лапищей  влепил  женщине
пощечину, откинувшую ее на переборку с грохотом и криком боли.
   Брент инстинктивно  среагировал  -  сорвался  со  стула,  будто  в  нем
сработала  пружина.  Со  всей  силы  он  вонзил  правый  кулак   в   живот
медведеобразного летчика, а левой  заломил  голову  Коноэ  назад.  Мужчины
повалились в угол,  сбили  со  стула  радиста  и  упали  на  пол  в  груду
попадавших телефонов, карандашей и рассыпавшейся бумаги.
   - Охрана! Охрана! - проревел Фудзита.
   Два  матроса-охранника  и  Марк  Аллен  с  Нобомицу   Ацуми   растащили
дерущихся.
   Вскочив на ноги, Коноэ бросил:
   - Я никогда этого не забуду, дикарь!
   - Хватит! - рявкнул Фудзита. - Вон! Обоих в каюты под арест! - И  глядя
на Кэтрин: - Убирайтесь отсюда!
   Всхлипывающую Кэтрин Судзуки поволокли из рубки. Но  она  обернулась  и
продолжала смотреть на Брента, пока ее тащили к проходу.



        "3"

   Хотя Брента на неделю посадили в каюту под арест, как младший вахтенный
офицер он постоянно находился на флагманском мостике.  К  счастью,  местом
обычного пребывания Коноэ было помещение подготовки  летчиков  к  полетам:
большая каюта на галерейной палубе, ангарная и  полетная  палубы,  где  он
осматривал и проверял А6М2 или же возился с двигателями  и  вооружением  с
дюжиной других неугомонных летчиков и механиков.
   Несмотря  на  близость  экватора,  рассвет  второго  после   боя   утра
удивительным  образом  не  содержал  даже  намека  на  тепло.   Легкий   и
переменчивый бриз - не  тянувший  и  на  два  балла  по  шкале  Бофорта  -
натаскивал на атласный глянец  поверхности  спокойного,  глубокого  синего
моря темные заплатки. К удивлению Брента, часто встречались  птицы,  низко
летевшие огромными стаями вдоль  горизонта,  их  крылья  подрагивали,  как
листья на слабом ветру. Опустив бинокль, Брент с мостика посмотрел вниз на
летчиков и техников, которые любовно  копошились  возле  шестерки  "Зеро",
очередного воздушного патруля.
   Позади себя он услышал мягкий голос Кэтрин Судзуки.
   - Доброе утро, мистер Росс.
   Молодой американец быстро обернулся, его взгляд упал на  красивое  лицо
японки. Хотя Брент изумился совершенству кожи, тепло  мерцавшей  жемчужным
блеском в утреннем солнце, улыбка женщины выявила зарождающиеся в  уголках
глаз и рта морщинки, говорившие о возрасте, который, возможно,  был  далек
от предполагаемого Брентом. Он молча и ничуть  не  смущаясь  перевел  свой
взгляд на роскошные груди, тонкую талию и стройные бедра.
   - Вам нравится то, что вы видите, энсин? - спросила Кэтрин, на ее щеках
заиграл легкий румянец.
   - Я одобряю распределение, если вы это имеете в виду.
   В ее смехе не было ни намека на прошлое  высокомерие  и  злость.  Брент
подивился смене настроения. Возможно, она смирилась с неизбежностью своего
долгого путешествия на "Йонаге". Или, может быть,  ее  поведение  изменили
горячая пища и сон.  Неважно,  что  изменило  настроение,  но  Бренту  оно
понравилось, и он не смог сдержать  нарастающего  возбуждения,  вызванного
присутствием женщины, тем более такой привлекательной для  любого  мужчины
внешности.
