значит, в бой лучше не соваться,  лучше  пересидеть.  Если  не  обнаруживать
себя, то можно остаться незамеченным.  Увлеченные  погоней,  они  не  станут
рассматривать верхушки деревьев. Да даже если станут...
   Нужно переждать! Это разумно, это правильно!..
   Помощник заполз за какую-то кочку и разом, почти не целясь, опустошил еще
две обоймы в сторону приближающихся врагов.
   Но  испугать  их  стрельбой  было  нельзя.  Менее  всего  спецназ  боится
выстрелов, потому что они всю жизнь натаскиваются на бой!  Здесь  им  равных
нет!
   Не повезло Помощнику...
   Спецназовцы рассредоточились, расползлись веером, заняв наиболее  удобные
для ведения огня точки.
   Еще минута-другая...
   Пуля ударила Помощнику в ногу, опять в ногу! И еще одна угодила в бок.
   Резидент стиснул зубы. Но глаз не закрыл. Он продолжал смотреть и  увидел
то, что никто, бывший на поле боя, не заметил.
   Кусты на опушке чуть дрогнули и изменили форму. Как будто кроны  подросли
и длинными ветками вытянулись в сторону. В сторону залегших спецназовцев.
   Это были  люди  в  "лохматых"  маскхалатах,  примерно  таких  же,  как  у
Резидента.
   Эти-то откуда взялись?!
   Длинные, со свисающими вниз зелеными лохмотьями палки  дернулись,  и  два
спецназовца ткнулись головами в землю. Шквал выстрелов  ослаб  и  оборвался.
Спецназовцы, не поняв еще, что случилось, не определив  направление  угрозы,
открыли ураганный огонь по периметру леса, под прикрытием  длинных  очередей
отступая к забору.
   От кустов к раненому Помощнику поползли три травяные кочки.
   "Живым взять хотят! - мгновенно понял Резидент. - Поэтому в  спецназовцев
стреляли, чтобы они его не добили!.. Ах ты черт!.."
   Ситуация изменилась в корне - Помощника уже не хотели убить, хотели взять
в плен! Ну вот, теперь уже  не  отсидеться.  И  может,  к  лучшему,  что  не
отсидеться!..
   Резидент сбросил вниз трос, защелкнул на  самоспуске  карабин,  скользнул
вниз.
   До места было метров триста, и поэтому он  побежал.  Расчетливо  побежал,
стараясь прикрываться с опасной стороны стволами деревьев.
   Опушка!
   "Кочки" придвинулись к Помощнику почти вплотную.  Спецназовцы  молчали  -
похоже, их загнали за забор.
   Резидент сбросил мешающий маскхалат, вытащил, взвел пистолет.
   Если ползти - не успеть. Надо рывком, хотя это и рискованно.
   Он сделал несколько шагов назад, чтобы разбежаться,  набрать  скорость  и
тем выиграть несколько мгновений, несколько метров.
   Шаг, другой!..
   Уже разбежавшись, он  выскочил  на  опушку,  огромными  шагами  проскочил
открытое  пространство,  заметил,  как  от  кустов,  навстречу  ему,  ударил
выстрел. На ходу вскинул пистолет и длинной очередью  отстрелил  пол-обоймы.
Развернул ствол и выстрелил в зашевелившиеся травяные кочки. Они  не  успели
среагировать, они не могли  среагировать,  потому  что  находились  в  очень
невыгодном положении - распластанными на земле.
   Зелень маскхалатов окрасилась красным.
   Резидент рухнул возле Помощника и расстрелял по кустам еще  одну  обойму.
Что гарантировало небольшую, секунд в десять, передышку.
   - Идти можешь?
   - У меня гранаты, - ответил  Помощник,  выкатывая  из  кармана  несколько
"лимонок".
   Это кстати! Конечно, рискованно разбрасываться "лимонками", не находясь в
укрытии, но все равно кстати!..
   Резидент выдернул чеку и, на мгновение привстав, зашвырнул в  кусты  одну
за другой две гранаты - одну чуть правее, другую чуть  левее.  Упал,  закрыв
ладонями голову. И, когда грохнул взрыв, кинул еще одну  гранату  в  сторону
забора, где могли быть спецназовцы.
   - Уходим!
   Встал на одно колено, рывком вскинул  на  плечо  Помощника,  поднялся  и,
петляя как заяц, побежал к лесу. Выстрелов слышно не было.
   За  первыми  же  деревьями  он  резко   повернул   налево,   потому   что
преследователи должны были пойти прямо. Пробежал с полкилометра и  углубился
в лес.
