о-Китайском  море,  но  его  смерть
ничего нам не дала, кроме грязи на мостике.
   Мэйфилд понизил голос.
   - В будущем году, если нам удастся уломать наших болванов в  Конгрессе,
мы поставим вам авианосец типа "Мидуэй" - "Корал Си".
   - Банзай! - хором выкрикнули трое офицеров.
   Мэйфилд изумленно воззрился на Брента и поспешно добавил:
   - Но это еще не точно.
   - И все же надежда есть? - спросил Брент.
   - Да. Его "купит" Тайвань - на лом. Думаю, оттуда будет легко перегнать
его в Японию.
   - Однако, мистер Мэйфилд, -  заметил  Фудзита,  -  нас  больше  заботит
настоящее, а не будущее. Мое соединение выходит в море через пять  недель.
Вы намерены отправиться с нами?
   - Да, сэр. Мое назначение перед вами.
   - Я не хотел бы вас принуждать. Мы все можем погибнуть. Как уже сообщил
подполковник Мацухара, один из ваших сотрудников  погиб  во  время  боевой
операции.   Мистер   Демпстер   был   рядом   со   мной,   когда   осколок
пятисоткилограммовой бомбы угодил ему в голову.
   Щуплый американец упрямо стиснул челюсти.
   - Мое решение твердо.
   - Хорошо, - улыбнулся  Фудзита.  -  Лейтенант  Росс,  покажите  мистеру
Мэйфилду ваш БИП. Ему, наверное, будет интересно.
   - Да, сэр, благодарю, - отозвался Мэйфилд.
   Трое встали и направились к двери, но их остановил голос Фудзиты:
   - Йоси-сан, осторожнее с "Тайфуном".
   - Слушаюсь, адмирал.
   Они были уже у порога, когда затрещал  телефон.  Фудзита  взмахом  руки
задержал Брента и Мэйфилда, а Мацухара поспешил вперед по коридору.  После
короткого разговора Фудзита положил трубку и повернулся к Бренту.
   - Кэптен Файт и лейтенант Реджинальд Уильямс выписаны... то  есть  сами
выписались... из лазарета. Мистер Уильямс ждет вас в ходовой рубке.
   - Понял, сэр.
   Брент повернулся и вместе с Мэйфилдом покинул каюту.


   Лейтенант Реджинальд Уильямс поджидал Брента в конце  коридора.  Голова
его все еще была обвязана, но  в  глазах  появился  веселый  блеск.  После
краткого знакомства с Хорейсом Мэйфилдом, Уильямс объявил:
   - Все отлично, Брент. "Блэкфин" уже  в  сухом  доке  вместе  с  побитым
эсминцем Файта. Файт поспешил туда, а я решил повидаться  с  вами,  прежде
чем отбыть. - Он протянул Бренту руку.
   - Может, немного прогуляемся? - предложил тот. - Это займет  не  больше
получаса - БИП,  ангарная  палуба  и  на  полетную  заглянем,  если  время
останется.
   Уильямс секунду подумал.
   - Неплохая мысль. Мне тоже любопытно взглянуть на ваше хозяйство.
   Брент  двинулся  вперед,  указывая  дорогу.  Сперва  они  прошли  через
штурманскую рубку, где два человека изучали карты Марианских и Каролинских
островов.  Оба  вытянулись  по  струнке.  Из  штурманской   Брент   провел
посетителей в радиорубку. Старые аппараты на лампах соседствовали здесь  с
новейшими транзисторными приемниками.
   - Вольно. Оставайтесь на местах, - то и дело повторял Брент.
   Но  при  виде  его  и  командира  отважной  лодки  "Блэкфин"   отовсюду
слышалось: "Банзай!", "Молодцы!". Брент заметил, что многие поглядывают на
Уильямса с благоговейным ужасом, но и с уважением. Хорейс Мэйфилд впитывал
дружелюбную атмосферу и расточал улыбки.
