дварительному согласованию. Но вы, как я понимаю, в данной ситуации к
ним не относитесь?

- В данной - не относимся. В данной ситуации мы являемся частными лицами.
Выполняющими заказ другого частного лица. По личной просьбе третьего
частного лица.

- Понятно, - сказал банкир. - Но в таком случае второе частное лицо имеет
очень мало шансов помочь первым частным лицам в их желании проникнуть в
место, где он работает.

- А клиенты? - вдруг спросил Григорьев.

- Что клиенты?

- Клиенты тоже не вхожи в банк, где располагают свои средства?

- Клиенты вхожи. Но большинство не далее окошечек касс. А те, кто дальше, -
имеют счета с семизначными цифрами.

- Так, может, и нам с семизначными? - предложил Григорьев. - На время.
Чтобы только войти.

- Я имел в виду доллары, - холодно пояснил банкир. - Если бы я имел
возможность положить на ваш счет такую сумму, я бы лучше отдал ее
похитителям.

- Ну ясно, что не нам, - согласился Григорьев. Банкир промолчал.

- А как у вас в банке обстоит дело с оргтехникой? - вдруг спросил
Григорьев.

- В каком смысле?

- Я имею в виду, как часто она обновляется?

- Как везде.

- А надо бы чуть чаще...

Глава 5

Возле банков всегда царит суета. Но всегда малозаметная для глаз
постороннего человека. Наверное, потому, что клиентуру банков составляют
люди солидные, мало склонные к привлечению к своим персонам лишнего
внимания. В результате даже очень значительный поток банковских клиентов
создает меньше шума и бестолкового движения, чем три рядовых гражданина,
образовавших живую очередь в овощной или газетный киоск.

Шумят возле банков лишь люди, не имеющие к нему прямого отношения.

- Этот, что ли? - показал пальцем на вывеску человек в униформе,
высунувшийся из окна подъехавшего к парадному входу банка микроавтобуса.

- А хрен его знает.

- Не, ну, наверное, этот. Если верить названию.

Человек вылез из автобуса и лениво прошел к двери. Навстречу ему выдвинулся
охранник.

- Это вы, что ли, банк "СтройсервИз"?

- Сервис, - поправил охранник.

- Ну ладно, сервис, - легко согласился человек в униформе.

- А в чем, собственно, дело?

- Дело в том, что мы вас искали чуть не полдня. Потому что адрес указали
неправильно.

- Зачем искали?

- Затем, что технику вам привезли.

- Какую?

- Ту, которую заказывали.

- Кому заказывали?

- Нам. Сервисному центру "Внедрение В", - представился человек.

- Какое внедрение? В какое в В? - не поняв, переспросил охранник.

- Просто В. "Внедрение В"... Аббревиатура.

- Ладно. Сейчас начальство позову...

- Кто такие? - спросил вышедший на крыльцо начальник дежурной смены
охранников и далее слово в слово повторил все вопросы, до того заданные
охранником.

- А куда в В?

- Просто "В". Аббревиатура.

- А документы у вас какие-нибудь при себе имеются?

- Документы имеются. Вот бланк-заказ. Вот складские накладные. Вот путевой
лист. Компьютеры мы вам привезли. Которые вы заказали и оплатили.

- Странно, - еще раз сказал начальник охраны, - странно, что я об этом
ничего не знаю.

- Ну так созвонитесь с начальством. Которое знает. Например, с теми, кто
подписывал документы. Роспись знакомая?

Главный охранник взглянул на роспись. И набрал номер на мобильном телефоне.

- Михаил Сергеевич. Тут с какими-то компьютерами. Сервисный центр
"Внедрение В".

- Во что в В?

- Да нет, просто В. Название такое. И заказ. За вашей подписью.

- Ах "Внедрение"! Тогда знаю. Пропустите.

- Куда их направить?

- Куда? Ладно, пусть пока поднимаются ко мне...

Начальник охраны молча отошел в сторону.

В кабинете люди в униформе слегка расслабились.

- Сервисный центр "Внедрение В". Вернее, уже в В. Наладчики аппаратуры
Грибов и Григорьев...

- Бросьте вы, - вяло махнул рукой заместитель управляющего банком. -
Здесь-то чего комедию ломать. "Внедрение"... Не могли что-нибудь попроще
придумать?

- Куда компьютеры девать?

Банкир посмотрел на втащенные "наладчиками" коробки. Которые стоили ему
несколько тысяч долларов.

