и дня в город прибыл гонец со списком требуемого вооружения. Список
был очень длинный. Что доказывало масштабы торговли.

- Вряд ли мы найдем все, - усомнился Гнусавый.

- Вам не нужно находить все. Вам нужно найти то, что вы способны найти.

Гонец плохо знал Гнусавого. Вернее, не знал совсем. Гнусавый, если хотел,
мог достать многое. Даже то, что достать было невозможно.

- Деньги на закуп, конечно, мои?

- Деньги твои. Сбыт наш. Барыш - пополам.

- Это несправедливо. Я должен рисковать средствами, в то время как вы
получаете в руки не стоивший вам ни копейки товар.

- Но у тебя не будет проблем со сбытом. Ты будешь работать по
гарантированным заказам. И потому не сможешь прогореть! О чем большем может
мечтать предприниматель?

Это была правда. Иметь стопроцентную реализацию приобретенного товара - это
несбыточная мечта всякого бизнесмена.

- Транспортировка тоже моя?

- Транспортировка наша.

- Когда необходима первая партия товара?

- Хоть завтра.

- А как я смогу проверить, что товар продан именно за эти деньги?

- Никак. Но если тебя не устроит доход... мы сможем подобрать другого
поставщика.

Найти выходы на военные склады оказалось даже легче, чем предполагалось.

Двоюродный брат одного из приближенных "папы" работал на складах "куском".
Или, вернее сказать, кладовщиком в звании прапорщика. Звание и должность
невеликие. Да возможности немереные. Недаром солдатская пословица
утверждает, что все, что создано народом, - принадлежит прапорщикам.

Прапорщика стали приглашать в гости. И стали упорно поить.

- Ну а вот, допустим, пропадет у тебя чего-нибудь на складе? Ну, к примеру,
краска или шифер? - допытывался родственник у своего брата.

- Фигня - спишем, - отвечал брат.

- Ну а если, допустим, много шифера и много краски?

- Спишем!

- Ну а если вдруг коробка патронов?

- Все равно спишем. Имущество ответственного хранения на то и существует,
чтобы его списывали.

- Врешь!

- Не вру! Ты посмотри, чем дача у родителей моей Зинки крыта. И чем
крашена.

- Ну?

- Точно тебе говорю.

- Ну а если, к примеру, снаряды?

- Кому они, железки эти, нужны?

- Ну если представить?

- Спишем! Чем снаряд, допустим, отличается от бидона с краской? И то, и то
емкость для хранения содержимого. Там - краски. Здесь - пороха. А если не
спишем - так заберем!

- А хватятся?

- Кто хватится? Они там десятилетиями лежат! Ты что, думаешь, их считают?
Кому в голову взбредет их считать? Там их знаешь сколько?

- Сколько?

- А вот этого я тебе сказать не могу! Это только нам, особо доверенным
лицам, знать положено. Потому как военная тайна...

- А что, у тебя снаряды тоже есть?

- У меня, допустим, нет. Но у меня кореша есть, у которых снарядов как дров
в поленнице.

- И что, кореша вот так запросто могут их взять?

- Нет. Не могут. Потому как материальная ответственность! Но для меня -
могут. Потому что имеют уважение...

Через несколько дней ходьба вокруг да около закончилась, и к прапорщику
вышли с деловым предложением:

- Ты говорил, что снаряды достать можешь. Так вот, тут покупатель нашелся.
Случайно.

- Я говорил? - безмерно удивлялся протрезвевший прапорщик.

- Ты говорил.

- Да не мог я такого сказать!

- Говорил. Говорил, что, если бы нашелся кто, кому они нужны, ты бы с
радостью.

- Что, точно говорил?

- Точно!

- Ну и что?

- Покупатель нашелся.

- На хрена ему снаряды?

- Не знаю. Но знаю, что нужны. Не все. Вот эти. За которые он готов
платить.

- Много платить?

- Много! За каждые десять штук в размерах твоей месячной зарплаты.

- Да ты что?!

- То. Так что ты подумай...

Прапорщик размышлял два дня. В чем ему усердно помогала науськанная
родственниками Зинка.

- Ни купить себе ничего, ни съездить никуда, ни поесть вволю, - стонала
она. - Разве так можно жить? Разве по-другому нельзя? Ведь устраиваются
как-то другие люди.