   Брент заговорил с молодым шифровальщиком первого класса, который тут же
сдвинул на затылок наушники.
   - Хасимото, новый кодировщик установлен?
   - Да, мистер Росс, согласно вашему приказу. "Зеленый Гамма" действует.
   - Хорошо. Возвращайся к своим обязанностям. - Он похлопал шифровальщика
по плечу, и японец вновь надел наушники.
   Вслед за Брентом Уильямс и Мэйфилд прошли в ходовую  рубку,  просторное
помещение с низким потолком. Переборки обшиты дубовыми панелями,  полы  из
полированного тика. По внешнему  периметру  рубка  обложена  шестидюймовой
броней; десяток иллюминаторов сверкает медными рамами. Бронестекло в  пять
дюймов  толщиной.  Под  иллюминаторами  расположен  репитер   гирокомпаса,
наполовину прикрытый медным колпаком.  Рядом  указатели  скорости,  четыре
счетчика оборотов, четыре телеграфа связи с  машинным  отделением.  Двери,
ведущие на крылья мостика, открыты и защищены навесами на случай  жестоких
штормов.
   Двое рядовых начищали медные части. Им Брент тоже махнул - "вольно".
   - Мама родная! - сказал Уильямс, оглядываясь. - Ну и громадина!
   Брент рассмеялся и указал в дальний угол рубки, на  столик  с  картами,
параллельными линейками, измерителями, карандашами.
   - Навигационный отсек. Адмирал  Фудзита  до  сих  пор  верит  в  старую
навигацию: местонахождение  по  расчетным  данным,  хронометры,  секстаны,
счисление пути по звездам, солнцу, планетам.
   - Арсенал Христофора Колумба, - заметил Мэйфилд. - И никакого ЛОРАНа.
   - Репитер радара,  радиопеленгатор,  установки  для  радиообмена  между
кораблями. - Брент кивнул на приемник, стоящий отдельно  от  остальных.  -
FM-10, шестнадцатый канал.
   Мэйфилд кивнул.
   - Международные голоса.
   - Да.
   Наконец Брент ввел своих спутников в мир тусклого красно-синего  света.
Боевой  информационный  пост.  Узкое   длинное   помещение,   заставленное
электронным оборудованием. Шестеро сидевших перед экранами компьютеров тут
же поднялись с приветствиями и поздравлениями. В неестественном  освещении
они были похожи на инопланетян: серо-зеленые лица, фиолетовые губы.
   Уильямс восхищенно озирался.
   - РЭП [система  радиоэлектронного  противодействия],  радар  -  все  по
последнему слову. А вы говорите, адмирал не любит новую технику.
   Брент засмеялся.
   - Любит - если речь  идет  о  разведке.  У  противника  тоже  есть  эта
аппаратура.
   Он остановился перед большим пультом,  за  которым  сидел  совсем  юный
американец.
   - Мои поздравления, мистер Росс! - широко улыбнулся он.
   Брент представил гостям техника по  электронному  оборудованию  Мартина
Рида. Рид снова уселся, а Уильямс, Мэйфилд и Брент стали полукругом за его
спиной.
   - РТР, - заметил Мэйфилд.
   - Так  точно,  -  откликнулся  электронщик,  окидывая  машину  любовным
взглядом. - Красавица! SLQ-38. Только  что  получили.  -  Он  поглядел  на
Уильямса и Мэйфилда. - У нас есть антенные установки по левому  и  правому
борту, что позволяет вести круговой обзор во всех частотных диапазонах.
   - От такой умницы не спрячешься, - сказал Уильямс.
   - Вот именно, сэр. Процессор распознает электронные сигналы  в  течение
тринадцати двух тысячных секунды и сообщает название  передающей  единицы,
ее характеристики и даже имя капитана.
   - Боже! А он не сообщает, нет  ли  у  капитана  запора?  -  пробормотал
Мэйфилд, вызвав общий смех. - И как же это делается?