- Куда угодно. У нас этого добра...

Следователи вскрыли коробки и вытащили из них бесполезные компьютеры. И
полезную аппаратуру. Для затеваемого ими дела полезную.

В кабинет вошел управляющий банком.

- Эти? - спросил он, кивая на распаковывающих коробки людей в униформе.

- Нет, вот эти, - показал на компьютеры Грибов.

Управляющий слегка смутился.

- Добрый день.

- Добрый. Когда работаешь в банке.

Управляющий быстро переглянулся со своим замом.

"Согласен - невоспитанное быдло. Но что поделать? Приходится терпеть", -
ответил тот глазами на немой вопрос.

- Чем вам может помочь наш банк? - спросил управляющий.

- Деньгами, - ответил Григорьев, не отрываясь от работы.

- Нам надо проверить помещения на предмет наличия в них подслушивающих
устройств, - сказал Грибов, - распорядитесь о доступе в кабинеты.

- У нас не может быть подслушивающих устройств. Нас недавно проверяли.

- О домашних клопах в аристократических домах говорят так же. А потом
приходится всю ночь чесаться, - тихо прокомментировал Григорьев.

Ну не понравился ему управляющий. Своими подчеркнуто снобистскими,
характерными для аристократов в первом поколении манерами. И он
управляющему не понравился. Тем, что не умел держать соответствующую его
должности и положению в новом обществе дистанцию. Что пытался общаться
запанибрата. Не будучи тому пану братом.

- И все же мы должны быть уверены... - повторил свою просьбу Грибов, - или
быть свободны... - и внимательно взглянул на Львова.

Львов посмотрел на управляющего.

- Хорошо, - согласно кивнул управляющий.

- Кроме того, нам необходимо установить кое-какую аппаратуру.

- Подслушивания?

- Прослушивания, - поправил Грибов. - Мы не исключаем косвенного участия в
преступлении кого-нибудь из ваших работников. Возможно, невольного участия.

- Но у банка есть свои коммерческие тайны, которые не предназначены для
посторонних ушей...

- А вы пару дней не говорите об украденных деньгах, - снова
прокомментировал Григорьев, - и мы ничего не услышим.

Управляющий красноречиво скосился на Григорьева. Но опускаться до ответа не
стал. На дурно воспитанных простолюдинов внимания не обращают. Их либо
порют розгами на конюшне, либо в упор не замечают.

- За свои секреты банк может не опасаться, - успокоил Грибов, - центральный
пульт будет установлен в указанном вами помещении. Вы сможете прослушивать
записи перед тем, как отдавать их нам. Ваши секреты нам не нужны. У нас
своих хватает. И предупредите вашу службу безопасности, чтобы она несколько
дней не глушила "жуков".

- Что еще?

- Миллион долларов. Наличными, - скромно попросил Грибов. Управляющий
приподнял бровь.

- Банк должен собрать требуемую для выкупа сумму. По крайней мере, начать
ее собирать. И так, чтобы все работники об этом знали.

- Зачем?

- Затем, что шантажистов легче всего поймать при передаче денег. И еще
затем, что он должен быть уверен, что эти деньги есть.

- Миллион наличных долларов - это серьезная сумма. Это очень серьезная
сумма...

- Но эта та сумма, которую запросил вымогатель...

Теперь все, о чем нужно было спросить, было спрошено. Теперь последнее
слово оставалось за главным человеком банка.

Следователи выжидающе молчали. Львов напряженно всматривался в лицо
управляющего. Словно пытался понять, что происходит у него в голове. Словно
пытался повлиять на то, что происходит у него в голове.

На самом деле миллион долларов для преуспевающего банка было не много. Но
это был прецедент. После которого всякий работник мог потребовать
аналогичную сумму. В аналогичной ситуации. Или меньшую. В менее серьезной.
Но что суммарно могло уже быть не так безболезненно для бюджета банка, как
эта первая запрашиваемая сумма.

- Хорошо. Мы постараемся сделать все возможное.

Глава 6

По коридору банка бродил человек в рабочей спецовке. В очень хорошей
спецовке. Вроде тех, в которых в их сортирах трудятся западные сантехники,
а на наших дачах наши преуспевающие бизнесмены.

Человек в спецовке очень внимательно осматривал потолок. И делал какие-то
записи в блокноте.