- Другие воруют.

- И ты воруй. Лучше хоть совсем немного по-человечески пожить, чем всю
жизнь как в зоне...

На третий день прапорщик созрел до решения. До первой партии товара.

- Только за дешевку я рисковать не буду, - поставил условие он. - За десять
не буду.

- А за сколько будешь?

- За пять буду!

Сошлись на восьми. Восьми снарядах - против месячной зарплаты прапорщика.
Итого - чуть больше пятнадцати баксов за штуку.

Снаряды прапорщик вывез на складской машине, прикрыв их ветошью.

Еще через день приехали покупатели.

- Сколько? - спросили они.

- Тридцать "зеленых". Каждый, - ответил Гнусавый.

- Добро. Учтем при окончательном расчете...

Окончательный расчет состоялся через неделю. Гнусавый получил на руки
приличную пачку американской "капусты". И привет от ни разу им не виденного
Мозги

Гнусавый смотрел на деньги и прикидывал в уме, за сколько же тогда ушел
отданный им товар? Выходило очень прилично. Плюс, естественно, укрытая
продавцом прибыль. Не может же быть, чтобы они показали ему истинные цифры.
Наверняка что-то взяли себе. Может быть, даже вдвое. Столько даже наркота
не дает...

- Когда следующий закуп? - поинтересовался покупатель.

- Хоть завтра.

- Через неделю. И желательно сразу втрое-вчетверо больше. Нам не имеет
смысла мельчить. Не имеет смысла гонять порожние машины.

- Втрое так втрое.

- Втрое? - ахнул прапорщик.

- И еще вдесятеро через неделю.

- Вдесятеро?! Меня же посадят.

- А ты не попадайся.

- Нет, мужики, вы как хотите, а столько не могу. Или надо старшего
кладовщика в долю брать.

- Ну так бери.

- Нет, он мужик не такой. Он правильный.

"Правильный" старший кладовщик согласился помогать за три доллара со
снаряда. Плюс три ящика водки авансом. Чтобы выпить за хороших людей. Итого
- 18 баксов за одно изделие.

Когда покупатель прибыл за товаром, он с трудом уместил его в двух машинах.

- Сколько?

- Пятьдесят за штуку.

- Почему пятьдесят? Прошлый раз было тридцать.

- Растут накладные расходы. Пришлось взять в долю старшего кладовщика. А он
"правильный" - взяток не берет.

- Добро. Пусть будет пятьдесят.

После пяти удачных рейсов машина со снарядами была задержана на КПП.
Выписавшего проездные документы старшего кладовщика вызвали на "ковер" к
командиру части.

- Что происходит во вверенной мне части? Почему вы вывозите снаряды без
соответствующего на то раз, решения? Без согласования с вышестоящим
командованием? Со мной...

Итого: еще плюс пять долларов за изделие. И пятнадцать - с покупателя...

После десятого рейса Гнусавый подбил бабки. Бабки получились очень
приличные, которые равнялись почти половине прибыли, получаемой с торговли
водкой. А с водкой еще надо было возиться - доставая привозить, разливать
по таре, закатывать пробки, клеить этикетки. Со снарядами не надо было
делать ничего. Надо было только перегружать с одной машины в сарай, а из
сарая - в другую машину. И подсчитывать прибыль.

Оружие действительно оказалось выгодным товаром. Самым выгодным товаром. А
если бы еще не половинить прибыль...

Гнусавый вызвал к себе кладовщика-прапорщика.

- Сколько у вас снарядов? Всего?

- У меня?

- Нет, во всей твоей войсковой части?

- Много.

- "Много" не ответ.

- Ну не знаю. Тысячи... Нет, наверное, даже десятки тысяч. А может быть,
сотни... Я как-то не подсчитывал.

- Теперь придется. Особенно вот этих наименований.

- Да разве я смогу?

- Сможешь! Потому что надо. Мне надо!

Итоговая цифра поразила Гнусавого до глубины души. Даже если исходить из
ныне существующих расценок. Даже если не умножать ее на два. Хотя, если
честно, надо бы умножить. Хотя бы на треть. Потому что это его территория.
И его связи. Их - только покупатели. А покупателя можно и самому найти. Был
бы товар. А он есть. В неограниченных количествах есть...

