а своих возможностей убить трех
человек, в том числе женщину и мальчика-подростка!

Это каким надо быть!..

Или он такой и есть? Готовый на все псих...

Нет, не псих. Псих бы наследил. А этот нет. И даже милицейской собаке
никаких шансов не оставил. Наверное, он действительно профессионал. И когда
звонил - не шутил. И чтобы подтвердить, что не шутил, представил три трупа.

Что, конечно, доказательство. Страшное, кровавое, выходящее за рамки, но...
доказательство! Наглядное свидетельство уровня профессиональной подготовки
и готовности убивать. Нормальная реклама. Буклет, написанный кровью. Что
впечатляет. И доказывает серьезность фирмы...

А раз так... Когда вечером раздался звонок прямого телефона, Первый был к
нему готов.

- Хочу выразить вам свои соболезнования по поводу безвременной кончины
вашего друга детства и одноклассника. Вы уже, конечно, знаете?

- Знаю.

- Тогда я хочу вернуться к нашему недавнему разговору. Надеюсь, вы
убедились в серьезности моего предложения?

- У меня есть некоторые сомнения...

- Я вас понимаю. Вы можете посчитать это случайностью. Там, на столе,
должна быть фотография. И в ней выделены два портрета. Вы знаете, какие.

- Знаю.

- Я мог узнать о них только в одном случае. В том случае, если я там был. Я
там был.

- Можно задать вопрос?

- Слушаю.

- Вы занимались подобной практикой раньше?

- Занимался. В других регионах.

В "других регионах" прозвучало многозначительно. И зловеще. Как будто это
работа такая - ездить по стране, звонить первым руководителям и вручать им
верительные грамоты в виде тел убитых одноклассников. Как коммивояжер.
Торгующий смертью.

А может, действительно ездит?

- Если вам нужны еще доказательства?..

- Нет! - быстро ответил Глава администрации, вспомнив свою выпускную
фотографию. - Я верю вам. И готов с вами сотрудничать.

- Тогда до встречи.

- Но как я смогу?..

- Я найду вас. Сам.

Контракт был подписан. Стороны проставили свои росписи. Не чернилами.
Кровью ни в чем не повинных жертв. Сделка состоялась. Сделка Главы
региональной администрации с дьяволом...

Глава 34

Он родился в рубашке. Потому что в отличие от многих других родился в
"блатной" профессорской семье. Ожидавшая его жизнь была безоблачна и была
расписана по годам. Как график движения поездов по железной дороге.

Он должен был с золотой медалью закончить школу, с красным дипломом
престижный вуз, пойти работать в закрытое НИИ, стать мэнээсом, сдать на
камэса по волейболу или классической борьбе, поступить в аспирантуру,
защитить кандидатскую диссертацию, потом докторскую, получить квартиру с
двадцатью дополнительными, положенными докторам метрами, запатентовать
несколько изобретений, съездить в Штаты и Париж на научные конференции,
получить Государственную премию, Звезду Героя Социалистического Труда и
закончить жизнь членкором АН СССР и заведующим кафедрой в окружении любящих
учеников и внуков.

Но он не стал членкором и Героем Соцтруда. Потому что времена изменились.
Членкоры и Герои труда перестали быть государственной элитой и перестали
быть кому-нибудь интересными. Оборонные НИИ закрылись или
перепрофилировались на выпуск вакуумных, по технологиям космических
челноков, кастрюль. Расположенные в черте города выживали тем, что сдавали
под магазины производственные площади, выходящие окнами на улицу.
Поступление в аспирантуру перестало быть престижным и зависело только от
наличия баксов. Кандидатские корочки можно было купить в любом пешеходном
переходе по цене втрое ниже, чем если поступать в аспирантуру. Докторам
наук и даже академикам дополнительную жилплощадь давать перестали. И вообще
перестали что-либо давать.

Жизнь сошла с рельсов.

Он успел закончить с золотой медалью школу и успел поступить в институт. Но
в институте почти не учился, потому что не видел в этом смысла. С его
ориентированной на оборонный заказ специальностью трудоустроиться было
невозможно. Даже по знакомству. Даже с помощью родителей профессоров.

Надо было перестраиваться. Вместе со страной. Вначале он писал за деньги
курсовые. Потом шабашил на строительстве свиноферм. Подрабатывал в
кооперативе... Все это было не то.