"Четыре, точка, двенадцать, - писал он. - Минус три, точка, шестьдесят
две..." Задумчиво кивал и шел дальше.

Цифры были произвольные. Что называется, взятые с потолка. На который
глазел человек в спецовке.

Периодически он останавливался возле наглухо запертых дверей и негромко
стучал в отделанный лаком дуб. Носком правого ботинка.

- Откройте.

- Зачем?

- Затем...

И снова стучал. Уже громче.

Дверь приоткрывалась.

- Что надо? - еще раз спрашивал хозяин кабинета.

- Распоряжение управляющего, - отвечал человек в спецовке и показывал
бумагу с известной всем росписью. - Проверка СВЧ-излучения в помещениях.

- Но у нас все нормально.

- А вы жену свою спрашивали?

- А при чем здесь моя жена?

- При том, что излучаемые электроприборами токи высокой частоты негативно
сказываются на мужской потенции.

- Да вы что?!

- Конечно, если их не экранировать.

- А разве их можно экранировать?

- Что? Компьютеры?

- Компьютеры? Ах ну да, компьютеры...

- Можно. Для чего мы и ходим. И составляем соответствующую дефектную
ведомость.

- Тогда проходите. Составляйте. Я вот здесь сижу.

Человек в спецовке вытаскивал какой-то прибор с расчерченной на мелкие
деления шкалой, нацеплял на уши плейерные наушники, щелкал тумблером,
крутил настройку и направлял некое подобие антенны на стены, на пол, на
стоящий на столе компьютер и на хозяина кабинета.

- Н-да! - говорил он и качал головой.

- Что?! - с тревогой в голосе спрашивал наблюдавший за его действиями
банковский служащий. И почему-то смотрел на свои брюки.

- Превышает. Где у вас телефон?

- Здесь. А на сколько превышает?

- Намного превышает. И телефон, кстати, тоже.

- А разве телефон может излучать?

- Телефон в первую очередь. Но вы не беспокойтесь. Теперь не беспокойтесь.

Человек в спецовке вытаскивал отвертку, зачем-то раскручивал телефон,
подносил его к аппарату и снова закручивал.

- Пока я его подрегулировал, но потом будем менять на экранированную
модель. Здоровье персонала прежде всего.

- Извините, а вы бы не могли...

- Что не мог?

- Не могли бы у меня дома проверить. У меня дома тоже компьютер. И
радиотелефон. Две штуки. В коридоре. И еще в спальне. Возле кровати. Я буду
очень благодарен. И жена тоже...

- Посмотреть? Посмотреть можно. Когда здесь закончим. Вы оставьте мне
телефончик. Я позвоню... А пока напомните - какой у вас кабинет?

- Двадцать третий. Но вы позвоните? Не забудете?

- Двадцать третий? Значит, двадцать третий закончен...

- Тебя понял. Двадцать третий закончен. Слышимость хорошая, - отвечал голос
в наушниках, - работай двадцать пятый.

- Ну тогда здесь все. Я пошел. В двадцать пятый.

- Давай...

- Но вы не забудете? Насчет спальни...

- Не забуду. Будьте спокойны.

Человек в спецовке выходил в коридор и, не снимая наушников, шел в двадцать
пятый кабинет. На предмет "замерения влияющего на мужскую потенцию
СВЧ-излучения".

- Ты там не переигрывай, в рамках держись, - ворчал в плейерные наушники
голос. - Они люди образованные. Могут что-нибудь заподозрить...

- Они в финансах образованные. А в этом деле полные дубы. И похоже,
неврастеники, - отвечал прибору измеритель СВЧ-излучения. - Погоди-ка...

Навстречу человеку в спецовке по коридору двигалась девушка из отдела
кассового обслуживания. Очень симпатичная во всех отношениях девушка.
Особенно в близких отношениях. Она шла по коридору и слегка пританцовывала
и покачивала из стороны в сторону юбкой, как видно, в такт звучащей в
нацепленных на уши плейерных наушниках музыке. У девушки было очень хорошее
настроение. И очень хорошая фигура.

Глядя на нее, человек в спецовке тоже стал подтанцовывать. Хотя в его
наушниках никакой музыки слышно не было. Кроме недовольно отчитывающего его
голоса.

- Что слушаем? - спросил измеритель СВЧ-излучения, поравнявшись с девушкой.

- Вы меня? - переспросила она, приподнимая наушники.

- Вас. Что слушаем, спрашиваю?

