дней
беспородной дворняги.
   Именно  поэтому  мне  надо  снизить  число  посредников  между   мной   и
Президентом до минимума. Чем меньше будет людей, передающих информацию,  тем
меньше шансов, что она уйдет на сторону. Веревки рвутся в местах перевязки.
   Я снова обложился бумагой. Я снова  применил  прием,  использованный  при
поисках   подходов   к   Координатору.   Я   начал   отмечать   места,   где
предположительно может бывать Президент.
   Спальня - ванна - кухня - туалет - машина...
   Моя задача усложнялась тем, что в своих расчетах я должен  был  учитывать
не только самого Президента, но и  его  ближайшее  окружение:  жену,  детей,
близких родственников, вхожих в дом помощников. Это были посредники  первого
круга. Они тоже захаживали в спальни - ванны - кухни  -  туалеты,  они  тоже
ездили  в  машинах.   Отсюда   количество   мест   посещений   вырастало   в
геометрической прогрессии. Вычерчиваемые  мною  таблицы  напоминали  картину
взрыва. Точка в центре и расходящиеся по  кругу,  увеличивающиеся  в  объеме
волны выброшенных газов.  Человек  цеплялся  за  человека,  помещение  -  за
помещение.
   Я боролся с  разрастающейся  "географией",  как  средневековый  рыцарь  с
напавшими на него варварами. Я был сильнее. Но варваров было больше. Я пал в
неравной схватке.
   Нет,  так  нельзя.  Надо  начинать  с  Президента.  Лично.  А  уже  потом
переходить к окружению, составляя на каждого свою схему. Ссыпать все в  одну
кучу - дело безнадежное.
   Спальня - ванна - кухня - туалет - машина...
   А  если  расширительно?  Спальня:  кровать,   тумбочка,   зеркало,   бра,
выключатель, подушка... На первый взгляд подобная деталировка бессмысленна -
при чем здесь подушка? Мне на подушке с Президентом не  встречаться.  Но,  с
другой стороны, я ведь ищу не место встречи, а ход, ведущий к собеседнику. И
подсказать его может именно деталь.  Да  хоть  та  же  подушка!  На  которой
Президент, между прочим, лежит каждый вечер. Ухом лежит!
   Кстати, любопытная мысль, которую не помешает запомнить.
   А что еще есть в спальне?
   И я начал состазлять новые тысячепуиктные списки.
   Дверь. На двери ручка. В ручке болт. На болту  гайка.  Но  уже  с  другой
стороны двери...
   Каждый список я  прорабатывал  отдельно.  Каждый  пункт  обдумывал  самьм
тщательным образом.
   Лампочка. Допустим, лампочка. Допустим, она перегорела.  Кто  ее  меняет?
Домашние? Едва ли. Скорее всего приглашенный  электрик.  А  какой  электрик?
Специальный или жэка, обслуживающего дом?  Ведь  кто-то  должен  обслуживать
дом, даже если  он  и  правительственный,  Наверное,  все-таки  специальный,
получающий зарплату в Безопасности. Или  у  них  весь  жэк  специальный?  От
Безопасности? Наверное, так. Это мы узнаем. В любом случае,  откуда  берется
лампочка, которую ставят взамен перегоревшей? Из магазина? Или  из  жэка?  А
откуда берет жэк? Со склада? И где тот склад? И  откуда  на  него  поступают
лампочки? С другого склада или с завода? И где находится этот завод?
   Так по цепочке все ниже и  ниже,  туда,  где  контроль  сил  Безопасности
ослаблен. Глядишь, и в спальне  Президента  вкручена  лампочка  с  "жучком",
который передает информацию, но не радиоимпульсом, который можно  засечь,  а
например, по проводу  подходящей  электросети.  Возможно  такое  технически?
Честно говоря, не знаю. Но почему бы и нет?
   Зафиксируем как черновую идею.
   Или, допустим, батарея центрального отопления...
   Что вы говорите? Что это безумная работа - обмозговывать каждый  предмет,
который может оказаться в каждом из сотен помещений, где может оказаться  (а
может и не оказаться!) Президент? И я то же самое говорю. Безумная. Только у
нас вся работа такая.
   А как, скажите, иначе  можно  отыскать  подходы  к  человеку,  опекаемому
армией профессиональных ищеек? Они  ведь  тоже  каждую  вещицу  исщупают  на
предмет ее потенциальной угрозы. Тут кто большую усидчивость проявит, тот  и
выиграет.
   Поехали дальше. Зажим на гардине, удерживающей штору над окном...