Следующую поступившую со складов партию товара Гнусавый разделил надвое.
Одну половину он сложил в тот же играющий роль перевалочной базы сарай.
Другую распорядился перетащить дальше, в другой сарай. И закрыть дверь на
замок. Для второй половины Гнусавый решил искать покупателя сам. И получать
не половину, а принадлежащее ему по праву целое.

- Почему такой малый объем изделий? - выразил свое недовольство прибывший
покупатель. - Должно было быть больше.

- Уж сколько есть. На складах ревизия из округа. Количество вывозимых
изделий пришлось сократить. На всякий случай.

- Как долго продлится ревизия?

- Неизвестно. Может, неделю. А может, три.

- Хорошо. Поставьте нас в известность, когда ревизия будет закончена. Нам
поступило несколько очень выгодных заказов. Нам нежелательно срывать ранее
намеченные поставки.

Гнусавый развел руками.

Мол, что поделать. Сам бы всей душой. Но увы. Так сложились
обстоятельства...

Сразу после отбытия продавцов Гнусавый снарядил в дорогу нескольких
наиболее пронырливых своих сбытчиков. Которые даже от мертвого осла уши
могли "впарить". Даже прошлогодний снег по ценам нынешнего продать.

- Товар вам известен. Объемы тоже, - сказал он. - Землю переверните, а
покупателя мне доставьте! Без покупателя не возвращайтесь! - напутствовал
он свою гвардию.

Гнусавый начал свою игру. В указанном ему другими бизнесе. Гнусавый начал
двойную игру, которая должна была принести очень сладкий, а главное, очень
легкий барыш. И которая, удайся она, должна была реабилитировать его в
собственных глазах. За то коленопреклоненное пребывание в большом пустом
доме...

Глава 28

С танками пора было завязывать. Чтобы, учитывая масштабы подпольного
оружейного бизнеса, не засорить все имеющиеся речные фарватеры, создав тем
ощутимую угрозу отечественному судоходству. Танки исчерпали себя. Пора было
переходить на другие типы вооружений.

На те, которые были более всего интересны. Ради которых и был затеян весь
этот, с покупками бронетехники и утоплением бронетехники, сыр-бор. Пора
было завершать подготовительный этап операции и переходить непосредственно
к делу...

Главный оружейник его высочества Всемилостивейшего шейха, наследного принца
Больших и Малых Песков, двух Озер и девяти нефтяных скважин Иван Васильевич
Иванов прибыл по известному ему адресу. Где и представился с соблюдением
всех уже известных ему и предваряющих встречу ритуалов.

- Я по поводу закупа...

- Какого закупа, мил человек? Не знаем мы ни о каком закупе. Вы, наверное,
адресом ошиблись...

- Может, и ошибся. Но тем не менее передайте, что я буду ждать в гостинице
"Центральная" в 17-м номере. Что я от Степана Михайловича Прибутько и что
меня интересует сложный металлопрокат.

Степан Михайлович, упомянутый в контексте со сложным металлопрокатом,
должен был обозначать, что перепутавший адрес визитер человек не случайный.
И что работал именно со Степаном Михайловичем, которого и требует по
срочному делу.

Продавец, обозначенный в обращении как Степан Михайлович, объявился на
следующий вечер. Это был уже хорошо знакомый продавец, который и должен
работать с постоянным покупателем. Приятельские отношения облегчают
взаимопонимание и упрощают договор сторон. По крайней мере, так утверждал
Хозяин, настаивающий на подобного рода неформальном исполнении продавцами
своих обязанностей.

- Очень рад вас видеть, - приветствовал своего недавнего покупателя "Степан
Михайлович". - У вас какие-то рекламации?

- Нет. Никаких рекламаций. Все в полном порядке.

- Шейх доволен?

- Совершенно. Товар ему очень понравился, и он рассчитывает на продолжение
сотрудничества.

- Я понял. Вы по поводу остальных наименований заказа.

- Нет. Я не по поводу прежнего заказа. И на этот раз даже не от шейха. А от
одного расположенного в том же регионе государства.

- И что требуется данному государству?

- Оружие. Как и всем прочим - оружие.

- Что конкретно? Легкое стрелковое? Боевые машины пехоты? Танки? Зенитные
комплексы?