"То" подвернулось совершенно неожиданно, когда однажды к нему пришли его
институтские приятели и предложили подработать.

- Ты нам подходишь.

- Чем?

- Комплекцией.

- А что нужно делать?

- Ничего. Постоять в сторонке.

Комплекция нового рекрута здесь была ни при чем. Дело было в его родителях,
которые, в случае чего, могли отмазать своего отпрыска и заодно его
приятелей от милиции.

Компания студентов отправилась в кооперативное кафе. Где прошли в подсобку,
в кабинет директора.

Взглянув на заполнившие помещение фигуры, директор открыл сейф и вытащил
пачку денег.

- В следующий раз придем через две недели, - предупредили студенты и ушли.

За трехминутное стояние в проеме двери профессорскому сынку полагалась
сумма, равная полуторагодовой стипендии.

- А за что? - удивился он, принимая деньги.

- За наши красивые глазки! - расхохотались студенты. И пошли в библиотеку
готовиться к очередному зачету.

Потом той же веселой компанией они ходили в другие кооперативные кафе и еще
видеосалоны. И тоже получали деньги.

Но не всегда...

Один владелец видеосалона уперся.

- Слушай, мужик, зачем тебе эти неприятности? Давай лучше договоримся
по-хорошему...

Но мужик договариваться не хотел.

- Ну тогда пеняй на себя...

Один из студентов прошел в зал, где крутилась какая-то заграничная порнуха,
и, ухватив видеомагнитофон, рванул его на себя, с корнем выдирая шнуры.

- Эй! Ты чего?! - возмутились из зала.

- А я вот сейчас в милицию позвоню, чтобы ваши фамилии переписали и
сообщили на производство, чего вы тут смотрите, - злобно сказал студент.

В темноте зала послышался стук отодвигаемых стульев и быстрые, в сторону
выхода, шаги.

Видик показали хозяину.

- Не передумал?

- Вы чего, чего!.. Он же таких денег стоит...

Но было поздно. Магнитофон уронили на пол и несколько раз ударили сверху
каблуками по корпусу.

- Сволочи! - громко заорал хозяин видеосалона. Но тут же заткнулся, получив
удар в зубы.

- Тока вякни!

Студенты забрали выручку и ушли.

На следующий день всю компанию забрали в милицию.

На суде прокурор затребовал пять лет каждому. Дали год. По причине того,
что дочь судьи училась в пединституте и через месяц должна была сдавать
госэкзамены матери одного из обвиняемых.

Осужденные вернулись раньше чем через год, вернулись через девять месяцев.
Но уже не студентами, а озлобленными на жизнь и ментов уголовниками.

Откинувшийся с кичи любимый сын профессоров-родителей заметно повзрослел,
огрубел, приобрел опыт выживания в уголовном социуме, ножевой шрам поперек
груди и кличку Бешеный. Потому что оказался не в меру вспыльчивым, за что
пару раз был бит на зоне до полусмерти. И по причине чего, тоже до
полусмерти, не однажды бил других.

Девять месяцев отсидки дали Бешеному больше, чем три курса университета. Он
понял, что мир делится на воров, лохов и легавых. И что если ты не вор и не
легавый, то неизбежно лох. Который для того и существует на свете, чтобы
дать возможность сладко жить ворам и ментам.

Что согласуется с теорией Дарвина, если брать пример из той, другой,
дозоновской жизни. И у человека и у зверья выживает сильнейший. Тот, у кого
круче нрав и острее клыки. Остальные обречены на вымирание.

Бешеный видел закон Дарвина в действии. Там, на зоне. Видел, как сильные
самцы опускают слабых, превращая в человекообразных животных - в
оттесненных к параше "козлов" и "петухов". И видел, как тех сильных
пожирали более сильные. Потому что таковы законы природы. И законы
человеческого бытия. Сильному позволено больше слабых. За счет слабых.

Что поняли не только Дарвин и зеки. Но и паханы в Кремле, которые с легким
сердцем объявили в стране охоту на лохов.

Выходит, можно не стесняться.

И Бешеный не стеснялся. Набрал в ближайшем ПТУ пацанву и стал бомбить
кооператоров. Начинали по-доброму - с угроз. Если они не действовали -
вышибали упрямцу окна обломками кирпичей. Разбивали молотком корпус машины.
Снова разговаривали по-хорошему. Снова били стекла или обливали клиентов на
входе краской.

