внес свою лепту в оглушительное "банзай".
   Фудзита довольно долго размышлял, устремив взгляд на карту.
   - Хороший план, мистер Уильямс.  Однако  же  они  не  дураки.  А  умный
капитан будет избегать узких мест, где можно нарваться на подводную лодку.
   - Арабы не умеют думать, - возразил Уильямс.
   - Капитан танкера - американец, по имени Гэри Кун, - вмешался  Уайтхед.
- Очень опытный моряк. Много лет служил на нашем флоте.
   Уильямс, Брент и Файт переглянулись. У всех в глазах  читались  гнев  и
унижение. Неужели все можно купить за деньги?
   - Кун участвовал во Второй мировой войне,  -  продолжал  Уайтхед,  -  и
географию знает, будьте уверены. Думаю, он пойдет  Южно-Китайским  морским
путем, который длиннее, но безопаснее.
   Фудзита вперил взгляд в командира подлодки.
   - Вы сможете быть у Томонуто через четыре недели. Если "Нафуза" изберет
более длинный путь, то времени у вас и подавно будет достаточно. Танкер  с
его большой осадкой наверняка  войдет  с  юга,  где  вы  и  встретите  его
торпедами.
   - Подступы к  атоллу  охраняются,  -  заметил  Брент.  -  Один  эсминец
патрулирует у самого входа, другой держит гидролокаторную линию за милю  в
открытом море. В таких условиях атаковать трудно.  Подводная  лодка  будет
одна против четырех эсминцев со всеми их сонарами и электроникой.
   - А кто сказал, что воевать просто, мистер Росс?
   - И потом, - подхватил Уайтхед, - наши  атомные  подлодки  несут  вахту
близ  Персидского  залива,  в  Индийском  океане,  в   море   Сулавеси   и
Южно-Китайском море. Они будут докладывать обо всех арабских и  неарабских
передвижениях.
   Уильямс довольно потирал руки.
   - Конечно, будет нелегко, но даю вам слово, мы пригвоздим эту...  мать,
- пробормотал он вполголоса.
   Брент улыбнулся, глаза Фудзиты тоже лукаво сверкнули. Старому  адмиралу
явно нравился чернокожий верзила.
   Но   тут   в   разговор   вступил   командир   эскадрильи    пикирующих
бомбардировщиков Такуя Ивата. На лице его застыла насмешливая гримаса.
   - Если лейтенант считает задание слишком  трудным,  поручите  это  мне,
адмирал. Мои пикирующие не только  потопят  танкер,  но  и  уничтожат  все
оперативное соединение на Томонуто. - Он подбоченился, изображая  из  себя
презирающего опасность самурая по примеру своего учителя Юкио Мисимы. - Вы
только подвезите нас километров на двести, и  уверяю  вас...  -  небрежный
кивок в сторону Уильямса, - никакой "Блэкфейс" вам не понадобится...
   Уильямс взревел как раненый зверь и вскочил. Бернштейн, Мацухара,  Файт
и Уайтхед хором напустились на Ивату, но тот не удостоил их и взгляда.
   Брент понял, что оговорку лейтенанта  Тадайоси  Коги  уже  разнесли  по
негласному судовому телеграфу, и она очень понравилась таким, как Ивата.
   - Вы подлец! - крикнул Брент командиру бомбардировщиков.
   Фудзита прислонился к переборке с видом стороннего наблюдателя. Значит,
пускай опять все идет своим чередом? Пускай заседание штаба превратится  в
уличную потасовку?
   Но на сей раз адмирал довольно быстро  принял  решение,  его  негромкий
голос перекрыл все крики:
   - Хватит! Всем сесть!
   Кипящие от гнева противники уселись на стулья.
   - Я уже говорил и повторяю снова: прежде чем  убивать  друг  друга,  мы
должны одолеть наших врагов. - Он строго глянул  на  Ивату.  -  Лейтенанта
Уильямса уже второй раз оскорбляют  подобным  образом.  Первый  был  явным
недоразумением, но я отнюдь не убежден в этом случае с вами, подполковник.