- Нет, не танки и не комплексы. Им требуется тяжелое вооружение. Самое
тяжелое вооружение. Из всех ныне существующих...

- Что вы подразумеваете под "самым тяжелым вооружением"?

- Я подразумеваю... я подразумеваю атомное вооружение.

Слово было произнесено. И было услышано. Продавец отрицательно покачал
головой.

- Мы не занимаемся подобного рода вооружением.

- Почему?

- Не занимаемся, и все.

- Но почему? Почему занимаетесь танками и не занимаетесь тем, что стоит
дороже танков?

- Ну, скажем так, в силу различных, не зависящих от нас обстоятельств.

- Но мой покупатель готов платить. Готов платить очень большие деньги.
Гораздо большие, чем предыдущий, чьи интересы я представлял в прошлой
сделке.

- Нет. Этого товара у нас нет.

- Но мы можем обсудить принципиальные возможности проведения данной сделки.

- Нет.

- Хорошо, тогда давайте договоримся следующим образом: вы не будете
говорить "нет". Сейчас не будет Вы передадите мое предложение вашим
хозяевам. Или хозяевам ваших хозяев. Дословно передадите. Вы скажете им,
что одно ближневосточное государство готово приобрести партию атомного
оружия, в том числе снятых с вооружения образцов. И не пожалеет для этого
никаких средств. Даже очень больших средств. Что эта сделка, если она
состоится, не будет затрагивать интересы безопасности России и союзных ей
стран. И данное государство, в случае, если осуществление данной сделки
повлечет за собой какие-либо негативные последствия для продавцов, готово
предоставь им политическое убежище, охрану и обеспечение всем необходимым
для жизни. До конца жизни.

- Хорошо. Я передам ваши слова. Дословно передам.

- Я буду ждать вашего ответа здесь. Пять дней. Или столько, сколько
потребуется.

Наживка была заброшена. Самая главная наживка. Теперь оставалось только
ждать. Поклевки ждать. Или ее равного неудаче отсутствия...

Глава 29

- Они вцепились в меня. Они вцепились в мертвой хваткой, - сказал Митрофан
Семенович.

- Ты уверен?

- Уверен. Микрофоны, слежка. Причем очень хорошие микрофоны. И очень
квалифицированная слежка. Вчера добавили еще двух человек. Мне становится
все труднее уходить от них. Еще день или два, и они раскроют вторую
квартиру. И перекроют мне последнюю возможность бесконтактного выхода.

- Все так серьезно?

- Я думаю, даже еще серьезней.

- Кто они?

- Охрана Президента. Больше некому. Они пошли за мной после встречи с ним.

- Зачем ты им?

- Я - ни за чем. Им нужна Контора. Вернее, организация, с представителем
которой имел встречу Президент.

- Вы считаете, они узнали о Конторе?

- Вряд ли. Но они узнали о встрече. И пытаются узнать все остальное.

- Что вы предлагаете?

- Я ничего не предлагаю. Я предупреждаю о потенциальной опасности. О том,
что не могу продолжать исполнение своих обязанностей в прежнем объеме.

- Хорошо. Мы подумаем о возможности перепоручения ваших функций кому-нибудь
другому.

"Перепоручение функций" звучало очень неприятно. Потому что человека,
освобожденного от прежних обязанностей, нужно было трудоустраивать в
какое-то другое место, которых в Конторе не было.

В нормальных организациях в подобных не столь уж редких случаях работников
попросту сокращают. Выплачивая трехмесячную денежную компенсацию и
предлагая позаботиться о своей дальнейшей судьбе и своей новой работе
самому.

Контора к числу нормальных организаций не принадлежала. Контора была
ненормальной организацией, которую было впору в институт Кащенко
укладывать. В отделение для больных, страдающих манией преследования. В
качестве преследователя.

Контора не имела возможности сокращать своих работников. И позволять им
искать новую работу. Потому что в первую очередь должна была сохранять
тайну своего существования. Чего бы это ни стоило, сохранять. Даже ценой
увольняемого работника. О чем эти работники были прекрасно осведомлены.

- Мы подыщем вам какие-нибудь другие обязанности, - сказал вызванный на
встречу Куратор.