   Вначале он бежал, не обращая внимания  на  хлестающие  по  лицу  и  груди
ветки. Потом шел. Потом еле шел. Когда дыхалка сбилась совершенно, он сел на
землю.
   Помощник громко застонал.
   - Куда тебя?
   Быстро ощупал окровавленное  тело.  Распластал  надвое  ткань  штанов.  В
рваной, заливаемой кровью ране торчали белым осколки кости.
   Но это было не все и было не самое страшное. Одна из пуль вошла в  бок  и
не вышла. Слепое ранение. Почти наверняка задеты внутренние органы.
   С этим своими силами не  справиться  -  надо  искать  и  извлекать  пулю,
чистить рану, сшивать органы... И нужно отлеживаться после операции  минимум
недели три. К тому же такую рану не замнешь. И весь  этот  бой  не  замнешь.
Неизбежно начнутся расспросы и начнутся запросы...
   Но главное даже не это, главное, что в  таком  состоянии  его  далеко  не
унести. Только растрясешь по дороге и  пометишь  путь  каплями  падающей  на
землю и на траву крови.
   Нет, с ним не уйти...
   Резидент стиснул зубы, до боли стиснул.  Помощник  развернулся  и  теперь
смотрел на него, прямо в глаза смотрел.
   - Слепое? - спросил он. Резидент кивнул.
   - Не повезло, - пожаловался Помощник. - Первое дело и вот...
   - Ладно, я сейчас тебя перебинтую и отвезу в больницу, - сказал Резидент.
   И незаметно из кармана потянул нож.
   Это было единственное, чем он мог ему помочь, - мог дать  умереть  легко,
мог убить, до того подарив надежду.
   - Ничего, теперь хирурги чудеса делают, зашьют, и будешь лучше  прежнего,
- бормотал киношные банальности Резидент, разворачивая за спиной клинок  для
удара. - Сейчас я тебе морфин вколю...
   - Погоди... Дай мне еще минуту, - тихо сказал Помощник. И приподнял руку,
защищая лицо.
   Он все понял, он знал правила игры.
   Резидент  почувствовал,  как   у   него   задрожали   губы.   Многолетняя
психологическая подготовка на этот раз дала сбой.
   - Кассета там, в каблуке, - показал Помощник на левый ботинок.
   Он не снял ботинки, несмотря на боль  в  прожженных  ногах.  Он  не  снял
ботинки, чтобы сохранить кассету!
   - Я могу попросить тебя?
   - Да, конечно.
   - Сообщи матери, что я не тогда, что теперь.
   - Хорошо, обязательно, - пообещал Резидент. Хотя знал, что никому  ничего
не сообщит. И Помощник знал, что он никому ничего не сообщит.
   Проклятые законы!..
   Но... законы! Которые не могут иметь истолкований.
   А может, и правильно. Если дойдет до разборок, из  него  душу  вынут,  из
живого вынут. А потом все равно... Только  в  том,  в  другом,  случае  ему,
возможно, придется уйти предателем.
   А раз так...
   - Дай я сам, - тихо сказал Помощник. - Лучше сам. Разреши...
   - Нет, - молча покачал головой Резидент, - нельзя.
   Он должен был все сделать сам, чтобы с гарантией.
   - Извини, - сказал он и коротким взмахом вогнал нож  в  сердце.  В  самое
сердце.
   Помощник выгнулся и затих.
   Но это было не все, потому что убить было мало.  Даже  этого  было  мало!
Конторе мало...
   Резидент вытащил последнюю гранату,  не  "эргэдэшку",  а  ребристую,  как
ананас, и гораздо более мощную "лимонку". Оттянул вниз  челюсть  своего  уже
мертвого Помощника и с силой, вкручивая и ломая зубы, толкнул туда  гранату,
стараясь, чтобы рычаг оказался сбоку.
   Подтащил к голове руки, сложил раскрытые ладони на лицо.
   Так, именно так...
   Удерживая руки, перевернул  Помощника  на  живот,  чтобы  взрывная  волна
отразилась от земли. Сунул под тело руку,  нащупал  лицо,  нащупал  гранату,
сунул палец в чеку.
   - Извини, - сказал еще раз. - Так надо. Это лучше, чем если резать...
   Выдернул кольцо, вскочил на ноги и бросился в сторону.
   Раз, - считал он про себя.
   Два.
   Три...
   На исходе третьей секунды он упал за дерево, закрыв голову руками.
   Сзади глухо бухнул взрыв. По листве ударили осколки  и  разлетающиеся  во
все стороны кости черепа.
   Вот и все, теперь его никто не опознает. Могли остаться куски пальцев, но
даже если их  найдут,  то  вряд  ли  смогут  идентифицировать  -  отпечатков
Помощника нет в архивах, не должно быть...