Запомните: еще один расистский выпад - и вы будете  примерно  наказаны.  Я
обещаю разжаловать любого офицера, который позволит  себе  оскорбления  на
этой почве. Если между вами нет согласия, умейте  бороться  достойно,  как
подобает джентльменам и самураям.
   Уильямс не сводил взгляда с Иваты.
   - Прошу простить, адмирал, - проговорил он с натянутым спокойствием,  -
но я в состоянии сам  защитить  свою  честь  и  оставляю  за  собой  право
ответить на оскорбление в схватке один на один.
   - Разумеется, мистер Уильямс, - кивнул Фудзита. - Я всегда удовлетворяю
подобные  просьбы,  поскольку  защита  чести  является  основным  правилом
бусидо.
   - К вашим услугам! - рявкнул Ивата.
   - Я готов! - ответил Уильямс, опираясь на спинку стула.
   - Нет! - отрезал Фудзита. - Когда мы сокрушим джихад - не раньше.  -  С
явным  намерением  сменить  тему  он,  усевшись  в  кресло,  обратился   к
полковнику Бернштейну: - Скажите, полковник, израильские оборонные позиции
укреплены?
   Израильтянин понял его мотивы и быстро передвинулся  к  карте  Ближнего
Востока, поблескивающей под прозрачной пленкой.
   - Благодаря вмешательству "Йонаги" и четырем двенадцатидюймовым орудиям
броненосца береговой обороны "Микаса" линия фронта стабилизировалась. - Он
взял красный фломастер и сделал пометку на пленке. -  Вот  здесь  проходит
Линия Бен-Гуриона из тяжелых бетонных фортов с перекрывающимися  секторами
обстрела. Она сопоставима с немецкой Линией Гинденбурга в  прошлой  войне,
поскольку арабы до сих пор мыслят старыми наступательными категориями.
   Фломастер переместился на средиземноморское побережье,  в  район  Газы,
сдвинулся к востоку от Эль-Халиля, где четыре года  назад  бомбардировщики
"Йонаги" сокрушили арабские танки, севернее Иордании к сирийской границе и
Голанским высотам, потом повернул на запад и захватил Эль-Хуснию. Наконец,
пройдя южнее Ливана,  линия  достигла  Хайфы.  Израильтянин  повернулся  к
столу.
   - Каддафи в основном занят "Йонагой",  поэтому  перебросил  большинство
своих войск, кораблей и самолетов в западный регион Тихого  океана.  Таким
образом, израильские ВВС все еще удерживают небо над Линией Бен-Гуриона.
   Лейтенант        Йодзи         Каи,         командир         эскадрильи
бомбардировщиков-торпедоносцев, впервые подал голос:
   - Бойше вухсох миионов аабов пуохив чехыех миионов изуаийхян?
   - Верно, лейтенант. Однако же некто Адольф Гитлер научил нас драться. -
Он показал на карту. - Арабы положили четверть миллиона человек  только  в
бессмысленных фронтальных наступлениях на наши позиции.
   - Значий, вы чувсвуехе себя увеенно? - спросил Каи.
   Бернштейн покачал головой.
   - Уверенность - роскошь, которую ни один  израильтянин  не  может  себе
позволить. Я бы сказал иначе: мы полны решимости поднять цену так  высоко,
что арабы десять раз подумают, прежде чем обрушить на нас свой джихад.
   - Аабы впеувые объеиниись с оиннацахого века, - заметил Каи.
   Фудзита засмеялся.
   - Да. Им нужен махди...  в  мусульманской  традиции  ожидаемый  мессия,
духовный вождь.
   - И Каафи пехенует на эху уой!
   - Не только претендует, но у него это даже получается.
   - Но аабские свауы губоко укоениись, независимо от мессии.
