ли  в  сахарницу   несколько   кристаллов   сильнодействующего
лекарства, пустили в вентиляционный колодец спецгаз, прикурили  перед  носом
объекта сигарету с начинкой... Да  мало  ли  еще  как?  Важен  не  способ  -
результат.  А  результат  самый  плачевный:  моего,   попытавшегося   что-то
выяснить, наверняка неуклюже выяснить,  ведь  его  не  обучали  азам  сыска,
новоиспеченного союзника упрятали на пару месяцев под  надзор  охранников  в
белых халатах. Его просто-напросто выключили из игры. Я опять остался  один.
Я опять проиграл.
   Проиграл, но не отступил! Отступать мне, кроме как в  хлад  могилы,  было
некуда. Я мог идти вперед или  назад,  причем  с  примерно  равной  степенью
риска. При этом  путь  вперед  обещал  хоть  и  призрачную,  но  надежду  на
спасение, путь назад не обещал ничего.
   Я начал отслеживать  подходы  к  следующему  приближенному  к  Президенту
адресату. Я обложил его близкое окружение микрофонами подслушки,  с  которых
раз в пять-шесть часов снимал записи. Я искал безопасную щель, через которую
можно было протиснуть требуемую мне информацию.
   - Сегодня опять после  прогулки  Рекс  чесался...  Значит,  собака  есть.
Запомним.
   - Не могла уснуть, разыгралась мигрень... Несущественно.
   Опоздала уборщица... Мишка принес двойку... Засорился слив в  раковине...
Надо бы вымыть стекла... Уборщицу, раковину, стекла - возьмем на заметку.
   - Интересно, когда сегодня приедет Сергей? Это и мне небезынтересно.
   - Надо наконец собраться и всем вместе в субботу поехать на дачу.  Нельзя
же видеться вот так, раз в месяц!
   Вот  это  уже  информация  к  размышлению.  Суббота,  дача,  общий  сбор.
Возможно, представится шанс.
   И снова: барахлит телефон...  плохая  погода...  болит  голова  давно  не
звонили Приваловы... надо  полы  на  кухне  на  даче  перестелить...  СХ-3/3
принять информацию...
   Что?
   Что?!! Об эти СХ-3/3 я споткнулся как несущаяся галопом лошадь об осколок
снаряда, пробивший ей сердце. Именно под таким шифром я проходил в последних
конторских документах.
   За словесным обращением шел короткий перечень монотонно  диктуемых  цифр.
Минута сплошных никому ни о чем  не  говорящих  один,  два,  три,  четыре...
Никому, кроме человека, для которого они предназначались.
   Кроме меня.
   Я пропустил многостраничный арифметический ряд через  дешифратор,  но  из
полученного текста понял еще меньше,  чем  просто  из  набора  цифр.  СХ-3/3
предписывалось,  с  соблюдением  всех  надлежащих  мер  безопасности,  снять
резервный почтовый  ящик.  Об  этом,  предназначенном  для  использования  в
экстраординарных случаях ящике знали только два человека:  только  я  и  мой
Куратор. Погибший Куратор. Послание было подписано... Куратором.
   Я решительно ничего не понимал.
   Установленный мной "жучок"  обращается  ко  мне  же  по  известному  лишь
нескольким людям в стране шифровому коду от имени умершего  на  моих  глазах
Куратора! С ума свихнуться!
   Или меня, словно утку манком, пытаются выманить  из  укрытия  под  стволы
ружей заговорщики. Или Контора ищет возможность вразумить своего  заблудшего
сына.
   Или  нащупывают  контакты   сподвижники   Куратора.   Первое   едва   ли.
Заговорщикам проще ловить меня на проверенного живца - помощника Президента.
Да и откуда им знать наш с Куратором почтовый ящик?
   Шифры, личные коды - не исключаю. Но ящик? Такое возможно, только если бы
кто-то из двоих - я или Куратор  -  играл  на  врага.  А  Куратор,  судя  по
печальному его концу, играл против.
   Контора? Может быть. Но почему она раньше никак не проявляла себя?
   Сподвижники? Наиболее вероятно. Если Куратор имел в Конторе сообщников, а
он их имел, он мог отдать меня своим друзьям.  А  те,  не  имея  возможности
найти меня в многомиллионном городе, решили отлавливать на подходах к местам
моего потенциального интереса.  Согласно  старому  охотничьему  приему,  ищи
хищника подле дичи, на которую он охотится. И не ошиблись. Но почему они  не
вышли на визуальный контакт, почему предпочли общение через "жучок"?