   После многочасовых  выбраковок  я  сузил  список  до  ста  двадцати  семи
пунктов. Оконное стекло, домашняя кошка, телевизор...
   Оконное  стекло  можно  попытаться  прострелить  с  помощью  специальной,
усиленного  боя  винтовки.  Окно  придется  выбирать   второстепенное,   где
бронезащита пожиже. В пулю вложить микросообщение на магнитной проволоке или
другом динамически устойчивом носителе.  Пулю,  конечно,  будут  осматривать
криминалисты из службы Безопасности. Они  обратят  внимание  на  постороннее
вложение, прочитают "информашку", передадут ее Хозяину...
   Кошку  можно  выманить  "на  кавалера"  куда-нибудь  на  дальний  чердак,
нашпиговать аппаратурой и живой и здоровой вернуть  хозяевам.  Глядишь,  она
однажды и заговорит человеческим голосом...
   Телевизор...
   Что, фантастические идеи? А мне другие и не нужны. Мне другие бесполезны.
Реалистичные пути давно выявлены и перекрыты.  На  фантастику  вся  надежда.
Пусть 99 процентов из них отпадут как абсолютно нереальные. Пусть  останется
один процент. Мне его будет довольно. В него я вцеплюсь мертвой хваткой!
   А что  касается  фантастичности  предложенных  черновых  идей,  это  меня
волнует меньше всего. Двести лет назад люди считали, что  невозможно  летать
по  воздуху  или  видеть  человека,  находящегося  за   тысячи   километров.
Придумывали ковры-самолеты и волшебные яблочки,  катающиеся  по  хрустальным
блюдцам. А другие помозговали и  превратили  мечты  в  реальные  самолеты  и
телевизоры. Это я к тому, что фантастичность идеи не  свидетельствует  о  ее
технической невозможности. Вопрос только в мозгах и субсидиях.  В  первом  -
субсидиях - я по известным причинам не ограничен. Во  втором  также.  Потому
что не ограничен в первом.
   Например, телевизор...
   На телевизоре я в конечном счете и остановился.
   Телевизионный приемник (слово-то какое многообещающее, чувствуете) есть в
каждом  доме.  И  уж,  конечно,  в  президентском.  Нашему  Президенту   без
телевизора нельзя. Он, случается, через  него  только  и  узнаете  событиях,
происходящих в стране. Традиция у нас такая.
   И почему бы мне на этот телевизионный приемник  не  ретранслировать  свое
сообщение? Скажем, в качестве добавки к  информационной  программе  "Время".
Сразу после спортивных новостей.
   Только как передать? Захватить на пару часов Останкинскую телебашню?  Или
точно такую же построить  во  дворе  президентского  дома?  Правда,  строить
долгонько. И не нужно. Мне массовое телевизионное вещание ни к чему. У  меня
зритель  единственный.  Отсюда  соответствующие   требования   к   средствам
технического вещания. Не самые высокие требования.
   Я сделал заказ специалистам.
   - Направленное вещание. Примерно так километра на  четыре.  Компактность.
Максимально малый вес. Минимальные сроки изготовления.
   - Ресурс работы?
   - Что?
   - На какую продолжительность вещания рассчитывать?
   - На полчаса. Да ладно, ладно, шучу! На десять тысяч часов. А  лучше  еще
больше. Мини-телестанцию хочу  соорудить.  Чтобы  из  управления  в  поселок
вещать.  Удобней  так.  Нашего  таежного  работягу-вахтовика  можно   только
начальственным рыком с общежитских коек поднимать.  Иначе  никак.  Опять  же
поздравить по телевизору можно, сообщение передать. Техника. Без нее  сейчас
никак. И людям приятно.
   - Так, может, кабельную связь провести?
   - Кабельную я бы и без вас проложил. Нельзя кабельную. Топография  у  нас
сложная. Болота.  Оползни.  Ураганы.  Хулиганы.  Сопрут  кабель.  Или  птицы
оборвут. Или зверье раскопает. В общем, хочу такую,  какую  хочу.  И  точка.
Плачу наличными.
   Телевизионный ретранслятор был готов в срок.
   Направленную  антенну   я   установил   в   пределах   прямой   видимости
президентского дома. Точнее, видимости как раз и не было.  Визуальный  обзор
закрывали кроны деревьев.  На  это  я  и  рассчитывал.  Крыши,  удобные  для
снайперских засад, пасла президентская  охрана,  а  мне  с  ней  встречаться
раньше времени было не резон. Смонтировав в снятой для этих  целей  квартире
аппаратуру, я пошел... ловить воробьев.