   - С  помощью  анализа  вида  и  последовательности  импульсов,  частоты
сканирования машина извлекает необходимые данные из  своей  библиотеки.  А
пеленг и дистанцию мы считываем с ЭЛТ.
   - Черт побери!
   Мэйфилд огляделся.
   - Не понимаю, зачем вести радиолокационный поиск в гавани?
   - Вы правы, здесь помехи, и все  же  адмирал  настаивает.  А  воздушный
поиск везде эффективен.  -  Он  направился  к  двери.  -  Пошли  посмотрим
ангарную палубу - по размерам она уступает только Большому Каньону.
   Ухмыльнувшись, лейтенанты прошли за ним к подъемнику.
   Ряды прожекторов освещали ангарную палубу почти солнечным  сиянием.  Но
на  всем  огромном  пространстве  стояло  не  более   десятка   пикирующих
бомбардировщиков. Вокруг них и в кабинах суетились механики,  устанавливая
новые двигатели,  проверяя  приборы.  Слышались  крики,  шипели  сварочные
горелки, стрекотали пневматические  молотки,  со  скрежетом  по  стальному
настилу  ползли  заправщики.  Люди  поворачивали   головы   вслед   тройке
американцев. Уильямс, разинув рот,  глядел  на  простирающуюся  перед  ним
равнину.
   - Сюда аккурат Колизей поместится!
   Брент указал на проходы сверху по краю судна.
   -  Вон  там  галерейные  палубы.  Помещения  для   дежурных   летчиков,
инструктажа, каюты техников. А это стеллажи для бомб и торпед,  но  сейчас
они внизу, в погребе. Как только выйдем в море, стеллажи заполнятся.
   Мэйфилд указал взглядом на  сооружение  из  некрашеной  фанеры  в  углу
палубы.
   -  Храм  Вечного  Спасения,  -  разъяснил  Брент.   -   Буддистская   и
синтоистская усыпальница. Там хранится прах наших  погибших,  поскольку  у
многих уже не осталось семей. Позолоченный  навес  над  входом  называется
тори, по обеим сторонам нарисованы хризантемы  из  шестнадцати  лепестков,
символ императора.
   - Здесь совершаются религиозные обряды? - спросил Мэйфилд.
   - Я бы сказал церемонии особого  характера.  Думаю,  через  день-другой
адмирал пригласит нас всех участвовать в одном из таких таинств.
   - Каких еще таинств? Я не...
   Уильямса прервал громкий язвительный голос:
   - Американский самурай и его  черный  друг  соблаговолили  нанести  нам
визит!
   Мужчины обернулись. Брент  с  удивлением  узнал  в  одном  из  техников
подполковника Ивату. Тот был одет, как все,  в  зеленую  робу,  и  в  руке
держал большую отвертку.
   - Заткни пасть, скотина! - взвился  Уильямс.  -  Или  одолжить  у  тебя
отвертку да вставить пару шурупов в одно место?
   Человек тридцать отложили инструменты и последовали за Иватой,  который
медленно направился к посетителям. Он остановился в двух  шагах  и  бросил
Уильямсу:
   - Адмирал запретил... обмен любезностями.
   - Пусть тебя это не смущает! - Уильямс махнул на открытое  пространство
между самолетами. - У  нас  есть  проблемы,  так  давай  разрешим  их,  не
откладывая. К едрене фене уставы и различия в чинах! -  Он  коснулся  двух
золотых нашивок на кителе. - Но могу и снять!
   Брент предупреждающе положил руку на локоть  Уильямса,  но  и  сам  уже
чувствовал закипающий в крови жар.
   - Вот что, подполковник, насчет нас с вами адмирал Фудзита указаний  не
давал. Если вам необходимо доказать свое мужество, милости прошу!
   - Я привык сам за себя драться! - рассвирепел Уильямс.
   - Кто спорит? - откликнулся Брент. - Я буду драться не  за  вас,  а  за
себя.
   - Вызов принят! - усмехнулся Ивата. - Посмотрим вас  в  деле.  Пока  вы
показали только храбрый язык. - Он размахивал отверткой прямо перед  носом
Брента.