   Да потому, что никому другому, кроме Куратора, я бы не поверил. А Куратор
мертв!  Задействовав  для  связи  его  каналы,  они   тем   самым   пытаются
продемонстрировать свою в отношении меня преемственность. И  еще,  возможно,
потому, что друзья Куратора, зная законы Конторы, не желают  открывать  свое
инкогнито, чтобы после завершения всей этой катавасии не пришлось меня,  как
человека, узнавшего больше,  чем  ему  положено,  подводить  под  несчастный
случай.
   Кроме всего прочего, они сэкономили массу сил и времени. Им не надо  было
рыскать  по  городу,  опознавая  меня  единственного  среди  десятков  тысяч
прохожих, не надо было выламывать мне руки, прося о свидании. Они  нашли  не
меня, а микрофоны, напрямую подключенные к моим ушам, и с их помощью сказали
все, что хотели сказать. Остроумно и в высшей степени экономично.
   Отсюда следует  самый  важный  на  сегодня  вопрос  -вскрывать  ящик  или
поостеречься? Рискнуть в попытке приобрести высокопоставленных друзей, с тем
чтобьи разделить непосильное бремя свалившейся на меня ответственности, или,
нарушив конторский  приказ  (даже  подумать  страшно!),  удариться  в  бега,
превратив тем возможных союзников в еще многих врагов?
   День  я  раздумывал,  три  отслеживал  подходы  на  предмет   обнаружения
возможной засады, минуту потрошил "ящик". Вот  такой  обычный  для  почтовых
операций хронометраж. Я выполнил предписание, но, честное слово, лучше бы  я
ударился в бега!
   В шифроприказе в самой категорической форме мне предписывалось продолжить
оперативные  мероприятия  по  раскрытию   заговора   и   физической   защите
Президента.  Вся  ответственность  за  возможные   последствия   возлагалась
персонально на меня. Подпись -  Шеф-Куратор,  величина  для  меня,  рядового
Резидента, поднебесная. И в конце не оставляющий  ни  малейших  надежд  гриф
А-1!
   Вот так! Без верхней поддержки, страховки,  четко  разработанного  плана.
Поди и сделай. Если извернешься и победишь -  всего  лишь  честно  исполнишь
свой долг. Если провалишь операцию  -  проявишь  свою  профнепригодность.  В
помощь только маловразумительная наводка на объекты  возможного  присутствия
заговорщиков, сумма наличных денег, на которую можно неплохо  покутить  пару
месяцев на курортном юге, но невозможно оберечь жизнь даже начальника жэу от
посягательств разгневанных отсутствием  горячей  воды  жильцов,  не  то  что
Президента, и контактный телефон, по которому допускается звонить  только  в
самой крайней ситуации и только один раз - считай никогда.
   В какую-то подозрительную авантюру вовлекают меня. То ли бросают в бой  в
качестве дешевого пушечного мяса для отвлечения внимания противника от более
перспективных плацдармов, где раскручивается наступление,  то  ли  предлагая
немного пострелять за передовой  линией,  проводят  разведку  боем  с  целью
выяснения местоположения огневых точек врага. Уж больно  сырым  выглядит  по
содержанию, да и по форме тоже, отданный мне приказ. В Конторе  так,  наобум
лазаря, обычно не работают. Не нравится мне все это. Ох, не нравится!
   Правда, понимаю я происходящее или не понимаю принимаю или отвергаю, сути
приказа  не  меняет.  Его  я  должен  исполнить  с  точностью  до   запятой.
Игнорировать А-1 может позволить себе только безумец. Если бы пришедшее  под
таким серьезным грифом распоряжение потребовало от меня взять самого себя за
глотку,  я  бы  мгновения  не  сомневаясь,  ухватил  бы  себя  пальцами   за
собственный кадык и жал до тех пор, пока душа не вылетела бы вон.  А  потом,
посмертно, мог бы обжаловать приказ. В общем, кругом  и  с  песней  -  шагом
марш! А свое мнение, если таковое имеется, можешь  оставить  при  себе,  для
нужд интимной гигиены.