   В смехе Бернштейна не чувствовалось и тени юмора.
   - Иорданцы  ненавидят  сирийцев,  которые  ненавидят  иракцев,  которые
ненавидят египтян, которые ненавидят ливанцев, и все  они  по  отдельности
ненавидят  иранцев,  поскольку  те  не  арабы,  а  персы.  Одна  ненависть
переплелась с другой так тесно и так давно, что никто уже не помнит, из-за
чего она возникла. Это стало образом жизни арабов, ведь их любимое занятие
убивать.
   - Охнако же они охсхавии ее.
   - Не отставили, а перенесли на другой объект - союз евреев,  японцев  и
американцев.
   Уайтхед, Файт и Брент  Росс  усмехнулись.  Уильямс  хранил  молчание  и
грозно косился на Ивату.
   Фудзита нетерпеливо постучал по столу.
   - Адмирал Уайтхед, у нас есть сведения, что на Тиниане базируется шесть
"Супер-Констеллейшнов".  Тяжелые  транспортные   самолеты   переделаны   в
бомбардировщики и представляют серьезную угрозу для "Йонаги". У  ВМР  есть
какая-либо информация на сей счет? Наши дозоры и наблюдатели на  Агвиджане
сообщают, что ни одно судно снабжения не входило в гавань Сайпана,  с  тех
пор как "Блэкфин" потопил "Гефару".
   Контр-адмирал кивнул.
   -  Разумеется,  они  не  рискнут  послать  транспорты  без   воздушного
прикрытия. Дальность Me-109 всего шестьсот миль. Наверняка  они  опасаются
ваших "Флетчеров", что патрулируют между Томонуто и Марианскими островами,
- особенно после того, как кэптен Файт атаковал "Тубару".
   - И все же у них есть "Супер-Констеллейшны".
   - Всего шесть штук, адмирал. Они  могут  держать  их  в  полной  боевой
готовности для бомбардировок, и в то же время  вести  наблюдение  во  всех
секторах. Есть еще кое-что... Арабы сильно пострадали от вашей  субмарины,
мистер Уильямс. А теперь в действие введены четыре ее сестры. К тому же мы
распространили слух, что Департамент мемориалов закупил еще три подлодки и
собирается направить их в Тихий океан.
   Все довольно рассмеялись.
   - Кто же в такой ситуации решится посылать транспорт без сопровождения?
- Уайтхед указал на карту Ближнего Востока. - К "Нафузе"  тоже  приставили
два "Джиринга".
   - В прошлом году они подвозили снабжение на подводных лодках.
   - И сейчас тоже. - Американец вытащил еще одну бумагу из чемоданчика. -
Два  года  назад  русские  продали  Каддафи  десять   дизель-электрических
подводных лодок типа "Зулус".
   - Прошу вас, адмирал, сообщите их характеристики. В  штабе  есть  новые
люди.
   Уайтхед помахал листком.
   - Разумеется, сэр. Прежде всего Каддафи  настоял,  чтобы  его  подлодки
обслуживали только арабы... Нечто вроде подводного джихада. Это обернулось
катастрофой. Никто не научил команды  обращаться  с  техникой,  многие  не
умели читать и потому даже не заглядывали  в  инструкции.  Словом,  четыре
лодки  погибли  в  результате  несчастного  случая.   Одна,   к   примеру,
погрузилась с открытым впускным клапаном.  Это  случилось  на  мелководье,
едва они отошли от Триполи. Три другие бесследно исчезли, выполняя учебные
походы. Но Каддафи закупил еще несколько старых немецких  лодок,  и  шесть
русских пока на ходу.
   - "Зулус" тоже старая немецкая конструкция, - заметил Фудзита.
   - Да, сэр. Русские построили двадцать шесть лодок в начале  пятидесятых
годов, а потом свернули эту программу и перешли на строительство  атомных.