   Он не стал смотреть на то, что  сотворила  граната,  он  побежал  вперед,
потому что на звук взрыва бросится погоня и очень скоро будет здесь.
   Надо отрываться и уходить...
   Он бежал еще час или два.
   Бежал, бежал, бежал...
   Бежал от разрушенной почти до  основания  казармы,  от  того  места,  где
оставил обезображенный, обезглавленный труп своего Помощника.
   Он ушел! Несмотря ни на что - ушел!
   Один ушел...

Глава 22

   Наверное, рапорт дошел. И наверное, того, кому дошел, заинтересовал, и он
направил его выше. А тот, кто был выше, - еще выше, вверх, по замысловатой и
донельзя запутанной служебной лестнице,  ведущей  в  приемные  руководителей
Лубянки.
   С чего он это взял?
   С того, что подполковника  Максимова  завтра  к  девяти  пятнадцати  утра
вызвал не кто-нибудь, а вызвал Сам! Которого  он  за  всю  службу  "живьем",
может быть, только пару раз видел, и то случайно.
   Выходит, не зря он впрягся в это дело  -  в  командировки  ездил,  коньяк
криминалистам ставил... Не зря! И капитан Егорушкин погиб тоже не за  просто
так. Все-таки  все  было  не  зря,  не  напрасно!..  Клюнуло  начальство  на
приготовленную  им  наживку.  На   присутствующие   в   рапорте   кивки   на
"конкурирующую  фирму",  на  военную  разведку,  которая  наконец  попалась!
Вернее, которая вляпалась!..
   Ай да он, ай да молодец!
   Завтра, в девять пятнадцать, он  выложит  главные  свои  козыри,  выложит
протоколы осмотра  мест  происшествий,  акты  экспертиз...  И  все  эти,  по
отдельности   ничего    не    значащие,    факты    выстроит    в    цепочку
причинно-следственных связей...
   Подполковник включил левый поворот, заехал  между  двух  девятиэтажек  во
двор, остановил машину рядом  со  своей  ракушкой.  Не  заглушая  двигатель,
вышел, открыл замки, поднял, толкнул вверх, под потолок, створку ворот.
   Жена уже, конечно, дома и уже приготовила ужин. Но он ей пока  ничего  не
скажет. А может, и вовсе не скажет, все равно она  ничего  не  поймет  и  не
оценит. Оценить такое могут только люди сведущие,  только  свои.  И  хочется
надеяться - вышестоящее начальство. Лучше  всего,  если  оценит  начальство,
потому что одобрение и восхищение начальства выражается в звездах на  погоны
и на китель, в продвижении по службе, в улучшении жилищных условий...
   А это лучше пожатий рук и одобрительных похлопываний по плечу. Потому что
материальной.
   Подполковник задвинул ворота, закрыл замки и пошел в сторону подъезда. Но
даже  от  ракушки  отойти  не  успел.  Со  стороны  улицы  к  нему  подбежал
запыхавшийся, приятной наружности, молодой человек.
   - Мужчина, погодите минуточку, прошу вас! - крикнул он издалека. - Может,
вы мне поможете, а то я уже полчаса бегаю...
   - А в  чем,  собственно,  дело?  -  спросил  подполковник,  автоматически
отступая на шаг, чтобы сохранить между ним и собой дистанцию.  Приобретенные
на службе привычки давали себя знать даже в собственном дворе, даже дома.
   - Невесту я ищу, - сообщил молодой человек. - Невеста  от  меня  сбежала.
Прямо из загса.
   Подполковник с сочувствием посмотрел на брошенного жениха.
   - У нее где-то тут подруга живет, так я подумал, что она, наверное, у нее
прячется Только я адреса не знаю. Вот, мне  рисунок  нарисовали,  -  вытащил
парень из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. - Я его с картой  сверил
- кажется, здесь Вот посмотрите.
   Достал, развернул карту
   - Вот проспект, здесь перекресток... Подполковник придвинулся  на  шаг  и
придержал свесившийся вниз угол карты
   - Я вначале зашел с той вон стороны и немного заплутал...
   И молодой человек, отпустив карту, показал левой рукой куда-то в  сторону
и, опустив руку мимо карты, сунул ее  в  карман.  Подполковник  инстинктивно
придержал падающую карту второй рукой. Теперь он стоял, удерживая  ее  двумя
руками, и не видел, что делается под ней.
   - Вот эти два дома очень напоминают...