Большинство предпринимателей сдавались после стекол. И расставались с
кровными.

Но находились и такие, которые упорствовали. К ним Бешеный приходил сам. И,
не говоря ни слова, начинал бить. Ногами. Очень жестоко. Ломая ребра и
челюсти.

Пиная человека в лицо, он не испытывал жалости. Там, на зоне, его тоже
пинали и тоже в лицо. Но он не скулил и не просил пощады, как эти мозгляки.

Он слышал хруст костей под носком ботинка и испытывал какие-то незнакомые
ему эмоции. Он чувствовал себя сильным, стоящим над людьми. Иногда
всемогущим. Почти богом, который может распоряжаться человеческими
судьбами.

Он зарывался, переставал контролировать себя и однажды убил своего
должника. Запинал до смерти.

После чего все прочие должники принесли деньги. Сами принесли, без
напоминания! Что утвердило Бешеного в его философии силы.

Как водится, свидетелей происшествия милиция не нашла. Работники бара
предполагали, что их хозяин погиб, случайно свалившись с
лестницы-стремянки. Близкие покойного горячо поддержали их версию.

Начатое было по факту гибели владельца пивного бара расследование по-тихому
сошло на нет. Кому надо портить статистику раскрываемости безнадежными
висяками. Тем более родственники претензий к следствию не имеют.

Месяц Бешеный выжидал, прячась по загородным дачам. Но дела не бросал. Дань
собирали рассылаемые по точкам пацаны. Как по маслу собирали. И потому,
наверное, решили, что могут обойтись без Бугра.

Наводить порядок пришлось самым жестоким образом.

Пришлось кровью. Потому что слова никого ни в чем убедить не могут.

Одного из пацанов, бывшего главным заводилой, нашли в мусорных баках. В
нескольких мусорных баках. Кусками. Двух - не нашли. Пережившие расправу
ползали на коленях и вымаливали пощаду.

Что было приятно.

В последующие полгода Бешеный обложил данью полгорода. И остановился.
Потому что вторую половину города держали братья Мухамедзяновы по кличке
Монголы.

В городе началась война.

Первым ударил Бешеный, обложив данью киоски, стоящие на чужой территории, и
жестоко избив отказчиков. Владельцы киосков, посовещавшись, решили сменить
"крышу". О чем сообщили братьям.

В ответ те сожгли три киоска. Уже им не принадлежавших.

Тела поджигателей нашли на городской свалке. Отрезанные головы, уложенные в
коробки из-под тортов и перевязанные цветными лентами, были поставлены на
порог дома, где жили Мухамедзяновы.

Такой жестокости братья не ожидали. И уступили четверть территории.

Но четверти Бешеному было мало. Ему нужно было все! И даже не из-за денег,
денег у него было в достатке, а из-за того, что он не любил делиться. Ни с
кем. И ничем.

Дождавшись удобного момента - свадьбы дочери одного из братьев, Бешеный
снова пошел в атаку. За сутки до торжества он выкрал жениха. Что не лезло
уже ни в какие рамки. Даже сицилийская мафия на время свадеб и похорон
объявляет временное перемирие.

Невеста билась в истерике. Братья со своими бойцами метались по городу,
пытаясь найти похищенного жениха. Но найти не могли. Нашли только машину
похитителя. Которую сожгли.

Бешеный посмеялся над потугами братьев и прислал им по почте фотографию
лица жениха. Которое уже не было лицом - было неузнаваемой кровавой маской.

В приписке он обещал прислать невесте уже не фотографию, а голову, если
Монголы не отдадут Центральный рынок.

Братья скрипели зубами, но поделать ничего не могли. Бешеный рассчитал все
правильно - уступить жениха они не могли это был бы несмываемый позор. Но и
отдать рынок тоже не могли. Отдать рынок они, не могли еще больше, чем
жениха.

Тогда Монголы решились на отчаянный шаг - отправились в местный университет
и похитили родителей Бешеного. Прямо из учебных аудиторий, посредине
занятий. Спрятали на хорошо охраняемой даче и предложили обмен: за одного
жениха - двух профессоров.

Бешеный легко согласился на обмен, потому что был готов к подобному
повороту дел. Место и время размена он назначил сам.