   Толпа  придвинулась  ближе.  Брент  оценивающе  взглянул  на   стальную
отвертку.
   - Неужели доблестный самурай так боится безоружного американца?
   Ивата засмеялся и сделал еще шаг вперед.
   - Эй, ублюдок,  брось  отвертку!  -  крикнул  Уильямс  и  потянулся  за
валяющимся на палубе гаечным ключом. - Не то я тебе вот этим мозги вышибу!
   Воздух снова огласился смехом Иваты.
   - Мне  хватит  кулаков.  -  Он  отшвырнул  отвертку,  загрохотавшую  по
стальному настилу,  и  принял  стойку  на  полусогнутых.  Желтоватые  зубы
обнажились в презрительной ухмылке. - Будем драться  по-американски  -  не
убивать же адмиральского любимца!
   - Ну спасибо! - в тон ему ответил Брент. - А я было со  страху  чуть  в
штаны не наложил.
   Уильямс загоготал, взявшись за бока. Мэйфилд растерянно переводил глаза
с Брента на Ивату.
   -  До  окончания  схватки  отставим  различие  в   чинах,   -   объявил
подполковник. - Здесь мы равны.
   Матросы загомонили, ожидая изощренного удовольствия.
   - Вы что, рехнулись?! - прокатился по ангарной палубе вопль агента ЦРУ.
- Прекратите немедленно! Это переходит всякие границы!.
   Но никто и не  подумал  ему  ответить.  Уильямс  только  неодобрительно
покосился с видом человека, не раз переступавшего роковую черту, откуда не
поворачивают вспять. Поняв, что его крики  -  глас  вопиющего  в  пустыне,
Мэйфилд так и застыл с разинутым ртом.
   Ивата сделал первый выпад. Брент ожидал града кулаков, но вместо  этого
командир эскадрильи отпрыгнул вбок и выбросил левую ногу по направлению  к
его гениталиям.
   Повинуясь инстинкту,  Брент  молниеносно  повернулся  боком  и  защитил
уязвимое место. Удар пришелся в бедро.
   - Сука! Это не по-американски! - взревел  Уильямс  и  тоже  метнулся  к
Ивате.
   - Назад, Реджи! - крикнул Брент. - Я сам!
   От удара у Брента из глаз посыпались искры и нога  онемела  до  колена.
Японец оказался слева. Опираясь на здоровую ногу, Брент провел апперкот  с
правой, вложив в  него  всю  свою  двухсотдвадцатифунтовую  силищу.  Ивата
пошатнулся  и  упал  на  подставленные  руки  механиков,   которые   снова
вытолкнули его на ринг. Он согнул в коленях широко расставленные ноги.
   Началась настоящая потасовка; в воздухе  мелькали  здоровенные  кулаки.
Брент отступал, уже не замечая боли в бедре и ловко  парируя  удары.  Один
все же обошел подставленное плечо и задел по виску. Перед  глазами  словно
бы резко  захлопнули  дверь;  поле  зрения  сразу  сузилось,  от  сетчатки
отражались огненные вспышки. Другой угодил в  челюсть,  и  рот  наполнился
металлическим  привкусом  крови.  Брент  продолжал  увертываться,  выжидая
удобный момент.
   Ивата неверно истолковал его тактику. Почуяв победу, он ринулся вперед,
как разъяренный бык. Одно неверное движение - и он подставился противнику.
Брент спружинил на  пятках  и  заехал  японцу  кулаком  в  лицо.  Фонтаном
брызнули кровь и слюна. Командир эскадрильи застыл, будто  наткнувшись  на
каменную стену. Рот заалел, как после горсти съеденных вишен.
   В попытке нанести ответный  удар  Ивата  еще  больше  открылся;  кулаки
Брента вонзались ему под ребра и в  солнечное  сплетение.  Задыхаясь  так,
словно палач затягивал у него на шее гарроту, он ронял  кровь  на  зеленую
робу. Однако пока не собирался покидать поле боя.
