, разве это так  уж  необходимо,  адмирал?  Зачем  искать
дополнительные оправдания, если ваша верность приказу непоколебима?
   - Затем, что вы, американцы,  никогда  не  могли  понять  этой  простой
истины...
   - Но я лишь один из многих... Я не вся Америка.
   - Это не важно. Если хотя бы один американец сумеет нас понять, значит,
все мои усилия не напрасны.
   Теперь Росс понял, что старику не только не терпелось выговориться, ему
хотелось поиграть в диалектику.  Росс  почувствовал,  что  превращается  в
пешку в руках опытного шахматиста, гроссмейстера. Он решил  избрать  новую
тактику. - Отлично, адмирал. У меня болен матрос.
   Адмирал поднял голову, посмотрел вверх. Он  явно  не  собирался  лишать
себя забавы. Он избрал тему, вполне способную увлечь собеседника, и  умело
эксплуатировал естественное любопытство своего гостя-пленника.
   - Неужели вам не интересно знать, как мы добывали  себе  пропитание?  -
говорил  Фудзита.  -  Как  заботились  о  здоровье  членов  экипажа,   как
поддерживали в порядке материальную часть, как проводили учения?
   Росса весьма раздражало, что адмирал беззастенчиво использует  его,  но
вместе с тем ему и впрямь  было  интересно  услышать  ответы  на  все  эти
вопросы.
   - Это действительно любопытно... - отозвался Росс. - То, что  произошло
с вашим авианосцем, находится за гранью возможного.
   - Благодарю  вас,  капитан,  -  адмирал  опустил  голову  и  с  улыбкой
посмотрел на американца. - Приятно слышать комплимент, а искренний он  или
нет, не столь важно. - Затем Фудзита снова поднял голову,  устремил  глаза
куда-то ввысь и заговорил  странным  тихим  голосом.  -  Это  было  долгое
испытание. Чудовищно долгое... - Он вздохнул. - Когда в тот  роковой  день
сорок первого года  мы  оказались  в  ледовом  заточении,  я,  признаться,
усомнился, сумеем ли мы выстоять. Но когда  я  убедился,  какие  достойные
мужественные люди собрались на  этом  корабле,  то  понял:  это  настоящие
самураи и мы не только выживем,  но  с  помощью  богов  достойно  выполним
данный нам приказ. - Он снова посмотрел в упор на  Росса.  -  Известно  ли
вам, что нас заперло в пещере в результате обвала ледника?
   - Да, мне рассказывали.
   - Нам удалось прорубить во льду два тоннеля, хотя работа была тяжелой и
опасной и не обошлось без жертв. Мы  отправляли  маленькие  отряды  ловить
рыбу, хотя это было связано с риском обнаружения.
   - Но внешний вид ваших людей...
   - Это как раз просто. Наши моряки были в толстых грубых куртках, да и у
живущих в этих  краях  чукчей  восточный  тип  лица.  А  как  известно,  -
улыбнулся адмирал, - все азиаты похожи друг на друга как две капли...
   - Ваших рыбаков никто не заметил?
   - Время от времени, конечно, кто-то попадался им на  пути,  но  никаких
проблем не возникало. У нас действовала целая  рыболовецкая  флотилия.  Мы
изучили новую среду обитания и сумели к ней неплохо приспособиться.
   - Итак, военные моряки стали отличными рыбаками...
   -  Это  не  все.  Мы  основали  и  усовершенствовали   очень   неплохую
биологическую лабораторию. Учтите, мы провели там более сорока лет.
   - Адмирал, те, кто бывал в Беринговом море, знают: там и впрямь неплохо
с рыбой. Там есть палтус, лосось...
   - Неплохо - не то слово! Превосходно! Мы установили, что там водится до
трехсот наименований рыб. Помимо упомянутых  вами  палтуса  и  лосося,  мы
добывали треску, сельдь, сайду, камбалу. - Адмирал  откинулся  на  спинку,
тяжело дыша. После нескольких вдохов-выдохов  он  продолжил:  -  Мы  также
добывали тюленей,  каланов,  моржей.  Изредка  даже  небольших  китов.  Мы
получали все необходимые морские продукты. Кроме того, и в нашей пещере, и
за ее пределами имелось немало морских водорослей. Так что с едой у нас не
было проблем, капитан.
   - Но как же вы поддерживали в порядке орудия, машины, как  отрабатывали
боевые приемы? Да и ваши  летчики,  наверное,  слишком  стары  для  боевых
операций.
   Адмирал сложил руки на груди, посмотрел на Росса.