   Мельком огляделся, заметил стоящего на тротуаре между гаражами мужчину  и
еще одного, идущего с  другой  стороны  асфальтовой  тропинки,  выдернул  из
кармана заточку и быстро и точно, снизу вверх,  всадил  ее  подполковнику  в
подреберье Всадил в печень.
   Подполковник удивленно  выкатил  глаза  и  хотел  закричать,  но  молодой
человек, не выдергивая ножа,  прокрутил  лезвие  внутри  раны  "восьмеркой",
разрезая, разрывая печень на куски. Подполковник, задохнувшись от боли, даже
не смог вскрикнуть Он упал, как стоял, - лицом вперед на жесткий асфальт.
   Торчащий из раны нож молодой человек вытаскивать не стал. Он лишь снял  с
ручки тонкий матерчатый чехольчик.  Быстро  обшарил  карманы  трупа,  выгреб
кошелек, ключи и какую-то мелочевку, снял с руки часы.
   Все это должно было выглядеть банальным ограблением.
   Один из стоявших  на  асфальтовой  тропинке  мужчин  закашлялся.  Молодой
человек его услышал, мгновенно выпрямился и, сделав в  сторону  два  быстрых
шага, скрылся между гаражами. Там он что-то уронил на землю и убыстрил  шаг.
Уже находясь далеко, в соседнем дворе, услышал истошный женский крик.
   Приехавший минут через пятнадцать на место  преступления  наряд  милиции,
обнаружив  труп,  вызвал  по  рации  следственную  бригаду.  Место  оцепили.
Криминалисты  в  разных  ракурсах  сфотографировали   труп,   осторожно,   в
перчатках, потянули  из  тела  заточку,  положили  ее  и  другие  вешдоки  в
полиэтиленовый пакет.
   - Смотрите, что я нашел, - крикнул кто-то от гаражей. - Это же паспорт!
   Паспорт был на имя гражданина Васильчука тысяча  девятьсот  шестидесятого
года рождения, проживающего...
   - Ну-ка дайте его сюда, - попросил паспорт участковый. - Это же Сохатый!
   - Какой Сохатый?
   - Кличка у него такая. Урка он, полгода как с зоны вернулся и, похоже, за
ум не взялся. Он тут рядом живет.
   - Да? Тогда давай к нему в гости зайдем.
   К гражданину Васильчуку стучались минут десять,  прежде  чем  он  открыл.
Васильчук был пьян вдрабадан.
   - Ты что, пьешь опять? - спросил участковый.
   - Ну? - мало что понимая, ответил хозяин квартиры.
   - Один пьешь?
   - Не-а, с Пашкой.
   Оперативники обошли квартиру.
   - А Пашка-то где?
   - Как где - здесь!..
   Но никакого Паши в квартире не было, и стакан на столе стоял только один.
   - Посмотрите на кухне и в ванной.
   Через минуту из ванной комнаты, держа на вытянутых руках какую-то куртку,
вышел милиционер.
   - Вот, за бачком унитаза нашел.
   Куртка была вся в крови.
   Сохатого повалили, защелкнули на руках браслеты и обыскали. В карманах  у
него нашли часы и ключи потерпевшего.
   - А  ключи-то  тебе  зачем,  ключи-то  почему  не  выбросил?  -  спросили
оперативники. - Пьяный, что ли, был? И паспорт  вон  потерял...  Вот  дурак,
совсем ум пропил! Ему на пузырь не хватало, а он взял и человека зарезал!
   - Я? Да вы что?! Я весь день дома был! Вы чего мне мокрое шьете?..
   Но  отпираться  было  бесполезно,  потому  что  свидетели  показали,  что
заточка,  извлеченная  из   тела   потерпевшего,   принадлежала   гражданину
Васильчуку, а на ее ручке были обнаружены отпечатки его пальцев...

Глава 23

   По телевизору шли новости. Дикторы шевелили губами,  улыбались  и  играли
мимикой. Но слышно их не было, потому что звук был отключен.
   Перед телевизором в кресле сидел пожилой человек в  халате,  бессмысленно
уставившись в мерцающий экран. Он не видел, что  происходит  на  экране,  не
видел телевизор и вообще ничего не видел...
   Рядом  с  ним,  на  журнальном  столике,  лежал  лист  бумаги,  шариковая
авторучка и пистолет Макарова.
   Он сидел так, не шевелясь, не меняя позы.
   Сидел час.
   Два.
   Три...
   В коридоре, возле входной двери, послышалось какое-то  неясное  шуршание,
словно кто-то шарился в замке.
   Но он не обратил на это никакого внимания.
   Тихо щелкнул механизм замка, цилиндр сделал два оборота, втягивая  внутрь
металлический язычок, и дверь медленно открылась.