   - Убей сукина сына! - вопил Уильямс.
   - Прекратите! Прекратите! - кричал Мэйфилд.
   А Брента уже раззадорил запах крови. Неудержимая ярость обожгла все его
существо; казалось, кровожадный зверь вспрыгнул сзади, когтит ему спину  и
рычит. Как ни странно, в этом рыке Брент признал собственный голос. В душе
осталось одно-единственное желание - стереть врага с лица земли.
   Благодаря хорошей физической подготовке Ивата быстро пришел в  чувство.
Он дрался с отчаянным упорством,  молотил  соперника  под  ребра,  силился
разодрать ему рот. От мощного удара по скуле у  Брента  едва  не  треснула
челюсть.  Рот  вновь  наполнился  кровью.  Он  выплюнул   сгустки,   точно
свернувшийся вишневый сок. Еще один удар в  челюсть  -  и  Брент  чуть  не
откусил себе язык. К черту правила  бокса  -  он  тоже  стал  пользоваться
запрещенными  приемами.  Внезапно  переложив  вес   на   правую   ногу   и
оттолкнувшись, почувствовал, как заломило костяшки пальцев, треснувшиеся в
мощный подбородок летчика. Потом его кулак обрушился на плоский нос Иваты.
Тот отшатнулся и принял еще один удар в челюсть.
   Ноги японца подгибались;  он  упрямо  тряс  головой,  видимо,  разгоняя
застилающий глаза кровавый туман. Кулаки еще были сжаты, но не поднимались
выше  пояса.  Дыхание  со  свистом  вырывалось  из  груди.   Он   прилагал
нечеловеческие усилия,  чтобы  удержаться  на  ногах.  Схватился  было  за
Брента, но споткнулся об отвертку. Оба упали и сплелись в тесном  объятии.
Они катались по стальной палубе, работали кулаками,  плевали  кровью  друг
другу в лицо. Азартная толпа  следовала  за  ними,  подзадоривая  громкими
выкриками. Одной рукой Брент придавил  кисть  Иваты  к  палубе,  а  другой
вслепую наносил удары - в глаза, в нос,  в  рот,  -  пачкая  руку  кровью,
слюной, царапая об осколки зубов.
   -  Хватит!  Хватит!  -  звенело  где-то  вдали;   к   голосу   Мэйфилда
присоединились и крики Уильямса.
   Но его ничто уже не могло остановить. Зверь  нацелил  зубы  на  яремную
жилу. В конце концов крепкие руки оттащили его, подняли.
   Ивата лежал на спине; кровь текла у него изо рта,  из  носа,  из  ушей.
Глаза закрыты, но будто кто-то их надул изнутри; губы напоминают  кровяную
колбасу.
   - Пустите, черт вас дери, я его прикончу! - вопил  Брент,  стряхивая  с
себя чужие руки.
   - Хватит! - кричал ему в ухо Уильямс. - Хватит, я сказал!
   - Звери! Бог мой, звери! - твердил Мэйфилд.
   Брент все  рвался  к  поверженному  врагу,  но  его  скрутили  и  силой
затолкнули в подъемник.


   Ярость еще не улеглась, когда он в сопровождении  Уильямса  и  Мэйфилда
предстал перед Фудзитой. Старик говорил  с  кем-то  по  телефону.  Наконец
положил трубку и поднял глаза.
   -  Подполковник  Такуя  Ивата  в  лазарете.  Главный  санитар  Хорикоси
докладывает, что у него перелом  носа,  трещина  на  скуле,  множественные
ушибы, главным образом в области лица, и, возможно, три сломанных ребра. -
Старик повел плечами. - Когда это кончится, лейтенант?
   - Вы  несправедливы!  -  выпалил  Уильямс,  в  котором  гнев  пересилил
чинопочитание. - Ивата его спровоцировал. И  первый  применил  запрещенный
прием.