"Другие обязанности" - тоже было крайне неприятной формулировкой. Раньше,
лет двадцать назад, когда нравы в данном известном, вернее, никому не
известном ведомстве были более жесткие, "другие обязанности" могли
обозначать только одно - скоропостижно произошедший несчастный случай. Или
чуть более милосердное - ссылку куда-нибудь на остров Врангеля в качестве
невыездного на материк в течении последующих лет десяти гидрометеоролога.

Нынче, когда нравы в связи с общим развалом государства и работающих на
него спецслужб смягчились, - отсыл Резидентом в какой-нибудь очень далекий
и очень второстепенный регион. Или консервация до востребования. До
момента, когда ты вдруг снова понадобишься. А может, и не понадобишься уже
никогда. Но тем не менее до самого конца жизни себе принадлежать не
сможешь. И рассказать о своей прошлой работе или даже намекнуть на нее тоже
не сможешь. Если не хочешь скончаться от закономерно-случайных бытовых
травм. К примеру, до смерти отравившись бытовым газом пропаном, который
ради такого случая специально подведут к твоему негазифицирванному дому.

- Что мне делать дальше?

- Ничего. Ждать соответствующих распоряжений;

И Куратор пошел к себе. А Митрофан Семенович себе. В свою квартиру. Где
отсутствующий Митроф Семенович уже тридцать пять минут разговаривал своей
кошкой. И с отсутствующим самим собой.

Митрофан Семенович прополз в свою ванную, тем в свою комнату и, отключив
магнитофон, продожил монолог вживую.

- Эх, надоело все! И ты надоела! И сам я себе надоел...

Еще три-четыре ухода, и фонотеку придется каким-то образом обновлять.
Потому что ранее приготовленные записи уже практически закончились, а
повтор прежних может быть неверно истолкован невидимыми соглядатаями. Это
же не радиопостановка, где особо понравившиеся места можно по
многочисленным просьбам слушателей повторять по нескольку раз.

- Ладно. Иди ешь. Иди грызть свою косточку, пока я добрый, - милостиво
разрешил Митрофан Семенович.

И завалился спать, чтобы выдать в эфир уже не записанную загодя "фанеру", а
свой натуральный, звучащий вживую храп. Чтобы отдохнуть от этого
изматывающего ограниченного четырьмя стенами "ничегонеделанья" которое хуже
всякой работы...

Но даже во сне Митрофан Семенович помнил, что именно Митрофан Семенович, а
не кто-то другой, и поэтому храпел, вскрикивал и бормотал во сне, как это
было свойственно Митрофану Семеновичу...

На следующий день Митрофан Семенович, равно как и все жильцы его дома,
нашел в своем почтовом ящике рекламу фирмы, занимающейся установкой
подъездных домофонов. На двух страницах подробно расписывались преимущества
установки домофонов именно этой фирмой. Именно в этом доме.

Митрофан Семенович очень внимательно прочитал рекламу. И выделил из текста
одну-единственную фразу, предназначенную, в отличие от всего остального
текста, непосредственно ему. Эта фраза обозначала разрешение на эвакуацию.

Контора разрешала ему покинуть помещение...

- Ну что там? - спросил начальник президентской охраны.

- Ничего. В смысле совсем ничего. В смысле объект никак не проявляет себя,
- доложил командир группы наружного наблюдения.

- Давно не проявляет?

- С самого утра. Уже почти шесть часов.

- А до того?

- До того - как всегда. Ходил. Умывался. Ел. С кошкой разговаривал. А потом
замолчал.

- Может быть, микрофоны сдохли?

- Нет. Микрофоны в порядке. Мы проверяли.

- Что же с ним такое могло случиться? За эти шесть часов.

- Не могу знать.

- А посмотреть тоже "не могу"?

- Никак нет. Я не получал на это никаких дополнительных распоряжений.

- "Не получал". Экие вы все законопослушные стали! Где не надо. В сортир
скоро без соответствующего приказа будете бояться сходить. Объект шесть
часов никак не обнаруживает своего присутствия, а они не могут проверить,
есть он на месте или нет? Ждут высокого соизволения. А если бы я еще месяц
не пришел? Вы бы месяц ждали?

Командир группы наблюдения промолчал. Хорошо быть инициативным, когда ты
начальник. Когда над тобой, что называется, не каплет. Не висит дамокловым
мечом начальство. Особенно такое начальство...

- В окна заглянуть не пробовали?

- У не