Братья вздохнули с облегчением и приказали готовиться к свадьбе.

Встреча состоялась на следующий день, рано утром, в пригородном парке.
Братья приехали первыми, потому что спешили. Через шесть часов, в полдень,
была назначена регистрация, а жениха еще надо было привести в порядок.

Бешеный опоздал на десять минут. Он приехал на микроавтобусе, который
затормозил в десяти шагах от братьев. Дверца открылась.

- Где они? - спросил высунувшийся из машины Бешеный.

- Давай сюда этих... - скомандовали братья. Из багажников вытащили помятых
и испуганных профессоров.

- Не смейте меня хватать!.. - попытался возмутиться отец Бешеного. Но ему
сказали: "Заткнись, старый дурак!" - и толкнули вперед.

- Теперь ты.

Бешеный вывел из микроавтобуса жениха. Братья переглянулись и сжали за
спинами кулаки. Жених еле стоял на ногах. Он бы, наверное, упал, если бы
Бешеный не поддерживал его левой рукой за плечо. Лица у жениха не было.
Руки висели плетьми. На одежде тут и там проступали кровавые пятна.

Братья сделали шаг навстречу несчастному. Но Бешеный предостерегающе поднял
руку:

- Вначале мы должны договориться.

- О чем?!

- О Центральном рынке.

- О каком рынке? - ничего не поняли братья.

- О Центральном, - спокойно повторил Бешеный. И, выхватив правой, свободной
рукой из кармана пистолет, приставил дуло к виску жениха.

Служки братьев направили стволы на замерших профессоров.

- Тогда и мы.

- Хотите размен? - нехорошо ухмыльнулся Бешеный.

Родители испуганно смотрели на своего, когда-то, сына.

- Не дури, - предупредили заподозрившие неладное братья. - Сейчас разговор
не за рынок. За рынок - потом.

- Нет, сейчас!

Большим пальцем Бешеный отдавил вниз, до щелчка курок. Жених дернулся и
попытался присесть.

- Ну, что скажете? Насчет рынка?

- Погоди, не надо, у него невеста...

- Да? Или нет?

- Хорошо, но не сейчас, потом...

- Тогда размен, - спокойно сказал Бешеный. И нажал на спусковой крючок.

Голова жениха дернулась влево. Пуля вышла где-то в районе уха, дробя и
выламывая кость и разбрызгивая по земле кровь и мозги.

Почти одновременно ответные пули ударили в спины родителей Бешеного.

- Ты!.. - заорали братья, ткнув руки за пазуху.

Но достать оружие не успели. Из автобуса, веером разбрасывая пули, ударили
длинные автоматные очереди. Первые же пули попали братьям в головы,
отбросив тела назад, к машинам. Охранники пытались отстреливаться и даже
успели произвести несколько прицельных выстрелов, но попали в уже мертвого
жениха, телом которого, обхватив поперек груди, Бешеный прикрылся, как
щитом.

В несколько секунд автоматы отстучали полные рожки. Пули мокро шлепались в
уже не сопротивляющиеся, агонизирующие тела.

Все.

Бешеный отбросил мертвого жениха. Подошел к братьям. Те еще шевелились,
скребли ногтями землю.

- Гниды, - презрительно сказал Бешеный.

Опустил вниз к головам дуло пистолета и выстрелил.

Раз, другой.

Город был завоеван. Весь. Со всеми потрохами. Бешеный установил новые
правила. Свои правила. Теперь должникам отрубали пальцы на руках. По одному
за каждый просроченный день платежа. Через десять дней отрубали руку.

В городе прибавилось одноруких калек. А у Бешеного - оборотных капиталов.
Которые требовали нового вложения.

И здесь Бешеный совершил ошибку. Зарвался, решив подмять под себя
госпредприятие - химический комбинат. Он отправился прямо к генеральному
директору и популярно объяснил, что комбинат стоит на его, Бешеного,
территории, за что следует отстегивать бабки или ждать неприятностей.

Кому-то очень не понравилась наглая выходка местного урки. И в дело
вступила третья сила - менты. Которые на этот раз не пытались замять дело,
а напротив, проявили редкое рвение. Вначале потому, что на них давило
московское начальство. Потом по личным мотивам.