- Уайтхед уткнулся в документ. - Значит,  так...  Длина  двести  девяносто
футов, ширина двадцать четыре, три дизельных двигателя типа 37D  мощностью
в шесть тысяч лошадиных сил, три электромотора.  Скорость  шестнадцать  на
поверхности, двенадцать на глубине, десять торпед или тридцать шесть  мин.
Дальность двадцать тысяч миль при средней надводной скорости восемь узлов.
По уточненным сведениям, все лодки  в  настоящее  время  используются  как
транспорты для сайпанского и тинианского гарнизонов. Показали себя неплохо
- подвозят топливо, боеприпасы, живую силу и даже легкую артиллерию.
   Фудзита дернул себя за белый волос.
   - Но большие грузы они переправлять не могут.
   - Нет, конечно.
   - Тогда пускай укрепляют старые блокгаузы, окапываются и чистят  пушки.
Их корабли мы потопим, гарнизоны останутся без  снабжения  и  со  временем
будут стерты с лица земли.
   - Банзай!
   Фудзита вскинул руку, словно  бы  в  нацистском  приветствии,  и  крики
смолкли.
   - Все. Пора допросить пленных. - Он повернулся к  рядовому,  тихо,  как
мышь, сидевшему за установкой связи. - Писарь Накамура, введите немца.
   Здоровенного немца втолкнули, поставили у стола,  и  он  во  все  глаза
уставился на Фудзиту. В помещении повеяло жгучей ненавистью.
   - Вы Конрад Шахтер, - констатировал японец.
   Немец горделиво приосанился.
   - Hauptmann Konrad Schachter, Sechste Bombardement Geschwader!
   - Прошу говорить по-английски, - не попросил, а приказал Фудзита.
   - Капитан Конрад Шахтер, Шестая эскадрилья бомбардировщиков, -  перевел
немец.
   - Где базируетесь?
   Тот обвел своих врагов дерзким взглядом и небрежно бросил:
   - В Валгалле!
   Охранник со всей силы  ударил  его  в  толстый  живот;  немец  сложился
пополам,  изо  рта   потекла   слюна.   Уайтхед   и   Уильямс   ошарашенно
переглянулись. Брент, Бернштейн и Файт хмыкнули вслед за старым японцем.
   Отдуваясь, Шахтер выпрямился.
   - Так вот как вы соблюдаете Женевскую конвенцию!
   Переборки командного пункта задрожали от хохота.
   - Япония ее не подписывала, - сообщил Фудзита. - Разве Германия  входит
в Женевскую конвенцию?
   Бернштейн поднял руку, прося слова. Рукав сполз,  обнажив  шестизначный
номер на запястье. Немец тут же углядел татуировку, и  несмотря  на  боль,
глаза его загорелись новой злобой.
   Фудзита кивнул израильтянину. Прежде чем заговорить, полковник заглянул
в свои записи.
   - Прежде вы служили в люфтваффе в чине лейтенанта авиации?
   Прерывисто дыша, немец вздрогнул, побагровел, и по лбу  его  заструился
пот.
   - А тебе откуда все известно, еврейская свинья?
   Фудзиту сразу  же  увлек  поединок  между  участниками  самой  страшной
трагедии века, а может быть, и всех времен. Уж  теперь-то  он  определенно
даст излиться застарелой ненависти, словно кипящей лаве вулкана.
   - У нас имеются досье на всех ваших  соратников  по  геноциду.  Сегодня
утром  я  просмотрел  ваши  данные  на  компьютере.  -  Бернштейн  показал
распечатку. - Вы родились в Мюнхене в тысяча  девятьсот  двадцать  девятом
году, сын партийного функционера Фридриха Шахтера, назначенного по личному
приказу Гитлера бургомистром Бад-Вальдека. В одиннадцать лет вы вступили в
Гитлерюгенд, где прославились своей преданностью фюреру и третьему  рейху.
В пятнадцать лет вас, несмотря на юный возраст, приняли в летную школу.