   С лестничной площадки в квартиру быстро  проскользнул  человек.  Бесшумно
прикрыл за собой входную дверь. Замер,  привыкая  к  полумраку.  Сделал  шаг
вперед. Еще один...
   По стенам комнаты бегали цветные, отбрасываемые экраном телевизора  тени.
Звука слышно не было.
   Перед телевизором в кресле сидел  человек  в  форме,  с  нацепленными  на
китель медалями. Медалей было много, и поэтому они располагались в несколько
рядов. Верхний ряд  начинался  с  двух  поблекших  от  времени  медалей  "За
отвагу". С самых памятных, потому что первых медалей...
   В кресле,  в  парадной  форме,  при  орденах  и  медалях,  сидел  генерал
Крашенинников. Теперь уже в отставке.
   Это был он.
   И не он...
   Это  был  какой-то  совсем  другой  человек  -  хоть  и  в   парадном   с
генеральскими погонами кителе, но какой-то древний, с  отвисшей  челюстью  и
потухшим взглядом, старик.
   И все-таки это был генерал Крашенинников. Мгновенно, в течение нескольких
дней, превратившийся в дряхлого старца  сразу  после  того,  как  его  часть
взлетела на воздух. А на самом деле не часть, на самом деле его дело...
   Он медленно, словно с усилием, повернул голову и сказал:
   - Это ты?
   Он знал, кто к нему может прийти. Он ждал.
   - Я, - ответил вошедший. - Можно включить свет?
   - Валяй.
   Щелкнул выключатель.
   Человек стоял в проеме двери, в правой руке у него был пистолет.  Генерал
никогда его не видел, но он узнал его. По манерам узнал.
   Человек совершенно бесшумно прошел в  комнату,  остановился  недалеко  от
кресла.
   - Это ты был возле части? Ты вытащил своего человека, чтобы  потом  убить
его?
   - Убили - вы. Я лишь прибрал за вами.
   - Кто вы - он и ты?
   - Люди.
   - Ясно, - кивнул генерал. Другого ответа он услышать не ожидал.
   - По мою душу пришел?
   - По вашу.
   - Тогда садись. Время есть. Успеешь еще. Человек с пистолетом сел. И  как
бы невзначай пододвинул к себе  лежащий  на  журнальном  столике  "Макаров".
Генерал криво усмехнулся.
   - Хочешь узнать у меня подробности того, чем я занимался?
   - Хочу.
   - Сохранением армии. Которая основа всему.
   - И ради этого убивали?
   - Армия всегда убивала и гораздо больше  убивала.  Армия  и  создана  для
того, чтобы убивать. Во благо своей страны. Всегда во благо. И теперь  -  во
благо... Государство без армии - лев со сточенными клыками,  которого  может
загрызть любой шакал. Я не хочу, чтобы нас сожрали шакалы.
   - Так вы, оказывается, патриот... - с легкой иронией сказал пришедший.
   - Патриот, - просто ответил генерал, - хотя теперь это не модно. Теперь в
моде деньги. А Родина там, где больше платят.
   - Но вы ведь тоже!..
   - Да, я тоже. Но я не взял лично себе ни копейки. Я работал  не  на  свой
карман, а на армию. На страну! Я - на страну, а вы - против! Ты и  он  -  вы
загубили доброе дело, вы сработали  на  них,  -  кивнул  генерал  куда-то  в
сторону. - Вы как "Першинги",  вы  хуже  "Першингов",  потому  что  бьете  в
спину!..
   Несколько минут они молчали.
   И все равно нужно было делать то, зачем он сюда пришел.
   - Кому вы подчинялись?
   - Я уже сказал - себе.
   - Только себе?
   - Да! Это придумал я, я  один!  Мои  люди  ничего  не  знают.  Я  отдавал
приказы, и, значит, весь спрос с меня. На том давай поставим точку. Больше я
тебе все равно ничего не скажу.
   - А если я спрошу так, как спрашивали у моего человека там,  в  оружейке?
Как спрашивали вы?!
   - Попробуй. Только вряд ли у тебя что-нибудь получится. Я старый  человек
и не смогу выдержать того, что выдержит молодой. Просто сердце  остановится.
Стариков невозможно пытать, их можно только убивать.
   Тут он был прав - ни пытки, ни наркотики помочь здесь не могли.  Если  он
не захочет говорить, он ничего не скажет.
   - Я свой век отжил - хоть так, хоть этак отжил... Всякое в жизни  бывало,
но краснеть мне не за что  -  за  наградами  не  бегал,  от  пуль  за  спины
товарищей не прятался. И  теперь  прятаться  не  стану.  Не  надейся.  Нужен