   - Начнем с летного состава, - сказал он. Росс кивнул. - Вам  доводилось
слышать о Цутиуре?
   - Летная школа?
   Адмирал кивнул.
   - Не совсем так. Это была не просто летная школа.  Это  первое  в  мире
учебное заведение такого рода выпускало в год до сотни летчиков. Это  были
настоящие асы.
   - Но даже асы стареют.
   - Да, но в Цутиуру принимали с пятнадцатилетнего возраста.
   - С пятнадцатилетнего возраста?
   - Двадцать восемь моих ВМЛ...
   - Простите, не понял...
   - Ах да, это военно-морские летчики рядового  и  сержантского  состава.
Росс кивнул, а адмирал продолжал. - Так вот, двадцать восемь моих ВМЛ  еще
не достигли шестидесятилетнего возраста.
   - Но им все равно скоро исполнится шестьдесят, а  это  многовато,  сами
понимаете, для военного летчика. А их командиры гораздо старше.
   - Да, в определенном отношении они уже люди  достаточно  немолодые,  но
это ни в коей мере не сказывается на их  профессиональных  качествах...  -
Росс усмехнулся, но адмирал вскинул руку. - Погодите, капитан.  Сорок  два
года без женщин, табака, алкоголя и прочих сомнительных даров цивилизации.
Они  следили  за  весом,  бегали,  делали   упражнения.   Ежедневно.   Вы,
безусловно, обратили внимание, что многие мои летчики выглядят не по годам
молодо, словно время вообще не оставило на них своего следа.
   Росс  знал,  что  многие  из  японских  фанатиков  и  впрямь  сохраняли
удивительную бодрость духа. То же самое он мог сказать и о  тех  летчиках,
которых видел на авианосце. Не без зависти он сказал:
   - Да, такой способ существования как бы отдаляет старость. Но многие  у
вас умирали. Я видел шкатулочки...
   - Верно. У меня скончались двести  двадцать  три  человека.  При  общей
численности экипажа в две тысячи шестьсот четыре...
   - Такой маленький процент смертности? - недоверчиво осведомился Росс.
   - Имейте в виду: мы существовали  в  ледниковой  пещере,  свободной  от
микробов и бактерий. Смерть обычно наступала от  возраста.  Так,  командир
этого авианосца капитан первого ранга Горо Окагама  скончался  в  возрасте
ста девяти лет. Я взял на себя его обязанности.
   Росс задумчиво почесал подбородок и сказал:
   - Вы употребили слово "обычно".
   - Да, более сорока человек погибло  в  результате  несчастных  случаев.
Двенадцать совершили харакири, а двое погибли, сражаясь  с  русскими.  Еще
один человек погиб вчера в  поединке,  -  закончил  адмирал,  и  лицо  его
помрачнело.
   - Я убил бы его еще раз, адмирал,  -  сказал  Росс,  заерзав  на  своем
стуле.
   - Вы ожидаете ответных действий?  -  спросил  адмирал,  побарабанив  по
столу костлявыми пальцами.
   - Право, я не знаю, чего ожидать, адмирал. Вы впервые сейчас  упомянули
о капитане второго ранга Хирате. До этого вы не сказали о нем ни слова.
   - Что тут еще можно сказать? Он сам выразил своим  поступком  все,  что
хотел.
   - Он же был вашим помощником...
   - Более того, он был моим двоюродным братом...
   Росс выпрямился на стуле.  Услышанное  ошеломило  его.  Он  хотел  было
выразить  сочувствие,  соболезнование,  но  сдержался,  в   конце   концов
ограничившись фразой:
   - Все это не имеет значения.  -  И  добавил:  -  Он  получил  то,  чего
добивался.
   - Вы испытали удовольствие от  того,  что  сделали  с  ним,  -  заметил
Фудзита.
   Росс посмотрел на свой сжатый кулак, медленно покрутил им, размышляя об
этом  загадочном  человеке,  который  производил  на  него  такое   мощное
впечатление.
   - У меня не было выбора. Но в каком-то смысле, вы правы: я сделал это с
наслаждением.
   - Капитан, вы были не единственным человеком, у кого не было выбора. То
же самое можно сказать и о капитане второго ранга Хирате.
   - Я вас не понимаю...
   - Он допустил, чтобы  вы  вывели  его  из  себя.  Он  позволил  эмоциям
захлестнуть его. Это нанесло удар по его карме. Он потерял лицо...
   - И он мог восстановить свою карму, только убив  меня  или  погибнув  в
поединке?
   - Да. Он выбрал время и место так, что преимущество  оказалось  на  его
стороне. - Адмирал заговорил мягче. - Он потерял  жизнь,  но  спас  карму.