   Двое  впередсмотрящих  оторвались  на  мгновение  от  своих   биноклей,
посмотрели  на  появившуюся  на  мостике  пленницу  и  вернулись  к  своим
обязанностям. Кэтрин подошла поближе к Бренту,  оперлась  о  ветрозащитный
экран и тихо заговорила ему в ухо:
   - Спасибо. Большое спасибо за то, что вы сделали. Эта здоровая  скотина
запросто могла убить меня.
   - Ерунда, - мрачно ответил американец, а затем с внезапным любопытством
спросил: - Что вы делаете на мостике?
   - Вон там моя каюта, - и она показала рукой на дверь, удерживавшуюся  в
открытом положении стальным глаголь-гаком. - Адмирал разрешил мне выходить
сюда раз  в  день,  но  я  должна  вернуться,  хотя  бы  поесть.  -  Брент
почувствовал ее ладонь на своей руке. - Я стала причиной вражды между вами
и тем летчиком.
   Ее ладонь принесла неожиданное тепло, и энсин ощутил знакомую пульсацию
на шее, а потом и ниже. Он хотел придвинуться ближе, но затем  убрал  свою
руку.
   - Нет, мисс Судзуки...
   - Кэтрин, пожалуйста, Брент.
   Брент кивнул и повторил:
   - Нет, Кэтрин. Это старая история. - Он вспомнил  мгновенную  ненависть
Коноэ, когда американцы ступили на борт "Йонаги" в Токийском заливе.  Даже
во время кровавых боев в Средиземном море, когда  казалось,  что  все  они
погибнут, его ненависть к Бренту не уменьшалась. Скорее  всего  сорок  два
года отшельничества на Чукотском полуострове повредили разум  Коноэ.  Или,
может быть, он тронулся, когда узнал, что его родители, жена и двое  детей
погибли во время налета на Токио в  1945  году,  а  может,  из-за  того  и
другого   вместе.   Но   ясно,   что   вся   ненависть   этого    человека
сконцентрировалась именно на Бренте, а не, скажем,  на  Марке  Аллене  или
ком-нибудь другом. Возможно, в своем самурайском разуме  он  был  вынужден
выбрать самого крупного и сильного для своей мести  -  мести  сорока  семи
бродячих самураев. Для Брента было ясно одно: однажды  он  будет  вынужден
расставить все по местам в отношениях с этим лейтенантом-медведем.
   - Брент, вы ненавидите друг друга?
   - В этом нет необходимости, - соврал он.  -  Это  корабль.  Когда  люди
находятся в подобном замкнутом пространстве, они вспыхивают как порох.
   - Он ударил меня.
   -  Конечно.  Но  следите  за  своими  словами,  Кэтрин.  Эти  люди   из
средневековья.
   - Старая закваска - женщина для дома, воспитания детей и секса, - резко
сказала она и ткнула пальцем в полетную палубу. -  И  все  имеют  гейш  на
стороне. - Брент засмеялся.
   Не давая ему ответить, она продолжала.
   -  Жарко...  очень  жарко.  -  Кэтрин   показала   в   сторону   быстро
поднимающегося по небосклону  солнца,  бросавшего  вниз  обжигающие  лучи,
которые не гасила даже свежесть, приносимая бризом. - В моей  каюте  очень
душно.
   - Скоро пересечем экватор. Эти широты известны как штилевые. Тут  очень
жарко.
   - Штилевые?
   - Мы находимся между северо-восточными и  юго-восточными  пассатами.  -
Брент рукой описал полукруг. - Переменные ветры, циклоны,  непредсказуемые
течения  и  штили.  Вообще-то,  древние   моряки   называли   эти   широты
"лошадиными".
   Кэтрин  вопросительно  выгнула   бровь.   Ободренный   ее   нарастающим
интересом, Брент продолжал:
   - Лошадиными потому, что заштиленные суда  испытывали  острую  нехватку
воды, а если грузом были лошади, то их выбрасывали за борт.
   - Затем рабов.
   - Думаю, они отправлялись в море еще до лошадей.
   Ее глаза следили за стаей чаек.
   - В моей каюте все еще душно.