   - А ты, как я погляжу, был у нас в  гостях,  Yuden  Scheibe  [еврейское
дерьмо (нем.)], - немец кивнул на татуировку полковника. - Погоди, мы  еще
доведем дело до конца.
   - Я с отличием закончил школу в Освенциме. Собственно, из всего выпуска
один и остался - остальных вы сожгли. Мой отец, мать,  брат,  сестра,  все
мои  соседи  по  Варшавскому  гетто  стали  участниками  вашего  Endlosung
[окончательного разрешения (нем.)] и отведали Циклона Б.
   - Ты-то как выкарабкался, Untermensch? [недочеловек (нем.)]
   Нахальство немца приводило всех в замешательство. Может, он уже считает
себя покойником и ему все равно?
   - Я служил у вас зубным техником. Вырывал для  вас  золотые  коронки  в
маленьком кабинете между второй газовой  камерой  и  главным  крематорием.
Даже отец стал моим пациентом, - спокойно пояснил израильтянин, и Брент  в
который раз поразился его самообладанию.
   Немец  обвел  взглядом  остальных  и  презрительно  скривился,   увидев
Уильямса.
   - Bin Neger [негр (нем.)]. Ein Neger und ein Yuden Scheibe! Он  тряхнул
головой и продолжал куражиться:  -  Здесь,  как  я  погляжу,  одни  свиньи
собрались! Тебя, Neger, что, тоже  обрезали?  -  с  шутовской  любезностью
обратился он к Уильямсу.
   Ивата захохотал над новым яростным воплем Уильямса; Брент  инстинктивно
схватил черного великана за плечо.
   - Скотина! - выругался Уильямс. - Я б тебе яйца отрезал, да небось нету
их у тебя. Ты, может, ослеп? Здесь тебе не бабы и  не  детишки,  чтоб  так
хорохориться.
   Бернштейн прервал его, опять заглянув в распечатку:
   - Итак, вам было всего пятнадцать, когда вы вступили в люфтваффе?
   Шахтер отозвался с  заметной  гордостью.  Ему  приятно  быть  в  центре
внимания, подумал Брент.
   - Я самый молодой летчик, когда-либо летавший во славу третьего  рейха.
В сорок пятом служил в составе истребительного соединения генерала Адольфа
Галланда и летал на Me-262.
   - "Мессершмитт-262", - задумчиво повторил  Файт.  -  Первый  реактивный
истребитель.
   - Сбил два ваших В-17. Жаль, мало. Моя бы воля, я б не только жидов, но
и свиней-янки перебил. - Он ухмыльнулся, увидев разгневанные лица  Брента,
Реджинальда и Файта.
   Фудзита, выйдя из терпения,  пристукнул  по  столу.  Даже  ему  надоело
терпеть наглость немца.
   - Капитан Шахтер, нам известно, что  вы  летели  с  Тиниана.  Мы  также
знаем, что на Марианских островах находится около  тридцати  истребителей,
десяток Ju-87 и шесть "Супер-Констеллейшнов". Нам необходимо знать,  когда
и в каком количестве вы ожидаете пополнение. Сколько  войск  размещено  на
Сайпане и Тиниане, какая артиллерия и какого калибра.
   Немец несколько секунд молчал, глядя на адмирала. Одутловатое лицо было
непроницаемо. Потом выпятил губу, и жирные щеки затряслись от  беззвучного
смеха.
   - А сколько нужников мы построили - не желаете узнать?
   Фудзита резко выбросил вперед руку, и двое  охранников  набросились  на
немца. Шахтер завизжал от боли и опрокинулся на стальной настил. По  знаку
Фудзиты его выволокли из командного пункта.
   - Он будет казнен? - спросил у адмирала Бернштейн.
   - У вас есть возражения?
   - Да.
   - Вот как?
   - Казнь - слишком мягкое наказание для него.
   - Что вы предлагаете?
   - Предоставьте его мне, адмирал.