- Майкла Джексона. А вы?

- А я муру всякую. Безголосую фанеру.

- Не повезло.

- Это точно, что не повезло. Может, махнем?

- Куда? - игриво спросила девушка, оценивая внешность и новую, с иголочки
спецовку встреченного ею неудачливого меломана.

- Наушниками махнем. Мне Джексона. А вам муру.

- Я не люблю муру.

- Я тоже...

- Эй, - возмутился голос в наушниках, - кончай шуры-муры разводить. Тебе в
двадцать пятый кабинет!

- У меня перекур, - сказал человек в спецовке.

- Что? - переспросила девушка.

- Я говорю, что, согласно одной из статей Конституции, граждане России
имеют право на отдых. По причине чего я объявляю положенный мне перекур. А
вы?

- А я уже курила.

- Но не мои. И не со мной...

Сидящий у центрального пульта Грибов стянул с головы наушники. И досадливо
бросил их на стол. Работы по установке в помещениях банка микрофонов
откладывались на неопределенное время. По причинам, связанным с
закрепленным Конституцией правом граждан России на отдых.

Глава 7

Дом банкира выглядел на удивление скромно. И даже унитаз был обыкновенный,
мраморный. А не золотой, как поговаривают не вхожие в дома "новых русских"
недоброжелатели. И мебель из неокрашенной березы. Карельской.

Следователи сидели за стареньким, шестнадцатого века столом. На неновых,
того же века, стульях. И, говоря казенным языком, снимали показания с
потерпевшей. А если не казенным - то выслушивали всхлипы, жалобы и
проклятия потерявшей дочь матери. По второму кругу выслушивали. Потому что
до того она только плакала и не могла сказать ни одного вразумительного
слова. Все матери, у которых вдруг пропадает единственный ребенок, ведут
себя одинаково. Вне зависимости от интерьера, в котором проживают.

- И все-таки, как это случилось?

- Она... она вышла из школы, перешла дорогу... Там дорога. От самого порога
школы до остановки... Она вышла... А тут автомобиль. Прямо к самому
тротуару. Где большая лужа. Она... она отпрыгнула, но все равно попала под
брызги. Из машины выскочил мужчина, извинился и предложил подвезти. Чтобы
она не простыла. Они и сели. А потом... А потом...

- Успокойтесь, - сказал Грибов. И пододвинул к женщине уже почти пустой
стакан с водой. Третий за всю их недолгую беседу.

- Да-да. Простите.

- А откуда вы знаете про машину? И про брызги? - задал свой вопрос второй
следователь.

- Ее подруги видели. С которыми она в одном классе учится.

- А номера? Номера машины они не запомнили?

- Нет.

- А марку автомобиля?

- Тоже нет. Самая обыкновенная машина. Вроде "Мерседеса".

- А самого водителя? Рост, внешний вид, особые приметы?

- И водитель обыкновенный.

"Безнадежно, - покачал головой Грибов. - Ничего она сейчас не скажет. Надо
говорить с девочками". И задал вопрос на совсем другую тему:

- Скажите, подобных происшествий раньше не случалось? Дочь ничего вам не
говорила? Никто ее никуда не приглашал? Не провожал? Не подвозил? Ни о чем
не спрашивал?

- Нет-нет. Ничего. Она бы сказала. Она обо всем говорит. То есть говорила.
То есть...

- Выпейте. Выпейте воды.

- Спасибо.

- А вы не замечали в последнее время каких-нибудь изменений в ее характере?
Подавленности. Или, наоборот, чрезмерного оживления. Или вдруг неизвестно
откуда появившихся свободных денег. Или незнакомых нарядов.

- Нет. Все было как обычно. Как всегда... Постойте, каких денег и нарядов?
О чем вы говорите? Зачем ей чужие деньги и наряды? У нее все есть. Все, что
нужно. Ей отец, хоть и не родной, ни в чем не отказывает. Себе иногда
отказывает, а ей - нет. У нее в столе в верхнем ящике всегда лежат деньги.
Муж оставляет. А если кончаются, он тут же добавляет новые.

- Вы говорите, не родной?

- Нет. Но больше, чем родной. От родного она ничего, кроме криков и
попреков, не слышала. А этот в ней души не чает. Потому что своих детей не
было. У него, так же как и у меня, второй брак. Но первый бездетный. И
поэтому он мою дочь... И она его... Теперь он мучается очень. Хотя
старается не показывать. Очень мучается. Придет в ее комнату и стоит на
пороге. Часами. И винит себя, почему охранника для нее не нанял. Только
теперь уж чего об этом говорить...