   - На "Йонаге" нет кондиционеров. Станет прохладнее,  когда  мы  обогнем
южную оконечность Южной Америки.
   - Станет ли, Брент? - хрипло и с  мольбой  в  голосе  спросила  Кэтрин,
поднимая бровь. - Может ли девушка надеяться на это, если рядом вы?
   Впервые в своей жизни Брент не нашелся что сказать.
   - Ах... Кэтрин... я...
   Ее смех прервал его мучения.
   - Извините,  энсин,  это  было  бесстыдно  с  моей  стороны.  -  Потом,
посерьезнев,  она  сказала:  -  Я  не  моряк,  но  мне  кажется,  что   мы
направляемся не в тот океан.
   - Почему? - спросил Брент со странной смесью облегчения и разочарования
от перемены темы разговора.
   - Почему не вокруг Африки прямо через Индийский океан? Так ведь короче.
   - Потому что, - прозвучал голос позади них, - нам бы  пришлось  идти  в
узком проливе, в котором никогда  не  должен  оказываться  крупный  боевой
корабль.
   Одновременно обернувшись, они увидели стоявшего  с  биноклем  на  груди
адмирала Марка Аллена.
   - Я адмирал Марк Аллен, - представился он.
   - Я знаю, адмирал. - Кэтрин энергично стала настаивать на своем.  -  Но
так было бы короче.
   -  Да.  Но  адмирал  Фудзита  достаточно  сообразителен,  чтобы   вести
авианосец в стесненные воды. Нам бы пришлось идти через Малаккский  пролив
вокруг Сингапура и двигаться  в  Южно-Китайское  море,  обходя  полуостров
Малакка.
   - Это опасно?
   Пожилой американец хмыкнул.
   - Опасно! Ха! "Рипалс" и "Принц Уэльский" сделали это в 1941 году.  Они
все еще там - на дне, куда их отправил японский самолет.
   Крик "Марк!" заставил Кэтрин посмотреть наверх, на ходовой мостик,  где
стоял капитан  третьего  ранга  Нобомицу  Ацуми,  глядя  на  шкалу  своего
секстанта и считывая показания по секундомеру.
   - Они все еще плавают, ориентируясь подобным образом? - спросила Кэтрин
с ужасом. - Я думала, у вас есть компьютеры.
   Американцы усмехнулись.
   - Адмирал Фудзита ненавидит компьютеры, -  заметил  Марк  Аллен.  -  Он
полагает, что они лишают жизнь глубины ощущений, борьбы.
   - Но я видела некоторые. Как раз напротив моей каюты.
   - Да, верно, - подтвердил Брент. - Но эти используются  для  дешифровки
сигналов и управления ведением огня. - Энсин  показал  рукой  вверх.  -  У
адмирала нет выбора. Но он настаивает, чтобы  судовождение  осуществлялось
архаичным способом.
   Девушка кивнула в сторону одного из эсминцев сопровождения.
   - Готова поспорить: на этих используются современные методы.
   - Разумеется.
   Кэтрин с любопытством посмотрела на Брента.
   - Как штурман находит звезды при таком ярком солнечном свете?
   Американцы засмеялись. Марк Аллен ответил:
   -  Он  пользуется  высотой  светила.  Занимается  этим  весь   день   и
вычерчивает линии солнца, которые будут  непрерывно  сообщать  ему  точное
местоположение. Фактически МИП, ах, простите,  местный  истинный  полдень,
дает ему точную широту.
   - Кэтрин, - добавил Брент, - МИП - это широта по солнцу, когда  оно  на
вашем  меридиане.  В  некотором  смысле  только  единственный  полдень   -
истинный.
   - Но он не будет давать долготу, -  быстро  возразила  Кэтрин,  удивляя
обоих мужчин.
   - Верно, - согласился адмирал. - Для  этого  штурману  нужны  звезды  и
планеты.