   Нет, умом я не тронулся. И в детство не впал. Я создавал предпосылки  для
встречи с Президентом. Для этого, в числе прочего, мне нужны были и воробьи.
Обыкновенные. Городские.
   Я выслеживал их несколько дней. Не всех. А именно  тех,  что  питались  с
кормушки,  установленной  на  подоконнике  одного  из   окон   президентской
квартиры.
   Работа эта оказалась - мало сказать адова.
   Вначале следовало выбрать места, с которых через бинокль  просматривалась
бы искомая кормушка.  Причем  так  выбрать,  чтобы  не  вызвать  подозрений.
Пришлось  мне  переквалифицироваться  в  антенного  мастера,   чтобы   иметь
легальную возможность лазить по крышам и чердакам.
   Потом выяснилось, что мощности бинокля не  хватает.  Я  втащил  на  крышу
телескоп. Обзор перекрыли ветки. Я перетащил телескоп в другое  место.  Угол
обзора оказался недостаточным. Воробьи словно блохи скакали в  окуляре,  так
что уследить за ними не было никакой  возможности.  Облюбованные  мною  дома
обеспечивали безопасность,  но  не  давали  качества  наблюдения.  Они  были
слишком удалены от объекта. Героические ползания по крышам пошли в брак.
   Надо было начинать все сначала.
   Я составил вертикальный план местности и выявил все точки,  откуда  можно
было наблюдать кормушку. Более всего подошли три уличных фонаря.  Но  висеть
на них, изображая лампочку, я не мог. Для этого  надо,  как  минимум,  уметь
светиться в темноте.
   Пришлось обращаться к помощи техники. На трех фонарях я установил  три  с
максимально мощным увеличением видеокамеры. Камеры на  сверхмалых  скоростях
снимали кормушку.
   Заодно, чтобы не насторожить президентскую охрану, я  отремонтировал  все
(!) уличные фонари в ближайшей округе. У меня просто не было другого выхода.
Если бы я работал только с избранными фонарями, меня бы стащили за ноги  уже
со второго. Другое дело масштабы - несколько подъемных, горсветовских машин,
ограждение, предупреждающие знаки, десяток самых натуральных, с  документами
(они же не скажут, что это всего-навсего халтура) электриков. То есть  прямо
по учебнику, глава - "Обеспечение маскировочных мероприятий  при  выполнении
работ в зоне предполагаемой слежки". Не обращает на себя внимание не то, что
прячется, а то, что лезет в глаза.
   В  общем,  обошлась  мне   эта   пернатая   съемка   как   полнометражный
художественный фильм. И все только для того,  чтобы,  отсматривая  материал,
вновь схватиться за голову.
   Все мои "актеры" были, если так  можно  сказать,  на  одно  лицо.  Все  -
воробьи. Отличить их один от другого было невозможно, как одетых  в  военную
форму китайцев.
   Я крутил пленки и так и этак. Я  замедлял  изображение,  стопорил  кадры,
отматывал их назад.
   Воробьи!
   Пришлось обращаться за помощью к орнитологам.
   - О, это очень интересно!  Действительно  интересно.  Вы  не  ошибаетесь,
желая посвятить свой  досуг  изучению  этих  милых  созданий  природы.  Могу
заверить, вас ждут удивительные открытия, - щебетала мне в ухо научная дама,
сама внешне напоминающая предмет своих  изысканий.  Я  вообще  заметил,  что
люди, что-то долго изучающие, становятся на это "что-то"  похожими.  Честное
слово!  Я  разговаривал  с  людьми,   рассчитывающими   чугунные   болванки.
Дама-щебетунья занималась городскими птицами.
   - Должна признаться, я удивлена, что в наше время находятся люди, которым
небезынтересен пернатый мир, который их окружает...
   - Мне бы о воробьях.
   - Конечно, конечно. Городские воробьи удивительные создания.  Это  только
людям несведущим кажется, что все воробьи одинаковые.
   Это она точно подметила.
   - Нет. Решительно  нет!  Обыкновенный  воробей  имеет  десятки  подвидов.
Один... Второй... Третий... Они отличаются формой... цветом... повадками...
   - А вы, часом, не о попугаях?
   - Нет, о  воробьях.  Конечно,  о  воробьях.  Ни  один  попугай  не  может
сравниться  с  нашим  городским  воробьем  по...  Фыоть-фыоть.  Чирик-чирик.