- А родной отец, где он сейчас?

- Я даже не знаю. Уже года два ничего о нем не слышала.

- А адрес, телефоны родственников, его друзей у вас есть?

- Здесь нет. Вы сами понимаете. Мой муж не любит вспоминать то время.
Ревнует сильно. Но если вам очень надо...

- Очень.

- Тогда я попробую поискать у мамы. Там остались какие-то старые письма,
записные книжки.

- И желательно фотографию.

- Чью?

- Вашего бывшего супруга.

- Откуда ей у меня взяться? Я когда уходила, все фотокарточки... все - в
мусорное ведро. Я ведь уходила.

- Ну, может быть, хотя бы одна осталась. На память?

- На какую память? Что хорошего мне о тех годах вспоминать? Я забыть хочу.
А вы - фотография.

- Ну тогда на общих снимках. Где с родственниками, друзьями.

- Хорошо, посмотрю. Хотя вряд ли...

- Кстати, как вы с прежним мужем расстались? Миром? Или, может быть...

- Или. Он пил сильно. И хулиганил. Ну вы знаете, как это бывает. Я пыталась
с ним скандалить. А когда устала - ушла.

- А ребенок? На ребенка при вашем расставании он не претендовал?

- На ребенка нет. На деньги претендовал. На опохмелку.

- Угрожал?

- Не без этого. Вернее сказать, пугал. Говорил, что если кого-нибудь возле
меня увидит - убьет.

- То есть вашего нового мужа?

- Нет. Тогда его еще не было. Он потом появился, когда я в банк работать
устроилась. Не в этот, где он сейчас. В другой. Тогда у меня никого не
было. И сил дальше терпеть не было.

- И больше прежнего мужа вы ни разу... И ничего о его местонахождении не
знаете?

- Я же говорю - нет. Не знаю. У меня сейчас совсем другая жизнь. И другие
знакомые.

- Тогда еще просьба. Если вдруг кто-нибудь вам позвонит... по поводу вашей
дочери, вы, пожалуйста, нажмите вот эту кнопку. И говорите спокойно. Не
кричите. Не обвиняйте ни в чем. Попытайтесь вслушаться, вспомнить, вдруг
вам этот голос покажется знакомым. И обязательно попросите позвать к
телефону дочь.

- Вы думаете, они позвонят?

- Я думаю, обязательно. Если, конечно...

Женщина вздрогнула и напряглась.

- Если, конечно, вы себя будете правильно вести, - спохватился Грибов. -
Если вы будете себя правильно вести, все закончится благополучно. Поверьте
моему опыту.

Глава 8

Подруги пропавшей девочки ничего вразумительного сказать не могли. Хотя
Григорьев бился с ними второй час подряд.

- Как он выглядел? Тот мужчина, что вышел из машины?

- Он очень страшный был.

- Почему страшный?

- Не знаю почему. Я когда его увидела, сразу подумала, что он здесь
неспроста. Что, наверное, что-то такое задумал.

- Что задумал?

- Не знаю. Что-то очень ужасное.

- И я тоже подумала. У меня даже мурашки по коже побежали.

- И у меня...

Ну понятно, когда происшествие уже случилось, все его участники становятся
страшными, а предшествующие события роковыми.

- Может, какие-нибудь отличительные приметы? Ну там борода, очки?

- Нет. Очков не было...

- Ой нет, были...

- Так были? Или нет?

- Были!

- Не было!

- Были!

- Все вы, девочки, путаете. Не было у него очков. У него усы были. Такие
черные. Вы просто далеко стояли. А я рядышком. И все видела. Усы у него
были!

- Не было у него усов. Ты сама далеко стояла.

- Были! Я лучше знаю!

- Это у другого были. Который рядом с ним стоял...

- Так он был не один?

- Один!

- Не один!

- Сколько их было?

- Один!

- Двое!

- Нет, трое!

- Как трое? Вы же говорили, что двое?

- Третий в стороне стоял. И внимательно смотрел. По сторонам смотрел. Он,
наверное, тоже был с ними заодно. Просто не подходил. Я как его увидела,
сразу поняла...

- А каким он был? Тот третий?

- Очень страшным...

Григорьев набрал