,
погрузили в машину и долго куда-то везли.
   Он считал повороты и протяженность прямых отрезков  пути,  но  проследить
маршрут не мог.
   Лубянка?..
   Нет, не Лубянка.
   И не Бутырка...
   Его тюрьма была совсем другой, была комфортной, как трехзвездочный  отель
где-нибудь на Кипре. Вот только окна были забраны бронестеклом, по углам под
потолком закреплены видеокамеры, а сам "курортник" пристегнут наручниками  к
койке. Причем пристегнут врастяжку, чтобы не мог дотянуться до замка.
   Умеют ребята... Что умеют, то умеют...
   Несколько   часов   пленника   выдерживали,   давая    ему    возможность
пофантазировать о его дальнейшей судьбе. За это время он должен был осознать
безнадежность своего положения, должен был испугаться и размякнуть.
   И он эту безнадежность  осознал.  Но  не  испугался.  Именно  поэтому  не
испугался! Потому что лучше, чем кто-либо, лучше, чем  даже  его  тюремщики,
понимал, что отсюда ему не выйти. Даже если выйти...  Что  если  представить
невозможное, представить, что его помилуют эти, его не пощадят свои.
   И, значит, никакого смысла пугаться нет.  Пугается  тот,  кто  на  что-то
надеется. Он - не надеется...
   Потом один за другим к нему стали подсаживаться молодые, с сытыми рожами,
"желающие ему исключительно  добра"  "друзья",  которые  долго,  одинаковыми
голосами  убеждали,   уговаривали,   призывали   его   одуматься,   проявить
сознательность и помочь власти. Добровольно помочь.
   Он молчал.
   Тогда его обвинили в  непатриотизме,  в  нелюбви  к  отечеству  и  прочих
антигосударственных грехах.
   Он слушал, но молчал.
   Стали предупреждать, пугать, грозить, стращать.
   Он кивал, но все равно молчал.
   Потом ему сказали, что он "дурак", и пригласили "врачей".
   Пришел человек в белом халате, замерил ему  давление,  вытащил  из  кейса
ампулы, надломил у одной из них хоботок, втянул в шприц содержимое.
   Похоже, "сыворотка". И похоже, двойная доза...
   Игла вошла в вену, и Резидент "поплыл".
   Его о чем-то настойчиво спрашивали, на него надвигались лица и стены, ему
неудержимо хотелось болтать, и он болтал, рассказывая о  чем  угодно,  кроме
того, о чем его спрашивали.
   - Говори об офицер