   И я повернулся - и с песней, и с места... Потому что не привык  обсуждать
приказы Конторы. Потому что воспитан по-другому. Потому что не мог с  полной
уверенностью назвать глупостью известную мне частность, не  зная  целого.  Я
только малый винтик в механизме, обозреть который мне неподвластно. Мое дело
как можно лучше крутиться на месте, которое мне укажут. А то,  что  в  самом
механизме в последнее время что-то не в порядке, что-то разладилось,  -  это
дело не моей компетенции. Я отвечаю только за свой участок, за свою работу и
за общий успех. На том стояла, стоит и стоять будет Контора! И  ломать  этот
порядок я не вправе, какие бы сомнения меня ни одолевали.
   Глава одиннадцатая
   - На сборы полчаса, - предупредил Технолог. - Время пошло.
   Полчаса было много. У исполнителей не  было  личных  вещей,  кроме  разве
паспортов, выписанных на подставные фамилии. У них  не  было  ничего,  кроме
рук, ног и глаз, приспособленных для единственной цели -  убить.  Но  и  эти
глаза, руки, ноги не принадлежали им.  Они  принадлежали  заговорщикам.  Для
того чтобы собраться исполнителям довольно было построиться.
   Куда передислоцируют исполнителей, не  знал  даже  Технолог,  хотя  давно
ожидал подобного приказа. Теоретическая  подготовка  не  может  продолжаться
вечно. Рано или поздно бойцы должны пройти обкатку на полигоне, в  условиях,
максимально приближенных к боевым. Технолог в свое время немало перебывал  в
подобных лагерях на краю земли и  сейчас  не  предполагал,  что  их  ожидают
райские кущи. В лучшем случае какая-нибудь заброшенная воинская  часть,  дай
Бог, чтобы не на безлюдном острове Северного Ледовитого океана  или  посреди
пустыни.
   Исполнителей развозили малыми, по два-три человека  партиями  в  закрытых
автомашинах.    Начальство    опасалось    случайных    дорожно-транспортных
происшествий, боялось разом потерять весь боевой материал. Машины  подгоняли
к трапам грузовых, с замазанными  краской  иллюминаторами  самолетов  и,  не
давая оглядеться, загоняли внутрь стерильно пустых  салонов.  Самолет  летел
два часа, садился, и операция повторялась вновь, но уже в обратном  порядке:
впритирку  к  люку  подходила  машина,  куда  спешно  перепрыгивали  два-три
единственных   пассажира   многотонного   транспортного   лайнера,    дверца
захлопывалась, и машина срывалась с места.
   Кроме случайных аварий, заговорщики  еще  очень  беспокоились  по  поводу
измены,  отчего  к  абсолютному  минимуму  свели  контакты  исполнителей   с
окружающим миром.
   В полном составе боевики встречались уже за надежно  охраняемым  забором,
внутри тренировочного лагеря, о месторасположении которого они не могли даже
предполагать. Надумай кто-нибудь из них сбежать, он бы даже не знал, в какую
сторону двигаться. Кроме  того,  подобная,  с  неожиданными  географическими
перемещениями, конспирация позволяла оборвать  связь  внедренных  агентов  с
Большой землей, если вдруг такие умудрились просочиться в рады исполнителей.
Теперь, до мгновения покушения, они бы все равно ничего и  никому  не  могли
сообщить.
   Покинуть пределы лагеря исполнители могли только в, двух случаях  -  если
их вызывали на задание или если это задание по каким-то причинам отменялось.
О том когда последует этот вызов, никто в лагере  знать  не  мог.  Тревожную
группу могли призвать  сегодня,  завтра,  через  год  или  не  задействовать
совсем.
   Исполнителям оставалось только ждать.  Ждать  и  каждоминутно  оттачивать
свое боевое мастерство. За  последнее  отвечал  Технолог,  а  он  знал,  как
добиться успеха.
   Глава двенадцатая
   Этот третий объект заинтересовал меня больше всего.  "Зацепил"  он  меня,
как говорят в нашей среде. Все прочие из перечисленных в  конторском  списке
оказались стопроцентными пустышками. Если заговорщики и использовали их,  то
лишь для каких-нибудь пустяков вроде изготовления запрещенных к производству
отравляющих, наркотических, взрывчатых и т.п. веществ.  А  вот  третий...  Я
привык доверять своей интуиции, а здесь, на подходах к "тройке", она  просто
зашкаливала,   словно   миноискатель,   упершийся   "хоботом"    в    связку
противотанковых мин, Я был почти уверен, что нашел.  Но  уверенность  равная
фактам,  хождения  в  отчетах  не  имеет.  Требовались  более  веские,   чем
подозрения,  аргументы.  Добыть  их   можно   было,   только   приблизившись
непосредственно к объекту.