   - Это правда, - подтвердил Мэйфилд. - Я тоже видел, адмирал.
   Подняв руки, Фудзита заставил обоих замолчать.
   - Дело не в этом. Я сейчас не виновника ищу.
   Сотрудник ЦРУ и командир подлодки изумленно переглянулись.
   - Мистер Мэйфилд, вы свободны. Продолжайте знакомиться с  оборудованием
связи. - Старик перевел взгляд на Уильямса. - А вам, я думаю, не  терпится
вернуться на лодку.
   - Но, сэр...
   - Повторяю: вы свободны.
   - Слушаюсь!
   Уильямс похлопал Брента по спине и вышел вслед за Мэйфилдом.
   Следуя жесту адмирала, Брент медленно опустился на стул; каждый  мускул
протестовал против перемены позы. Но, едва он откинулся  на  спинку,  боль
утихла.
   - Вам тоже не мешает показаться санитару Хорикоси.
   - Пустяки, адмирал. Несколько синяков  и...  -  он  приложил  пальцы  к
губам, - язык прикусил. Ничего страшного.
   - Я сердит на вас.
   - Понимаю.
   - Но не из-за драки. Вы снова утратили контроль над собой. Это уже не в
первый раз. Когда-то  в  токийском  тупике  вы  смертельно  ранили  одного
человека и ослепили другого. Тогда с вами еще была та женщина...
   - Сара Арансон. Террористы напали на нас из засады.
   - Затем вы повторили то же самое на Гавайях.
   - Опять-таки при встрече с наемным убийцей.
   - Знаю. Не в этом дело. - Узловатые кулачки сжались. - Дело в том,  что
вы не умеете обуздывать свой нрав...
   - Становлюсь зверем?
   - Вот  именно.  Я  знал  вашего  отца.  Вам,  как  и  ему,  не  хватает
самообладания.
   - Мы уже обсуждали это, адмирал.
   Фудзита нетерпеливо отмахнулся.
   - Нрав вашего отца обернулся против него... привлек  к  саморазрушению.
Это непростительная потеря.
   - "Самурай всегда готов к смерти и  поражает  себя  собственной  рукой,
когда бесчестье или поражение неминуемы".
   - Не надо цитировать "Хага-куре"! Я ценю вас и подполковника Ивату  как
храбрых воинов и не хочу, чтобы безумие довело обоих до гибели. Вы  хотели
его убить.
   - Да, сэр. - Брент отвел взгляд и вздохнул. - Но в тот момент он уже не
был подполковником Иватой, он стал для  меня...  я  не  знаю...  напастью,
чумой, чем-то, что непременно надо уничтожить. - Он заглянул прямо в глаза
Фудзите. - Вы понимаете меня, адмирал?
   Старик почесал подбородок и тоже посмотрел на Брента в упор.
   - В  бою  такая  ярость  даже  кстати,  но  когда  бесконтрольный  гнев
обрушивается на своих, нужных "Йонаге" людей, я  этого  не  понимаю  и  не
одобряю.
   - Желаете, чтобы я подал в отставку?
   - Я желаю, чтоб вы научились владеть собой. Вы один  из  лучших  членов
моего штаба. Вам известно, что я не возражаю  против  выяснения  отношений
даже между членами моей команды, но надо уметь выбирать место и время.
   - Простите, адмирал, в данном случае выбирал не я. Инициатива  исходила
от подполковника Иваты. Он оскорбил меня, задел мою честь. А самурай этого
стерпеть не может.
   - Безусловно. Тут я полностью с вами согласен. Но в данном случае  надо
было попытаться избежать конфликта... к примеру, поставить  в  известность
меня.
   - Еще раз прошу простить, сэр, такое разрешение конфликта не по мне.
   Брент ожидал новой отповеди, но старик со странным смирением  вздохнул,
откинувшись на спинку кресла.
   - Тогда я  буду  вынужден  взять  инициативу  на  себя.  Если  подобное
повторится, я вас обоих пон