По мотивам мести. Потому что, когда Бешеного брали, он успел завалить трех
милиционеров, выстрелив с балкона в милицейскую машину из заранее
прикупленного гранатомета. И потом сопротивлялся как черт, поливая
штурмующих входную дверь собровцев из автомата. И даже когда его повалили и
пинали армейскими бутцами и били по корпусу и голове прикладами, скалился и
пытался вырвать у бойцов оружие.

На суде Бешеному дали вышку. Хотя по совокупности всех совершенных им
преступлений надо было дать три.

В последнем слове приговоренный сильно раскаивался, что замочил только трех
ментов. Что надо было больше, да, видно, не судьба...

Полгода Бешеный ждал, когда ему "помажут лоб зеленкой". Ждал спокойно, без
истерик и сожалений. Он не считал судьбу несправедливой к себе. Он хоть не
долго, но славно погулял. А сопли пусть распускают дешевые фраера.

Однажды утром в камеру вошло несколько человек.

Вот оно!..

У Бешеного подкосились ноги. На лице и теле густо выступила испарина.

Значит, сегодня. Сейчас...

Но он взял себя в руки. Злобно взглянув в казенно-равнодушные лица,
оскалился и неестественно, с натянутой бравадой выматерился.

- По мою душу пришли, суки красноперые?

- Ваше ходатайство о помиловании, поданное... отклонено... - монотонно
прочел чей-то голос.

Все! Амба! Конвоиры быстро приблизились с двух сторон, подхватили
приговоренного под руки. Не для того, чтобы предупредить попытку побега -
куда здесь бежать, - чтобы не упал. Очень многие после оглашения приговора
на ногах стоять уже не могут. Их перетаскивают к месту казни волоком. И
убивают лежа.

Но этот был не такой. Этот в прострацию не впадал:

- Убери руки! Я сам пойду!

Прямой, деревянной походкой вышел из камеры. Его подтолкнули вправо. Пошел
вправо по коридору, до лестницы. Спустился вниз на два этажа.

- Стой!

Остановился.

Дверь камеры. Но, наверное, не камеры, наверное, бокса для...

Дверь открылась. Помещение без окон, без умывальника и привинченной к полу
койке. На полу стружка.

Сзади толкнули в спину.

Приговоренный, почти падая, сделал шаг вперед. Попытался повернуться, чтобы
увидеть того, кто должен...

Не успел.

Ударил оглушительный, в замкнутом пространстве бокса, выстрел. Что-то
невозможно тяжелое ударило в затылок. И... темнота...

Потом к казненному подошел врач, посветил в открытые глаза. Нащупал пульс
на руке и шее, кивнул. Подписал акт.

Тело перевалили на носилки, вынесли из камеры и переложили в деревянный
некрашеный гроб. Который погрузили на бортовой "ЗИЛ", обычно развозящий
продукты.

Гроб повезли на кладбище. Свернув с шоссе на проселок, машина остановилась.
Вплотную к ней подъехал крытый "уазик". Из него вытащили точно такой же
неструганый гроб. В котором лежало тело застреленного в затылок и потому
почти без лица человека. Гроб с неизвестным покойником затолкали в кузов
"ЗИЛа". Гроб с телом Бешеного перенесли в "уазик". Там крышку подняли. И
какой-то человек, склонившись над гробом, воткнул ему в вену иголку
шприца...

Когда Бешеный очнулся, он увидел вокруг себя ангелов. Но по отсутствию
крыльев быстро понял, что это не ангелы, а врачи в белых, накрахмаленных
халатах. А потом понял, что что не врачи, потому что у них не было
фонендоскопов и вообще не было ничего медицинского, кроме халатов и
марлевых масок на лицах.

Но самое главное, он понял, что жив. Хотя и умер.

"Не врачи" в двух словах объяснили, что его спасли не просто так и не за
просто так. Что спасение придется отрабатывать.

- Чем?

- Тем, что ты умеешь.

Бешеный умел только бить. И умел убивать.

- Заставите меня мочить? - спросил он, все поняв.

- Нет. Попросим.

- Почему вы выбрали именно меня?

- Не только тебя. Поэтому если ты нам не подойдешь...

- Я - подойду.

Бешеному дали кличку Тритон и стали учить убивать. Оказывается, он не знал,
как надо убивать. Хотя убивал.