   Девушка показала на горизонт.
   - Вы должны где-то заправляться. На Фолклендах?
   - Нет, - ответил Аллен. - Нас встретит танкер.
   - А-а, - протянула Кэтрин, отбрасывая рукой волосы с лица. - Вот как вы
это делаете.
   Брент  почувствовал  тревогу,  когда   глаза   девушки   похолодели   и
превратились в черные льдинки.
   - Вот как, - повторила она самой себе.
   Раздались тяжелые шаги по решетчатому настилу, позади них в  молчаливом
ожидании застыл матрос-охранник с кобурой на боку.
   - Анне Болейн [(1507-1536),  вторая  жена  английского  короля  Генриха
VIII; казнена по обвинению в супружеской неверности] пора  возвращаться  в
Тауэр, - тихо сказала Кэтрин, поворачиваясь к двери, ее  длинные  стройные
ноги  и  точеные  бедра  поплыли  и  закачались  под  плотно  обтягивающей
униформой. Глядя, как девушка исчезает  в  дверях,  Брент  кончиком  языка
облизнул внезапно пересохшие губы. Нехотя  он  отвернулся  и  прищурившись
стал смотреть вдоль на линию горизонта.


   Со скоростью 18 узлов боевая группа двигалась к югу, пересекая штилевые
полосы,  оставляя  слева  остров  Вознесения   и   входя   в   зону,   где
северо-восточные пассаты постепенно сменяются порывистыми  юго-восточными.
Стоя рядом с Брентом - на месте, которое она занимала каждое утро,  словно
тоже несла вахту, - Кэтрин сказала:
   - Забавно, как переменчив ветер.
   - Мы в западном полушарии, Кэтрин, - объяснил энсин. -  На  самом  деле
все просто. Стоит лишь помнить,  что,  когда  воздушные  потоки  и  водные
течения приближаются к материкам, на них оказывает влияние вращение Земли.
По часовой стрелке, - он пальцем нарисовал в воздухе круг,  -  в  северном
полушарии. И против часовой стрелки - в южном. - Палец  прочертил  круг  в
обратном направлении.
   - Как просто, - засмеялась девушка,  глядя  Бренту  прямо  в  глаза.  -
Совсем просто.
   Брент почувствовал непреодолимое желание дотронуться  до  нее.  Но  его
руки не двинулись с места.
   После того как корабль пересек тропик Рака, курс  изменился  на  2-0-0;
дни шли, и Брент знал, что где-то далеко, на западном горизонте,  остались
Бразилия, Уругвай и Аргентина. Стало прохладнее, и солнце в небе, медленно
заполняющемся высоко плывущими тягучими серыми  облаками,  уже  висело  за
кормой. Море блестело синевато-серым,  вздымающиеся  горы  океанской  воды
разбивались о левую скулу могучего корабля,  не  щадя  восемьдесят  четыре
тысячи тонн стальной махины, бесконечными рядами волн неустанно  напоминая
"Йонаге"  о  его  абсолютной  незначительности,  о  бренности  человека  и
созданном им. А "Йонага"  протестовал,  со  скрипом  и  стоном  продираясь
сквозь волны и проверяя шпангоуты, обшивку и заклепки на прочность. Спустя
десять  дней  после  нападения,  оставив  далеко  на  западе  Фолклендские
острова, "Йонага" встретил свой первый танкер.
   Ход замедлился, флаги и вымпелы затрепетали  на  реях,  когда  мрачный,
землистого  цвета   танкер,   глубоко   просевший   в   воду   от   ударов
перекатывавшихся через низкий борт волн,  словно  необъятная  синь  океана
играла с ним, и раскачивающийся на парусах голубой воды и  белых  брызг  в
направлении авианосца, подошел ближе и начал заправку по-японски: от кормы
к носу. Фудзита нетерпеливо вышагивал по палубе, проклиная  медлительность
движения и приказывая впередсмотрящим быть бдительнее.