Прыг-скок. Угораздило же меня попасть на фаната своего дела!
   - И все-таки чем они отличаются? Если можно поподробней.
   Дама открыла атлас.
   - Начнем с  клюва.  Видите?  Здесь  узкий,  здесь  более  широкий,  здесь
загнутый книзу, здесь...
   А еще были: перья на хохолке, лапки, хвостовое оперение, окраска крыльев,
голос, манера взлетать и садиться и т. п. Полета пунктов идентификации!  Все
как у нас при опознании личности. Вот уж не думал, не гадал, что орнитология
в чем-то сродни разведке.
   Скоро стараниями научной дамы  я  стал  большим  специалистом  в  области
пернатых.  Не  всех  -  только  воробьев.  При  ближайшем  рассмотрении  они
оказались не так уж и похожи друг на друга. Как, впрочем, и китайцы.
   Вооруженный научным опытом, я снова отсмотрел  видеоматериалы:  те  самые
хохолки, клювы, лапки. Немало воробьев прилетало на откорм к  президентскому
окну. Но не так уж  и  много.  Стая  охраняла  свою  кормушку,  стараясь  не
допускать к ней чужаков. Ну все как у людей! Несколько воробьев наведывались
в кормушку чаще других. Они-то мне и были нужны.
   С помощью местного пацанья я устроил настоящую птичью охоту. Естественно,
в местах, максимально удаленных от президентской  резиденции.  Мальчишкам  я
объяснил, что воробьев надо окольцевать,  и  пересказал  кое-что  из  лекций
научно-пернатой дамы, в заключение пообещав за каждый отловленный  экземпляр
по одной шоколадке. Пацаны прониклись и с энтузиазмом принялись за  дело.  Я
только указал им, в каких местах надо вести отлов  (не  у  одной  же  только
кормушки сидели мои воробьи), и обеспечил  необходимым  снаряжением.  Раз  в
три-четыре  часа  я  отсматривал  улов,   отсеивая   заинтересовавшие   меня
экземпляры и тупо кольцуя остальных. Облюбованных  воробьев  я  сравнивал  с
прыгающими на экране телевизора.
   Идентифицированных воробьев я, предварительно пометив краской, отсадил  в
специальную клетку.
   Операция была подготовлена.
   Дело оставалось за Президентом.
   Два дня он обитал на даче. День в рабочей резиденции. Еще день черт знает
где. И только на выходные глава государства посетил с неофициальным  визитом
собственный  дом.  Установить  это  труда  не   составило.   Довольно   было
понаблюдать за суетой его охранной службы Безопасности.
   Я выпустил воробьев.
   Оголодавшие птички прямиком устремились  к  кормушке.  Расталкивая  своих
собратьев по крылу, они принялись клевать зерна.
   Отсматривая в телескоп искомый подоконник, я вытащил микропередатчик.
   Один воробей, насытившись, улетел. Остались два.
   Я вдавил в корпус передатчика кнопку. Сигнал длился меньше секунды.
   Бедные  воробушки  одновременно  подпрыгнули  и  свалились  на  бочок.  В
желудках воробушков лопнули наполненные быстродействующим ядом  накануне  им
скормленные радиоуправляемые "зернышки". Дохлые  воробушки  так  и  остались
лежать в кормушке в окружении не съеденных ими хлебных крошек.
   Знала бы  специалистка  по  городским  птицам,  зачем  я  интересуюсь  их
повадками. Видела бы она итог своей учебы!
   Вечером, сразу после окончания детской сказки,  я  включил  телевизионный
передатчик и загнал в видеомагнитофон кассету.
   - Дедушка, дедушка! Тебя в телевизор зовут! - прибежала к  любимому  деду
его запыхавшаяся внучка. - Наверное, Хрюша со Степашей!
   Я запустил кассету.
   Вначале голос:
   - Уважаемый Президент! Я не имею возможности обратиться к вам иначе. Хочу
сообщить вам о действующем в высших эшелонах власти заговоре. В связи с  чем
прошу просмотреть данный ознакомительный видеоматериал.
   Изображение.
   Четыре минуты спрессованной и доказательной информации.
   Я прекрасно понимал, что сейчас меня смотрит не  только  Президент.  Меня
смотрит охрана, Безопасность, заговорщики. Они ищут источник сигнала и  рано
или поздно найдут  его.  У  меня  очень  немного  времени,  чтобы  завершить
переговоры с Президентом и успеть унести йоги.
   Три пятьдесят девять. Все. Изображение ушло.