Потому что умер, как подобает самураю.  А  вы,  капитан,  имели  право  на
отмщение, как те самые сорок семь самураев. - Старик откинулся  на  спинку
стула, его морщинистое лицо было  грустно.  Затем  он  заговорил  с  новым
воодушевлением. - Вас, наверное, интересует, как  мы  поддерживали  боевую
форму, как проводили учения?..
   Росс был рад сменить тему и энергично закивал.
   - Разумеется. Самые лучшие пилоты в этом мире  не  могут  обойтись  без
постоянных, систематических тренировок, полетов.
   - Учтите, капитан, что "Йонагу" отправили в Санован, прекрасно понимая,
что в течение  месяцев  не  может  быть  и  речи  об  учебных  полетах.  В
соответствии с этим  на  корабле  было  установлено  тридцать  специальных
тренажеров, позволявших отрабатывать все необходимые маневры не в воздухе,
но на палубе корабля.
   - Так, ну а как насчет технического обслуживания?
   - Опять-таки, мы были готовы к тому, что проведем  определенный  период
времени в изоляции,  без  плавучих  баз,  без  ремонтных  мастерских.  Вам
следует заглянуть в наши судовые мастерские, капитан, - сказал адмирал,  и
в голосе его зазвучала гордость. - В случае необходимости  мы  можем  сами
собрать любой самолет, подобный тем,  что  находятся  на  борту  "Йонаги".
Правда, на это уйдет много  времени,  и  такая  сборка  будет  проводиться
вручную, но главное состоит в том, что  мы  это  способны  сделать.  Иначе
выражаясь, мы в состоянии удвоить наш  арсенал.  Мы  даже  в  состоянии  в
точности повторить любой элемент нашей материальной части, в том  числе  и
основные узлы "Йонаги" от цилиндров до ведущих валов. Я  говорил,  что  мы
ежегодно устраивали проверку нашим самолетам и турбинам "Йонаги", запуская
их в рабочем режиме. Нетрудно догадаться, - японец махнул рукой, - что все
работает нормально. - Возникла пауза, во время которой  были  слышны  лишь
гул вентиляторов и шум турбин. Затем взревели самолетные двигатели - около
десятка машин прогревали моторы. - Тренировочный полет, капитан, -  сказал
Фудзита.
   -  Знаю,  вы  постоянно  их  проводите,  -  сказал   Росс,   а   затем,
прокашлявшись, произнес: - Вы сами говорили, что воевали  с  русскими  при
Цусиме в девятьсот пятом году...
   - Вас интересует моя биография? Я вполне понимаю ваш интерес. - Адмирал
явно не имел ничего против того, чтобы рассказать о себе. -  Я  родился  в
тысяча  восемьсот  восемьдесят  четвертом  году,  капитан.  Мой  отец  был
известным профессором математики, он преподавал в  небольшом  университете
под Нагоей. В тысяча девятисотом году я поступил в университет Эта Дзима.
   - Вам было всего лишь шестнадцать лет?
   - Да. Моложе шестнадцати туда никого не принимали. - В  голосе  Фудзиты
снова зазвучали горделивые нотки. - Принимали лишь  одного  из  пятидесяти
соискателей. Среди моих однокашников был Исоруку Ямамото.
   - Да, да. Я ведь говорил вам, что он погиб. В сорок  третьем  году  его
самолет был сбит над Соломоновыми островами летчиком Ламфьером.
   Адмирал раздраженно махнул рукой.
   - Прошу вас, капитан, не надо ваших исторических гипотез.
   Порох Росс вовремя взял себя в руки, выбросил из  головы  необходимость
держаться реальности и сказал:
   - Виноват, пожалуйста, продолжайте.
   - Я окончил университет в девятьсот четвертом году и был  направлен  на
линкор "Фудзи". Я воевал с русскими под командованием знаменитого адмирала
Того. -  В  его  глазах  появилось  нечто  отстраненное.  -  Мы  тогда  их
уничтожили.
   - Ямамото ведь тоже был там?
   - Да, на крейсере "Нисина". Он потерял три пальца. Ну, а  я  воевал  на
линкоре, потом учился в военном колледже и затем, - со вздохом добавил он,
- в девятьсот шестом году, я был представлен императору Мейдзи.
   - Он умер в девятьсот двенадцатом. Генерал Ноги и его супруга совершили
харакири.
   -  Капитан,  вы  поразительно  много  знаете  о  Японии.  Росс   принял
комплимент, коротко кивнув. Адмирал продолжал с  новым  воодушевлением.  -
Харакири Ноги было удивительным, прекрасным...