   Фудзита улыбнулся.
   - Я рассмотрю вашу просьбу, полковник. Но учтите, того,  что  случилось
более сорока лет назад, уже не повернуть вспять. Мне понятна ваша  тяга  к
возмездию - оно священно для самурая. Но убить Шахтера вы  сможете  только
раз - этим не отомстишь за гибель шести миллионов.  Помню,  в  восемьдесят
четвертом, во время нашего похода в Средиземном море я  удовлетворил  вашу
просьбу встретиться один на один  с  другим  немецким  пленным...  как  уж
его...
   -  Капитан  первого  ранга  Вернер  Шлибен,  -  подсказал  Брент.  -  С
ливийского грузового судна "Зила", которое мы потопили в Токийском заливе,
когда оно пыталось нас подорвать. Они дрались на вакидзаси в храме Вечного
Спасения.
   - Да, именно так, - подтвердил Фудзита. - И  вы,  если  помните,  убили
Шлибена.
   - Как я могу забыть? - проговорил израильтянин.
   - Вы мастерски разделались с ним, полковник, - продолжал Фудзита. -  Но
потом сами сказали, что за гибель  миллионов  отомстить  нельзя,  что  это
может быть только уроком.
   - Я помню.
   - Так зачем повторять бессмысленные  уроки?  Ведь  вы  можете  лишиться
жизни.
   - Вы все правильно говорите, адмирал. И тем не менее... - он  посмотрел
на свои ладони, - мне бы хотелось убить его вот этими  руками.  Прошу  вас
рассмотреть мою просьбу.
   - Я уже обещал, полковник. Но  не  забывайте:  вы  нужны  нам  и  своей
стране. - Старик повернулся к писарю Накамуре. - Приведите араба.
   В сопровождении двух конвоиров вошел сержант Хай  Абу  эль-Сахди.  Этот
вел себя поскромней, но в черных глазах тоже светился вызов, а при взгляде
на Бернштейна его передернуло от омерзения. Израильтянин сразу ощетинился.
   Фудзита спросил у араба  имя,  звание,  род  занятий.  Араб  отвечал  с
готовностью и сразу подтвердил, что его эскадрилья вылетела  с  Айлей-Филд
на Сайпане. Затем последовали те же самые вопросы о количестве и  способах
доставки пополнения.
   Перебирая  свои  четки  и  на  разные  лады  призывая  Аллаха,  смуглый
коротышка испуганно воззрился на Фудзиту.
   - Все больше на подводных лодках. Кораблей уже давно не  было.  -  Араб
перевел  взгляд  на  Бернштейна,  и  в  глазах  вновь  заплясали   искорки
ненависти. - Итбах эльяхуд! - крикнул он.
   Японцы недоуменно переглянулись.
   - Смерть евреям, - спокойно пояснил Бернштейн. - Старая песня  арабских
коммандос.
   Японцы, разумеется, знали, какой  дискриминации  евреи  подвергались  и
подвергаются во всем мире, но никто  из  них  не  был  подготовлен  к  той
гипертрофированной ненависти, какую выливали на Бернштейна Конрад Шахтер и
Абу эль-Сахди. У них есть все основания ненавидеть японцев,  но  они  свою
ненависть  целиком  переносят  на  еврея!  Бернштейн  же  принимает  ее  с
удивительным хладнокровием, как будто имеет дело с бытовыми,  наскучившими
проблемами.
   - Благодарю, - небрежно заметил он. - Это для  нас  великая  честь.  Вы
бывали в Мекке, сержант? Почтили пятый столп мудрости Магомета?
   Араб гордо вскинул голову.
   -  Я  заслужил  прозвище  Хай  десять   лет   назад,   когда   совершил
паломничество в Мекку из своей деревни Бир-Нахелла.  А  еще  я  молился  в
мечетях "Куббат ас-Сахра" и "Аль-Акса"  [мечети  в  Иерусалиме;  памятники
арабской а