   - Мы отличная закуска для подлодок! - крикнул он, указывая  на  танкер.
Кэтрин Судзуки, стоявшая у двери рядом с охранником, тихо хихикнула. Резко
обернувшись, Фудзита бросил ей:
   - Марш в каюту! Сейчас же!
   Недовольно ворча, женщина ушла.



        "4"

   На девятнадцатый день похода, после  того  как  были  пройдены  Острова
Зеленого Мыса, "Йонага" вошел в пролив Дрейка, поделив пополам море Скотта
между мысом Горн  и  южными  Шетландскими  островами.  Брент  в  штормовой
куртке, толстых парусиновых брюках и парке стоял на  мостике,  ухватившись
руками в перчатках за ветрозащитный экран.
   Кэтрин, одетая примерно так же, находилась рядом с ним, что  уже  стало
своеобразным утренним ритуалом,  вызывающим  уважение  у  всех  вахтенных,
которые  держались  от  них  на  некотором  расстоянии,  когда  эта   пара
разговаривала или просто бок о бок стояла молча.
   Адмирал Фудзита приказал изменить курс на два-семь-ноль, заставляя  нос
"Йонаги" бросать вызов атакующим корабль бесконечным рядам  грозных  волн.
"Флетчерам" тоже приходилось нелегко.  Высокие,  за  счет  торчащих  вверх
орудий, и узкие, они глубоко зарывались в волны,  и  серая  вода  заливала
палубы, их грациозные корпуса исчезали в основаниях волн, чтобы  появиться
вновь, дрожа и отряхиваясь от  захлестнувшей  палубы  и  надстройки  воды,
словно ленивые гончие, застигнутые проливным дождем.
   - Серое, серое, все  вокруг  серое,  -  сказала  Кэтрин,  слова  белыми
ленточками  пара  срывались  ледяным  ветром  с  ее  губ.   Посмотрев   на
непроницаемое  небо  и  скользящие  по  нему  серовато-коричневые  облака,
мчащиеся от горизонта, как напуганные ветром-волком овцы,  Брент  согласно
кивнул и непроизвольно моргнул, когда особенно сильный порыв ветра  больно
брызнул колючими иголками ему в лицо.
   - А где самолеты? - спросила девушка, увидев пустую полетную палубу.
   - Спрятаны внизу,  -  ответил  Брент,  сгибая  ноги  в  коленях,  когда
гигантская волна ударила в корабль. - Даже чайки не могут летать  в  такую
погоду.
   - О Боже, шторм и  холод,  -  произнесла  девушка,  держась  руками  за
ветрозащитный экран.
   - Шестидесятый градус южной широты.
   - Мы почти у Южного полярного круга?
   - Примерно в семистах пятидесяти милях. - Его рука  махнула  в  сторону
левого борта.
   - Ну, команда, должно быть, привыкла к такой погоде, - заметила Кэтрин.
- В конце концов "Йонага" провел в Арктике свыше сорока лет.
   - Обычный газетный ляп, - хмыкнул Брент.
   - У Чукотского полуострова с секретной миссией, - продолжала девушка.
   Брент рассмеялся.
   - Так вам говорили?
   Она кивнула.
   - То, что у Чукотского, правильно, но южнее Северного полярного круга.
   Кэтрин ударила маленьким кулачком в перчатке по поручню.
   - Тогда скажите, Брент, скажите мне правду. Обещаю, никто  об  этом  не
узнает.
   Глубоко вздохнув и  глядя  вперед,  Брент  рассказал  историю  могучего
корабля: невероятную легенду, которая началась в 1935 году. Заложенный как
линкор - один из серии кораблей-монстров класса "Ямато", водоизмещением 64
тысячи тонн с девятью орудиями калибра восемнадцать и две десятых дюйма, -
"Йонага", как и "Синана", был переоборудован  в  авианосец.  Но  если  для
"Синаны" компоновку судна оставили без изменений,  то  "Йонагу"  удлинили,
соорудив 1040-футовую  полетную  палубу  и  установив  шестнадцать  котлов
"Канпон" вместо двенадцати.