   Теперь голос;
   - Уважаемый Президент! Если данная информация заинтересовала  вас,  прошу
подойти к девятому от  северного  торца  дома  окну  и  достать  из  птичьей
кормушки тело одной из лежащих  там  мертвых  птиц.  Я  буду  ожидать  ваших
действий в течение ста пятидесяти секунд.
   Отключение транслятора.
   Теперь ждать. Теперь надеяться. Надеяться на то, что телевизор,  хотя  бы
один из нескольких находящихся в доме, был включен, что Президента позвали к
нему, что он выслушал сообщение и не  расценил  его  дурацкой  шуткой.  Если
услышал -  думаю,  не  расценил.  Ух  больно  концентрированную  картинку  я
представил в этом рекламном ролике.
   В  любом  случае,  даже  если  телевизор  был  выключен,  ему  перескажут
содержание моей передачи. Дословно перескажут.  Покадренно.  Они  не  смогут
скрыть  такой  вопиющий  факт.  Слишком  много  людей  из   слишком   разных
организаций это увидят.
   Но в этом случае я лишусь главного - я лишусь двусторонней связи.
   Сто секунд.
   Сто десять.
   Сам воробья он, конечно, доставать не будет, хотя бы  из  опаски  попасть
под снайперский выстрел. Птицей займется кто-нибудь  из  телохранителей.  Но
приближенных телохранителей. Тот, кому он доверяет  стопроцентно.  Наверное,
не зря  доверяет.  Будь  у  заговорщиков  человек  в  его  ближнем  охранном
окружении, они бы не стали городить  такие  сложные  конструкции  покушений.
Пока он вызовет охранника, пока тот доберется  до  кормушки,  пока  передаст
воробья Хозяину... Не слишком ли мало я отвел на все это секунд? Не  слишком
ли поторопился...
   Сто двадцать.
   Сто тридцать.
   Сто сорок.
   ...сорок пять.
   ...сорок семь.
   Хрустнул динамик. Воробья взяли в руки,  потревожив  спрятанный  под  его
оперением микрофон. Теперь прерывать связь нельзя. Теперь надо  ждать.  Даже
ценой риска.
   Сто пятьдесят.
   Сто шестьдесят.
   Сто восемьдесят.
   ...восемьдесят пять.
   - Вас слушают. Голос Президента.
   Не дурак Президент. Понимает, зачем ему всучили в руки дохлую птицу.
   Передачу на полную мощность.
   - Внимание! Прошу подтвердить прием. Прошу сообщить, что вы  слышите  мой
голос.
   Должен услышать. Не может не услышать. Не глухой же он.
   Услышит, приблизит воробья к уху. Возле уха можно разобрать каждое слово.
Я сто раз опробовал эту технику.
   - Прошу подтвердить...
   - Я слышу вас. Кто со мной разговаривает? Теперь  самое  главное.  Теперь
убедиться, что со мной разговаривает Президент, а  не  какой-нибудь  речевой
двойник. Я долго ломал голову над этой проблемой - как,  не  видя  человека,
умудриться с абсолютной надежностью опознать  его.  Я  с  трудом  решил  эту
задачку.
   - Прошу ответить. Кто со мной разговаривает?
   - С вами говорит работник учреждения ОХТ-323, дробь...
   В том числе и  такой  аббревиатурой  обозначалась  до  недавнего  времени
Контора. Возможно, шифр сменили, но вряд  ли  Президент  мог  успеть  забыть
старый. Если это Президент, он не  может  не  знать  о  Конторе.  Если  это,
конечно. Президент...
   Ну, дай Бог!
   -  Хочу  быть  правильно  понятым.  Мне  необходимо  подтверждение  вашей
личности. Извините.
   - Я понимаю. Можете не извиняться. Что для этого необходимо?
   - Продолжить названный мною цифровой код.
   Пауза.
   Или не знает. Или пытается вспомнить. Если он  будет  раздумывать  больше
пятнадцати секунд, я прерываю связь.
   - Дробь... 17. ПРЕЗИДЕНТ!
   - Вас заинтересовал представленный материал?
   - Чрезвычайно.
   - Готовы ли вы встретиться для получения полной" объема документов?
   - Да.
   - Прошу вас через два часа двигаться на автомашине по типовому маршруту -
с обычной скоростью - в сторону Кремля. Прошу находиться в машине лично вас.
Ни с кем другим я вступать в контакт не буду.
   - В каком месте мне остановиться?
   - Нигде конкретно. Место я укажу св