   Облазив окрестные высотки, я убедился, что без соответствующей подготовки
незамеченным к искомому  забору  не  подобраться.  Охрана  была  налажена  с
использованием  самых  современных  средств  обнаружения   и   сигнализации.
Рассматривая панорамные, то есть  снятые  вкруговую  -  через  каждые  15-20
градусов,  -  фотографии  объекта,  запуская  в  охранную  зону   различных,
величиной от кошки до теленка,  животных,  прощупывая  территорию  приборами
электромагнитного обнаружения, я "срисовал" по меньшей  мере  четыре  кольца
обороны -от простейших сигнальных натяжного действия мин до  ультразвукового
сканера. Одно это  доказывало,  что  за  этим  заборчиком  располагается  не
скаутский  лагерь  и  лаже  не  колония   для   содержания   особо   опасных
рецидивистов. Тех так  не  охраняют.  Невидимый  простому  глазу  технозабор
оберегал куда более серьезные тайны.
   Нет приступом подобную крепость не одолеть. Здесь возможна только  осада.
Техническая осада. С  электроникой  должна  бороться  электроника.  Подобная
война бескровна, но катастрофически  затратна.  Наверное,  поэтому  политики
предпочитают обычные, с обычной кровью и человеческим мясом, междуусобицы. У
меня мясо и кровь были только свои собственные, поэтому я не  спешил  переть
буром на бруствер. Мне предпочтительней было жертвовать рублями.
   Деньги, оставленные в конторской посылке, давно закончились, и, хочешь не
хочешь, мне пришлось отвлечься от основной задачи для решения более  простой
- приобретения сотни-другой миллионов  рублей.  Решать  финансовые  проблемы
обычным способом - задействованием энных сумм из  кошельков  зазевавшихся  в
очередях в сберегательные и транспортные кассы граждан -  я  не  мог.  Я  бы
тогда год в тех очередях проторчал. Мне нужны были деньги, а не  наличность.
Мне нужны были большие деньги. Очень большие деньги. Такие, и  разом,  можно
было найти только в банках. Волей-неволей пришлось  пускаться  в  финансовые
махинации.
   Перерисовав внешность и выправив на нее новые - комар носу не подточит  -
документы, я в удаленных от места основного  действия  областях  по-быстрому
создал и зарегистрировал несколько предпринимательских обществ и от их имени
пошел в банки просить ссуды.
   Банки я выбирал очень средненькие, не имеющие прямого выхода на власть.
   - У нас нет для вас таких сумм, - подивились  то  ли  нахальству,  то  ли
наивности незнакомого просителя банковские служащие.
   - А вы взгляните повнимательней на фамилии coyчредителей, -  рекомендовал
я.
   В соучредителях значились не последние в данных областях имена.
   - Неужели сами?! - ахали пораженные банкиры.
   - Ну что вы, конечно, нет! Это родственники, только родственники.  Вы  же
понимаете...
   Банкиры понимали и с кредитами не  задерживали!  Тем,  кто  на  слово  не
верил, я показывал рекомендательные письма с печатями и подписями тех  самых
лиц, о которых в немалой  степени  зависело  процветание  и  данного  банка.
Образцами подписей и печатей я легко разживался в архивах и канцеляриях.
   - Этого довольно?
   Этого было более  чем  довольно.  Меньше  чем  за  неделю  я  обеспечился
средствами, достаточными для строительства  средней  руки  металлургического
комбината.  Из  банков  я   прямиком   направился   в   заранее   намеченные
конструкторские бюро и исследовательские лаборатории.
   - Мне нужно создать микропередатчик, работающий в следующих диапазонах...
- формулировал я условия задачи.
   - На это потребуется год усилий целого института...
   - Три недели и триста тысяч долларов. Наличным! Лично вам.  Мне  неважно,
кого вы будете привлекать работе и как  с  ними  расплачиваться.  Мне  нужен
передатчик. В двух экземплярах.