   -  "Йонага"  входил  в   состав   ударного   соединения,   атаковавшего
Перл-Харбор? - спросила Кэтрин.
   - Совершенно верно. Японцы называли его "Кидо Бутай", "Кага",  "Акаги",
"Сорю", "Хирю", "Цуйкаку", "Сокаку"  и  "Йонага",  который  был  настолько
огромным, что привел в ужас всех шпионов, узнавших о нем.
   Кэтрин,  казалось,  была  загипнотизирована  легендой.  Брент  медленно
продолжал рассказывать, будто он тоже бросил вызов реальности многотонного
левиафана, качающегося и перекатывающегося у него под ногами.
   -  Для  сохранения   тайны,   -   добавил   Брент,   -   была   сделана
экстраординарная вещь: "Йонага" был укомплектован офицерами отряда Семьсот
тридцать один.
   - Я этого не знала. Разве они не были как гестапо или СС?
   -  Правильно.  Убийцы!  Даже  проводили  медицинские  эксперименты  над
военнопленными.  Были  уничтожены  все  сведения  о  "Йонаге"  как   судне
императорского флота, и авианосец стал кораблем-призраком. Японцы  сделали
невероятное. В начале  1940  года  отряд  Семьсот  тридцать  один  перевел
"Йонагу"  на  стоянку  возле  Кицуки  на  острове   Кюсю,   где   он   был
закамуфлирован огромным количеством сетей - их было столько,  что  Фудзита
как-то заметил, что в течение года рыбаки Кюсю  ощущали  их  нехватку.  Но
авианосец находился в рабочем состоянии. С моря он выглядел  как  одна  из
небольших гор острова,  и  западные  посольства,  которые,  как  правильно
считали японцы, кишели шпионами, даже не подозревали о его  существовании.
Но после принятия решения атаковать  Перл-Харбор  отряд  Семьсот  тридцать
один переводит "Йонагу" в бухту Сано, на секретную базу, укрытую в  пещере
на южном побережье Чукотского полуострова.
   - Он выдается в Берингово море из Сибири, так ведь, Брент?
   - Верно. И он малообитаем.
   - Но почему база находилась там. В газетах писали...
   Брент прервал Кэтрин.
   - Газеты много пишут, но мало  знают.  В  действительности  бухта  Сано
существовала из-за того, что отряду Семьсот тридцать один необходима  была
база для запусков воздушных шаров с бактериальными средствами.
   - Это для меня новость.
   - Да. Были  получены  смертельные  штаммы  бактерий,  и  они  побоялись
осуществлять  запуски  с  территории  Японии.  Поэтому   полковник   Сано,
проводивший разведку местности на одной из японских больших лодок...
   - Лодок?
   - Подводных лодок. Неважно, он нашел грот, и база была создана. - Потом
Брент рассказал о том, как  особая  роза  ветров  Земли  формирует  бризы,
дующие от полюса мимо бухты Сано к юго-востоку  через  Алеутские  острова,
где западные ветры могут поднять воздушные шары и понести их  к  западному
побережью США. А грот расположен на Тихоокеанском геосинклинальном поясе с
источником пара, имеющим безграничный запас геотермальной энергии.
   - Но оползень поймал "Йонагу" в ловушку?
   - Не совсем так.  Соскользнул  нависший  ледник.  Именно  он  замуровал
авианосец и потопил "L-24" вместе  с  полковником  Сано.  -  Брент  быстро
рассказал о двух  прорубленных  в  толще  льда  тоннелях  длиной  почти  в
километр, о том, как рыболовные команды добывали палтуса, лосося,  сельдь,
треску и даже небольших китов в одном из самых богатых в  мире  рыболовных
районов. В пеще