   - Да, это было прекрасно, - невозмутимо заметил Росс.
   - Вы и об этом знаете? - удивился Фудзита.
   - Ноги и его жена оделись во все белое. Ноги написал свои стихи,  потом
они подождали, пока не пройдет траурная процессия, и затем выпустили  себе
кишки.
   - Вы очень грубо выразились, - резко заметил Фудзита.
   - Извините, но этот поступок кажется мне бессмысленным.
   - Вам, возможно. Но для нас это деяние, наделенное высоким смыслом.  Вы
знаете, о чем говорилось в его стихотворении?
   - Нет.
   - Его учат японские школьники. - Адмирал откинулся  на  спинку  кресла,
переносясь в заоблачные выси. - Он написал ее на древнеяпонском. - Адмирал
стал декламировать с большим благоговением: - Мой повелитель, покинув нашу
мимолетную жизнь, поднялся к богам,  и  я,  преисполненный  благодарности,
желаю последовать за ним. - Наступила пауза. Затем взгляд адмирала упал на
Пороха Росса. - Восхитительно, - сказал он.
   Росс благоразумно оставил скепсис и сказал,  надеясь,  что  Фудзита  на
этом не остановится:
   - Итак, ваша карьера. Вы  добились  успеха.  Но  в  вашем  распоряжении
оказалось почти целое столетие. - Затем он задал вопрос, который уже давно
мучил его. - Ваш английский безупречен - откуда он  у  вас.  Вы  часом  не
учились в Йейле?
   - Я учился не в Йейле, а в УЮК.
   Порох Росс снова вернулся в действительность, причем от этого  перехода
в голове у него возник определенный сумбур.
   - Простите, что такое УЮК?
   - Это очень  просто.  Университет  Южной  Калифорнии.  В  вашей  родной
Америке.
   - Не может быть!
   - Почему же? - фыркнул старик. - В том же двадцать первом году  Ямамото
поступил в Гарвард.
   Росс знал, что японские офицеры учились за границей, в первую очередь в
Англии и Соединенных Штатах. Он  также  вспомнил  об  обучении  Ямамото  в
Гарварде, но все-таки он смотрел на адмирала с каким-то  недоверием.  Видя
это, старик усмехнулся:
   - Я провел там два года. В двадцать третьем получил степень магистра  -
английский язык и литература. Я был лучшим на нашем курсе.
   - И в американский футбол тоже играли?
   Впервые за все это время Росс увидел, как адмирал смеется.
   - Нет, но в двадцать третьем я добрался автостопом до  Мексики.  Там  я
встретил Исоруко.
   Росс вздохнул, помотал головой, попытался напомнить себе, где именно он
сейчас находится и с кем говорит, но невероятный  рассказ  адмирала  мешал
ему сосредоточиться.
   - Что же было дальше, адмирал?
   - В двадцать четвертом я вернулся в Японию. Меня послали в летную школу
Касумигаура. Я научился летать, когда мне было сорок лет. Затем  я  служил
на таких кораблях, как "Кага" и "Акаги". Мы осваивали  торпедные  атаки  с
воздуха и учились летать на пикирующих бомбардировщиках.
   - Вы были женаты?
   - Да, я женился в двадцать четвертом году. Моя жена Акико подарила  мне
двоих сыновей, Казуто и Макото. Двух прекрасных сыновей.
   - Где они живут?
   - В Хиросиме.
   Росс  чуть  не  задохнулся.  Но  морщинистое  лицо   собеседника   было
спокойным,    умиротворенным.    Адмирал    наслаждался    воспоминаниями.
Непроизвольно Росс сказал:
   - Надеюсь, они живы-здоровы.
   Старик кивнул. Тут с полетной палубы донеслись новые звуки: нарастающий
рев моторов, визг шин, лязг тросов. Старик выпрямился, посмотрел на часы.
   - Это наши разведчики, - коротко сказал  он,  переходя  из  прошлого  в
настоящее.
   - Могу ли  я  вернуться  к  матросу  Эдмундсону?  -  осведомился  Росс,
приподнимаясь со стула.
   - Нет, останьтесь, - сказал адмирал, и в голосе  уже  не  было  прежней
мягкости. Это был приказ. - Нам может понадобиться ваше знание судоходства
в этих местах.
   - В этом районе можно встретить корабли разных  стран,  адмирал,  но  я
решительно отказываюсь  предоставлять  вам  какие-либо  сведения,  которые
могут быть использованы вами в разрушительных целях.