   В лаборатории робототехники я просил изготовить двигающееся чучело крысы,
аргументируя  это  странно  задание  необходимостью  исследования  поведения
грызунов в естественных, в том числе в подземных полостях  и  коммуникациях,
условиях. Детали чучела я просил исполнять преимущественно  из  органических
материалов.  А  к  чему  мне  крыса,  приближенная  весом   и   локационными
характеристиками к боевой машине пехоты?
   У зоологов я интересовался перспективами управления поведением  некоторых
животных. Возможно ли, вживив в мозг тем же кроликам датчики, заставлять  их
исполнять простейшие команды, к примеру: вперед, назад направо, налево, стой
и т. п.? В принципе да? А если в обозримом будущем? Что для этого требуется?
Как быстро можно ожидать практических результатов исследований? Когда  можно
увидеть такое животное?
   Три КБ самолетостроения независимо друг от друга выполняли мой  заказ  на
изготовление   радиоуправляемого   микропланера,   выполненного    в    виде
коршуна-степняка в  натуральную  величину.  Причем  у  этого  искусственного
коршуна должны были шевелиться кончики крыльев, голова и хвост, как у  самой
натуральной птицы. По цене заказанная мной птичка приближалась  к  стоимости
двухместного спортивного самолета.  Но  деньги  меня  волновали  мало.  Меня
волновали качество и сроки. Только они.  Ложка,  даже  самая  роскошная,  но
после обеда, мне была не нужна.
   Одиннадцать лабораторий и КБ из пятнадцати справились с работой  вовремя.
Семь изделий я забраковал в силу их технического несовершенства. Забраковал,
но тем не менее оплатил. Четыре выигравших в конкурентной борьбе  принял  на
вооружение.
   Во  избежание  утечки  информации  со   всех   руководителей   работ   я,
продемонстрировав удостоверение сотрудника  Безопасности,  взял  подписку  о
неразглашении и  подробно  рассказал  о  сроках,  предусмотренных  статьями,
касающимися незаконных валютных операций,  хищения  денег  в  особо  крупных
размерах  (а  где  у  вас  договора,  акты,   наряды   и   т.п.   документы,
подтверждающие выполнение работ?), злоупотребления  служебным  положением  и
укрытия налогов. Это не считая еще одной  подрасстрельной  статьи  -  измены
Родине, с которой впрямую связана исполненная ими работа, если о ней  узнает
любое постороннее лицо.
   Через четыре недели я приступил непосредственно к осаде. Над объектом,  в
паре  с  ранее  замеченным  мною  здесь   натуральным   коршуном,   закружил
искусственный, нашпигованный длиннофокусной фото- и видеотехникой.
   Ночью  вдоль  забора  зашныряла  туда-сюда   крыса-робот.   Я   правильно
рассчитал, что охрана будет защищаться от людей, а не от случайных животных.
Все мины, ультразвуковые и инфракрасные сторожа и прочие технические ловушки
были рассчитаны на объекты свыше пятнадцати  килограммов.  Иначе  охранникам
пришлось бы ночи напролет бегать на тревожные  "сработки",  спровоцированные
бродячими кошками и собаками. А охрана, как и всякая  охрана,  ночами  любит
подремывать.
   Продвигая крысу вдоль периметра забора, я  уже  на  вторую  ночь  отыскал
ведущий на территорию объекта небольшой ход. Это  была  старая,  оставленная
прежним хозяином, то ли кротом, то  ли  сусликом,  нора  с  двумя  запасными
тоннелями-выходами. В один я вкатил своего робота-помощника, из другого,  но
уже на территории объекта, он  выполз.  Наверное,  будь  эта  охранная  зона
капитальной - с заглубленным метра на три в  землю,  препятствующим  подкопу
забором, с внешней, удаленной на  несколько  десятков  метров,  улавливающей
мелких животных сеткой, с шаговым напряжением, с рассчитанными на граммы,  а
не на десятки килограммов минами-ловушками  и  пр.,  мой  опыт  потерпел  бы
фиаско. Но лагерь строился на скорую руку и, по всей видимости, ненадолго, и
вбухивать в него  миллионные  суммы,  чтобы  через  полгода-год  снести,  не
решились.  Ограничились   быстромонтируемой,   настороженной   на   человека
электроникой. И просчитались.
   Теперь я имел возможность в люб