   - Капитан, я ценю ваши убеждения.  Но  вы  можете  спасти  жизнь  очень
многим...
   - Адмирал, это в высшей степени сомнительно. Однако ради того, чтобы  и
впрямь помочь кому-то из ни в чем не повинных  людей  избежать  гибели,  я
готов остаться.
   В дверь постучали. Адмирал показал на нее. Росс  встал  открыл  ее.  На
пороге он увидел подполковника Симицу, за ним  маячил  незнакомый  офицер.
Они вошли. Оба были в полном летном снаряжении, в руках они держали  шлемы
и очки.
   Встав по стойке "смирно", летчики отдали честь и поклонились  адмиралу.
Затем летчики обернулись к Теду Россу. Он поклонился,  и,  к  его  полному
удивлению, они сделали то же самое, поклонились глубоко, до пояса.
   Адмирал показал на три стула. Офицеры сели, Фудзита сказал:
   - Это лейтенант Такео Сугуйра. - Он показал на незнакомца,  коренастого
темноглазого человека с плоским, широким, круглым лицом и смуглой кожей. -
Лейтенант - один из ведомых подполковника Симицу.
   Сугуйра снова поклонился, на сей раз  коротко.  Росс  ответил  глубоким
поклоном. Адмирал нетерпеливо осведомился:
   - Ну, как полет? Что можете доложить?
   - Китобойное судно, адмирал, - сказал Сугуйра. -  Относительный  пеленг
один -  девять  -  ноль,  дальность  сто  километров.  Движется  медленно.
Возможно, тащит добычу. На флаге серп и молот.
   - А вы видели  русское  судно?  -  обратился  адмирал  к  подполковнику
Симицу.
   - Нет, адмирал. Он был не в моем секторе. Его  видел  только  лейтенант
Сугуйра.
   Адмирал снова перевел взгляд на лейтенанта:
   - А они вас видели?
   - Над морем был туман.
   - Вы шли низко, лейтенант?
   - Семьдесят метров, адмирал.
   - Дальность?
   - Десять тысяч метров.
   - Как же вы удостоверились, что это китобойное судно?
   - Оно было маленьким, метров сорок в длину,  и  на  носу  имелась  одна
пушка на платформе.
   - Больше никакого вооружения не было?
   - Нет, адмирал.
   - Разделочная палуба?
   - Не видел.
   Адмирал перевел взгляд на Росса.
   - У такого судна может быть радар?
   - Вполне.
   - Не пытайтесь напугать нас, капитан.
   - И в мыслях не держу. Но даже у личных яхт теперь имеются радары.
   Старик постучал пальцами по столу, на лице его отразилась работа мысли.
   - Хорошо, капитан, спасибо. - Затем он обратился к Симицу: - Мы нанесем
удар по китобойцу. Атакуем с воздуха. - При этих  словах  у  Росса  что-то
оборвалось внутри. Он взглянул на Симицу. Тот улыбнулся, глаза  загорелись
зловещим огнем. Россу подумалось, что у Симицу сейчас  потекут  слюнки  от
удовольствия. Фудзита снова обратился к американцу:  -  Вряд  ли  китобоец
совершает одиночное плавание, так?
   Россу показалось, что где-то вдали блеснул лучик надежды.
   - Верно, адмирал, - сказал он. - Я вовсе  не  собираюсь  испортить  вам
удовольствие, но, как правило, там, где промышляют  китобойцы,  имеется  и
большой  плавзавод.  Обычно  действует  целая  китобойная  флотилия.  Одни
убивают китов, другие перерабатывают...
   - Как вы уже догадались, капитан, мы готовы рискнуть.
   - Но чего ради, адмирал? Если они заметили вашего  разведчика,  -  Росс
кивнул на Сугуйру, - и сообщили об этом по радио, вы  опоздали.  Если  они
его не заметили, вы можете избежать нежелательных контактов.  Ваш  человек
говорит, что скорее всего  они  убили  кита.  В  таком  случае  они  будут
двигаться очень медленно: им сейчас надо закачать в тушу воздух и пометить
добычу, чтобы никто уже не мог на нее претендовать.
   - Нам необходима практика, -  сказал  Фудзита  таким  будничным  тоном,
словно речь шла о меню обеда.
   - Практика? Значит, вы готовы убивать ни в чем не повинных  людей  лишь
для того, чтобы не утратить кое-какие навыки? - искренне изумился Росс.
   В глазах старика появились насмешливые искорки.
   - Почему бы нет, капитан? Американцы, например,  только  и  знают,  что
занимаются этим. Они убивают для практики, а их